Юноша лежал на скамье и читал папирус с переписанным «Искусством Любви» Овидия.
О, времена, о нравы! В Риме о добродетели последнюю сотню лет только слышали, слово разврат навеевало только скуку, но литературное дело только зарождалось, и неопытным юношам приходилось довольствоваться Овидием, хотя из описаний недавней истории и сплетен за столами таверн они могли услышать неприличности куда более интересное.
И всё таки в чтении запрещенной книги, чьего автора за её написание сослали мерзнуть на холодный черноморский берег, было своё очарование. В конце концов, хоть о добродетели в Риме уже сотню лет разве что слышали, последние несколько десятилетий разговоры о ней превратились в инструмент политических репрессий, а в знании о любви, за которое может грозить смерть или ссылка, всегда что-то да есть.
Даже если язык не изобретателем и скучен.
Судная площадь — и та не запретное место Амуру:
В шуме толпы площадной часто вскипает любовь.
Там, где мраморный ряд колонн Венерина храма,
А перед ним в небеса бьет водомет Аппиад, Там не однажды любовь уязвляла блюстителей права,
И охранявший других сам охраниться не мог
…