Мафия ФРПГ Интервью с Вампиром

Лука
Привет Софи!
Манфред в конец зажрался.
Софи
Софи внимательно посмотрела на брата.
- Привет, Лука! Удачной охоты, брат.
Она показала в сторону кладовой.
- Там я приготовила запас крови для Манфреда, только чур, пусть живет подольше. Я же знаю, как ты ненасытен, выпьешь раньше времени.
В кладовой в связанном виде и в полусознании находился пожилой мужчина, которого она притащила в их жилище ночью. Софи была изредка хозяйственной.
Лука
- И долго еще мы будем раболепствовать перед этим эксплуататором? Когда мы будем жить в свое удовольствие?
Софи
- Лука, давай усыпим бдительность и разработаем план. Твои предложения?
Лука
- Связать Манфреда и замуровать в чулане? Подмешать в графин крови мелких грызунов и когда его начнет колбасить сбежать куда глаза глядят? Или найти себе другого «хозяина»? Или, выпытать у него таинство превращения и самим завести себе миньонов?
Софи
- Мне нравятся все варианты, кроме другого хозяина. Из одного рабства в другое, фу как это скучно.
Давай попробуем закрыть его в чулане!

день второй
Софи
-Лука! Это же не ты его?! Нет? Я так волновалась. Что теперь делать? Свобода от него обернулась клеткой. Мне кажется, здесь каждый готов разорвать каждого, лишь бы выбраться в Ночь из этого театра, из этих пыльных склепов!
Лука
- Я бы с удовольствием, но кто-то меня опередил. Наша последняя с ним встреча была одной из самых неприятных, даже вспоминать не хочу. Я смотрю ты много общаешься с неизвестными личностями, они хоть также приятны в общении, как красивы с виду? Или Манфред от них недалеко ушел?
Софи
-Это ревность? - хихикнула Софи,- больно мне нужно общаться с этими...личностями. Пришлось побеседовать с верховным. Но ты сам видишь, все валят на меня. И если сегодня я не переживу рассвет, то только потому, что пытаюсь отвлечь внимание от тебя.
Ммм..хорошо, что его убил не ты, мне так спокойней.
Софи обняла брата и закрыла глаза, слушая далёкие шаги, шелест крыльев моли, которая заплутала в складках занавеса.
Лука
-Если ты не переживешь, то и я не переживу. - Буркнул в ответ Лука. - Мне... то есть нам не было смысла рассчитываться с ним, прежде чем он посвятит нас в таинство превращения. И вполне возможно, что он своим поведением нажил тут врагов, которые не стали мириться с его характером. А то что пытаются свалить на тебя - думаю, что многим понятно, что нас легче всего подставить... Что думаешь на счет Отто? Может нам тоже стоит высказаться против него?
Софи
- Думаю, что у нас нет выбора, только Отто. - Софи помолчала и виновато посмотрела на брата, - это все из-за меня? Ты вспылил из-за меня, он к тебе полез из-за меня! Лука, прости меня.

Луиза де Ларуа
Здравствуй, дорогая кузина. Я так понимаю у тебя есть какие-то проблемы в доминировании и неадекватности? Ну тогда ты в надежных руках. Я тебе преподам мастер-класс и того и другого.) До меня дошли слухи, что этот осел Манфред делал тебе какие-то недвусмысленные предложения. Это правда? Ты же знаешь как я отношусь к этому напыщенному олуху. Ты же не хочешь меня разозлить?
Амели де Ларуа
Амели завалилась к кузине в одном белье и с платьем в руках.
- Мрр, милая кузина Лу, то всё настоящие мелочи, а не проблемы. Настоящая моя проблема - это уродливые турнюры. И кто это придумал, конечно же, особь мужского пола! Вот над кем надо бы подоминировать хорошенько, пустить на цирковую трапецию и пустить сразу в пасть тигры. Ах, дорогая Лу, ты была в цирке? Всё так дешево и пошло, что просто загляденье! Я всё жду, что кто-то сломает шею. Там был такой маленький уродец - душка! Короткие ножки, горбик, а один глазик выше другого. Я хочу его себе! Буду его кормить и облачать в турнюры! Что ты там говорила? Манфред? Кто таков...ах, да! Пусть надеется. Мрр.
Луиза де Ларуа
- Я рада, что ты в хорошем настроении и все правильно поняла насчет этого Манфреда. Кстати, близнецы которых он постоянно держит рядом с собой вполне ничего. Луиза вытянулась на кровати и улыбнулась кузине. - Так что ты там рассказывала про циркового уродца?
