Память. Она хранит сонмы нитей, они сливаются в один поток, а тот в полотно, а полотно уходит своим краем за горы, в неведомые земли, где не ступала нога ни богов, ни людей. И видя многое, и слыша многое, и о большем забыв, чем помнила, хранила Урд словно семена таит плод истории. Чья-то жизнь и чья-то смерть.
Младенец лежал в колыбели неподвижно, но взгляд его не по возрасту цепкий следил за движениями женщин. Урд склонилась над колыбелью, пока сёстры предсказывали славную участь, битвы и почести. Черные вороны радостно перекликались на ветвях деревьев, чуя нескончаемые будущие битвы. Когда же вырос он и возмужал, став знаменитейшим из богатырей короля Хигелака, в землю геатов, где жил он, донесся слух о страшном бедствии. Король Дании Хродгар из рода Скильдингов, удачливый в битвах, достойный муж, выстроил для пиршеств дружины своей залу, какой не было во всем свете. И была та постройка дивно богато изукрашена, и неслись шумные клики его пиршества, звон дорогих ковшей да кубков, песни далеко с ветром вне самой обители, где лился рекой мёд золотой, да пенистое пиво. В одну ненастную ночь в залу, где расположились на ночлег беспечные сподвижники Хродгара, вломилось чудовище Грендель, в непримиримой злобе многие дни взиравшее из обширных прибрежных болот на людское веселье. Тридцать витязей повлек он за собой в мрачное жилище, терзая и пожирая на пути своем их тела. Несть конца было воплям ужаса. И все же облик похитителя, его суть осталась тайной для короля, минуло не столь много времени, когда снова рекой потекло пиво и речи, и заздравные чаши пошли по кругу. Той же ночью несчастье снова постигло пирующих. С тех пор чудовищный Грендель вторгался в залу каждую ночь, и скоро все догадались и убедились, кто крадет и пожирает королевских витязей. Король молил богов об избавлении, а пока покинул залу, в кою еще временами по ночам вторгалось чудище, отыскивая добычу, сея ужас вокруг.
Беовульф переплыл море, явился к Хродгару с товарищами и заявил, де, он родной племянник короля геатов Хигелака, и пришел он избавить от чудовища места сии. Взамен не просил витязь ничего. А коли пасть в битве суждено ему, просил броню свою, выкованную вещим кузнецом Виландом, вернуть своему дяде и королю. Хродгар дозволил, и уходя, пообещал коли избавит Беофульф от бедствия его, любое, что придется по вкусу тому.
Затворили товарищи Беовульфа двери, да заперли крепким засовом. Снял броню и кольчугу витязь, отцепил меч и так сказал своей дружине, что одна у него надежда на силу свою, и пусть судьба решит между ними битву. В полуночный час отбил Грендель запор у дверей, прокрался к спящим геатам и, избрав жертв, хватал одного за другим, рвал пополам, да дробил кости, да кровь из жил высасывал, да кусками отрывал плоть. Поднялся тогда против него Беовульф, ухватил за лапу, удержал и началась борьба не на жизнь, а на смерть. Трещали дубовые полы, дрожали стены, гул и треск разносились на всю округу, и казалось, похоронит под своими руинами та зала обоих поединщиков. Все это время витязь не выпускал лапу чудовища, держа ее словно в тисках. Что было сил напряглось тело чудища, вырвало оно лапу из сустава, разрывая кожу и мясо и пораненое на смерть, уползло оно во глубину своего болота. Наутро датчане проследили кровавые отметины до самого болота, где алое смешивалось с бурым и зеленым. Хродгар же прибыл в залу, услышал рассказ о битве от самого Беовульфа, да сложил о том песню, в честь подвига. А когда все было исправлено в зале, мебель вернули на место, да очистили все следы побоища, поднес король Беовульфу броню, шлем и копье из чистого золота, да сверх того меч драгоценный, да коней, да седло дорогое, на коем сам сиживал в прошлые года. А королева осыпала его пальцы и запястья золотом. Пир продолжался. Веселье и шум раздавались, звенели круговые чаши, гулко звучали под сводами песни, прославлявшие подвиги героев. С почетом проводили на сон гостей в той же зале.
В глухой же полуночный час снова затрешали двери залы.
Глаза норны туманили воспоминания. Много подвигов совершил Беовульф. То был первый из тех, что даже слуха богов доносятся.