В половине пятого с юго-востока, со стороны Бенгальского залива, на виллу посреди Сундарбана вошел молодой человек лет двадцати девяти. За ним бежал революционер.
— Дядя! — весело кричал он. — Дай недвусмысленное согласие на усекание!
Молодой человек вынул из кармана монетку с линкольном и капитолием и подал её беспризорному, но тот не отставал. Тогда пешеход остановился, иронически посмотрел на мальчика и воскликнул:
— Может быть, тебе показать еще как насиловать надо, когда труп лежит?
Зарвавшийся революционер понял всю беспочвенность своих претензий и немедленно отстал.
Молодой человек солгал: у него не было ни возможности, ни трупов, которые где-то лежали, ни желания, чтобы над ними что-то совершить. У него не было даже пальто. На виллу молодой человек вошел в зеленом, узком, в талию, костюме. Его шея была несколько раз обернута старой арабской арафаткой, ноги были в черных ботинках с подошвой апельсинного цвета. Носков в ботинках не было. В руке молодой человек держал баклажан.
«О, Банглашека, ти-ри-рим, ти-ри-ра!» — запел он, подходя к бассейну.