Амели де Ларуа
- Чистые душой и телом, но не мои? Скукааа, - протянула Амели и улеглась на мягкий ковер у дивана кузины. - А уродец - загляденье. У него еще ушки такие большие и круглые и на одном бородавка, просто изюминка! Ах, милая Лу, у меня же скоро День рождения. Сколько там, сто пятьдесят годочков! Красивая цифра, правда? Куплю уродца сама себе в подарок. Я уже вижу как буду ставить его в различные позы в цветастых нарядах и рисовать, рисовать часами! Ему очень подойдет образ канцлера Пруссии Забыла-как-звать. А какие фокусы он вытворяет своими маленькими скрюченными ручками! У меня уже море идей как вписать его в свою праздничную шоу-программу. Интересно, удержит ли он семейную алебарду...но что мы всё обо мне и обо мне? Как твоё небытие?
Луиза де Ларуа
- Я так всегда тебе рада, Амели. Ты привносишь в мою жизнь что-то яркое и свежее. Луиза с любовью посмотрела на кузину. - Как моё небытье, спрашиваешь ты? Я все также слушаю тишину, смотрю во мрак, пытаюсь полюбить этот бесконечный холод и обуздать эту неутолимую жажду. Ты знаешь, что темнота обладает собственным сознанием? Я с ней смогла подружиться. Иногда она рассказывает мне удивительные вещи... Луиза задумчиво прикрыла глаза. Через некоторое время она встрепенулась и посмотрела на кузину. - Кстати, что бы ты хотела получить от меня в подарок на День рождения?
Амели де Ларуа
Амели мечтательно зажмурилась и протянула руки, будто делая попытки тоже подружиться с тишиной, но после вопроса о подарке, она резко приподнялась и положила локти на диван прямо возле Луизы.
- Мрр, любимая кузина, я больше всего ценю сюрпризы! - Амели сделала задумчивый вид. - Хоть у меня и правда нет никакого наряда к моему новому медальону с детенышем летучей мыши в янтаре...но то такие мелочи! Я могу и без него!
Луиза де Ларуа
Нет, не можешь. Выбирай.)
Амели де Ларуа
Амели радостно захлопала в ладоши. Она всегда могла заявиться на светский раут в неподобающем виде, но кузина Луиза знала, что мы в ответе за тех, кого обратили. Будущая именинница закружилась с тремя платьями сразу.
- Какое чудесно сочетание цветов, а тут какой корсаж! Но первое! Скажи, моя мрачная любимая Лу, этот силуэт подчеркивает все мои достоинства. Первое-первое!

Луиза де Ларуа
Мне оно тоже понравилось. С днем рождения, кузина.
Амели де Ларуа
Откровенно обнюхав обновку, она приземлилась на диван рядом с Луизой. В ярко-голубых глазах искрился озорной огонек.
- Замечательный подарок, милая кузина, а то я недавно искромсала половину своего гардероба. Психанула. Что ж, бывает! А мы вообще с тобой обе такие замечательные: Лу и...Ли!
После этих слов Амели надолго замолчала и смотрела в потолок, будто пытаясь что-то там разглядеть. Улыбалась каким-то своим мыслям.
Луиза де Ларуа
- Дорогая кузина, я только очень надеюсь, что в тех событиях которые скоро произойдут мы окажемся на одной стороне баррикад.)
Амели де Ларуа
- Ах, моя мрачная Лу, я всегда буду с тобой, даже если нам придется испробовать терпкий привкус истинной драмы.
Луиза де Ларуа
Я не сомневалась в тебе.

Манфред
Манфред сидел в кресле, откинув назад голову, на его лице была лёгкая улыбка. Пальцы правой руки придерживали бокал с алым напитком. Вполне можно было подумать, что это вино. Периодически Манфред окидывал комнату скучающим взглядом, который ни на чём не задерживался. Да и незачем, ничего важного и интересного сейчас не происходило. И данную обстановку он уже видел не раз, равно как и находящихся рядом близнецов.
- Мой бокал пустеет, - произнёс Манфред, справедливо полагая что близнецы поймут намёк. Если нет, им же хуже.
Лука
Лука стоял у окна и всмартивался в темноту по другую сторону. Интересно, что на этот раз придумает их благодетель, если они его проигнорируют? Лука перевел взгляд на сестру и многозначительно на нее посмотрел.[
Софи
Софи сделала вид, что сейчас разорвет клыками свое запястье, потом резко развернулась и достала из шкафа графин с алой жидкостью. Неспешно проплыла по комнате, тихонько подмигнула Луке и, открыв сосуд, медленной струйкой наполнила бокал Манфреда.
Оставшиеся капли допила сама из графина и застыла около портьеры.
Манфред
Похоже птенчики решили поиграть с ним, пусть пожелание его формально было выполнено. Но Манфреду было совершенно очевидно, что они испытывают пределы допустимого. Всё это Манфред уже проходил и не только с близнецами.
