Утро стлалось серым дымом над бывшими перронами. Старик сидел, свесив ноги на рельсы, и сосредоточенно обдумывал произошедшее. Бывали и раньше случаи, когда погнавшись за каким-то светом, солнечными зайчиками на стенах туннеля или ещё за какой чертовщиной дозорные уходили проверить и не возвращались. Обычно человек сначала спрашивал "а не видел ли ты в том туннеле...", а дальше обычно замолкал, потому как все начинали разом орать и ругаться. Эту дурь , из опыта знал старик, выбивать надо сразу. Всем мерещится и всем чудится. А вот окоченевшими со счастьем на роже потом находят далеко не всех. А ведь парень рассказывал складно, вот только казалось это бредом, ещё бы. Является мол, девчонка, бесплотная, чует беду, отводит от него. За всю свою жизнь на поверхности, а потом за всю под землёй он не слышал, чтобы призраки кому-то помогали. Байка же грозила стать новой вредной легендой, обрасти подробностями, кочуя со станции на станцию, и допускать этого было не нужно, но что ему оставалось делать? Мальчишка слишком умел говорить, и так описывал эту свою подружку, словно она тоже была среди них в тот момент, прикрывал глаза, водил руками по воздуху, словно рисовал. И не спишешь на боевые потери, тут скорее и правда свихнулся, но для психа был на редкость уверен в себе до последнего момента, когда понял - не верят. Тогда он начал спорить, все пытался что-то доказать, щегол...
О мертвых хорошо или ничего, вовремя вспомнил старик. Если бы он не умер, все это забылось бы. А теперь нет.
Уши болели, руки дрожали, и было ужасно страшно. Выстрелы вдруг свист, шум... Майку силком задвинули за сброшенный рюкзак и рявкнули замереть. И она сидела тише тихого, вот только после страшных звуков вдруг наступила тишина и шаги в ней были страшнее всяких звуков. Она вжалась в комок, отползла назад к стене. И сидела так тихо дрожа, а потом сильно раскачиваясь туда-сюда ещё долго после того, как последний живой ушел с добычей.
Майка была сиротой, и ей никогда не везло. Отца она не помнила, мама умерла от чумы, чудом выжившую дочь забрали с беженцами на другую станцию. И вот снова, едва ставшие близкими люди и этот липкий запах смерти. Страшно знакомый и сладкий запах.
Перед ней вдруг появился маленький огонек. Он светил в паре шагов в сторону той станции, куда караван хотел пройти. Пятно света дрожало вправо-влево и было самым живым в туннеле. Девочка поднялась на ноги, с трудом устояла, и заплакала, когда отсиженные ноги заныли. Когда же она перестала размазывать слезы по лицу, пятно по-прежнему было на том же месте. Она подошла ближе - пятно сдвинулось. Ведёт за собой, поняла Майка. Ну уж нет, мама говорила, и люди говорили, за огоньками ходить нельзя- это смерть. Только смерть здесь уже была, а огонек ...
Майка снова заревела. Слезы на этот раз никак не кончались, непонятно сколько она так стояла, но когда снова разлепила мокрые глаза пятно исчезло. Тут было в пору третий раз зареветь, как вдруг налетело маленькое белое облачко, встало над полом, отрастило себе лапы, хвост, острые ушки и закрутилось на месте, играя с собственным хвостом. Девочка не знала и знать не могла, что это котенок. Но живая игрушка убегала от нее все дальше и дальше, пока вдруг из темноты не раздалось: "Стой, кто идёт!" И вот тогда Майка расплакалась тот самый третий раз, горше прежнего. И вовсе не от того, что вышла к людям. Неведомый зверёк пропал, а ей казалось она только что нашла лучшего друга.