На Краснопресненской вокруг костра собрались выживальщики и пекли в нём потолочную картошку, фаршированную киноа. По полу бегали крупные рукастые тараканы. Где-то наверху смеркалось.
- Эй, студент! Ну-ка, спой что-нибудь, повесели народ, - прохрипел кто-то.
Студент достал из кучи хлама двух-с-половиной-струнную гитару, всеобщее достояние. В отличие от других деревянных предметов, зачастую более дорогих, её не жгли, потому что с гитарами нынче был дефицит. Он бренькнул струнами и фальшиво запел:
Простым пацаном он ушёл на войну,
Которая вдруг прогремела.
Отец же его, пока сын был в бою,
Ушёл на последнее дело.
Но кореш его мусорам заложил,
И те его там крутанули.
И если б он сдался, остался бы жив,
Но он выбрал сдохнуть от пули.
Прошло много лет, возмужавший пацан
Вернулся в родные пенаты.
Но дом, где он жил, опустел без отца,
Никто в нём не встретил солдата.
Он даже на фронте не верил в судьбу,
Судьба его и погубила.
И всё, что осталось в наследство ему, -
Два метра верёвки и мыло.
- Эй, а дальше что? - заворчали сурвивалисты, когда поняли, что продолжения пока не предвидится.
- Не-не, это потом, - ответил студент, убирая гитару на место. - Иначе когда закончится картошка и тараканы, вы меня самого съедите.
Рассерженные выживальщики, казалось, были готовы съесть его прямо сейчас.