- Благодарю тебя, моя малышка, - всё с той же лёгкой улыбкой произнёс Манфред. Вот только в глазах не было никакого намёка на веселье. - И раз уж этот графин пуст, то его снова следует наполнить. Пусть Лука этим займётся, оставив нас наедине.
Лука
Лука перевел взгляд на благодетеля, потом на кувшин, молча его взял и отправился в подвал.

Все также флегматично возвращается, ставит наполненный графин на стол.
- А что на счет таинства превращения, Манфред? Не настало ли время нам с Софи о нем узнать? - Непосредственно и легко спросил Лука глядя на их «создателя».
Манфред
Лука быстро вернулся, вообще близнецов явно стоит держать друг от друга подальше. И делать это почаще. Обманчиво ласковым голосом Манфред ответил:
- Лука, мальчик мой, может быть ты считаешь что я сам не смогу принять решения о том, что и когда вам следует узнать? Или мне стоит совершить таинство превращения по первому требованию? - вторая фраза была произнесена с какой-то весёлой злобой.
- Да кстати, мне надоела пить из бокала, - Манфред взглянул на Софи, с лица перевёл взгляд на шею, а потом на грудь. Порой ему нравилось слизывать кровь с груди. - Лука, не поможешь сестре с одеждой?
Лука
Лука был рад, что Манфреду не приходило на ум слизывать кровь с члена, или наоборот. Но, еще не вечер, еще не вечер...
Лука снял свою белоснежную рубашку, обнажив свой торс, и подошел к своей сестре. Это всего лишь тело, кровь же намного важнее...
Софи
Еще не вечер, еще не вечер, успокаивала себя Софи.
Она посмотрела на Луку и решительно шагнула к порогу комнаты.
- Если сир голоден, то кровь в чулане. И там можно пить без бокалов. Идем?
Софи вышла из комнаты и побежала по лестнице к двери чулана.
Манфред
Манфред нахмурился, Софи практически проявила своеволие, без разрешения вышла из комнаты. Более того, по сути она указала ЕМУ куда следует направиться. И ведь тут она вполне может оправдаться, по крайней мере она так думает. Наверное. В любом случае подобное Манфред не намерен спускать с рук, он посмотрел на Луку. У него с сестрой единение, тем более что ни близнецы. Манфред представил, что даёт ему плеть, которая должна будет пройтись по телу Софи. И сделать всё предстоит Луке, Манфред улыбнулся этой мысли. Но улыбка тут же исчезла.
Манфред направился в подвал, предположив что там его может ждать ловушка. Могут ли близнецы осмелиться на такое? Неважно, уж их-то он точно не боялся. Если они задумали что-то, он вырвет их сердца. И сделает это не без удовольствия, хотя смерть близнецов принесёт ему мало радости. Но даже мало - это лучше чем ничего...
- Ты слышал сестру? - кинул Манфред Луке, направляясь в подвал.
Лука
Манфред почему-то направился в подвал. Лука взял графин и отправился в чулан, к сестре. Небольшой пир и уединение для них двоих почти обеспечено.
Манфред
В подвале была прекрасная коллекция оружия и пыточных инструментов. Когда-то применение последних приносило радость, разгоняющую печаль от того, что было в смертной жизни. Когда он был удалым воином, гордостью отца. Но желание славы и сражений с посмертием сменилось инстинктом самосохранения. Исчезло стремление сразиться с опасным противником, если только этого нельзя избежать.
В конце концов исчезли и радость от бессмертия, и печаль от потерянного. Былые развлечения наскучили, придумать новое становилось всё сильнее. Манфред снял со стены кинжал и спрятал в рукаве. Возможно то излишняя предосторожность. кто посмеет на него напасть? Инстинкты превращают его в параноика...
Однако кинжалу можно найти и иное применение, Манфред улыбнулся этой мысли. Он снял со стены плеть и захватил верёвку. Пусть близняшки наслаждаются друг другом, но недолго. Скоро их обоих ждёт сюрприз. Манфред улыбнулся, и улыбка его не была доброй.
Манфред
Манфред входит в чулан, в одной руке плеть, в другой верёвка.
- Ну что дорогие мои, соскучились? - Манфред жестоко улыбнулся. - У меня для вас сюрприз.
Лука
В полупьяном бреду:
- Дядя, вас не звали. Покиньте помещение.
Манфред
Манфред подошёл к Лук и отвесил пощечину.
- Вставай, у меня к тебе задание, - холодно произнёс Манфред. Софи же он кинул:
- На тебе лишняя одежда, которая не понадобится тебе в ближайшее время.
Лука
- И это всё что ты можешь? Бить слабых? Самоутверждаться за их, то есть наш, счет? Да ты ничтожество, Манфред! Я не собираюсь выполнять твоих заданий. Пошел к черту, старый! - Лука нагло улыбнулся и показал огромный кукиш благодетелю.
