Тяжело и устало вздыхает.
Да, жизнь на корабле оказалась несладкой. Я-то мечтал о том, как в яркий солнечный день или в теплую звездную ночь буду стоять на носу, раскинув руки, а в лицо мне будет дуть соленый ветер В воздухе вокруг меня будут кружить дикие гуси, а из воды выпрыгивать симпатичные дельфины, подмигивающие и зовущие поплавать вместе с ними
На деле же я беспрерывно драю палубу, на которую считает своим долгом нагадить каждая пролетающая мимо чайка, а из воды угрожающе шевелят усами сомы
Еще раз вздыхает. Но это только мое первое плавание, наверняка дальше будет становиться все лучше и лучше. По-другому просто быть не может
Задумчиво перебирает отросшие волосы. Ах да, волосы-то у меня становятся все длиннее, а постричь я их не могу - видел пару раз, как стриг матросов местный брадобрей, и решил, что если мне дорога моя жизнь или хотя бы здоровье, к нему не пойду Но неудобно, правда - когда мою полы, волосы в лицо лезут, надо чем-то подвязывать. Сначала я хотел завязать волосы куском мачтового каната, но потом решил, что это будет выглядеть слишком брутально, а у меня нет намерения подавлять остальных обитателей корабля своей маскулинностью
Тогда-то я и вспомнил о том, что видел у вас, Эйрон, целый сундук розовых ленточек. Их нежный цвет должен был удачно сгладить мою неприкрытую агрессивность, поэтому я и решился попросить их ненадолго. Вплел себе в волосы парочку, а потом пошел искать кого-нибудь, на ком можно тренироваться, прежде чем перейти к кошкам
Нашел Буревестника. Он вроде ко мне неплохо относился, даже чайку потрогать давал, поэтому я и обратился к нему с предложением заплести волосы. Он неожиданно согласился, сел, сложил руки на коленях и стал терпеливо ждать результатов моей работы. Я заплел ему мою гордость - косу "рыбий хвост" Смотрелось, по-моему, просто великолепно. Даже пролетавшая мимо чайка чуть в песок не зарылась отсмехавосхищения, когда это увидела. Но сам Буревестник был не рад. Точнее, сначала рад, а потом, когда узнал, что коса называется "рыбий хвост", то прям обезумел.
- Да ты знаешь, кого называют "рыбьим хвостом" в местах, откуда я родом?! - ревел он.
- Не знаю, - потупил взгляд я. - Кого?
- Того, кем я тебя щас сделаю! - завопил он и зачем-то стал наступать на меня, сжав кулаки. - Да я тебя… я тебя… щас на сук вот на этот повешу и потом…
Я не стал дожидаться подробностей и быстро-быстропобежалотступил в кусты. Где мне и встретился Патрек Маллистер(игра 10). Оказывается, он все это время подглядывал и подслушивал. Хотя и сказал, что в кустах оказался случайно
- Слышь, парень, - сказал мне Патрек. – У меня дельце есть к Буревестнику. Должок один отдать надо ему за его птичку. Ну а раз такое дело - заодно и за тебя могу отомстить, а то что он за грубости себе позволяет? Ты ему такую косу заплел (не, правда, сногсшибательная вещь получилась! ), а он не только не благодарит, но еще и с кулаками на тебя лезет и побить хочет. Как минимум. Ха! "Щас на сук повешу". Это мы еще посмотрим, кто в итоге на суке окажется! Не надо благодарить, мы, нежелезяне, должны держаться вместе!
Ну ладно, ты беги, пацан, а дальше я уж сам разберусь.
Я, как мог, все-таки поблагодарил Патрека и побежал валяться на подушках. Но не удалось - перехватили меня по пути и отправили картошку чистить
Так это... Патрек... Я-то думал, ты просто проучить Буревестника хочешь. Ну, за косички его подергать или еще чего. А ты вот так... Прям вот совсем... Ну чо сказать? Мужик!
А до подушек я все-таки намереваюсь дойти Только вот хотел спросить - а вы-то где лежать будете, если я подушки займу? Хотя вы ж опытный мореплаватель, наверное, вам не привыкать ощущать жесткие доски под спиной
Мотель "Sleep Inn" на окраине Дерри
Марти стоял у входа в мотель, курил и вглядывался в дождь. Так себе погодка. Но тем лучше - меньше будет свидетелей. Раз уж он вернулся сюда, прознав о вновь произошедших преступлениях, неплохо будет заодно и проверить одну свою давнюю теорию.
