За окнами института гулял ветер. Серые тучи закрывали город плотным саваном, все, что еще вчера казалось близким дыханием весны снова сокрылось во мраке серого беспросветного марта. Варвара краем глаза наблюдала за воспитанницами, с мучительным трудом постигающими азы точных наук, которые, и верно назло, самой ей давались легко. Постижению крайне мешала сбивчивая шепелявая дикция пожилого учителя, переводу коего из самого Смольного поначалу обрадовались, а потом также споро и огорчились. С грустью Варвара не в первый уже раз подумала о том, что предмет могла бы "читать" гораздо увереннее, с большей охотой да и большей пользой. Увы, общество к такому повороту было никак не готово.
Мысли девушки все убегали ко вчерашнему вечеру, который после всех происшествий в дороге, просто не мог задаться. Свои прямые обязанности по обмену записками и прочим она, разумеется, выполнила, да только далеко не все адресаты были на званом вечере, а кое-кто и вовсе уехал или впал в беспамятство задолго до обещанных мороженого, царей, поэтов и прочих непременных атрибутов проявления светской жизни в отдельно взятом доме провинциального города N. Впрочем, это не помешало ее горничной вынуть всю душу расспросами не интересовался ли ею кто, и не собирается ли она замужем теперь. Идея эта Варвару уж многие годы не удивляла, не было ровным счетом никакого сладу с ее беспокойной прислугой. Временами казалось, что весь Грунин помысел, единственный и неутолимый, состоял в том, чтобы выдать Варвару Николаевну замуж. Мнения самой Трубиной, понятное дело, не спрашивалось, как в задачках по механике движения твердых тел - трением пренебрегалось, за минимальным его эффектом.
Та же история повторялась раз от разу в дортуаре, в инспекторской комнате, и Варвара начинала постигать, что этим днем, разумеется, ничто не решится, но легкости и настроения у нее вся эта канитель отнимет изрядно. Уже давно не была она юной институткой с горящими глазами, не было у нее тех детских мечтаний, что свойственны каждой девушке в определенном возрасте. Мысль быть полезной обществу, пожалуй, еще иногда смущала ее разум, особенно, в те дни, когда от папеньки - одиноко жившего в деревне N-ской губернии - приходили скорбные письма, меж строчек которых сквозила тоска по внукам.
Класс окончил учиться и девушки медленно чопорно принялись собирать свои письменные принадлежности в портфели. Подходило время обеда. Варвара Николаевна стала у окна так, чтобы видеть класс и сразу оборотиться в случае чего. Ветер играл флюгером на крыше усадьбы одного из видных N-городских купцов, перебрасывался на соседние и вероятно выл протяжно, да расслышать за гулом сквозняка было невозможным. Девушка уже знала, что пытка светским обществом продлится и сегодня, и внутренне готовилась к ней, вглядываясь в безбрежное серое небо над синим сукном реки.
Мысли девушки все убегали ко вчерашнему вечеру, который после всех происшествий в дороге, просто не мог задаться. Свои прямые обязанности по обмену записками и прочим она, разумеется, выполнила, да только далеко не все адресаты были на званом вечере, а кое-кто и вовсе уехал или впал в беспамятство задолго до обещанных мороженого, царей, поэтов и прочих непременных атрибутов проявления светской жизни в отдельно взятом доме провинциального города N. Впрочем, это не помешало ее горничной вынуть всю душу расспросами не интересовался ли ею кто, и не собирается ли она замужем теперь. Идея эта Варвару уж многие годы не удивляла, не было ровным счетом никакого сладу с ее беспокойной прислугой. Временами казалось, что весь Грунин помысел, единственный и неутолимый, состоял в том, чтобы выдать Варвару Николаевну замуж. Мнения самой Трубиной, понятное дело, не спрашивалось, как в задачках по механике движения твердых тел - трением пренебрегалось, за минимальным его эффектом.
Та же история повторялась раз от разу в дортуаре, в инспекторской комнате, и Варвара начинала постигать, что этим днем, разумеется, ничто не решится, но легкости и настроения у нее вся эта канитель отнимет изрядно. Уже давно не была она юной институткой с горящими глазами, не было у нее тех детских мечтаний, что свойственны каждой девушке в определенном возрасте. Мысль быть полезной обществу, пожалуй, еще иногда смущала ее разум, особенно, в те дни, когда от папеньки - одиноко жившего в деревне N-ской губернии - приходили скорбные письма, меж строчек которых сквозила тоска по внукам.
Класс окончил учиться и девушки медленно чопорно принялись собирать свои письменные принадлежности в портфели. Подходило время обеда. Варвара Николаевна стала у окна так, чтобы видеть класс и сразу оборотиться в случае чего. Ветер играл флюгером на крыше усадьбы одного из видных N-городских купцов, перебрасывался на соседние и вероятно выл протяжно, да расслышать за гулом сквозняка было невозможным. Девушка уже знала, что пытка светским обществом продлится и сегодня, и внутренне готовилась к ней, вглядываясь в безбрежное серое небо над синим сукном реки.
Последнее редактирование:
