Дорогой дневник! Произошло столько событий, что необходимо было привести в порядок мысли... и материалы, которые, по правде, столь скудны, что и приводить нечего. Я пропустил свою колонку в газете, пропустил платеж за номер в мотеле, о чем мне уже нелюбезно напомнила администратор, пропустил несколько шотов в местном пабе и пропустил "бычка", отчего в совокупности немилосердно болит голова. Кто бы мог подумать, что небольшое журналистское расследование в захудалом городке приведет к горе трупов? Но, пожалуй, пока я еще не словил свою пулю, обо всем по порядку. Два дня тому я провел ночь в компании -Arliss- и Алфера. Их уютный дом с массивными викторианскими креслами мне всегда нравился, и кто же знал, что в этот раз я навещу Крайний Кайвасск по такому поводу? Золото в небе, золото в камине и теплое золотистое в бокале - это была хорошая ночь. Это была последняя ночь покоя. И несмотря на то, что мои друзья совершенно по-разному смотрят на жизнь, я уже сколько лет удивляюсь, как они могут уживаться вместе. Чего греха таить, мы с -Arliss-, как я теперь ясно вижу, похожи гораздо более... но до побежденных никому нет дела, посему, пожалуй, стоит уже признать свое окончательное поражение.
Утром мальчишки-газетчики, мне кажется, сорвали свои голоса, возвещая на каждом перекрестке о двух ночных убийствах. Выстрел и предположительно отравление. Если честно, в мечтах я порой хотел привезти в редакцию сенсацию, чтобы все обо мне говорили, чтобы предложили место в крупном таблоиде, хотел раскрутить какое-нибудь крупное дело... Дорогой дневник, мне страшно. Голоса в голове твердят мне "хватит прикрытия! выходи из игры!" - разумные голоса, и почему моему психиатру они так не нравятся? Но голос где-то в самой глубине, тот, который, кажется, и есть моя суть, молчит. Это молчание громче всего, оно заставляет волоски на коже трепетать от предвкушения...
Я отправился на кладбище, чтобы взглянуть на того, кто решил зачем-то назваться моим именем. Две свежих могилы у ограды, вдали от основной тропинки. Здесь зябко даже летом, и от могильных плит наползают - нет, не синие - черные тени. Повинуясь абсурдному страху, я старался не ступать на тени, будто они смогут утащить меня за собой, туда, где вечный холод и сырость. И темнота.
Major. Я нашел его. Рядом с могилой стояла девушка: лицо скрыто черной вуалью, ветер треплет каштановые волосы, белые руки с силой сжимают скомканный платок. Ее звали Ашка-Вайти, как я потом узнал. Когда на следующее утро похоронная процессия скорбно двинулась по извилистым улочкам города, чтобы опустить еще одно недавно полное жизни тело в землю. На их могилах выбили абсолютно одинаковые эпитафии. Что это значит?
Сейчас, когда я записываю все это в дневник, у меня немного дрожат руки. Снова садится солнце, слепя глаза - окно моей комнаты выходит на запад. Мне кажется, и через сотню лет, если я доживу, то при словах "Крайний Кайвасск" буду помнить только эти безумные закаты.
Что ж. Кажется, в дальнейшем я могу доверять только себе.