Ноттингем был весь омыт солнечным светом, и ангельские голоса возносили восторженную хвалу Творцу.
О, да! Все к лучшему в этом лучшем из миров, как говорил один безносый по имени Панглос. И неважно, что скажет он это лишь несколькими столетиями позже, но ведь нет ничего нового под солнцем, - старик Экклезиаст тут прав.
И пока живые и погибшие в борьбе города и деревни лесных братьев сливались в умилительном экстазе, Гийом с трепетом думал о том, что кого-то из этой превосходнейшей компании, какого-то милейшего и прекраснейшего человека скоро казнят. Но школяр был отвратительно циничен. И думал: кого же?