Манфред
- Поживёшь с моё, сам начнёшь пинать молодняк, забывающий своё место, - холодно констатировал Манфред. А ведь он сам когда-то проявлял неповиновение своему создателю. Правда делал он это гораздо яростнее, чем Лука. - Но пока с моё ты не пожил, да и ничем особым не выделяешься. Даже при жизни.
Манфред подошёл к Луке и обвязал верёвкой его шею.
- Вообще-то я приготовил её для твоей сестры, - ласково сообщил Манфред. - Но теперь думаю что тебе не помешает повисеть на ней. И подумать о своём поведении, которое может быстро оборвать твоё существование.
Лука
- Лучше не жить, чем с годами становиться таким как ты. - Лука покосился на веревку. - Давай, поиграй в мать, жизнь дающую и жизнь берущую. Или слабо? Ну да, в тебе всегда было больше женственности, чем мужественности...
Манфред
На последние слова Манфред рассмеялся, со злым весельем. Затем перекинул верёвку через балку наверху.
- Забавно это слышать от тебя, мой мальчик, в жизни я был большим мужчиной, чем ты был и есть. Теперь тебе мужчиной становиться поздно, ты уже не человек.
Манфред начал натягивать верёвку.
Повиси немного, я повеселюсь пока с твоей сестрой. Ты любишь сестру, не хочешь посмотреть что я могу с ней сделать? Ты готов умереть, но готов ли ты ей пожертвовать?
Манфред покачал головой, словно разочарованный отец.
- К чему это неповиновение было? - спокойно спросил Манфред. - Я могу покончить с тобой, оставив сестру без близкого. Кто о ней позаботится? Могу сделать наоборот. И в конце концов, винить вы можете лишь себя, вы сами пришли.

Гюстав Кусто
Здравствуй, Джонни. Я искренне рад, что ты будешь в Париже в этом году. Всегда приятно видеть твоё честное и открытое лицо - особенно в той коллекции интриганства, лжи и братоубийства, которой явятся нынешние выборы Князя. Хотя этому городу грозит война - вкупе с сопутствующими обстоятельствами, как-то: блокада, комендантский час, возможно, обстрелы, etc, которые не позволяют по-настоящему хорошо повеселиться - но сейчас на его улицах прямо не протолкнуться от тех, на кого ты имеешь обыкновение охотиться, ведь в обстановке военного поражения человеческого государства грязная пена всплывает наверх.
Приглашаю тебя, как прибудешь в Париж, в моё логово в Катакомбах.
Джонни Шозанахер
Молодой вампир с поистине детским восторгом вглядывался в каллиграфические строки. Да, он планировал выбраться на континент, что-то гнало его в Париж. Возможно, вампирское чутье? И приглашение старого друга пришлось как нельзя более кстати.
- Фрэнк, завтра я отплываю ночным рейсом. Ты знаешь, что надо делать, - Джон кивнул пожилому камердинеру, прекрасно осведомленному о "маленькой проблеме" хозяина. - Белый атлас, не слишком дорогое дерево. И упаси тебя Бог, никакого золота! - предвосхищая вопрос, уточнил мистер Шозанахер. - Землю не надо, я от нее чешусь.
Когда слуга ушел, Джонни задумчиво вгляделся в лист бумаги. Обмакнул в чернила перо.
Любезный Гюстав, как приятно было получить твое послание! Не говоря практически ни единой живой и не очень душе о предстоящем путешествии, я подозреваю, что ты умеешь читать мысли. Возможно. Либо же слухи разносятся быстрее, чем мысль успевает быть порожденной электричеством в человеческом мозгу.
Я не слишком старый вампир. Более того, по меркам Древних, я пока весьма юн, оттого еще более удивился, получив приглашение на представление. Я люблю театр и его звезд полусвета, жеманных и пахнущих пудрой, люблю пьянящий ветер свободы, ночные костры и наше с тобой разудалое веселье! Что-то грядет, я чувствую и жажду этого. Жажду снова встать на баррикады, сжимая в руках штык, ружье, древко знамени... Жажду испить разгоряченной крови, чтобы чужой адреналин побежал по моим жилам, зажигая в груди полузабытый очищающий огонь. Когда хочется пить коньяк и любить женщин! Я приеду, Гюстав, и мы зажжем эти ночи, освобождая улицы Парижа от засилья всякой швали!
С радостью принимаю твое приглашение. Буду в городе через 5 дней, в районе полуночи.
Гюстав Кусто
Дорогой Джонни!
Благодарю тебя за твоё письмо. Я чрезвычайно рад твоему боевому настроению, как и тому, что твои чувства сохраняются во всей полноте. Что до баррикад - то это возможно для нас и как для вампиров (в связи с тем, что с выборов Князя обратно вернутся не все) и как для тех формальных подданных человеческих государей: нехватка продовольствия и позорный мир с Пруссией-Германией не сегодня-завтра взорвут Париж. И когда заварилась такая каша, то можно совместить приятное и полезным.
