К середине третьего дня Арлисинья наконец-то начала понимать, почему чувствует себя в этом городе такой никому не нужной и чужеродной. Она-то думала, что все берет начало от странных традиций собираться группами и с воодушевлением рассказывать кто и когда сломал какую башню у соседа, - водонапорную штоль, и сколько мужиков в юнитах отъюнитил на стрельбище, но оказалось, что нет. Вся проблема крылась в психологических причинах и неприспособленности Арлисиньи воспринимать окружающий мир через призму изобразительного искусства, которое, как оказалось, было здесь в большом почете. Духовнобогатые эстеты, такие как, допустим, жительница города Емея, могли часами обсуждать различные предметы искусства, картины, статуи античных голых богов плодородия Хэвлоков, не прерываясь даже на время обеда. Сама же Арлисинья, слишком приземленная, при таких разговорах не могла в должной мере подобрать слова, а порой даже опускала глаза, сгорая от стыда.