Алукард и Катрин встретились в странном месте...
...
Катрин настороженно огляделась в тёмном даже для её зрения зале.
- Спасибо. Но куда?! - голос её был немного испуган.
Алукард
- В обитель тлена и безысходности, - прошелестел мягкий баритон из середины зала.
Тусклый свет от свечей выхватывал долговязую худую фигуру в широком кресле.
Глаза мерцали красным.
Катрин
- Я из кондитерской месье Ладюреля, вы заказывали пирожные? - решила соврать Катрин, но тут наконец её тонкий нюх подсказал, что это было бессмысленно и возможно небезопасно.
Алукард
- В этом месте не нужно носить масок, - ответил силуэт в кресле, - в этом доме пьют только кровь, мадмуазель...
Катрин
У Катрин мурашки побежали по коже и похолодели руки и ноги, насколько это было возможно в её состоянии.
- Чью кровь, месье?!
Алукард
- Ну это уже дело вкуса, - слышно было, что мужчина в кресле улыбается, - кто чью предпочитает. Вот вы, например?
Катрин
- Я?! - Сбежать Катрин пока не могла, так как не понимала, где выход, поэтому пошла навстречу голосу.
- Я предпочитаю кровь полную фантазий, страстных чувств, поиска смысла жизни и наличия ума.
Алукард
"Неофитка" - подумал Алукард.
- Так чего же вы стоите, мадмуазель? Присаживайтесь!
И он ногой пододвинул к гостье стул.
- Поговорим о высоких материях, о вкусе крови со смыслом жизни и ума.
Катрин
Катрин даже растерялась такому повороту событий, почему-то страх покинул её и стало весело и лекго на сердце.
Алукард
- И кто вас приобщил к вечной бренности, если не секрет? - поинтересовался Алукард.
Катрин
Да этот старик в маске, а Катрин почему-то была уверена, что он - старик, бьёт по самому больному.
Катрин присела на краешек предложенного стула и спросила:
- Представиться не желаете, образец гостеприимства?
Алукард
- Мое родовое имя слишком известно, чтоб читать его вам задом-наперед... . Зовите меня Алукард и не ошибетесь, - развел руками силуэт, - так что же о вас?
Катрин
- Дракула?! - Катрин засмеялась и её серебристый смех жемчужинками раскатился во тьме зала.
- Тот самый? Страшный и ужасный, любитель колов и разного рода извращений? О, тогда мне нужно вас бояться! Я скромная певичка кафе "Три кота", избегаю порочащих связей и блюду чистоту крови.
Алукард
любитель колов и разного рода извращений?
- О, это было в далеком прошлом, - томно вздохнул Алукард, - И не со мной... да и сейчас мне мало интересно и первое и второе.
и блюду чистоту крови
- В каком смысле? Вы же понимаете, что это трактовать можно по-разному.
Катрин
- Позволю вам трактовать в меру собственных желаний и испорченности.
Катрин расслабилась, уселась поудобнее и даже закинула ногу на ногу, в ожидании долгого и занимательного разговора.
Алукард
- Так кто вас привел в Темную реку? - уточнил Алукард, попытавшись улыбнуться. Вышел оскал от уха до уха, впрочем, как всегда.
Катрин
- Не чета вам! - отчего-то Катрин захотелось достать ухмвляющуюся рожу в маске.
- Он не кровожадный, очень уравновешенный, внимательный и ужасный романтик. Он знает все на свете, как и где рождается рассвет, почему океан синий, как приготовить яичницу, не разбив яйца, как доставить нескончаемое удовольствие и вечную боль. Он прекрасен, как античный бог. Его кожа гладкая и белая, он не боится солнечного света и у него асе работает. Ну вы поняли о чем я.
Алукард
Отчего-то неофитка подумала, что Алукарду здесь можно хамить. Он уже было разщинул рот, чтоб оттяпать ей какую-либо конечность, но потом лишь скучно зевнул - ему стало лень. Он лучше познакомит ее со своим другом Ганнибалом. У того вкусы куда более специфические.
- Не вам судить, кто мне чета, - уныло сказал он и махнул рукой, - вашего господина порой не Эдвард зовут? А то мне какого-то Эдварда часто описывают именно таким.
Раскрытая пасть, полная острых белых зубов, диаметром в полметра, ей так показалось, впечатлила
Катрин. И это было не последнее её впечатление.
Зубы у
Алукарда были внушительные, это правда.
- Так что про вашего прекрасного кусителя? - спросил он, - расскажете мне?
Катрин закрыла глаза и подумала, вот сейчас точно сожрет и не подавится, так был страшен увиденный ею лик Алукарда, сползла со стула на пол и протянула руку в сторону груди вампира.
Алукард театрально закатил глаза - вот стоит улыбнуться чуть шире и неофиты на пол падают от страха.
- Да не бойтесь вы! - сказал он, - я вас не стану есть. Я понимаю, что все новообращенные так или иначе влюблены в своего кусителя. И потому вы так о нем говорите. Не волнуйтесь, со временем это пройдет. За сотню лет и не вспомните. Так что вставайте и не валяйтесь тут по полу.
