Мафия ФРПГ Интервью с Вампиром

[Инесс Меццанотте (игра Ин)]

Итоги вышли удручающие.
Жан-Поль, можете мне не верить, но меня правда расстроил ваш выпил, да еще и такой массовый. Видимо, для всех, кроме меня все было очевидно. Я думала, что мафы намекали на то, что вы пробудившийся Мариус. Глупо, да, ну уж как есть.
Шансов у нас не сказать, чтобы много... но об этом мы подумаем завтра.

***
Инесс завела девушку в свои покои и затворила дверь.
Усадила ее на уже привычную софу, пробежала прохладными пальцами по щеке, откинула спутавшиеся волосы.
- Ты голодна, дитя? - спросила она, чуть приподняв пальцами подбородок девушки. - Хочешь пить?
- Камилло! - позвала она. - У нас есть обыкновенная еда?
- Si. - просто ответил гуль, и добавил, немного помолчав. - Я могу забаррикадировать дверь, госпожа.
Инесс улыбнулась.
- Не стоит, Камилло. Оставь, как есть. И найди какое-нибудь одеяло для моей гостьи. Я хочу, чтобы она сегодня спала со мной.
Она снова вгляделась в лицо девушки, пытаясь понять, спит она или нет.
Сомнамбула (игра ИН)

 

[Дуэнья (Игра ИН)]

- Есть, есть, - явственно слыша топот вереницы идущих куда-то людей из гримерки, Джонни задумчиво протер упырю зубы салфеточкой, чтоб лучше блестели. А затем просто отошел в сторону. Кто он, чтобы мешать Древнему?

Дуэнья почувствовалa, что кто-то хочет обниматься. Вот прям сию секунду хочет, и он идёт прямо за ней.
- Шо за Hахер? - подумала она на родном древне-испанском.
Она часто такое думала, жизнь её была богата на внезапности.
Но не каждый день за ней подсматривали юные негодники, уже лет 50 как не подсматривали, негодники!

Потому Дуэнья притормозила шаг и загадочно взглянула на негодника томным взглядом из-под мантильи.
- Не оступитесь, юноша, а то упадёте прямо в мои объятия.
Для убедительности она раскинула руки, приглашая его падать прямо на неё.
Ого, как молодят прeдчувствия обнимашек, я даже правильно заговорила, как молодая прям! И если после такого он меня не обнимет, то…
Дуэнья в ту же секунду перестала думать, они же умеют мысли читать, а щас как читнул бы - так и убежал бы.

 

[Сомнамбула (игра ИН)]

Мои волосы - рыболовные сети, в них запутались цветные рыбы. Я плыву. Лодка колышется.
Мы под водой, на лодке растут анемоны. Они не пахнут, они ядовитые.
- Пить? Я пила. Мои губы пахнут вином.
Я чувствую ее красивые руки. Холодно, мне будет долго холодно. Смотрю в глаза, она не дает мне опустить голову. Тону, лодка опускается ниже, прижатая ко дну. Я иду за ней.
Инесс Меццанотте (игра Ин)

 

[Отец Мартин (игра Ин)]

Дуэнья выпрямилась во весь рост, аж позвонки все клацнули.
- Идём. Есть выход.

Слуги пошли за ними вереницей туда, куда их вел отец Мартин. Дуэнья подговаривала и припрашивала есть пирожки. А потом остановилась, посмотрела в сторону и расставила руки словно для объятий.
Преподобный решил, что это ее чудачества и не стал отвлекаться от "паствы".
Они спускались по лестницам в катакомбы. Глубоко в подвалы театра... там была она.

 

[Инесс Меццанотте (игра Ин)]

Девушка что-то пробормотала. Вино? Инесс наклонилась к ней и поцеловала - на губах и в самом деле остался легкий вкус вина. Инесс улыбнулась.
- Не бойся, - сказала она, по-своему истолковав молчание гостьи. - Я не желаю тебе зла.
- Я даже не буду кусать тебя, - добавила она, ласково гладя девушку по волосам.
Непослушная прядь снова упала девушке на лицо и Инесс, вынув шпильку из собственных волос, осторожно заколола ее вверх. Над ключицей билась маленькая голубая венка. Взгляд Инесс слегка затуманился.
- Может только чуть-чуть, - прошептала она и прильнула к нежной белой шее.
Через несколько глотков Инесс оторвалась от нее, поцеловала маленькую ранку и облизнула губы. По телу разливалось тепло и приятная истома с привкусом вина и чего-то еще.

