В этот вечер к Карвену опять явились те двое мерзких стариков, Орн и Хатчинсон. Вместе полночи читали свои заклинания, затем куда-то ушли втроем— а перед рассветом Карвен снова ввалился к ней в спальню. Он пошатывался, как пьяный — не то от усталости, не то от чего-то иного, и на бледном лице его застыло выражение сытого, злого торжества. — Теперь уже близко! — бормотал он. — Они уже отвечают нам из-за Предела! Еще несколько месяцев, и… На что это ты уставилась? И, проследив за ее полным ужаса взглядом, раздраженно поморщился и вытер руку о край простыни. — Ничего страшного. Зарезали бродячую собаку. Нам нужна была кровь — много теплой крови… Да нечего дрожать, говорю тебе, это всего лишь уличная шавка!
А наутро Анна прочла в «Бостон Геральд» об убийстве. Уличная девица по имени Дорис Вейл исчезла вечером — а наутро бродяга нашел ее обнаженный труп. Девушка была полностью обескровлена, на теле вырезаны лезвием странные рисунки и непонятные письмена. Товарки несчастной сообщили, что уже после полуночи она ушла с клиентом— немолодым бородатым мужчиной, с виду похожим на джентльмена. Нашли ее на свалке в конце Тремонт-стрит. Неподалеку от дома Вардов.
«Уж не завелся ли у нас в Бобовом городе свой Джек-Потрошитель?» — спрашивал журналист в конце заметки.