Конечно! Если понадобится - то хоть против армий двух государств!
Искренне твой,
Гюстав.
Джонни Шозанахер
- Здравствуй, друг, вот и я! - Джонни, широко улыбаясь, остановился на пороге, ожидая приглашения войти. Бессмертие бессмертием, но древние традиции оставались непреложны, и войти куда-либо без приглашения хозяина, будь ты хоть тысячелетним кровососом, было невозможно. В меняющемся мире со всевозрастающим уровнем недоверия вампиры однажды рисковали остаться просто бессмертными бомжами, ютящимися на заброшенных кладбищах. - Я принес тебе двух педофилов, еще тепленьких! - мистер Шоханахер кивнул куда-то за спину, там, в неярком свете луны, на травке лежали два накрепко загипнотизированных мужчины. - Сорокалетняя выдержка, не абы что!
Гюстав Кусто
Гость в дом - Бог в дом.
Заходи, Джонни, располагайся.
Благодарю за добычу.
Завтра ночью предлагаю поохотиться на прусский патруль.
Джонни Шозанахер
Я только за! Заодно жду экскурсии по Парижу. С твоими познаниями и богатым литературным опытом она может стать бесценной. Кстати, ты не знаешь, где у вас можно раздобыть зеркала? Желательно размером побольше, и самые разные: сценические, кривые, гинекологические... Один из организаторов грядущей постановки - *шепотом* сам Мандфред! - попросил... А я не рискнул везти такой хрупкий груз через океан: сколько ни плати этой матросне, всего одна бочка рома, и всем насpать на твои заказы.
Гюстав Кусто
Попробуй поискать в пригородах - Сен-Клу или Клиши.
А вот с этим могут возникнуть сложности. Во-первых, я сомневаюсь, чтобы с началом представления кто-нибудь из зрителей мог надолго покинуть театр. Во-вторых, в ближайшие несколько дней я буду, скажем так, малоактивен. Тем не менее, когда эта катавасия, как в нашем мире, так и в мире человеческих государств закончится, я обязательно устрою тебе ночную экскурсию по Парижу.

Инесс Меццанотте
- Ты ли это, Papi? – сладчайшим голосом спросила Инесс, бросаясь навстречу Фабиано.
Она замерла на мгновение, а потом порывисто обняла его.
– Papi, ах, Papi, как я скучала, - повторяла она, прижавшись к нему и вдыхая знакомый запах.
Запах, который, тем временем, будил некоторые воспоминания.
- Bastardo!
И в мраморную скулу Фабиано прилетела смачная пощечина.
- Где ты был, figlio di puttana? Как ты посмел бросить меня и сбежать?
Фабиано Ринальди
- Салют, Инесс. Жар твоих слов, как и прежде, плавят мою кожу, - успел произнести Фабиано прежде, чем получил пощечину. - Ах, милая Инесс! Я не сбежал, я путешествовал! Я бы мог взять тебя собой, но дорога была дальней и опасной. Ты не представляешь, с чем мне довелось столкнуться в пути! И потерять тебя... это было бы не выносимо!
Фабиано взял в свои руки тонкие кисти девушки и внимательно посмотрел в ее глаза, с каждым мигом приближаясь к воспоминаниям о теплой и красочной Флоренции, о ваннах с лавандой, балконах, заваленных цветами и большой кровати, отгороженной от остального мира пурпурным тюлем.
- Я вижу, в твоих глазах радость от встречи перемешанную со злобой из-за долгого расставания. Но нет нужды злиться. Вот, теперь я рядом с тобой, буквально у твоих ног, il mio cuore. Что ты хочешь? Можем вспомнить теплые ночи шестнадцатого столетия, когда мы притворялись обычными людьми и ходили на чужие свадьбы. Или поохотиться на влюбленных, убегающих в ночь от опеки родителей. Или что ещё мы любили?
Инесс Меццанотте
"...Невыносимо! Опасно!" - Инесс поджала губы.
Сказочник.
- Ты все забыл, Papi, - едко сказала она. - Теплыми флорентийскими ночами я любила ловить наглых сладкоречивых лжецов и съедать их маленькие лживые сердца. Маленькие! – она показала, насколько, - как у цыпленка!
Она высвободила руки и отвернулась от него, чтобы не поддаться на магию серо-зеленых глаз. Проклятая Флорентийская весна!
- Здесь теперь не принято веселиться, – сказала она, помолчав. – Разве ты не знал? Нет ни лаванды, ни влюбленных, только тлен и скука, и бесконечные соревнования умов.