Катрин пришлось все ж таки приоткрыть глаза, чтоб не промахнуться и не попасть впросак. Она встала на колени, протянулась вперёд и приложила ладонь к левой половине груди чудовища. Ей показалось время остановилось, так тихо стало внутри неё самой и вокруг. Через целую вечность, Катрин скорее почувствовала, чем услышала, толчок и глухой удар. Сердце у Алукарда было, как и у всех, произошедших от людей, вампиров. Другое дело, что он не хотел признаваться в этом. "Один из нас",- прошелестел внутренний голос Катрин. - Такой же одинокий, потерянный, научившийся жить со своим проклятием.
Катрин убрала руку, и наконец решилась посмотреть в горящие глаза Алукарда, так и оставшись стоять на коленях перед ним.
Катрин стояла на коленях и
Алукард невольно ухмыльнулся - ах, как давно он не обращал неофита. Или неофитку. А ведь он почти забыл как они торжественно покорны перед кусителем первое время... как влюблены в того. Он наклонился к ней и поддел рукой за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
- И что скажет на это твой господин? - спросил он, ухмыльнувшись.
Катрин
- Я бы сама хотела узнать! Давайте найдём его и спросим - можно ли обратить ещё раз в вампира? Или может быть вам известен секрет возврата в человеческую ипостась? - Катрин спросила и пожалела, но слово не воробей - вылетит не поймаешь.
Алукард
- А зачем тебе смертная жизнь, если можно наслаждаться существованием вечность? - мурлыкнул Алукард, приблизив ее лицо к себе, - можно наслаждаться, властью, страстью, смертью, богатством... тебе разве не интересно?
Катрин
- Можно наслаждаться властью, страстью, смертью, богатством... тебе разве не интересно? - повторила за Алукардом Катрин. - Почему тебе не интересно, Алукард? Почему твоя обитель - обитель тлена и безысходности?!
Алукард откинулся в кресле.
- Сначала я изливал свою ненависть... - вздохнул он, - потом тешил свои низменные страсти... потом упивался могуществом и властью...
Он сложил пальцы в замок перед глазами.
- Но в какой-то миг мне все это надоело, - продолжил он грустным голосом, - я увидел как это мелко и глупо... насколько мелочно и насколько прозаично. Я получил бессмертие и силу, а веду себя как тупой кусок мяса, как обыкновенный смертный... и я понял, что мне нужна игра с куда большими ставками... но каждый противник, что ставал у меня на пути был слишком слаб, жалок и мелок... и не мог я найти достойного соперника.
Алукард встал с кресла и протянул руку Катрин, приглашая ту подняться и следовать за ним.
- Я покажу тебе кое-что, неофитка...
Катрин взяла протянутую руку и, опершись на нее, осторожно встала с колен. Алукард впечатлил её второй раз.
- Алукард, - дернула
Катрин заснувшего вампира , - мы кого-то ждём?
- Нет, мы не ждем, - ответил
Алукард и повел девушку по темному зашторенному бордовой парчой коридору.
- Я хотел вам показать бессмысленность своего величия, - сказал он.Потом приобнял девушку за поечи и насточиво подтолкнул к широкой двери залы.
- Пройдемте же...
Катрин вздохнула и пожалела, что вампиры смертны, а то бы она ничего не боялась.
Алукард считал вздох как знак согласия и мягко толкнул рукой дверь. Та бесшумно раскрылась и они вошли в зал. В центре зала стоял стол. За ним сидел привязанный к стулу человек. Он был в беспамятстве.
- Охотник на вампиров... - ухмыльнулся Алукард, - экзорцист!
Его алые глаза нехорошо сверкнули. Он настойчиво взял гостью под руку и повел к пленнику.
- Вы уже пробовали смертного, мадмуазель? Ваш Господин вас приучал к охоте?
Катрин остановилась и с трудом, но вырвала свою руку из стального захвата Алукарда, она не хотела подходить к пленнику. Она чуяла его кровь, его боль, его ненависть. И пробовать такой мерзкий коктейль не собиралась.
- Месье Алукард, я останусь тут и посмотрю ваш урок или послушаю, кто вас научил охотиться!
- Меня не учили охотится... - лукаво улыбнулся
Алукард, сверкнув глазами, - я не имел Господина или Учителя... Он оглянул гостью - строптивая, это хорошо. Скоро станет независимой от Хозяина. И может, даже не придется его убивать...
- Да, ты права, коктейль не самый лучший... Ты знала, что я читать мысли могу порой? Нет, не всегда, самые яркие. Урывками...Алукард, шелестя одеждами, подошел к пленнику.
- Нет, мы не будем его пить. Это особенный пленник... он украл у меня дюжину потенциалтных жертв, спасая их никчемные душонки... и я долго его выслеживал... очень долго! Он похлопал мужчину по щеке. Тот вздрогнул и поднял голову, растерянно оглядываясь.
- И как ваше самочувствие, преподобный Мартин? Пленник вздернул еще раз, поняв где он есть, повел плечами, осознавая, что привязан и посмотрел на Алукарда. В его голубых глазах заблестела сталь.
- Изыди, нечисть! - плюнул он.
Алукард рассмеялся и его рот растянулся от уха до уха в страшном оскале. Но пленника, кажется, он не пугал.
Катрин ждала, что произойдёт дальше.
Алукард
Алукард подошел к Катрин, которая видимо растерялась и не знала, чего ожидать дальше, и настойчиво приобнял ее за плечи:
- Позвольте вас познакомить, мадмуазель, - он подтолкнул ее поближе к связанному пленнику, - настоятель монастыря святой Клементины, преподобный отец Мартин!
Последнюю фразу он высказал театрально, словно конферансье на сцене.
- Это сейчас он выглядит жалко и плюется на всех... - продолжил Алукард, - но не обманывайтесь, этот человек коллоссальной силы воли, упертости, с крайней стадией религиозного фанатизма и неким даром к экзорцизму!
Пастор зло посмотрел на Алукарда и выпалил:
- Да не убоюсь я тьмы в трудную минуту...
- Не убишься, не убоишься! - перебил его носферату и остановил жестом, - то, что ты не трус, я понял уже давно, ватиканский прихвостень. Иначе ты б тут не сидел, а был бы там, где все мои жертвы...
Потом Алукард снова повернулся к гостье и приветливо улыбнулся.
- Видите ли, я его зауважал, мадмуазель... этот человек, этот смертный причинил вреда вампирсклму миру намного больше, чем все охотники на вампиров вместе взятые.
А потом он обхватил ее руки своими - холодными как лед.
- Но вы не бойтесь, вам он ничего не сделает, он надежно зафиксирован и обезоружен... вы же не боитесь?
Катрин внимательно выслушала и, немного подумав, спросила:
- Удалось ли Вам, преподобный отец Мартин, кого-нибудь освободить от духов злобы?
Алукард
Церковник вздрогнул и захлопал глазами. Очевидно, он не ожидал, что в этой преисподней кто-то обратится к нему с нежностью и вежливостью. Он поднял голову и долго посмотрел на Катрин.
- От одержимости один лишь путь - спасение души через очищение тела... - продекламировал он, заученную годами фразу, - а вы желаете спасения души?
Он вопросительно посмотрел на Катрин - холодная сталь в его глазах на миг сменилась лучом надежды.
Быть может и эту жертву он вырвет из рук Носферату?
Их война за души, за кровь шла несколько лет и пока отец Мартин уверенно надавал Алукарду пощечин в виде отобраных обращенных. Вампир уже двенадцать лет не мог найти себе ученика иль ученицу - обязательно появлялся церковник и все ему портил.
Тогда Алукард наконец-то расшевелился и устроил охоту на священника. Каким бы тот не был силтьеым экзорцистом, он остается человеком. Всего лишь человеком. Который сейчас смотрел на Катрин, вопрошая, хочет ли та спастись от Тьмы.
Катрин
- Как Вы определяете, что тело очищено, а душа спасена? Простите, если сомневаюсь в Ваших способностях, но я не знакома ни с Вами, ни с Вашим учением и поэтому естественно , что прежде, чем ответить на Ваш вопрос, я хочу понять как Вы отделяете зерна от плевел?
Алукард
Церковник едва заметно улыбнулся уголком разбитых губ.
- Невинная душа всегда видна, сестра моя... и вас еще можно спасти...
- Заткнись! - внезапно рявкнул Алукард и отвесил пленнику звонкую пощечину. Тот по инерции мотнулся в противоположную сторону, зашипев от боли.
- Сжигает он их! - сверкнул глазами Алукард, повернувшись к Катрин, - эта тварь католическая жжет неофитов на кострах! Уже дюжину уничтожил, дрянь.
Катрин поморщилась, у нее возникла пара вопросов к Алукарду, но задаст она их позже - наедине.
- Преподобный, Вы на глазок определяете невинность или виновность?! Ни один аптекарь или банкир не согласится с Вами. Они тоже исчадия?
Алукард быстро взял себя в руки - на миг вспыхнувная вспышка ярости так же бесследно исчезла с его лица, как и появилась. Его взор стал таким же холодным и скучающим.
Алукард
Церковник отплевался от крови, которая потекла из без того разбитых губ и снова повернулся к Катрин.
- Если вы поддались искусителю, вы ним осквернены... и ваша кровь отныне станет черной... ' проговорил он, тяжело дыша, - и серце перестанет биться... и станете вы таким же ходячим мертвецом, как этот демон...
- Выбирайте выражения, святой отец! - перебил его Алукард, - я вам не демон, я носферату!
Священник зло покосился на вампира, но не прокоментировал. Он явно был заинтересован неофиткой и ее душой.
- Скажите, вы уже испили человеческой крови? - обратился он к ней.
Катрин
Преподобный отец, я целиком доверяю Вашей квалификации, Вы мне сами и ответьте на этот вопрос.
Алукард нахмурился.
Он всегда выбирал жертв для обращения особенно тщательно. И к каждому относился с трепетом, словно смертные к детям. Именно поэтому он так болезненно реагировал на то, что отец Мартин их у него отбирал.
Однако убивать он священника не стал. Как и пить его кровь - сомнительное удовольствие для вампира такая кровь.
Он хотел показать ему, что мир не чернобел, как тот его рисует. И что люди всегда слишком слабы, чтоб устоять пред искушением вечной жизни. И не ему их винить. Ведь он тоже человек и тоже слаб... не так, как остальные, да, церковник был на порядок отважнее и сильнее волей, чем большинство смертных, что встречал Алукард на пути, но все же он был не всемогущ. Он не ангел и не святой, он берет на себя слишком много, решая кого миловать, а кого казнить...
Но Алукард промолчал в этот раз, хмуро сев на один из стульев, что стояли вокруг стола.