Камилло хлопотал возле большого гроба, поправляя подушки и изредка вопросительно поглядывая на свою госпожу.
- Я хочу, чтобы она спала со мной, Камилло, - сказала она гулю. - Раньше я всегда брала с собой в постель Беатриче или Мими, мне так нравилось ощущать рядом тепло их тел. Я скучаю по этому ощущению.
Близился рассвет и Инесс ощущала как на нее наваливается неминуемая сонная тяжесть.
Она устало забралась в гроб и протянула руки к своей гостье.
- Ну же, carissima, иди ко мне.

Сомнамбула (игра ИН)

 

[Отец Мартин (игра Ин)]

Катакомбы театра поражали своими сводами.
Не зря говорят, что под землей стоит второй Париж.
Они спускались по каменной лестнице в полумраке - слабый свет керосинки в руках отца Мартина не давал достаточно освещения для этих огромных пространств.
Когда они вошли в центральный зал катакомб - акурат под залой театра, преподобный понял, что они пришли к ней. Иначе и быть не могло.
- Пришли, - сказал он, развернувшись к слугам и подсветив себе лампой. В ее свете их лица были размытыми - он плохо видел без очков в полумраке. Но судя по молчанию - никто не имел возражений.

Дуэнья (Игра ИН)

 

[Сомнамбула (игра ИН)]

У нее мягкие губы.
Она говорит. что не желает зла. Зло и добро здесь перемешано, не отличить. Мои руки и колени в крови, я выбиралась, чувствуя зубы мертвецов. Она не будет кусать меня?
- Я для этого. - тихо, слова капают с губ, как вино там, где были те. Я закрываю глаза и тянусь к ней. Выгибаю шею, чтобы ей было удобней, прядь волос на лицо, попадает в рот. Дышу. Дышу. В комнате больше не дышит никто.

Кровь перетекает в нее дрожью тела. А в меня - венецианский карнавал. Маленькие фигурки в масках танцуют, гондольеры плывут по моей крови, как по реке. И солнце. Но оно холодное.
- Да, сеньора.
Мое тело сплетается с ее алебастром. Я грею. Насколько хватит тепла.

Инесс Меццанотте (игра Ин)

 

[Амели де Ларуа (игра Ин)]

Амели и уродец, которому не досталось сегодня определенного имени, нашли банки с красками и что-то выводили на одной из стен театра. Возможно, портрет. Может быть, имя.

 

[Отец Мартин (игра Ин)]

В самых нижних уровнях катакомб.

"Quod me nutrit me destruit"
Надпись на старой, выцветшей колонне рочти стерлась. Неизвестно, сколько веков стоит она здесь, подпирая своды театра. Говорят, еще с языческих времен, когда Галлия имела своих богов и возводила им храмы, а в Риме христиан бросали львам.
Здесь был один из таких храмов, а театр построили над ним. И эта колонна стала ему основанием.
Отец Мартин окинул слуг взглядом и подошел к мраморной подпоре.
- Я привел вас к тому месту, где вы сможете обрести покой и спасение, - сказал он, обратившись к публике, - вас связали кровью, вас увлекли во тьму. И даже если вы выберетесь наверх, духи преисподней придут за вами. А так де за другими, за вашими детьми и внуками, за родом человеческим. И нет спасения и убежища нет.
Он вдохновенно задрал голову и продолжил:
- Но мы можем избавить мир он нечисти, от страданий и порабощения, от слуг Тьмы, что ходят по свету Божьему и оскверняют праведное. И это дарует нам свободу, это дарует нам новый мир, где есть Любовь и равенство и нет больше Тьмы.
Преподобный подошел к колонне и коснулся ее рукой.
- Это основа Преисподни, братья и сестры, - сказал он, - если ее разрушить, этот темый мир падет. И вы все навек освободите ваши души, души ваших потомков, и весь белый свет от скверны.
А потом голубые глаза отца Мартина сверкнули и свете лампы праведным огнем:
- Ведь со скверной внутри, нам нет дороги наверх, - проговорил он, - никому...

