Мчался над сонным городом мятежный дух. Город тем временем пил коктели пряные, пил и ждал анонимок.
Духу хотелось спать. Вообще духи не склонны ко сну, а отдельно взятые так и вовсе манкируют им почем зря в пользу безотлагательных всяких дел навроде работ, внезапных стирок.... О эта внезапная стирка....
Духов детеныш решил, что у егонной духоматери изрядный запас терпения. Это он очень опрометчиво. И даже необдуманно. Пришел значит из учебного духозаведения он весь одухотворенный прошедшим ливнем, тоннами грязи, сошедшими на город. Пришел форменным дерьмодемоном. В свежекупленных в конце учебного года учебных же штанах. Цвет оного предмета одежды угадывался крайне условно под слоем супесей, суглинков и пучинистых грунтов, щедро напоенных атмосферными осадками. Дух взвыл как гибрид баньши и тасманского дьявола и долго красочно описывал, как же он рад возвращению духоребенка. Духоребенок простозабыл. Простозабыл переодеться.
Духу хотелось стать ветром. Лететь над полями, над лесами, крыть матами к такой-то матери и погоду, и школьную духоформу, и духожизнь и грунты, и ....Нет, мчаться он и так умел. Как в песне поется "я, конечно, собираюсь уехать. Я уже, как вы заметили, еду" (с) Однако даже напоенный духами и туманами ночной воздух не мог остудить его мятущийся порыв. Какого и что за. Эти вопросы издревле волновали духов в таких вот ситуациях. В который уж раз, выдыхая вечернему городу порцию ментола, думал он о том, что гораздо практичнее и душеспасительнее быть деревом. Скалой. Монументом. Статуей в парке. Белой, бесстрастной, алебастровой, а лучше мраморной. Блестеть себе в лунных лучах, белым бедром озарять окрестности, белеть в полумраке темных аллей. И ни о чем не думать. И говорить "да, хорошо" в ответ на любое сообщение об апокалипсисе любых размеров.
Смерть дымилась в руках.
Дух страдал свою извечную страдашку. НЕ хотелось ему в работу. Хотелось ролеплея, отыгрыша, потом еще контрольно отыгрышного ролеплея или ролеплейного отыгрыша на сдачу.
Но утром было снова наполянастройки. Ых, вздохнул дух. Притушил окурок, воззрился в полное звездей небо. И пошел работать. Злой и недовольный миром.