Деревенька звалась Медвяной. Не из-за медведей. То есть, может в окрестных лесах и водились медведи, но деревенька звалась Медвяной не поэтому. Деревенька издавна славилась своим мёдом. И действительно, воздух вокруг деревни был наполнен не только дурманящими запахами липы, акаций, яблонь, вишен и целого вороха цветов, но и беспрерывным деловитым пчелиным жужжанием.
Всё это, а ещё пригоршню местных сплетен Мара узнала в корчме, от слоохотливого хозяина. И про паночку проезжую, что страсть как хороша, да люба, волосы: вороново крыло, вся в черном да белом, как есть магичка, ей-ей, да на коне лихом. Вот всю живность в лесу малость и распугала. Говорю же, милсдарыня, паночка та - магичка! И про прочие чудеса местные. Ну одно чудо, положим Мара и сама приметела по приезду в деревню: прямо у озерца пристроился какой-то рыцарь, да с двумя дикарками, те в том озерце то ли купались, то ли ещё чем занимались, а тут к ним как выпрыгнет голая девица, да как давай что-то с рыцаря вымогать!.. Конец той истории Мара досмотреть не успела, как за поворотом скрылось и озерцо и живописная компания, весело проводящая время. Рассказал корчмарь и про паночку, что к баронессе соседской пожаловала. Дальняя родственница какаят-ть. А уж как благородная барышня тревожна да бледна. Хворает видно, бедная. Ей бы нашего медка отведать, иль ещё лучше медовухи. Ведь где мёд, там и медовуха!
Это было правдой, медовухи в местной корчме было вдосталь, в этом Мара успела убедиться на личном опыте. Зато! Зато, она как самостоятельная, и вполне независимая женщина договорилась с корчмарем, что даст концерт этим вечером. А её бесплатно будут харчевать, предоставят жилье, ну и в качестве гонорара перепадет кой-чего: пригоршня крон, или даже больше. Как пойдёт, какую славу сыщет.
Ах, корчма - сердце местного общества. Именно сюда стекались после тяжелого дня простые кметы, здесь останавливались путники, спешащие по своим делам, здесь рассказывались истории, заключались сделки, а иногда... если очень повезет, или не повезет - этот как посмотреть - случались истории.
-... И она отдала ему своё голос. ПО ЛЮБВИ! - экзальтированно воскликнула жрица Мэлителе, заканчивая то ли байку, то ли сказку про русалочку, что пожертвовала самым дорогим ради возлюбленного.
Мара пренебрежительно фыркнула, сидя за своим столом. Как всякая семнадцатилетняя девица, она считала себя обязанной цинично насмехаться над сопливыми историями любви. Кроме того, от своего наставника и учителя она слышала гораздо более похабный и жестокий вариант этой истории.
- Эй, ты чего? - спросил её один из молодых дуболомов - Эрин, что в качестве охранников сопровождали купеческий обоз. Эрин положил на неё глаз и в меру своих сил обхаживал молоденькую бардку. Вот сегодня, он угощал её медовухой.
- Да ничего! Какие только мерзости люди не обзовут любовью, лишь бы оправдать своё скотское поведение, - снова фыркнула Мара. Медовуха поитхоньку развязала ей язык. А против компании молодого дуболома она ничего не имела против. Молодой, сильный, симпатичный, и кажется искренне хочет ей понравиться - чем плохо?
- Эй! Ты хочешь сказать, что не веришь в любовь? - он кажется был искренне удивлен. И... опечален?
- Ну почему же? Существуют же в мире чудовища. То етсь я хотела сказать: существуют же в мире... Единороги. Значит где-то должна существовать и любовь. Другое дело, что люди часто оправдывают свои чудовищные поступки - этим словом. Они так часто искажают его, что оно теряет всякий смысл. Только тссссссс. Публика любит песенки про любовь. Особенно от молодых и милых паночек.
- То есть... То есть ты со мной не пойдешь сегодня гулять?
- Конечно пойду, милый. У нас-то с тобой всё по-настоящему. У нас-то та самая единственная и неповторимая. И редкая. Как единорог.
парень кажется и правда не понимал иронии, зато заметно приободрился. А ей скоро выступать, надо ещё подходящий репертуар подобрать. Впрочем, от наставника ей достался вполне приличный репертуар. Да и сама она сочинила несколько вполне годных песен.
Вдохновение пришло внезапно. Мара тут же отодвинула кружку с медовухой и взялась за лютню. Перебирая струны она принялась сочинять, вполголоса напевая себе:
"Люблю тебя, ты лучше всех"... но в этих словах.. в этих словах... трах-бах...
Зависть... обида... досада... ненависть... страх...
Вот такая любовь - метко... ладно... досадно... нет, не то... Во! Метко, грубо, сурово!.."
