ДЕНЬ IV.
В КОТОРОМ ТРАГЕДИЯ СМЕНЯЕТСЯ ТРАГЕДИЕЙ, А ЕЙ НА СМЕНУ ПРИХОДИТ ЗИМА.
К вечеру банные процедуры подошли к своему финалу. Последним внутрь незаметно проскользнул дед - мостовик. Он уже несколько месяцев сидел один около сломанного моста, и ни разу за всё это время не помылся. Обирание грязью не считается.
Поэтому ему казалось грешным упускать такой шанс.
Пока старик потел, корован собрался на великий переход.
Мост выглядел более-менее целым и крепким. Ни один из собравшихся не был силён в строении мостов, даже баньки были им ближе, но кое какие представления имелись. И лежащее пред ними сооружении им в целом соответствовало.
Мужчины, женщины и иные гендеры долго спорили насчет того, кто же первым испробует переправу. Особенно упорно пререкались Йотун и Емеля. Но наконец аргументы были найдены, помогли и остальные путешественники, но первым на мост ступил Емеля. Тот скрипел, недобро дрожал под весом доброго молодца, следящие за ним искатели испуганно ахали или мрачно хмурились, ожидания закономерного итога, и он не заставил себя ждать. В один момент плохо скрепленная доска прогнулась, выскользнула из крепления, и Емеля провалился вниз!..
Но в последнюю секунду успел ухватиться за протянутую под мостом веревку, и спустя мгновение забрался обратно.
- Крепления проверить надобно, - ответствовал он. И продолжил путь, закончив его вскоре на другой стороне пропасти.
За ним отправились Йотун, а после Иван и Старый Змий, но им оставалось лишь поправить крепления досок.
Вскоре весь корован двигался через мост.
Под повозками и печью тот недобро прогибался, под иными созданиями грозился развалиться, но назначение свое выполнил с честью, достойной гордого северного воителя. Пусть даже всего-лишь моста. Ведь сражения ведутся не только мечами и стрелами.
Замыкали переход Джо, Русалка и Солдатик с Пастухом.
Первые трое споро перешли через пропасть. В некоторых местах доски уже с трудом выдерживали их вес, но ничего страшного не произошло. Последним в путь пустился Пастух. Он тщательно перепроверил, чтобы все коровы перешли на ту сторону, и ни одна не потерялась. Даже баню два раза перепроверил, чем спугнул старика - мостовика.
На полпути он остановился и посмотрел на другой край, где собрался весь корован.
- Точно всех забрали? - мрачно проскрипел он. Откуда-то из пропасти раздалось мычание. Пастух бросился к перилам, свесился и долго смотрел в бездну. Бездна в ответ смотрела на него. А затем вновь замычала. Пастух выругался. Мост затрещал. Мычание повторилось. Пастух выругался изящнее. Перила начали лопаться лопнули. Пастух бросился к спасительному выходу. Но бездна вновь замычала. Он замешкался. И мост развалился.
Пастух сгинул в пропасти.
Мычание затихло.
Все молчали. А после из бездны раздался едва уловимый свист, переходящий в разрывающий сознание тонкий звук на грани слышимости. Коровы потеряли сознание, а остальные на мгновение словно покинули свои тела и увидели их со стороны, но иными. Словно настоящее было не одним, его было множеством, и каждый смог узреть каждое свое воплощение в настоящем моменте.
Зрелище поражало. И поэтому мгновением после все присоединились к коровам.
Лишь под утро сознание стало возвращаться к путешественникам. Об увиденном они предпочитали не говорить. Как и слушать стоны и причитание старика на той стороне пропасти, который ругался, что из-за их греховных поступков и мост сломался, и он теперь не может его чинить, потому что осознал себя нежной девой. Именно такое настоящее привиделось ему.
- Прикосновение демонов это было! - ругался старик, тщетно пытаясь выдать свой голос за девичий.
Но путешественников ожидали худшие новости, чем откровения мостовика.
В чаще недалеко от края пропасти нашли тело Йотуна. Ему попытались отрубить голову, но могучая шея великана не поддалась мечам, поэтому смертью его стало копье, пронзившее сердце. Тело воителя пригвоздили к исполинской сосне.
На глаза Емеле навернулись слезы, да и остальные казались встревожены этой жуткой смертью. Ни в жизни, ни в смерти, ни после неё добродушный великан не делал никому зла, лишь делился едой, советами и трудолюбием, первый и в бани, и у котла. Разве был хоть один признак, что в его сердце могло жить зло? Не было тогда, не было и ныне.