Он недолго смог переносить расставание со своими драгоценными досками. Через некоторое время после отъезда Марти оформил через управление перевод в Даллас, а нанятому посреднику поручил продать все ненужные вещи из квартиры. То есть все вещи. Кроме досок. Их он просил переслать ему на новый адрес. Так, на всякий случай.
Пару лет он стояли у стены, накрытые каким-то старым чехлом, но потом Коул почувствовал, что пришло время снова взглянуть на причудливо переплетающиеся линии. С тех пор доски снова стали неизменным элементом украшения его кабинета. Так он называл небольшую каморку, в которой работал. Лучшее место на земле.
Марти кинул окурок в лужу около входа и прошел к машине. Открыв багажник, он проверил, все ли на месте, и поехал в сторону города. Сверяться с картой и освежать память ему не пришлось. После стольких лет размышлений, догадок и предположений о том, что же случилось в Дерри, ему казалось, что схема улиц выжжена у него на сетчатке.
Дом 29 по Нейболт-стрит
Марти вышел из машины и взглянул на то, что осталось от зловещего дома. Кажется, время пошло ему на пользу - зловещести только прибавилось. Теперь, когда часть стен обрушилась, окна плотно опутали ползущие растения, а у входа виднелись остатки насквозь проржавевшего "Форда", проще простого было поверить, что когда-то, много лет назад, Марти действительно увидел в темном углу комнаты то ли руку, то ли лапу, то ли клешню.
Марти обошел дом по периметру. Грязь на размытых дорожках сочно чавкала под ногами. Больше никаких звуков не было. Он подошел к западной стене дома и посмотрел на то, что когда-то было лужайкой. Кажется, здесь. Стараясь держаться строго перпендикулярно стене, он сделал несколько шагов вперед и присел на корточки, чтобы внимательно рассмотреть землю. Дюйм за дюймом он разглядывал грязь, пытаясь найти... что-то. Какой-то знак.
Через полчаса его взгляд упал на сухие ветки чуть в стороне. Что-то Марти не понравилось. Да, именно. Они лежали слишком аккуратно, будто их намеренно положили так, а не иначе. Марти подошел поближе и направил на ветки, выложенные в виде странной фигуры, свет карманного фонарика. Он уже видел раньше этот знак.
Марти вернулся к машине, достал из багажника лопату и опять подошел к веткам. Он посмотрел на небо - никакого намека на то, что дождь скоро кончится. Впрочем, неважно, он уже перестал его замечать. Марти начал копать.
Дом 29 по Нейболт-стрит, несколько позже
По найденным костям было достаточно сложно определить, кому они принадлежали. Марти тщательно осмотрел свою находку, пытаясь найти хоть что-нибудь, указывающее на то, кем найденные останки были при жизни. На то, что найдутся документы, пролежавшие в земле в сохранности на протяжении многих лет, не стоило рассчитывать. Но в грязи, словно искра надежды, что-то блеснуло. Марти, отложив фонарик в сторону, нетерпеливо, прямо руками начал раскапывать землю.
Жетон вроде армейского. Марти помнил, что когда он сам был подростком, среди ребят были популярны такие. Надеваешь его на шею и вроде бы становишься круче в три с половиной раза.
Буквы на жетоне немного истерлись, и Марти пришлось почти вплотную поднести фонарик, чтобы что-нибудь рассмотреть. Бе.. Белч Хаг.. Марти напряг память. Вроде был какой-то Белч давным-давно... Да, он еще слонялся все время с Нельсоном. Точно, Белч Хаггинс.
Марти задумчиво повертел жетон в руке. Нельсон ведь стал сам не свой после того, как забрался в этот дом. Бормотал постоянно что-то про пропавшего друга, которого видел мертвым. Марти нахмурился. Паркер стал тогда свидетелем убийства? Или... Или он сам..
Марти посмотрел еще раз на кости, сжал в ладони жетон, взял лопату и вернулся к машине.
Бар "Сокол"
Вид у появившегося на пороге бара Марти был неважным: налипшая на ботинки грязь, промокшая насквозь одежда, руки, испачканные землей. Он хмуро оглядел собравшихся и закрыл за собой дверь.
- Бармен, двойной виски. И где тут у вас можно припудрить носик?
Днище. Окраина леса, за деревьями.
Смеркалось. Сир Ульрих после короткой перебежки затаился за очередным кривым деревом, отдышался, а затем боязливо выглянул, оцарапав щеку о шершавую кору. Кажется, вокруг никого не было.