Катрин не его дитя, не его неофит, потому она должна иметь выбор.
Священник, поняв, что Алукард пришел не для экзекуции и что девушка интересуется искренно, немного расслабился. Он повел затекшими плечами - веревки больно впивались в тело, он не помнил, сколько здесь просидел привязанным к стулу.
- Я мог бы узнать это, сестра... - проговорил он, посмотрев на днвушку, - если ты еще не испила человеческой крови, твою душу можно спасти... если же ты кусила кого-то, то очистить скверну можно лишь огнем и сталью...
- Осиновый кол забыли, святой отец, - прокоментировал сбоку Алукард, скучающе смотря в потолок.
Священник снова удостоил его тяжелым взглядом, но не ответил. Конечно, он помнил про "подставить вторую щеку", но снова получать по лицу очень не хотелось. Тем более, если с ним говорят вежливо и ласково, как эта девушка. Как жаль, что Тьма коснулась столь невинного создания.
Отец Мартин тяжело вздохнул, отмечая, как же натерли ему веревки.
- Есть способ узнать, мадмуазель, если вы хотите... но нужна ваша кровь... пока вы не стали ходячим мертвецом, как этот... (церковник неуверенно сглотнул - щека болела до сих пор) носферату, - продолжил он, морщась от этого слова, - ваша кровь мало чем отличается от человеческой. Ее на вид не отличить... и только если смешать ее с кровью невинной девственницы, она зашипит и станет черной, если вас уже коснулась тьма...
- И вы верите в этот бред? - удивился Алукард. Он обернулся к Катрин и спросил - вы ему верите?
Катрин
- У Вас всегда с собой кровь невинной девственницы? Вы уверены, что не наоборот, и чернеет и кипит кровь как раз девственницы, а не наша? - удивилась Катрин. - А ваша собственная для проверки не подойдёт? Ах, да! Вы не невинный и не девственник. Вы не пастырь добрый и даже не преподобный, вы - просто доктор и пытаетесь убить заразу в зародыше, я Вам расскажу, что значит спасти.
Алукард
- А это мы можем проверить! - оживился Алукард, - не хотите проверить, Катрин, насколлько невинен наш преподобный?
Носферату вытащил из-за пояса тонкий длинный кортик. Он встал и, подойдя к пленнику, вонзил его в столешню перед ним. Отчего церковник вздрогнул и распахнутыми глазами уставился на клинок перед собой.
- Что скажете, отец Мартин? - проговорил носферату заговорщицким шепотом, склоняясь над пленником, - готовы ли вы проверить сейчас насколько невинна ваша кровь? Готовы показать нам, нежити и нечисти, как вы нас называете, наколько чисты вы? И насколько у вас есть право быть судьей?
Он вынул кортик из стола и аккуратно провел лезвием по щеке священника. Тот замер и упрямо стиснул зубы. Видно было, как заходили мышцы на его лице.
- Для обряда нужно не так много крови, ведь правда? - присвистнул Алукард и повернулся к неофитке, - что скажете, пустим немного человеческой крови, чтоб проверить, насколько чиста душа у нашего вершителя судеб и душ?
Катрин протянула свою тонкую белую руку Алукарду.
- Режь.
Алукард
Алукард прищурился, сверкая алыми глазами в полумраке.
Он взял в ладонь протянутую руку девушки и сперва принюхался к нежной коже - да, он понимал ее Господина, - а потом осторожно провел по ней ножом, оставив темно-алый след.
Взяв со стола (а он был сервирован) чашу, он подставил ее, собирая несколько капель крови девушки, пока рана не начала затягиваться.
- М... я понимаю того, кто вас обратил... - прошептал носферату, потеребив в руках прядь ее волос.
Кровь действовала на него опьяняюще. Словно на смертных сильнейший наркотик... как долго он не охотился...
Опомнившись от сладкого забвения, он взял чашу и подошел к пленнику.
- Ну что, посмотрим, кто тут девственный? - насмешливо проговорил он, - это милое создание или вы, святой отец? Что скажете.
Церковник молчал, стиснув зубы. На его щеках все так же отчетливо читались ходившие мышцы.
Алукард фыркнул и полоснул его по плечу клинком - достаточно глубоко...
Плотная ткань сутаны разорвалась и тут же окрасилась багровым цветом, отец Мартин сдавленно промычал от боли.
Алукард подставил чашу под порез и собрал туда немного крови.
Потом он помотал кубком, чтоб она перемешалась.
Кровь не кипела и не шипела , пара не было. Ничего не происходило. Она просто смешалась в одну алую жидкость.
- И что вы скажете теперь? - спросил Алукард, - или девушка не вампир, или вы не девственник, или ваш обряд просто вздор! Какой вам вариант больше к душе? И он посмотрел на Катрин - а что скажет та?
Отец Мартин смотрел на кровь в кубке и не понимал. Она должна была закипеть. С самой юности церковник был фанатично преданным вере и не нарушал своих обетов никогда. Да, он чтил целибат. Да, он постился и не врал. Никогла не обманывал и не обрамлял руки невинной кровью...
Не обрамлял ли?
Ему пришла в голову ужасная мысль - а вдруг он ошибался? Вся эта дюжина сожженных вампиров - вдруг они были невинными?
