-
Приветствуем вас на 7Bastards!
Большую часть разделов форума могут просматривать только зарегистрированные пользователи.
Если вы уже зарегистрированы, пожалуйста, войдите в свой аккаунт.
Если нет — зарегистрируйтесь с помощью кнопки в верхней правой части экрана или на странице https://7kingdomsbastards.ru/register/.
В случае возникновения сложностей с доступом, пишите нам на sevenbastards@mail.ru. -
Не пропустите! Начался второй сезон "Дома Дракона"!
Обсуждать сериал (в целом или отдельные серии) приходите в тематический раздел сериала.
Мафия Lite Легенды и мифы Древней Греции
- Автор темы Лютобелка
- Дата начала
- Статус
Innai
Обитатель
Ты, Ариадна, не плачь - у тебя остаётся клубок,
Пальцы положишь на нить, и пойдёшь мимо тёмных провалов.
Знаешь ли ты, как внезапно падает рок?
Знаешь ли ты, отчего умирают скалы?
Зубы дракона врастают в землю.
Шторм закипает ключом в котле,
Мой океан никому не внемлет,
Мой океан не на этой земле.
(с)
Пальцы положишь на нить, и пойдёшь мимо тёмных провалов.
Знаешь ли ты, как внезапно падает рок?
Знаешь ли ты, отчего умирают скалы?
Зубы дракона врастают в землю.
Шторм закипает ключом в котле,
Мой океан никому не внемлет,
Мой океан не на этой земле.
(с)
Вечер сплетал тени в углах катагогии, которую иные могли назвать таверной. Чёт-нечет, добро-зло, Никта и Гемера. Сказитель допел песню об Ариадне, монетка - один обол - взлетела высоко, закружившись в воздухе, и пропала. Аэд провел ее взглядом.
Какая разница, орел или решка? Каждый поступит так, как велит дорога.
А дороги - в Элладе ли, в иных мирах - иногда пересекаются на миг, иногда разбегаются - как тонкие вены на запястье. Иногда по ним проходит острый порез. Иногда - остаётся шрам.
Сказочник перебирал струны форминги и видел чужие лица...
Колесница Гелиоса летела по небу, растаптывая звезды и ночные шорохи. Эллины судили и не судили, готовились убивать и умирать - все, как обычно.
- Пап, пап! - ну дай порулить! - с неба доносилось нытье. Это Фаэтон просил вожжи.
- Молокосос ещё, не дорос! - ругался Гелиос.
- Ну паап!
- Сказано тебе!
- Уйди с дороги, зараза! - легконогий Ахиллес наконец-то пнул черепаху, которая нагло плелась впереди него уже шесть стадий, и вырвался вперёд. Он торопился к Патроклу, а земноводное мешало. Кроме того, он был зол - у него отняли Брисеиду, и спускать с рук это было решительно невозможно!
Сократ на агоре методично доводил до истерики Эвфидема по прозвищу Красавец.
- Знаешь ли ты, что такое справедливость?
- Кажется, знаю, Сократ...
- Ничего ты не знаешь, Джон Сноу! Не ври!
«Скажи, Евфидем, знаешь ли ты, что такое справедливость?» — «Конечно, знаю, не хуже всякого другого». — «А я вот человек к политике непривычный, и мне почему-то трудно в этом разобраться. Скажи: лгать, обманывать, воровать, хватать людей и продавать в рабство — это справедливо?» — «Конечно, несправедливо!» — «Ну а если полководец, отразив нападение неприятелей, захватит пленных и продаст их в рабство, это тоже будет несправедливо?» — «Нет, пожалуй что, справедливо». — «А если он будет грабить и разорять их землю?» — «Тоже справедливо». — «А если будет обманывать их военными хитростями?» — «Тоже справедливо. Да, пожалуй, я сказал тебе неточно: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям несправедливо».
«Прекрасно! Теперь и я, кажется, начинаю понимать. Но скажи мне вот что, Евфидем: если полководец увидит, что воины его приуныли, и солжет им, будто к ним подходят союзники, и этим ободрит их, — такая ложь будет несправедливой?» — «Нет, пожалуй что, справедливой». — «А если сыну нужно лекарство, но он не хочет принимать его, а отец обманом подложит его в пищу, и сын выздоровеет, — такой обман будет несправедливым?» — «Нет, тоже справедливым». — «А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдет или отнимет у него меч и кинжал, — что сказать о таком воровстве?» — «И это справедливо. Да, Сократ, получается, что я опять сказал тебе неточно; надо было сказать: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям справедливо, когда делается им на благо, и несправедливо, когда делается им во зло».