Прижав к сердцу дешевенький и потертый, но такой дорогой сердцу медальон, сир Ульрих мысленно вознес молитву Семерым, для убедительности пошевелив губами и прикрыв глаза, и перебежал к следующему дереву. Так он передвигался уже несколько часов.
Причина, по которой сир Ульрих таился в лесах, словно дикий людокот, состояла в том, и лишь в том, что по пути он стал жертвой гнуснейшего преступления. Какой-то варвар, иначе не назовешь, с похотливыми глазами и сальными руками, покусился на самое святое. Сир Ульрих содрогнулся от тяжелых и постыдных воспоминаний. Сначала разбойник силой лишил его, посланника Лорда, коня. Ну как силой. Зыркнул на него своими похотливыми глазами и приказал слезать. Сир Ульрих повиновался, решив, что смирение поможет ему избежать больших потерь. Не помогло.
Взяв коня под уздцы, подонок осмотрел Ульриха еще раз с ног до головы, а потом обратно с головы до ног и остановил свой взгляд где-то в районе середины туловища. Примерно. Сир Ульрих заволновался, но оказалось, что этой поганой сволочи нужен был лишь его меч. Да, меч - это большая потеря, но в тех обстоятельствах потеря оружия казалась сиру Ульриху меньшим злом.
А потом случилось то, чего сир Ульрих боялся с самого начала. Скотина приказала ему раздеться. Сир Ульрих, парализованный взглядом похотливых глаз, повиновался, долго пытаясь развязать завязки дрожащими пальцами.
- А это еще что?
Сир Ульрих совершенно забыл о послании Лорда, которое выпало из тайного кармана при раздевании. Грабитель, уже, кажется, нацелившийся на его подштанники, внезапно остановился и схватил выпавший свиток. Судя по тому, что он держал его верх ногами, читать быдло не умело.
- Что тут написано? Отвечай! Или... - подонок махнул мечом, но сиру Ульриху не требовалось дополнительных убеждений. Он как на духу рассказал, кто он такой и зачем едет в Днище.
Похотливые глаза незнакомца словно затянуло пеленой, а из уголка рта, кажется, закапала слюна. Похоже, подлец был не такой уж и дурак и сразу сообразил, какие выгоды может ему принести мнимое сирское положение. Благородно оставив сиру Ульриху подштанники, злодей, вместе со свитком и мечом, вскочил на коня и резво поскакал в сторону Днища.
Сир Ульрих же сжал в руках медальон, подаренный ему на смертном одре матушкой, и вознес молитву всем Семерым сразу, благодаря их за спасенную честь. Хотя бы какую-то.
С тех пор сир Ульрих, стараясь, чтобы его не увидели в столь плачевном состоянии, пробирался к Днищу. И, похоже, он достиг своей цели.
В постели с МартеллезомДорогие читатели и читательницы! Вероятно, ваше внимание привлек броский заголовок моей книги, поэтому сразу же хочу объяснить вам, почему именно эта простенькая фраза была выбрана в качестве названия.
Вступление автора
В тот день, когда со мной связались представители холдинга "Грязные и богатые", возглавляемого теперь уже магнатом Андреасом М., и предложили написать серию небольших рассказов о моих встречах с ныне покойным Квентином Мартеллезом, я не раздумывала ни секунды. Этот человек, несмотря на все его ужасные недостатки, сыграл важную роль в моей жизни и во многом сделал ей такой, какая она сейчас есть. Пусть этот сборник, выходящий под столь легкомысленной обложкой, станет моим небольшим приветом ему, где бы он сейчас ни находился. "А что же название?" - спросите вы. Ах да, оно. Надо сказать, что я предлагала издательству другие варианты. Что-нибудь одновременно романтическое и пафосное. "Ветра зимы", например. Или даже "Грезы о весне". Но издателям все время что-то не нравилось, и они просто попросили меня рассказать о нашем первом знакомстве с К.М.
"На вечеринке он подошел ко мне, принял за другого человека, решительно обнял и повел в одну из комнат. Я, пытаясь объяснить, что он ошибся, слегка оттолкнула его, и каким-то невероятным образом мы оказались на постели..." - начала я, но издатели прервали меня.
"Вот! Вот то, что нужно!" Так и было выбрано название.
Но не буду больше докучать вам скучными подробностями, дорогие читатели и приглашаю приступить к чтению первого рассказа.
Вечно ваша, М.Р.