Он мотнул головой, отгоняя эту мысль. Если это так, то он убийца, а значит не невинен. А значит, кровь не закипит... даже если девушка вампир.
Катрин
Катрин видела как меняется выражение лица преподобного, как к нему приходит осознание значения произошедшего, наконец тот замотал головой и сжал челюсти , аж зубы заскрипели, взгляд его снова стал презрительным.
Девушка подошла к Мартину и прижала его ухо к своей груди. Он дернулся, но Катрин удержала его голову.
- Слышите? Моё сердце бьётся. Слушайте его, слушайте.
Отец сопротивлялся и Катрин отпустила его.
- Преподобный отец, кто сказал Вам, что именно сожжение приводит в спасению грешника? Я уверена, Вы прекрасно образованы и знаете историю Древнего Мира? Сколько народов язычников поступало так же? Все? Но они язычники, они не служат вашему Богу. Следуя Вашей уверенности в способе спасения, я правильно понимаю - души всех сожженных язычников спасены?
Демоны не едят, не спят, не чувствуют боли. Правильно? Как можно дух не чувствующий боли и способный насильно войти в душу человека, с помощью боли и насилия выгнать из неё? Я солгу, если скажу, что Бог - есть любовь?
- Молчите? Истины просты и понятны в любых устах.
Я вампир. Меня обратили в 1796 году, да мне уже почти сто лет, поверьте, обращение - мерзкая процедура и не всегда добровольная. Я осталась все той же девочкой, только проблем добавилось: солнечный свет, страх, одиночество, голод - опасности со всех сторон. Я хотела умереть, и я выбрала самоубийство. Скажите, отче, что хуже для души пить чужую кровь или наложение на себя рук?
- Вы удивитесь, меня остановил человек, на его груди висел крест. Такой же как у Вас. Как думаете, он просто так его носил?
Мне даже не нужно было рассказывать, кто я, он все знал и не побрезговал поговорить со мной. Вы удивлены и не верите? Ваше право.
Алукард
Алукард с интересом наблюдал за девушкой. Она говорила простые истины и так легко. Те истины, о которых он уже давно забыл. С тех самых пор, как его инициировали (да и его то же, то было банальное бахвальство, что он не имел Господина. Но вспоминать об этом носферату не желал). Ему не удалось насилием и пытками убедить этого церковника в его неправоте. Может, девушка способна лаской и любовью?
Алукарду нравилось, как она с ним говорила. Это было любопытно и вело туда, куда следует.
Отец Мартин дернулся когда девушка прижалась к нему. Он почувтсвовал, как холодно ее тело - как у мертвеца... ему показалось, что его обняла сама Смерть своими ледяными руками... и тем не менее, она говорила, сердце ее билось... не так как у людей, но билось.
Это было непривычно и непонятно...
Как можно дух не чувствующий боли и способный насильно войти в душу человека, с помощью боли и насилия выгнать из неё? Я солгу, если скажу, что Бог - есть любовь?
Отец Мартин закрыл глаза. Он, кажется понял цель Носферату.
Он выследил его на кладбище...
В одну из ночей в дверь монастыря постучала испуганная старуха. Она сказала, что сын ее умер и очень просила его похоронить. Падала на колени и рыдала. Церковник говорил, что сейчас ночь и хоронить ночью людей не пристало. К чему такая спешка, ведь можно подождать до утра. Но старуха умывалась слезьми и целовала его руки. Отец Мартин не мог отказать в этой просьбе - это был его долг - обвенчать, отпеть и исповедовать. Он взял с собой походный плащ и псалтырь и пошел на кладбище. В ту ночь лил дождь и сверкали молнии. Два гробовщика стояли с лопатами у свежевырытой могилы. А возле нее стоял гроб. В нем лежал красивый мужчина лет сорока, его длинные черные волосы укрывали его плечи и грудь словно повркывало. Он показался Мартину смутно знакомым, но ему не впервой хоронить знакомых людей.
Как только он подошел по ближе и начал молитву, мужчина в гробу вдру открыл свои глаза - они сверкнули красными огоньками во тьме - и схватил священника за руку. Стальным захватом словно клещами. Поняв, что это ловушка, отец Мартин потянулся к кресту, но тут к нему подскочил один из гробовщиков. Следующее, что он помнил - это удар лопатой и то, как у него зазвенело в голове.
Церковник помотал головой и поднял взгляд на Кетрин.
Девушка была милой, ласковой, говорила так правильно и такие медовые слова.
Так ты хочешь сломать меня, носферату? Если не пытками, то прекрасной девой? Хочешь меня искусить? Поселить сомнения в сердце моем?
Скажите, отче, что хуже для души пить чужую кровь или наложение на себя рук?
Отец Мартин закусил губу - эта мысль слишком часто мучила его в последние дни... когда проклятый вампир пытался с разбегу окунуть его в пучину Тьмы...
" Я сделаю так, что ты познаешь тьму и сольешься с ней... и ничего не сможешь поделать с этим, церковник" - звучал в его ушах голос Алукарда...
Катрин
Отче, ответьте, о чем радуются ангелы на небе? Я жду.
Алукард
Преподобный Мартин вздохнул. Веревки натерли до боли, он уже не чувстввоал своих рук, сведенных за спикной кресла. Он просидел так кажется со вчерашней ночи. Носферату давал ему лишь выпить воды...
