Кратос яростно вышел на пригорок и вперил суровый взгляд в небеса, где за облаками на вершине Олимпа боги вкушали амброзию и предавались разврату. Наверное. Было плохо видно. Теперь спартанским генералом движила лишь месть, кровавая месть за смерть всех его родственников и солдат, и эта месть наполняла его мускулистое тело, билась в жилах под его мертвенно белой кожей, месть пылала в его крови и наполняла все сосуды от головы до кончиков пальцев, месть переполняла его как амфору, грозясь расплескаться по пригорку и по всей Спарте, а потом по всему Пелопоннесу, и всюду куда достанет, чтобы всё было в мести, плавало в ней и купалось, и чтоб в крови тоже купалось, КРОВЬ КИШКИ РАЗГАНИМЕДИЛО.
Уф.
Кратос был невероятно суров. Говорят, он выиграл в гляделки Медузу Горгону. Та не выдержала суровости его глаз, наполненных мест... впрочем, проехали. Ещё говорят, что Гелиос ослеп от своих собственных лучей, которые отразились от суровой лысины Кратоса. Ещё говорят... так, это мы опустим.
Ах да, мы уже говорили, что мотивацией Кратоса была месть?
Вот такой он многогранный и нешаблонный был герой.