Здоровенный Хуан, что подпирал потолок подвалов, первым подал пример и бросился к колонне, принявшись ее толкать.
- Шатать! - прорычал он.

 

[Луиза де Ларуа (игра Ин)]

Меня от этой сомнамбулы дрожь пробирает, призналась себе Луиза, но сейчас надо думать о другом. Пять вампиров, пять моих подданных. Как минимум двое членов кланов, таинственный Мариус, доктор, милая кузина ... И никаких проверок и анонимок. Остается только довериться интуиции которая так часто в последнее время её подводила. Голос против Луки вывела Луиза на листке пергамента.

 

[Амели де Ларуа (игра Ин)]

Амели потыкала палочкой и вывела на стене портрет Луки....по примеру милой Лу.

 

[Джонни Шозанахер (игра Ин)]

Джонни тегнули разбудили. По ощущениям,еще было слишком рано. Он осторожно пробрался к слепому окошку, лишь верхней третью возвышающемуся над землей (ему, как одному из молодых вампиров, жить полагалось повыше; глубоко под землей места выделялись только самым древним и уважаемым)...

Что ж, хоть это радует, что не превратился в пепел прямо сразу возле подоконника.
В такой странной компании, когда непонятно, кем лучше быть - мирным или мафом - он четким каллиграфическим почерком вывел на бумаге имя "Инесс". Она была прекрасна, но опасна и подозрительна, хотя игра в театре и доставила ему истинное удовольствие.
Где-то неподалеку разорялся отец Мартин. Все о том же - о грехах, геенне огненной, скверне... Где же в вашей проповеди милосердие, спросил бы его Джонни, но не спросил.
Если он переживет это приключение, он обязательно напишет книгу о том, что в замкнутом пространстве вампиры вполне могут ужиться даже со священником. Наверное, потому что все они в первую очередь люди.
И при опасности инопланетной угрозы бессмертные могут быть даже полезнее хрупких людей.
Как хорошо, что где-то у него есть незаконные, но тем не менее правнуки. И если ему сегодня не повезет, поместье не зачахнет, наоборот, в нем начнет кипеть жизнь. Может, даже пойдут легенды о том, что где-то во тьме подвалов обитает страшный вампир - их прадедушка, потом прапрадедушка, потом прапрапрапрапра... Тем лучше. В его детстве тоже была тьма страшных историй, которые он жутко любил и которых до одури боялся. В любом случае, чем бы ни закончилось, это будет приключением. Настоящим. Наверное, он даже не пожалеет. Возможно, просто слишком молод, чтобы жалеть об утрате не-жизни.

 

[Инесс Меццанотте (игра Ин)]

Накануне

- Спи, carissima, - сказала она своей гостье, уже почти засыпая. - Когда-то давно, очень давно, когда я не могла уснуть, Фабиано весь день держал меня в своих объятиях и рассказывал мне сказки и забавные истории о своих приключениях. И тогда мое сердце освобождалось от страхов и сомнений, и я засыпала.

Инесс улыбнулась, вдыхая запах ее волос, ощущая живое тепло ее тела.
- Запахи цветов, дурманящие и уводящие за собой, чернильные ночные небеса и мерцание фонарей... и музыка, и смутное волнение, как предвкушение праздника. Вот какими были наши ночи, carissima. Я устала от Парижа. От этого подземелья. Здесь только затхлость подвалов и подозрения, и холодные сквозняки.

- Я могу забрать тебя с собой, когда уеду, - сказала она, проваливаясь в сон.

***
Сегодня
Инесс проснулась и долго лежала, прислушиваясь к ровному дыханию спящей девушки, наблюдая за тем, как легко поднимается и опускается ее грудь при каждом вдохе, и подрагивают ресницы.
"Интересно, что ей снится?..."