Он устало переводил взгляд с Алукарда на Катрин - что это? Ловушка? Демон пытается заманить его снова? Сладкими речами, красотой и нежностью?
- Ангелы на небе радуются чистоте душевной и праведной молитве, - ответил церковник, обернувшись к девушке, - а вы... чему теперь радуетесь вы?
В его голубых глазах уже не было той стали, той боли и того фанатизма.
Алукард ухмыльнулся, увидев преображение во взгляде церковника - все шло так, как следует.
Он встал и подошел к графину. Там была вода. Обыкновенная вода, которой он не пил уже сотни лет.
Он пододвинул графин с кубком к Катрин, многозначительно кивнув в сторону преподобного.
"Напои пленника" - говорил его взгляд.
Катрин
Катрин покачала головой.
- А тот - другой, сказал, что нет большей радости на небе, чем об одном грешнике покаявшемся. Он солгал, отче? Он мне солгал?
Покаялись ли ваши жертвы, дали ли Вы им время на покаяние? Не потому ли вампиры так долго живут, что Бог даёт им время на покаяние? Он отмеряет чему быть и сколько продлится жизнь человеческая, Бог, которого Вы называете своим, создал этот мир и дал заповеди как в нем жить. Он с Вами говорил? Он Вам сказал: "Хочу, чтоб ты забрал жизнь этих людей". Вы самовольно забрали их время и возможность покаяться. Кому Вы служите? Тому, кто каждой душе желает спасения или другому - врагу рода человеческого?
Я бы отпустила вас, но здесь хозяин Алукард, я сама не то гостья, не то пленница. Я бы с удовольствием ела мёд и рыбу, но не могу. Как тигры не едят траву, так и мы заложники своего тела. Отче, моя радость заключается в каждом прожитом дне, в надежде, в поиске смысла моей жизни.
- Хотите воды, отче?
Алукард
- А тот - другой, сказал, что нет большей радости на небе, чем об одном грешнике покаявшемся. Он солгал, отче? Он мне солгал?
"Сладки слова лукавства и медовые речи его. " - подумал священник.
Преподобный Мартин судорожно вздохнул - как можно каяться, потеряв Бога навечно?
Для демонов покаяние закрыто, как и вход в Небесные Врата.
Только огонь очистит их душу, пока они не попробовали крови человеческой...
- Хотите воды, отче?
Он некоторое время колебался, но жажда была сильнее. Церквоник обреченно кивнул - да, он слишком хотел пить... Следовало бы отказаться и стоически умирать от жажды, но девушка не была столь пропащей, как этот демон. Из его рук он бы не принял ни воды, ни хлеба - они бы были оскверненны навек.
*руки у него связанны, придется поить из чаши.
Я бы отпустила вас, но здесь хозяин Алукард, я сама не то гостья, не то пленница.
Наблюдавший за сценой
Алукард ухмыльнулся - да, он тут хозяин.
- Отпустить его, мадмуазель, - сказал он, - это обречь еще дюжину вампиров на страшную смерть... он же фанатик, он не остановится! Но я надеюсь, что хотя бы вы сможете ему объяснить суть вапирского мира... ведь так?
Катрин
Катрин взяла со стола чашу, ополоснула ее, вылив воду на пол, и снова наполнила водой. Поднесла к губам человека и чуть наклонила.
- Бог - есть любовь, это не мои выдумки, не так ли отче? Как можно отпустить с миром того, в ком нет мира? В ком нет любви. Отпустишь его, когда он найдёт в себе любовь, а там глядишь и очнется от своего проклятия.
- Алукард, я бы хотела оставить вас с падре, скоро рассвет. Не найдётся ли у вас убежища для меня?
Алукард
- Бог - есть любовь, это не мои выдумки, не так ли отче? Как можно отпустить с миром того, в ком нет мира? В ком нет любви. Отпустишь его, когда он найдёт в себе любовь, а там глядишь и очнется от своего проклятия.
Священник выпил воды и закашлялся.
Девушка говорит о любви... как может любить монстр? Как может любить демон? Как может любить проклятый?
Но холод стального кубка коснулся его губ, подарив облегчение саднившим ранам. Чистая холодная вода словно вливала в него силу к жизни... ее руки были так нежны, так бережны и аккуратны... неужели ее мертвое сердце способно к состраданию? Нет, быть этого не может... не может...
Алукард прищуренно наблюдал за сценой - да, да, неофитка, давай, ломай его нежно... смени веревки на шелк, а раны на губах на румянец... возможно, для этой сладкой мести он и позвал ее сюда
- Алукард, я бы хотела оставить вас с падре, скоро рассвет. Не найдётся ли у вас убежища для меня?
- Конечно же, найдется, - наклонил голову Алукард, - вы очень помогли мне...
Он многозначительно посмотрел на пленника.
Катрин
- Вы меня проводите?
- Конечно же!
Алукард
Алукард взял ее под руку и повел в сторону опочивален - там у него были гостевые коффры.
- Вы же не возражаете, что наши спальни будут рядом? Я глупостями не занимаюсь... - мурлыкнул Алукард, закрывая дверь залы.
- Не ходите за ним... - беспомощно прошептал отец Мартин доброй девушке, напоившей его водой и прикосновение чьих холодных пальцев помнили его губы... но дверь закрылась, оставив его одного в полумраке.
