Они вновь зашли в таверну. Маттиас велел принести три кружки эля. Трактирщик уже не удивлялся.
- Порождения тьмы...
Он отхлебнул пенного напитка и задумался. Почему-то сейчас эти твари не вызывали почти никаких чувств. Почти. Как будто это случилось очень давно. А ведь тогда я испугался так, что даже не сразу понял, что Амалия убежала...
Маттиас вспомнил тот день. Первой прибежала Матильда с дальней мельницы. Вся растрепанная, в копоти. Ничего не говоря, повалилась на колени на площади. И просто смотрела куда-то вдаль, тяжело дышала и молчала, даже когда ее обступила целая толпа. А потом послышались крики. Гортанные, нечеловеческие... Люди заметались, кто-то пытался что-то кричать. Я стал звать соседей в башню. А потом к крикам добавились вопли боли, откуда-то с окраины. В воздухе повеяло дымом. Люди все вбегали и вбегали, так медленно, как во сне, а крики теперь, казалось, раздаются у самого уха. И я вбежал сам. Не помню, закрыл ли на засов. Наверное... ведь совсем скоро ворота начали ломать. А потом снова крики. Люди заметались, кто-то зачем-то побежал навстречу тварям, кто-то ломился в стены. Нос забил металлический запах. Кровь. Стоны. Ползущий Теодор по коридору. Он даже не кричит. Просто сосредоточенно, напористо подтягивает ноги за собой. Тянется след. И кажется, у него разорван живот. А он просто смотрит, прямо в глаза. И все остальные застыли, смотрят на него. Вот только тут я кинулся к рычагу, вспомнил, как отец говорил что-то о защите башни. Не знаю как, не помню, что я сделал, но зал и коридор вдруг разделил мерцающий барьер. Теодор остался снаружи. И предательски холодная мысль - к лучшему. Было не по себе от мысли, что он с этим сосредоточенным взглядом до нас доберется. Стало стыдно. Но еще больше - страшно. И лишь когда показались эти твари, я вспомнил об Амалии.
Маттиас передернул плечами. Теперь, вспоминая это, отголоски прежних чувств вернулись. Даже стало странно, как он почти забыл о таком. Стараясь не глядеть на гнома, буркнул:
- Хуже не бывает. Это не просто враги, это... животные. Нет, хуже! Это твари! Самые страшные отродья, что есть на свете. Я лишь боюсь, что если сильные мира сего ничего не сделают, скоро и Денерим станет как Хоннлит.
А потом долго и жадно пил.
Все это время Амалия сидела совершенно спокойно и маленькими глотками пила эль. Когда отец замолчал, обратилась к гному:
- Да, ужасно. Но в этом городе много важных и сильных людей. Наверняка они не допустят такого, - и подумала про себя, что у таких людей должны быть
интересные желания. А потом добавила:
- Я слышала, здесь и маги есть. Это так?
WinterHere ,