С Екатерининской площади неслась разухабистая песня:
Я вам не скажу за всю Одессу,
Вся Одесса очень велика,
Но и Молдаванка и Пэрэсыпь
Голосуют в Тремонти Марка
Голосуют в ТрЕмонти МаркА - повторил Памятник.- Кто такой? Странное, однако, имя. И что он натворил, этот ТрЕмонти?
Вдруг откуда-то снизу донесся другой голос... дрожащий и очень знакомый.
жительница города Арлиссинья прошла мимо памятника на площади и остановилась как томом "Войны и Мира" ушибленная. Очертания фигуры были настолько знакомые и вызывали липкий по на лбу. Все буквы "Ё" вместе взятые с буквами другого алфавита выветрились у нее из головы мгновенно, заменившись лишь одной, - "К".
- Кл....о....дий..." - хрипло прошептала она и прижала руку к шее, - "Какими судьбами ты здесь..".
- Нет, это не я, мадам. Вы ошиблись. - Небрежно ответил Памятник (он же Клодий) и хотел отвернуться, но потом пригляделся и увидел в облике дамы старого врага, и заулыбался. - Ну надо же! На ловца, как говорится, и зверь бежит! А тебя что, в очередной раз изгнали из Рима? Или облачился ты в женское платье, чтобы проникнуть в какое-нибудь учреждение этой приморской колонии? А еще говорят, ты, по обыкновению, речи толкаешь. Вот, недавно сотрясал воздух речью "Против Мемнохия". Смотри, как бы этот Мемнохий тебе уши не открутил, прежде, чем мы с тобой побеседуем, как старые друзья. - Клодий хотел спуститься с постамента и ...обнять старого знакомого, да вокруг было слишком много народа.