Когда она утром доползла до ванной, то обнаружила, что Рукотворной не стало. Стоило всего на пару часов отойти, размять ноги, прогуляться до гостиной (кстати, там и правда оказались медные трубы; исполинские и древние, они стояли в самом неприметном и темном углу. Как они там помещались, было загадкой, будто пространство угла специально изменилось, чтобы их вместить), как по возвращении она девушка обнаружила, что из ванной больше не хлещет бурный поток рукотворной реки. Её собственной рукотворной реки. Да, она оказалась хреновым хранителем собственной же реки. И вообще ванная занята и там кто-то принимает душ. Грустно вздохнув, девушка посмотрел на запертую дверь, забралась на подоконник и принялась наблюдать как в начавшей застаиваться воде образуется новая экосистема болота. Вот, где-то в углу начала прорастать ряска и послышались первое плотоядное кваканье и шипенье в ответ. За этим занятием она и уснула.
Вечером, когда уже совсем стемнело и она очнулась из своего глубокого сна, голова болела так, словно она и не спала, а по всему телу была такая слабость, что хотелось свернуться калачиком и чтобы никто-никто не лез и не трогал. Ванная, кажется, была свободна, но это её сейчас не занимало. Рукотворной она займется завтра. Может быть. А сейчас, она осуществила то, чего желало её тело: свернулась калачиком прямо на подоконнике и в ответ на громкие споры, раздающиеся по всему дому пробормотала:
- Пусть Наама и Фиорон достанутся призраку, если надо агент проследит за свершившейся местью привидения-Алисы. Хотя лично мне это кажется излишним, вряд ли вампиры будут помогать конкурентам. А по поводу кандидатуры для посмертного выселения из дома... У меня сейчас нет иных идей, кроме как выбрать одного из говорунов. Когда гремлины размножатся, это станет всеобщей проблемой.
С этими словами она уснула.