Катрин
- Очень надеюсь, что вам не придёт в голову такая глупость, как открыть меня солнцу. - не то спрашивала, не то утверждала Катрин.
- Вы же не падре.
Сонливость все сильнее наваливалась на Катрин и поглотила полностью, не дав понять успела она лечь или нет.
Алукард подхватил упавшую в катарсис девушку и отнес в один из гробов.
Там он уложил ее, красиво выстелив ее волосы и вплел в них несколько черных роз.
Если бы убийство вампиров не было столь осуждаемо, он бы возможно поразвлекал себя дуэлью с ее Господином...
Катрин очнулась в гробу. Настоящем огромном дубовом гробу, обитым внутри белым шелком, в ужасе она уперлась руками в крышку и закричала. Крышка сьехала в сторону, освобождая пленницу. Девушка выскочила оттуда, как ошпаренная, даже не убедившись в отсутствии солнечного света. С ее головы посыпались чёрные розы, Катрин лихорадочно затрясла головой и, царапая руки, выдрала все розы из волос, не переставая громко ругаться на непереводимой смеси французского и английского.
Ну когда же вы научитесь пользоваться гробами! - закатил глаза
Алукард, которого разбудили крики Катрин.
Он встал из своего коффра и направился в ее опочивальню.
- Что произошло? - поинтересовался он.
- Вы старый извращенец, - зашипела
Катрин, - меня ничто не интересует, все тлен, дайте мне достойного противника!!! Вот ваши слова, а вот, - она показала на гроб и розы, - ваши дела! - чуть успокоившись, Катрин продолжила гораздо мягче и тише.
- Я ненавижу гробы и чёрные розы! Любые розы! Вы не знали и хотели сделать приятное, простите, но не могу поблагодарить вас за заботу. Отпустите меня.
- Успокойтесь, вы так шумите! - помотал головой
Алукард. - Гробы - это наш удел... Всем вампирам положено спать в гробах. Ну я в этом вопросе старомоден. Я постарался вам обеспечить отдых с высшим комфортом!
Он подошел ближе, почти подкрался, и приобнял Катрин за плечи.
- Не стоит пренебрегать моим гостеприимством, уверен, юной неофитке пригодится покровительство опытного вампира...
Катрин
- Ну конечно! Снимите сначала маску, опытный вампир не боится показать своё лицо и принять себя таким, какой он есть. И прекратите делать вид, что не понимаете!
* есть выбор остаться таким же с оскалом или принять человеческий вид. Решайтесь. Я спать.
Маска? - удивился
Алукард. Его лицо стало таким на протяжении трехсотлетия вампирской жизни. Но он мог обретать более человечский облик - быть почти таким, каким был тогда... в далеком пятнадцатом веке.
Он одел свою красную шляпу и убрал растрепанные длинные волосы в хвост за спиной.
- Так лучше, мадмуазель? - поинтересовался носферату.
Катрин закатила глаза и вздохнула, решив, что благоразумнее солгать.
- Да, месье, так Вам лучше. Как думаете, ваш падре напуган моими криками?
Алукард заметил, что мадмуазель не в восторге от его прелести, но это было ему не впервой. Он не был из тех мужчин, которые кичились своей красотой, так как красоту искал в другом. Да и вкусы у него всегда были специфические.
Как думаете, ваш падре напуган моими криками?
- Как мило, что вы о нем заботитесь! - улыбнулся Алукард.
Он подошел поближе и наклонился к девушке (со своим ростом он был выше нее на голову), заговорщически прошептав:
- Хорошо, что вы здесь, дорогая, он отказывался брать воду и еду из моих рук. Сквернословил про проклятых, плевался и читал свои псалмы. Но вы же понимаете, что смертным надо кушать? Я специально заказал еду в соседней булочной для пленника, он мне очень важен...Но столкнулся с проблемой, как его накормить. Я не хочу, чтоб он скончался от голода прямо за обеденным столом, хоть это было бы красиво эстетически.
Так что у меня будет к вам предложение... как вы относитесь к тому, чтоб пожить у меня некоторое время? Нет, я приличный носферату, бывший граф, ничего порочащего вашу честь не сделаю...
Катрин задумалась и не слышала предложения Алукарда, в ее голове зрел план.
- Алукард, у тебя есть театральный грим?
Алукард
Вы собираетесь устраивать представление? - удивился Алукард.
Конечно у него был грим - выходить в человеческий мир с синеватым цветом кожи было бы странно. Он не всегда хотел привлекать слишком много внимания.
- Да, могу вам в этом помочь, - ответил он и подошел к комоду, где стояла резная шкатулка.
Алукард заметил, что девушка незаметно перешла на "Ты" и ухмыльнулся. Что б она не думала о его внешности - шарм трехсотлетней нежити бьет по женскому полу безотказно.
В это время в гостиной.
Поставленные с садистской заботой аккурат на другой стороне стола свежевыпеченные булочки разносили по гостинной невероятный аромат. Да и вода в графине переливалась в тусклом свете.