«И одиночество» - подумала она, но вслух не сказала.
- Где же ты был, Papi, - спросила она уже более мягко, - и зачем приехал в Париж? Давно ли?[/QUOTE]
Фабиано Ринальди
- Когда злишься, ты похожа на волны бушующего океана, ласкающие берег тихой гавани! Как в этом городе может быть скучно, когда очень даже весело?эти стычки между хищниками, пытающимися доказать свое превосходство перед остальнымии веселее любых оргий или кровавых пиров.
Фабиано приподнял подбородок Инесс и посмотрел в очаровательные глаза флорентийской красавицы.
- Я много где был. В чопорной и серой Англии, в Российской Империи, где богатство соседствует с печальной бедностью, на загадочном востоке и в Испании с горящими ночами. Я был в Америке и видел, как колонисты гонят с родных земель краснокожих. Я был в Индии с ее яркими красками и войнами за независимость. В каждой я оставил кусочек себя, и каждая из этих стран оставила отпечаток в моем сердце. Париж - всего лишь ещё один пункт в этом путешествии. Я хочу увидеть весь мир, - с жаром говорил Фабиано.
Он отступил назад, ощущая, что запах крови Инесс до невозможности напоминает ему старые времена, дом и яркие краски тех дней. Ему хотелось забыться и снова опуститься с головой в море тех воспоминаний, но держал себя в руках. Пока.
- Я приехал в конце августа. Тут в городе было достаточно волнительное. Люди сильно возбуждены, - уже спокойнее сказал мужчина.
Фабиано Ринальди
- Инесс, - вопросительно посмотрел Фабиано на девушку, - неужели ты так зла на меня, что потеряла дар речи? - на лице появилась улыбка. - Или ты мне объявила бойкот?
Инесс Меццанотте
- Ты уже получил приглашение в Театр Вампиров? - спросила Инесс. - Выборы Верховного, и все сородичи соберутся под одной крышей. Будет ужасно весело, готова поспорить, - то ли в шутку, то ли всерьез добавила она. - Мы готовим нечто грандиозное, тебе, должно быть, понравится. Абсолютно новая постановка, для гостей театра.
- Мне нужно распорядиться, чтобы подготовили мои вещи, мои наряды... и все остальное. - Инесс вздохнула. - Ах, Papi, я бы предпочла жить в это время в своем доме... мне неуютно в чужих убежищах.
Фабиано Ринальди
- Да, ты права, Инесс. Это будет весело. Главное только не подхватить меланхолию. И не потерять голову, в прямом смысле, - подмигнул Фабиано. - Я буду приглядывать за тобой, и если кто-то тебя обидит, сообщи мне, - ещё серьезнее сказал Фабиано. - А если вдруг что-то случится со мной, - он качнул головой, считая это невозможным, - то по напрасному не расстраивайся. Ты тоже сможешь постоять за себя.
Он выдохнул, приводя мысли в порядок.
- Там еще будет одна женщина. Вампир, как и мы, правда несколько моложе. Должен признаться, она мне дорога. Вы обе мне очень дороги. И я хотел бы, чтобы вы нашли общий язык. Понимаю, два хищника одного пола невольно становятся соперниками. Но я прошу тебя, будь к ней снисходительна.
Он глубоко вздохнул, понимая, что, возможно, просит слишком много.
- Увидимся в театре. Уверен, постановка будет чудесной.

Алукард
- Здраствуте достопочтенный Доминик - чуть приснял шляпу Аулкард, - мне хвалили ваши вина...
Доминик Глостер
С холмов Монферрато в окрестностях Асти горы предстают непрерывной темной линией горизонта. А холмы Ланге покрыты виноградниками. Поместья и замки Италии обычно светлые и воздушные, будто нарисованные акварелью. Но обиталище Доминика Глостера, винодела с нетипичной фамилией, которую он менять не стал: британцы всегда верны традициям, пусть они и кажутся кому-то эксцентричными - было мрачным и темным. Сам винодел это объяснял необходимостью поддерживать строго определенную температуру в обширных подвалах, где таились самые драгоценные вина под охраной угрюмых слуг - гулей. В подвалах, впрочем, таилось не только это - но гостям об этом было знать совершенно не обязательно.
Сам хозяин держался приветливо, хоть и холодно.
- Приветствую, сэр. - учтиво кивнул он гостю, мгновенно признав Сородича, в его глазах что-то тускло мелькнуло - какой-то отблеск. - Рад знакомству. Располагайтесь.
Они находились в обеденной комнате, окна которой днем были занавешены плотным темным бархатом, но сейчас портьеры были распахнуты, и холодный лунный свет чертил узоры на полу, смешиваясь со светом канделябров. Тяжёлый стол из английского дуба, стулья, обитые алым сукном, удобные кресла, ряд крепких бочек с кранами у стены, и стойка, на которой поблескивали бутылки с драгоценным содержимым.