На другой сторону сосны росла куча мха. Она указывала не только на север, но и скрывала в себе тело моряка. Изгнанный путешественниками по беспочвенным обвинениям так и не смог вернуть расположение корована. Даже наоборот, он умудрился обрести жестоких врагов, которые решили замучить беднягу.
Так начался этот день.
К вечеру его случилось еще два события, что заслуживают нашего внимания.
Перед остановкой на ночной привал в санях, что двигались в середине, неожиданно возникло волнение. Затем они резко выехали в сторону и остановились. После замедлил свое движение и весь корован.
Путникам, что бросились к саням, предстала трагичная картина.
Танцовщица лежала на коленях Оловянного солдатика и тихо стонала. Тот держал её руки в своих огрубевших от сражений ладонях и шептал что-то еле слышно. Она моргнула раз, другой, а затем всё её тело покрылось изморозью. Её грудь треснула, как трескается льдинка под ударом сапога. И будто холодный ветер пронесся по саням и вокруг, что вырвался изнутри замерзшего тела.
На ночь корован остановился в расстроенных чувствах.
Все события этого дня казались ужасным предзнаменованием перед будущими событиями. Не помогло даже изгнание Дюймовочки, которая отказалась идти в баню, отказалась делиться припасами и отказалась оплакивать Йотуна и Танцовщицу. Или по-крайней мере не выразила достаточно печали относительно их трагичной кончины.
И про Пастуха ни одного хорошего слова не сказала.
Дюймовочка изгнание восприняла стойко, и не проронив ни единого слова, корован покинула.
Когда после решили осмотреть её вещи, то кроме множества миниатюрных предметов нашли и огрызок яблока. Что он там делал, и что с ним делала сама Дюймовочка, который в полтора раза превышал её размеры, так и осталось загадкой.
Которую даже сама девушка вряд ли разгадает.
Следующим утром путники начали медленный подъем к перевалу.
Пейзаж сменился, ибо они наконец-то вошли в зимние земли, где царствуют снега и морозная погода.
<ИТОГИ ТРЕТЬЕГО ДНЯ>
Погибли:
13)
Йотун - северный великан.
21)
Танцовщица - игрушечная танцовщица с тяжелым прошлым.
Пропал без вести:
17)
Пастух - владелец стада.
Изгнаны:
19) Дюймовочка
Так же был убит Изгнанник:
25)
Спящий матрос - бывший моряк.
Голосование на изгнание:
Танцовщица, Баба Яга и Дюймовочка - 4 голоса*, Тургор, Пастух и Детектив - по 2 голоса, Лих и Скарапея - по одному голосу.
*У Дюймовочки штраф за пропуск двух голосований, поэтому выбыла она.
Списки:
Первые: Емеля (10) и Йотун (5) вызвались сами, Змий (7), Иван (7).
Последние: Пастух (8) и Солдатик (1) вызвались сами, Русалочка (7), Джо (6).
<ПРАВИЛА ЧЕТВЕРТОГО ДНЯ>
Голосование принимается до полуночи. Каждый путешественник выбирает одного персонажа, которого он хотел бы изгнать из корована, а так же решает будет он что-либо воровать и у кого.
Ролевые персонажи делают ходы согласно своим способностям.
Вместо другого персонажа можно попытаться ограбить складскую телегу, когда там появляется артефакт. Вероятность успеха намного ниже, чем при попытке кражи у другого персонажа. И зависит от количества позарившихся на общее добро.
Припасами погибших персонажей распоряжается Руководитель корована.
Ныне у него на хранении: 2 припасов, 2 теплых вещей, 4 корма, 2 ледоруба, 1 лыжи, 2 аптечки и 3 личных предмета.
Припасы изгнанных персонажей остаются у них, либо пропадают вовсе.
По припасам аналогично прошлому дню. Я сообщу, чьи припасы были потрачены, и если я вас отдельно об этом не написал, значит ваши остались у вас.
Если кто-то из игроков, уже не участвующих в Путешествии, желает отыграть собственно горного жителя, дабы добавить игре скучных или не очень неписей, то я не против. Но сначала прошу связаться со мной. Собственно, как и всегда было в путешествиях.
Дополнительных правил нет.