Очнувшись от полусна, полузабытия, священник понял, что умирает от жажды и голода и нервно облизал свои губы. Соленый вкус собственной крови его немного отрезвил - нет, он должен стоически выносить эту пытку. Ведь сорок дней Учитель брел по пустыне без еды... и не поддался искушению. Отец Мартин стиснул зубы - нет, не смотреть на воду, не смотреть на булочки... Суставы отозвались болью - он третий день сидел привязанным к стулу. Возможно, в таких условиях он погибнет раньше, чем через сорок дней... вот и хорошо... Он попробовал расправить плечи - веревки затрещали и впились в тело, он зашипел и дернулся. От его возни чистая родниковая вода в стеклянном графине заколебалась и пошла ровными кругами. И только когда они успокоились, преподобный понял, что все это время неотрывно смотрел на графин, тяжело дыша, словно загнанная лошадь.
Катрин
Катрин наконец вернулась в реальность и, увидев Алукарда, вспомнила о только что принятом решении срочно покинуть этот дом и его хозяина, но идея разыграть спектакль перед падре, захватила ее.
Катрин поняла, что Алукард не хочет пленника отпускать и не хочет или не может убить, что же он от него хочет?...Напугать, убедить, заставить просить прощения или пощады?
Вчера, придумывая на ходу свою концепцию вампиризма, Катрин поверила сама себе, но какое влияние она оказала на падре? Если уйти, то никогда не узнашь силу своего слова, а ловить собственного падре Катрин не собиралась.
Четкого плана у неё не было, Катрин представила себя на месте падре, услывшавшего ее дикие крики, и подумала, что было бы забавно предстать перед ним такой же жертвой, как и он.
- Простите, месье, я задумалась и не услышала ваш вопрос, о чем вы говорили?
Алукард
а ловить собственного падре Катрин не собиралась.
- Попробуйте, вам понравится... - подумал Алукард, прочитав ее мысли.
- Простите, месье, я задумалась и не услышала ваш вопрос, о чем вы говорили?
- Я сказал, что вы очень понравились преподобному Мартину и я бы хотел, чтоб вы пожили в этом доме некоторое время... не разбивайте ему сердце...
Алукард взял ее руку и театрально приложил к своей груди.
Катрин
- Вы очень великодушны, месье, но обстоятельства вынуждают меня ответить отказом на ваше предложение остаться в вашем доме на длительный срок, но, если Вы согласитесь немного подыграть мне, я бы задержалась ради искусства.
Алукард
- Какая досада, мы больше не на ты? - мурлыкнул Алукард
не отпуская руки девушки от своей груди, - конечно же задержитесь... А то я боюсь преподобный без вас совсем... помрет.
Катрин
- Что вы скажете на моё предложение разыграть спектакль: злобный вампир - это Вы и две несчастные жертвы - падре и милая девушка в моём исполнении? Будет забавно, если я нарисую следы побоев, и в таком виде тихонечко покормлю падре, и тут врываетесь вы и в гневе наказываете девушку за непослушание, но учитывая ваши наклонности, я бы попросила не забывать, что происходящее спектакль, пожалуйста, не перегибайте палку. Вам же интересно посмотреть, что произойдёт потом, когда я снова тихонечько проберусь к падре? - хитро улыбнувшись вампиру, Катрин освободила свою руку, наличие сердца она определила ещё вчера и пока внутренний мир Алукарда её не интересовал.
Алукард
- А вы знаете толк в изв... искусстве - рассмеялся Алукард, с досадой отпуская руку девушки.
Потом он взял из камода резную шкатулку и открыл ее перед Катрин. Втунри были гриммерские принадлежности.
- Можете разрисовать себя как угодно, не жалейте... Он передал шкатулку девушке.
Вода все более желанно блестела в графине. Священник отворачивался, закрывал глаза и читал молитвы. Но она все равно блестела и манила... А на фоне того, что все его тело болезненно ныло от вынужденной позы, на коже уже были глубокие следы от веревок, это все походило на изощренную пытку...
Булочки все так же пахли, словно их недавно вытащили из печи. Преподобный Мартин чувствовал, что на грани того, чтоб потерять сознание.
Катрин
Катрин с удовольствием взяла шкатулку в руки, предвкушая веселую забаву и представляя, как она себя разрисует, используя полученные когда-то навыки, вдруг обнаружила отсутствие зеркал.
Алукард
Алукард ухмыльнулся и подвел девушку к огромному черному полотну.
- Я закрыл все зеркала в этом доме - сказал он, - потому что не хотел видеть своего лица... Оно мне напоминало о том, каким я когда-то был при жизни.
Он дернул за полотно и оно соскользнуло, открыв большое зеркало.
- Но кто я, чтоб запрещать отражаться красоте? - прокоментировал носферату и подвел за плечи девушку прямо напротив зеркала.
Катрин
Алукард подтолкнул Катрин к огромному зеркалу, как будто она сама не могла подойти, что раздражало её. Катрин оценила чистоту и глубину зеркальной поверхности, а так же размеры и поскольку никакого столика рядом не было, сунула шкатулку обратно в руки Алукарду.
- Возьмите в другую руку подсвечник и посветите мне.
- Но кто я, чтоб запрещать отражаться красоте? - прокоментировал носферату и подвел за плечи девушку прямо напротив зеркала.
- Алукард, мне нужно зеркало!
, так они не реагируют - никто ни на масле не поскользнулся, ни 
Бах и в лоб - не мой метод. Потому с Падре мы таки "дрим тим", взаимодополняемы
, а карлик - криво ухмыльнулась Дуэнья.
")
, если что