Алукард
Алукард вальяжно откинулся на спинку стула, забросив нога за ногу. Он свел свои тонкие руки в замок перед лицом и прищуренно рассматривал интерьер. Ему многое рассказывали об этом виноделе, но Алукард был не склонен верить сплетням, а создавать впечатление самому.
- Я ожидаю очень важного гостя, - начал он, обратившись к хозяину дома, - и предпочел бы его встретить особенным вином. Мне рекомендовали обратиться к вам, как к лучшему специалисту в этой области.
Доминик Глостер
- Особенные вина - моя специальность, сэр. - неспешно ответил вампир. - Давайте обсудим, насколько должно быть особенным вино... И в каком сосуде вы его намерены подать гостю? Это важно.
Он рассматривал небрежную позу Алукарда и размышлял, оценивая, изучая гостя. "Выглядит уверенным хищником. Возможно, переоценивает свои силы..." - он оценил нарочито вальяжную позу - "хотя чтобы так рассматривать обстановку, нужно все же чувствовать себя хоть немного расслабленно".
Далее он принялся ждать ответ гостя, методично продумывая кулинарные рецепты. Его гости редко уезжали в день визита... обычно задерживались на некоторое время.
Алукард
Алукард смотрел на винодела. Он был интересен. Что-то в нем было такого, что отличало от других вампиров. Не только симпатичная, черт возьми, физиономия или заманчивая наеприступность. Нет, было еще что-то - опасность. Опасность ихсодила от него, источалась в голосе, в манере говорить, в самих словах. Носферату склонил голову - хозяин винодельни явно его заинтересовал.
- Вино должно быть лучшего сорта, - вальяжно ответил Алукард, - такое, чтоб запомнилось надолго... не на десяток лет. Гость у меня очень важный, нужно его впечатлить...
А потом он оглянулся вокруг, словно оценивая помещение.
- У вас очень замечательный антураж, - похвалил он, - часто делаете званые ужины?
Доминик Глостер
- Пожалуй, я предложу особый сорт Баролло - подумав, начал говорить он. - король Пьемонта, лучшее вино. Аромат табака и лакрицы, долгое послевкусие, нотки белого трюфеля и шелковицы, раскрывается для каждого по-своему, выдерживается годами в дубовых бочках... впрочем, вам, верно, неинтересны такие подробности. Мы, англичане, излишне скучны и обстоятельны в вопросах, касающихся наших увлечений.
- Да, ужины... порой, бывает. Вы, возможно, слышали - кулинария мое давнее увлечение. Иногда это бывает забавным. Иногда познавательным. Иногда опасным, что забавно и познавательно вдвойне. Однако я не хотел бы задерживать вас ни минутой дольше, чем это необходимо.
- Жан! - позвал он. - принеси дегустационное Barollo 1752 года. И приведи сосуд. Появившийся будто из ниоткуда (бдительный взгляд мог бы заметить, как шевельнулась одна из бочек, приоткрывая проход или тайник) угрюмый молодой человек почтительно склонил голову и отправился из зала, взглянув на Алукарда и потянув носом, как терьер, что ищет в земле трюфели.
- Жан-Батист - идеальный сомелье. Непревзойденное чутьё ароматов. Он мог бы быть идеальным парфюмером, если бы судьба сложилась иначе. - произнёс хозяин поместья.
В этот миг Жан вернулся, ведя девушку со скованными руками - затуманенный взгляд, белая сорочка, рыжий водопад волос падал на плечи, и молодого мускулистого блондина в таком же состоянии. Жан протянул бокал с вином виноделу и вопросительно взглянул на него.
- Можно было бы дать право выбора гостю, - задумчиво сказал винодел. - Но все же лучше я выберу сам. Уведи сомнамбулу - он кивнул на девушку.
- Пей, дитя моё. - это уже к блондину, протягивая бокал.
Алукард
Алукард с удивлением наблюдал за происходящим - его все больше и больше поражала темная изысканность винодела. Определенно, у него был отменный стиль.
Когда появился сомилье и девушка в одурманеном состоянии, носферату прищурился - что-то новое. Как сложно его было удивить в последнее время - тлен и тоска слишком часто касались разума Алукарда. Он проводил болшую часть времени в своем подвале, не покидая его и лишь рассматривая потолок. Он даже подумывал погрузить себя в добровольный сон - настолько ему все надоело. Но сейчас любопытство зашевелилось в его глазах - настолько карих, что приобретали алый цвет при некотором освещении.
Он ухмыльнулся и прокоментировал:
- А вы гурман... Мне нравится ваш подход к делу.
Доминик Глостер
Жан, привыкший выполнять приказы, взял девушку за скованные руки и мгновенно скрылся с ней за дверью, оставив собеседников наедине с сосудом.