«Очень хорошо, Евфидем; теперь я вижу, что, прежде чем распознавать справедливость, мне надобно научиться распознавать благо и зло. Но уж это ты, конечно, знаешь?» — «Думаю, что знаю, Сократ; хотя почему-то уже не так в этом уверен». — «Так что же это такое?» — «Ну вот, например, здоровье — это благо, а болезнь — это зло; пища или питье, которые ведут к здоровью, — это благо, а которые ведут к болезни, — зло». — «Очень хорошо, про пищу и питье я понял; но тогда, может быть, вернее и о здоровье сказать таким же образом: когда оно ведет ко благу, то оно — благо, а когда ко злу, то оно — зло?» — «Что ты, Сократ, да когда же здоровье может быть ко злу?» — «А вот, например, началась нечестивая война и, конечно, кончилась поражением; здоровые пошли на войну и погибли, а больные остались дома и уцелели; чем же было здесь здоровье — благом или злом?»
«Да, вижу я, Сократ, что пример мой неудачный. Но, наверное, уж можно сказать, что ум — это благо!» — «А всегда ли? Вот персидский царь часто требует из греческих городов к своему двору умных и умелых ремесленников, держит их при себе и не пускает на родину; на благо ли им их ум?» — «Тогда — красота, сила, богатство, слава!» — «Но ведь на красивых чаще нападают работорговцы, потому что красивые рабы дороже ценятся; сильные нередко берутся за дело, превышающее их силу, и попадают в беду; богатые изнеживаются, становятся жертвами интриг и погибают; слава всегда вызывает зависть, и от этого тоже бывает много зла».
«Ну, коли так, — уныло сказал Евфидем, — то я даже не знаю, о чем мне молиться богам». — «Не печалься! Просто это значит, что ты еще не знаешь, о чем ты хочешь говорить народу. Но уж сам-то народ ты знаешь?» — «Думаю, что знаю, Сократ». — «Из кого же состоит народ?» — «Из бедных и богатых». — «А кого ты называешь бедными и богатыми?» — «Бедные — это те, которым не хватает на жизнь, а богатые — те, у которых всего в достатке и сверх достатка». — «А не бывает ли так, что бедняк своими малыми средствами умеет отлично обходиться, а богачу любых богатств мало?» — «Право, бывает! Даже тираны такие бывают, которым мало всей их казны и нужны незаконные поборы». — «Так что же? Не причислить ли нам этих тиранов к беднякам, а хозяйственных бедняков — к богачам?» — «Нет уж, лучше не надо, Сократ; вижу, что и здесь я, оказывается, ничего не знаю».
«Не отчаивайся! О народе ты еще подумаешь, но уж о себе и своих будущих товарищах-ораторах ты, конечно, думал, и не раз. Так скажи мне вот что: бывают ведь и такие нехорошие ораторы, которые обманывают народ ему во вред. Некоторые делают это ненамеренно, а некоторые даже намеренно. Какие же все-таки лучше и какие хуже?» — «Думаю, Сократ, что намеренные обманщики гораздо хуже и несправедливее ненамеренных». — «А скажи: если один человек нарочно читает и пишет с ошибками, а другой ненарочно, то какой из них грамотней?» — «Наверное, тот, который нарочно: ведь если он захочет, он сможет писать и без ошибок». — «А не получается ли из этого, что и намеренный обманщик лучше и справедливее ненамеренного: ведь если он захочет, он сможет говорить с народом и без обмана!» — «Не надо, Сократ, не говори мне такого, я и без тебя теперь вижу, что ничего-то я не знаю и лучше бы мне сидеть и молчать!» И Евфидем ушел домой, не помня себя от горя.
«И многие, доведенные до такого отчаяния Сократом, больше не желали иметь с ним дела», — добавляет историк, записавший для нас этот разговор.
«Прекрасно! Теперь и я, кажется, начинаю понимать. Но скажи мне вот что, Евфидем: если полководец увидит, что воины его приуныли, и солжет им, будто к ним подходят союзники, и этим ободрит их, — такая ложь будет несправедливой?» — «Нет, пожалуй что, справедливой». — «А если сыну нужно лекарство, но он не хочет принимать его, а отец обманом подложит его в пищу, и сын выздоровеет, — такой обман будет несправедливым?» — «Нет, тоже справедливым». — «А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдет или отнимет у него меч и кинжал, — что сказать о таком воровстве?» — «И это справедливо. Да, Сократ, получается, что я опять сказал тебе неточно; надо было сказать: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям справедливо, когда делается им на благо, и несправедливо, когда делается им во зло».