***
Глава 12
в которой происходит встреча на острове у Башни Радости, Бран показывает свою ди Старковскую натуру, а Квентин Мартеллез демонстрирует, что некоторые люди со временем не меняются
Согласитесь, дорогие читатели, со стороны Браниньо было очень мило так беспокоиться за мою честь. И надо же такому случиться, что когда мы с женихом подошли к дереву, у которого собирались полностью отдаться традициям ди Старко, нам встретился упомянутый уже Квентин. Лицо Брана потемнело от негодования и на нем появился почти волчий оскал. Он нервно наматывал на руку крокодилий ремень и потом не менее нервно разматывал его обратно. Квентин же, в свою очередь, было совершенно умиротворен. Он сидел на траве, прислонившись к дереву и не мигая смотрел на одуванчик. Он был настолько погружен в свои мысли, что не сразу заметил, как мы подошли.
Браниньо собирался с разбегу наехать на него креслом, но я предложила подождать, пока Мартеллез вернется к нам из того состояния, в котором он находился и, для начала, попробовать договориться с ним по-хорошему. А потом уже наехать креслом, разумеется. Браниньо согласился, мы натянули батут и в процессе ожидания исполнили все, что требовали от нас традиции ди Старко. После очередного прыжка, во время которого мне почти удалось сделать сальто с переворотом, я услышала резкий смех. Сеньор Мартеллез стоял, прислонившись к дереву, смотрел в нашу сторону и криво усмехался. Я сошла с батута, спустившись по стульчику, принесенному с собой, взяла этот стул в руки, Бран в очередной раз намотал ремень на руку и мы подошли к Квентину.
- Так это... что там с честью? - перешел сразу к делу Браниньо.
- Чьей? - поставил его в тупик своим вопросом Квентин.
- Миры! Она считает, что не имеет права выходить за кого-либо замуж, пока не восстановит свое доброе имя!
Квентин задумался:
- Ну, бывает... - в конце концов, выдавил он.
Еще примерно час понадобился нам, чтобы освежить память Мартеллеза и в итоге (немного отдышавшись от приступа хохота) он вспомнил, при каких обстоятельствах нанес мне почти непоправимый ущерб. Он окинул взглядом меня, Браниньо, стульчик, ремень, нагло ухмыльнулся и достаточно развязно произнес:
- Ну, я готов, пожалуй... рассмотреть этот вопрос. Но дело деликатное, тут лишние свидетели не нужны. Как насчет поехать покататься вокруг башни, парень? А мы тут с девушкой пока утрясем все вопросы.
Такого проворства я от Брана не ожидала. Я не успела и глазом моргнуть, как он накинул на шею Квентина ремень и стал притягивать Мартеллеза к креслу, слегка при этом придушивая. Мне совершенно не хотелось ближайшие лет 15 носить Браниньо в тюрьму передачи, поэтому я схватила стульчик и ударила им по колесам кресла. От неожиданной встряски Браниньо отпустил ремень, Квентину удалось вырваться из этой хватки и отскочить чуть в сторону. Он осыпал нас проклятиями а я, подталкивая кресло, поспешила убраться с острова вместе с Браном. Пока он не впал в знаменитое ди Старковское бешенство и не убил Квентина голыми руками.
Мира постучала ручкой по столу и еще раз перечитала написанное. Ох! Издательство же просило почаще вставлять в текст обороты вроде "ее охватил трепет" и "его гибкое тело тянулось к ней словно к магниту"! Совсем забыла! Ну ничего, исправлюсь.
Глава 17
в которой Мире приходится снова встретиться с Квентином на острове и просить его об одолжении, на что он соглашается при определенных условиях
В те дни ко мне неожиданно приехал брат Хорхе. Оказалось, что отца беспокоит долгое отсутствие и меня, и приглашения на свадьбу. Кроме того, до него дошли слухи о творящейся в городе резне, и он почему-то решил, что послать моего депрессивного брата справиться о самочувствии единственной дочери будет отличной идеей. Брат приехал, обжился, хлебал суп на кухне. Но главное - чуть пообжившись, он опять принялся за старое. За предсказания. Сеньор Брандо ди Старко, тогдашний глава дома, видел меня насквозь. Очень скоро он догадался, что я "исполняю" предсказания брата, чтобы тот не погрузился в еще большую тоску. Вроде бы дело шло неплохо, но однажды брат поставил меня перед чрезвычайно трудной задачей. Человек, в петле, на стульчике 773... Сложно. По счастливому совпадению, стульчик именно с таким номером у меня был (откуда, я расскажу в одном из следующих рассказов), но - вот незадача! - я оставила его на острове, когда мы с Браниньо ходили прыгать на батуте и сбежали, побросав все вещи. Пришлось вернуться.
