Дозорный мрачно буравил взглядом пространство, скрипя зубами. Тьма в туннеле впереди поглощала звуки и казалась совершенно самостоятельным существом с разумом, темным-темным как черная кошка на закопченых рельсах.
- Ну и хрень, - думал он, плотнее укутываясь в телогрейку. Костер горел в тридцати шагах позади и его отсветы плясали на стенах коридора.
- Сейчас там тепло и покойно, но я туда не вернусь, - думал дозорный. - С этими людьми каши не сваришь. Можно подумать, я мог их выбрать!
От костра донёсся звонкий театральный шепот одного из его "товарищей", а потом стены содрогнулись от хохота.
- Да, валяйте, обсуждайте, хоть все стены испишите своими лозунгами, мне дела нет. Я в себе ничего менять не буду и точка. Если бы людей хватало... Да люди ли они.
За спиной хохот никак не хотел прекращаться, а рассказчик все повышал и повышал голос, доносились приглашенные расстоянием хлопки и отдельные фразы.
- Нет, ну, он больной?
- Я говорю тебе двинулся! Лопочет, лопочет, а я ему...ты дурак?
Дозорный в сердцах сплюнул, отлепился от стены и зло шагнул в сгущающиеся мрак. Пропади вы все пропадом, Фомы неверящие. Скоро поворот туннеля скрыл рыжеватые всполохи, а затем поглотил и звуки. Страшно ему не было, было тревожно. А потом словно острая острая игла уколола в центре груди и он замер, стараясь дышать тише. Светлое облачко медленно приближалось, становясь из бесформенного сгустка сначала едва понятным силуэтом, затем очертанием уже осмысленным, пока в паре шагов от него не остановилось в своей обычной манере. Колыхались волосы, босые ступни висели над полом почти упираясь кончиками пальцев в почву. Он уже знал, что ближе видение его не подпустит, но шаг вперёд сделал. Призрак на мгновение замутился, словно серый дым от свечи под выдохом человека, а когда снова возник, тонкая рука уже прижимала к губам палец. Молчи, умоляла девушка, чуть наклонив голову. Невесомое платье ее колыхалось от ветра, которого не было и быть не могло в туннеле, где давно не ходили поезда. Дозорный молчал, перебирая в памяти все, что собирался сказать, но призрак все не опускал руки, медленно покачиваясь напротив него. Наконец, человек не выдержал.
- Здравствуй.
Призрак колыхнулся ближе, так что он разглядел хмурую призрачную складку на призрачном лбу. Первый раз он и вправду думал, что тронулся...
- Я... - начал он, - рад что ты пришла. А ещё, кажется, я тебя предал.
Девушка подплыла совсем близко.
- Я рассказал им, и знаешь, они не поверили, - пробормотал он, отведя взгляд от белой фигуры. - Глупые люди. Лечили меня своими байками, историями... Мол, ты ещё ей имя свое скажи.
Призрак слушал внимательно. Ее руки поднялись к вискам, а потом снова повисли по сторонам тела.
- А я не верю! Ты трижды спасала мне жизнь, ты не можешь быть злом. Глупые суеверия! Пусть! Мне это точно не навредит. Меня зовут ...
Костер трещал весело, словно был разведен из самых настоящих сухих осиновых веток... А ведь он ещё помнит как дрожит осина на ветру, как блестит рыбья чешуя, как блики солнца дрожат на речной глади...
- Мальчишки давно нет, - сухо сообщил старик, поднимаясь, и шуточки резко прекратились. - Надо проверить не случилось бы чего. Дурачок, что с него возьмёшь? Возраст такой, всюду девки мерещатся. Гордый какой! Не слушают его... Да мало ли тут дури привидится...Найдем и вернём к свету, пока не окочурился там.
И он нашелся. Мальчишка лежал у стены, выставив вперёд руки так, словно пытался кого-то отнять перед смертью, да так и застыл. Уже холодный, зло подумал старик, тронув ладонью его лоб, но больше всего его поразило лицо. На нем было написано слепое обожание, словно в миг перед смертью он увидел что-то невообразимо прекрасное.
Капитан вот вообще не любит подобным безобразием заниматься...
Там опасно очень, я и вам не советую. Вот завтра — другое дело. Хотите?