«Очень хорошо, Евфидем; теперь я вижу, что, прежде чем распознавать справедливость, мне надобно научиться распознавать благо и зло. Но уж это ты, конечно, знаешь?» — «Думаю, что знаю, Сократ; хотя почему-то уже не так в этом уверен». — «Так что же это такое?» — «Ну вот, например, здоровье — это благо, а болезнь — это зло; пища или питье, которые ведут к здоровью, — это благо, а которые ведут к болезни, — зло». — «Очень хорошо, про пищу и питье я понял; но тогда, может быть, вернее и о здоровье сказать таким же образом: когда оно ведет ко благу, то оно — благо, а когда ко злу, то оно — зло?» — «Что ты, Сократ, да когда же здоровье может быть ко злу?» — «А вот, например, началась нечестивая война и, конечно, кончилась поражением; здоровые пошли на войну и погибли, а больные остались дома и уцелели; чем же было здесь здоровье — благом или злом?»
«Да, вижу я, Сократ, что пример мой неудачный. Но, наверное, уж можно сказать, что ум — это благо!» — «А всегда ли? Вот персидский царь часто требует из греческих городов к своему двору умных и умелых ремесленников, держит их при себе и не пускает на родину; на благо ли им их ум?» — «Тогда — красота, сила, богатство, слава!» — «Но ведь на красивых чаще нападают работорговцы, потому что красивые рабы дороже ценятся; сильные нередко берутся за дело, превышающее их силу, и попадают в беду; богатые изнеживаются, становятся жертвами интриг и погибают; слава всегда вызывает зависть, и от этого тоже бывает много зла».
«Ну, коли так, — уныло сказал Евфидем, — то я даже не знаю, о чем мне молиться богам». — «Не печалься! Просто это значит, что ты еще не знаешь, о чем ты хочешь говорить народу. Но уж сам-то народ ты знаешь?» — «Думаю, что знаю, Сократ». — «Из кого же состоит народ?» — «Из бедных и богатых». — «А кого ты называешь бедными и богатыми?» — «Бедные — это те, которым не хватает на жизнь, а богатые — те, у которых всего в достатке и сверх достатка». — «А не бывает ли так, что бедняк своими малыми средствами умеет отлично обходиться, а богачу любых богатств мало?» — «Право, бывает! Даже тираны такие бывают, которым мало всей их казны и нужны незаконные поборы». — «Так что же? Не причислить ли нам этих тиранов к беднякам, а хозяйственных бедняков — к богачам?» — «Нет уж, лучше не надо, Сократ; вижу, что и здесь я, оказывается, ничего не знаю».
«Не отчаивайся! О народе ты еще подумаешь, но уж о себе и своих будущих товарищах-ораторах ты, конечно, думал, и не раз. Так скажи мне вот что: бывают ведь и такие нехорошие ораторы, которые обманывают народ ему во вред. Некоторые делают это ненамеренно, а некоторые даже намеренно. Какие же все-таки лучше и какие хуже?» — «Думаю, Сократ, что намеренные обманщики гораздо хуже и несправедливее ненамеренных». — «А скажи: если один человек нарочно читает и пишет с ошибками, а другой ненарочно, то какой из них грамотней?» — «Наверное, тот, который нарочно: ведь если он захочет, он сможет писать и без ошибок». — «А не получается ли из этого, что и намеренный обманщик лучше и справедливее ненамеренного: ведь если он захочет, он сможет говорить с народом и без обмана!» — «Не надо, Сократ, не говори мне такого, я и без тебя теперь вижу, что ничего-то я не знаю и лучше бы мне сидеть и молчать!» И Евфидем ушел домой, не помня себя от горя.
«И многие, доведенные до такого отчаяния Сократом, больше не желали иметь с ним дела», — добавляет историк, записавший для нас этот разговор.
Амур точил стрелы и кабачки, Персей шёл к отряду любовников, ведомой коварной Сфинксом, а эллины собирались возле агоры и спорили-спорили-спорили...
Dargl
Обитатель
На месте Зевса я бы не удержалась и отлюбила Кратоса этой ночью.
После такой рекламной кампании то.
Svetl
Гость
Пока все очень-очень туманно.
Может ночью, когда луна займет свое место на небосводе, я увижу хоть что-то.
Может ночью, когда луна займет свое место на небосводе, я увижу хоть что-то.
Последнее редактирование:
DonCarlos
Гость
А это уже инцестНа месте Зевса я бы не удержалась и отлюбила Кратоса этой ночью.
Но это спойлеры.
Fioron
Гость
С досадой поглядывая из окна на все творившееся на улице безумие, Фиорон решил, что заночует-ка он сегодня в кабачке, от греха подальше.
Dargl
Обитатель
Он у нас на сестре женат.А это уже инцест
Венди
Бастард-книголюб
На самом деле в этом во всём мне видится какая-то ужасная несправедливость. Под подозрением оказываются те, кто больше всего высказывается, но ведь они и добровольно по сути предоставляют свои отпечатки пальцев, образцы почерка и т. п., их интересно анализировать, а мафы при этом могут отмалчиваться и долгое время оставаться вне подозрений.
Mira Forrester
Повелительница Лягух
Верный заяц собирал хворост для костра и, оглядываясь не кинут ли его самого туда, уже сидел и жарил кабачки на веточке. Персефона зевнула от скуки и прикинула: мог ли действительно её дохличек морить своего любимого трехглавого барбоса из-за увлечения какой-то игрой? Она это проверит, конечно. Скоро. Скрывшись от зоркого глаза своей матери, Персефона обратилась в смертную, украсила косы цветами и пошла гулять по земле людской. Всё равно потом в темном царстве сидеть.
.
Папеньке это не мешаетА это уже инцест
.
Lizzz
Обитатель
Как будто Зевса можно инцестом испугать...А это уже инцест
Но это спойлеры.
lenivaya
Приличная милфа
Глядя на сражения в городе, и на то, как эллины готовы поубивать друг друга лишь по подозрению в сговоре с богами и чудищами, я начал тосковать о своей прошлой жизни. Ведь как все было просто: проснулся, хозяина разбудил-одел-накормил, жертву принес, на рынок сходил, с приятелями-рабами поболтал, а там и вечер на носу... Эх, до чего доводит любовь! Или кот. Во всем виноват кот! Конечно, как я раньше не понял?! Это все он, он привлек меня своим странным поведением, а потом я увидел ее. И жизнь моя перевернулась с ног на голову. Теперь я в проклятом чужом городе, со мной путешествуют две незнакомки (кстати где они?) , и я ищу прекрасную деву с котом. Главное - зачем? Назревает война. Зевс и Гера вновь ссорятся, а головы потеряют простые мирные жители. Надо найти моих спутниц, и продолжать наш путь, пока его не прервал Рок.
-Arliss-
Форумная Радость
Я даже не буду пытаться больше спрашивать что написано в моем посте про Карлито и Корицу. Я бы поняла, если бы вы просто, как Даргл, считали что я мафиезина, потому что вам так хочется. Но цепляния к ролеплеюНе хитрите, уважаемая!
Это меня задевает. Их нельзя было пейрить? И еще я тщательно выбирала эту аву с труселями, я люблю своего Купидона.И тогда исходя из цепочки:
А (за день до раздачи ролей): Я вижу, что в этой игре все будут отыгрывать и я буду отыгрывать тоже. Буду Купидоном соединяющим сердца.
А (в день после раздачи ролей): Я решила еще утром в рамках отыгрыша выбрать Корицу и Карлоса как идеально подходящих друг другу.
Л (в тот же вечер): Ваш пост очень мафиезный.
Л (на следующий вечер): Ваш пост выдал вас с головой! Вы мафиезина. Вы выбрали Карлито и Корицу еще с утра!
Все люди, которые выбрали кого ролеплеить до раздачи ролей, должны быть в списке мафиезин Лизз.
Чувствую себя в театре абсурда уже пытаясь даже это комментировать, но мне все же хотелось бы разобраться.
)Вереск
Гость
Волосы она убирала долго, вплетала цветы, пока солнце не стало высоко. Тогда, не дождавшись кота, Лидия направилась в сторону вершины горы. Ветер всё сильнее трепал листву деревьев, а тропа всё более напоминала отвесную кручу, по которой только горным козам взбираться.
Где-то впереди сверкали молнии, боги явно были не в духе. Что-то назревало.
Где-то впереди сверкали молнии, боги явно были не в духе. Что-то назревало.
Mira Forrester
Повелительница Лягух
Так, не обижать мне тут Купидончика! Пусть пейрит кого хочет своими стрелами, будучи даже последним Минотавром 
.
.
slip
Обитатель
- Статус