Она приблизила к ней лицо, желая поцеловать, и сама не поняла, как ее губы вернулись к маленькой ране на шее девушки. Восхитительная теплая кровь хлынула в ее рот, кружа голову.
- Прости, моя милая, - прошептала Инесс, наконец, оторвавшись, - я и не знала, что мне так сложно будет удержаться.

Она выбралась из гроба.
- Подай мне платье, Камилло. И позаботься о девушке, когда она проснется. Еда, одежда, ты все знаешь сам..... Как ее зовут, Камилло? - вдруг добавила Инесс. - Она говорила?...
- Нет, госпожа, - ответил гуль, проворно застегивая ее платье. - Но я спрошу, когда она проснется.

Инесс вышла из комнаты и отправилась на поиски оставшихся вампиров. Сколько их, пятеро? Шестеро? И на кого указать сегодня?
Возможно, самым простым решением было повторить вчерашнее имя. Амели.

Сомнамбула (игра ИН)

 

[Луиза де Ларуа (игра Ин)]

Мне за 400 лет никогда не приходилось так нервничать, подумала Луиза садясь на трон и одевая корону. - Амели, побудь сегодня со мной, - попросила она, - мне нужна твоя поддержка.
Амели де Ларуа (игра Ин)

 

[Амели де Ларуа (игра Ин)]

Аиели села у трона кузины и погладила её маленькую ладошку.
- Всё будет хорошо, милая Лу. Даже если будет больно. Нежизнь просто полна красок, в том числе и темных.
Луиза де Ларуа (игра Ин)

 

[Лука (игра Ин)]

Голос против Луки вывела

вывела на стене портрет Луки

Мне, конечно, очень приятно внимание столь красивых женщин, но ваша кровожадность меня немного смущает.
Но я вас прощаю, как простил меня мой отец нареченный Манфред.
А голос свой отдаю в урну Инесс

и одевая корону

НАдевая

 

[Отец Мартин (игра Ин)]

- Где же Дуэнья? - нервничал преподобный, видя как под усилием слуг по мраморной колонне пошла едва заметная паутинка трещин.
Он чувствовал, что не все здесь, что там наверху еще кто-то остался. Нужно было вернуться и проверить...
Поскольку в подвале зажгли факелы, преподобный взял с собой лампу и пошел вверх, там где он оставил Дуэнью.
Огонь лампы мерцал. Дрожала рука. Он прикоснулся ладонью ко лбу - он пылал в лихорадке.
Мертвая кровь в венах давала о себе знать, его трясло...

 

[Лука (игра Ин)]

А вообще, конечно, я начинаю переживать и даже бояться, что кроме двух голосов в меня, прилетит сегодня кое-что еще пострашнее по мою душу.
Черных чеков на меня нет, мега-супер популярный Жан-Поль ни разу обо мне не вспоминал и даже подсказал в своем пост-мортеме куда с ружжом то идтить.
Но я всё-равно переживаю, что, наверно, придут ко мне, вытащат из уютного гробика с подогревом и отправят к Манфреду, а я к Софи хочу.
#FreeSofie
!

 

[Николь (игра Ин)]

Из всех предложенных имён меня печалит Инесс.

 

[Сомнамбула (игра ИН)]

Я засыпаю, окунаясь в шелковость ее рук. Камень - мягкий. Не так, как там, откуда.
Бабочки хлещут крыльями по лицу. Они - вороны.

Спойлер

На некоторых узор похож на венецианские маски. Те не бьют. Гладят.

Спойлер

Под водой плывут акулы, щелкая челюстями. В гостиной - смерть танцует под хрупкую дудочку.
Это карнавал. Карнавал вампиров.

Спойлер

Мое тепло уходит. У меня его так мало. Я подставляю шею во сне. Я открываю губы навстречу, все больше, с каждым глотком моего тепла. Я просыпаюсь от холода.
Еда. Вино. Я не ем, я только пью. Жадно, как там, приникая к скользким от крови рукам.
- Камилло. Тебя так зовут. Я не он, у меня нет имени.
Обнимаю его руками. Он холодный. Не алебастр. Тело.
- Камин? Можно огня? Пожалуйста.
Я дрожу.

Инесс Меццанотте (игра Ин)