Удивительно, но Квентин Мартеллез все еще был там. В этот раз он внимательно изучал перья голубя, прогуливавшегося около дерева. Увидев меня, он даже не очень удивился. Впрочем, его гибкое тело все-таки потянуло ко мне, словно к магниту.
- А, все-таки пришла? И на этот раз без пациента?
- Не говорите так, - Мира взглянула на руки Квентина, которые теребили ремень из кожи перуанского крокодила, и ее внезапно охватил трепет. - Впрочем... Не будем сейчас об этом. Я хочу обратиться к вам за помощью.
- Да не вопрос, раздевайся.
- Заче... В смысле, как вам не стыдно?! Тут дело серьезное. Чуть позже я приведу сюда одного своего почти-родственника, и мне надо, чтобы вы при нем немного поизображали труп. Ну, наденьте на шею ошейник такой жесткий, чтобы не стягивало горло, обмотайтесь ремнем и повисите немного на дереве . А я на землю под вами брошу стульчик с номером 773, вон тот. Только не спрашивайте ни о чем, так надо!
- Хм... И что, говоришь, дело важное?
- Очень!
- Ну... Пожалуй, я соглашусь тебе помочь, чика, но при одном условии. Приходи сюда вечером, не одна, с подружкой той, с которой мы полгода назад вместе на постели кувыркались, помнишь? Возьмите с собой что-нибудь... Ну я не знаю. Веревки какие-нибудь, что-нибудь на ваш вкус. Повеселимся тут немного, а потом я хоть повешенного изображу, хоть утопленного... А? Идет?
Конечно, первым моим желанием было развернуться и гордо уйти прочь. Но я помнила о брате. О том, что он нуждается в моей помощи и поддержке и... согласилась. Квентин на прощание шлепнул меня по заднице и шепнул на ухо пару вещей, которые мне вряд ли разрешит опубликовать издатель, и я пошла к Элис. Теперь надо было уговорить ее.
Продолжение следует...
У госпожи Лады
- Дарагой Джейсон, - писала Нянюшка Ягг, старательно выводя буквы и высунув от усердия язык. - Мая Паездка становица все более интиресной и многа... минога... миногаабщающей...
Нянюшка Ягг могла бы разговаривать без умолку на протяжении нескольких недель, но когда дело доходило до написания писем, каждое предложение давалось ей с большим трудом. А ведь ей нужно было так много рассказать Джейсону!
...и все они акружыли миня плотным Кальцом и слушали внимательна каждое слово каторои я пела. Кагда слава в Песне кончилисъ я хатела спеть пра ежей но-бис (эта значит ищо рас), но люди запаратистовали. Канешна ани хатели паслушать штота Новое...
И тогда Нянюшка, которой кто-то подсунул большую кружку эля, видимо, в надежде, что это сшибет ее с ног, спела "На волшебном посохе нехилый набалдашник", после чего все окружающие, не дожидаясь следующей песни, пришли к выводу, что хотят еще раз послушать про ежей. "К этому мы хотя бы уже готовы", - сказали они.
...я чуствую, дарагой Джейсон, што миня ждет здесь бальшое Будущее. Ранши я ни думала што работа на каторой рот постоянно открыт можит бытъ интиресной но типерь начинаю панимать Агнесс...
Нянюшка довольно закрыла глаза, ухмыльнулась и решила, что вечером надо обязательно опять вернуться к Опере и поговорить с нужными людьми о своем возможном концерте. Что ни говори, в подворотнях Анк-Морпорка довольно тесно, и не все желающие помещаются, а поклонники должны иметь возможность насладиться настоящим искусством.
...Чуть ни забыла, Джейсон. Маграт в Городи проста расцвила - ходит па улицам и биседует с низнакомыми Мущинами. А можит и не только биседует, кто знаит. Я чуствую, што должна помочь ей. Она взяла с миня всиво 30 центов за личение КОТА (патом раскажу), но я Тайком подсунула ей пад падушку 20 доларов! Вот она удивица кагда найдет! Надеюсъ, потратит с умом - на красные батинки и вызывы... вызывывающую адежду.
Пиридавай привет всем кроме д.№19.
С любовью, МАМА
Нянюшка нарисовала на открытке схему дома госпожи Лады, отметила крестиком свою комнату и отправилась искать почту.
У меня похоже это единственный, с кем удалось поиграть.Ну и пусть будет Золушка потому что это был первый персонаж Робусты, с которым мне довелось играть.