Винодел поднёс бокал к губам блондина, и тот медленно, словно под гипнозом, выпил алый напиток. В его затуманенных глазах на миг сверкнул багровый отблеск - или это была просто игра света?
- Вот так. - винодел прикоснулся к его подбородку. И добавил, обращаясь к Алукарду, взглянув на часы. - Через 15 минут можете пробовать. Лучше всего - через полчаса... Я оставлю вас, чтобы вы могли оценить в полной мере вкус напитка. Единственная просьба - не выпивайте его полностью. Редко можно найти человека, здорового и чистого телом, разумом и душой...такие сосуды - драгоценность.
Алукард
Алукард сложил руки перед лицом и посмотрел внимательно на сосуд, как назвал парня винодел. Красивый, юный, одурманеный...
Он поднялся с кресла и медленно подошел к нему. Он взял его лицо в свои руки и повернул к окну, чтоб на него упал лунный свет. Некоторое время носферату всматривался в глаза парня, словно желая там увидеть отблески звезд. А потом, заметив на его губах остаток вина, легонько коснулся их своими, слизав алую каплю. Он ее попробовал на вкус, словно аперетив перед главным блюдом - вино смертных показалось Алукарду забавным. Да, он когда-то любил вино... Когда-то давно, в замке Трансильвании... Наследник вечно проклятого рода, пролившего столько рек вина, сколько и крови... Бастард того, чье имя он носил, обернув задом-наперед, так как не имел наследного права на подлинное...
Алукард вздохнул, прикрлыл глаза и приник к шее юноши, врываясь в его плоть, в пульсирующие вены, поглощая дивное вино, напиток богов, напиток проклятых...
Он не стал пить его полностью, хоть оторваться было тяжело, но все ж, насытившись, он отпрянул, смахивая с лица растрепанные волосы.
Напиток был по истине изыскан - такого Алукард не пробовал нигде.
Мастер был гений и все больше привлекал внимение носферату... Ему хотелось познать его секрет, увидеть за холодным взглядом тайну. Боялся ли он? Нет, Алукард уже триста лет ничего не боялся, с тех пор как остановилось его сердце в лесах Валахии...
Доминик Глостер
Сам он направился в винные подвалы, желая скоротать время за работой и разобраться с собственными мыслями. Хищник или просто вальяжный прожигатель жизни? Я бы подал ему для аперитива охотника, это точно. Вот только с жареным фазаном в цветных перьях или с бенгальским тигром? Возможно, и то, и то?
- Жан, рассчитайся с гостем, если ему захочется немедленно купить вино и уехать. Черные лошади, если ему будут нужны, в конюшне. Пусть оставит карету в ближайшей траттории, где сможет пересесть на почтовую. Затем он проследовал по лабиринтам коридоров, мимо охранников-гулей в винные подвалы. Прошел мимо одной из бочек, кивнул гулю, открыл собственным ключом тяжёлую дубовую дверь.
- Здравствуй, Винсенте. Давно не виделись. Ты готов поделиться своим витэ? - его голос прозвучал бесстрастно. Затем раздался вскрик, перешедший в хрип - ведь голосовые связки нужны Сородичу, чтобы говорить так же, как и смертному.
Через некоторое время Доминик Глостер вышел из комнаты. Если бы туда зашёл кто-то после него, вряд ли увидел бы что-то необычное, кроме рабочего стола, пары бутылок, инструментов, "Железной девы" и совершенно пустых кандалов.
Он направился обратно в зал. Возможно, к этому моменту гость уже уехал.
Алукард
Алукард не ушел. Он ждал хозяина. Ему интересен стал винодел. Очень интересен.
Когда Доминик вернулся в зал, носферату встретил его взглядом сытого кота, скользнув по его строгим чертам лица. Взгляд Алукарда стал довольно опьяненный под возлиянием "вина".
- Я поражен вашим напитком, - довольно усмехнулся он, - я очень бы хотел стать вашим постоянным клиентом... А так же побывать на ваших знаменитых званых ужинах. Я так давно ничем не удивлялся.
Доминик Глостер
- Сэр, вам следовало бы отдохнуть. К сожалению, вино, верно, подействовало слишком сильно... Минуту. - он взглянул на побледневший сосуд, который опустился на колени, но был еще жив. Склонился, проверил пульс - замедленный, даже слишком.
- Выпей это, дитя. - проговорил он, и, запрокинув юноше голову, влил в рот содержимое маленькой бутылочки. Кожа сосуда порозовела, пульс стал равномерным. - Так лучше... Жан, забери его.
- Этот урожай хорош... - произнес он. В 1751-1752 году была засуха. Вы знаете, что лучшее вино получается, когда лоза терпит боль и страдания? Скудная почва, суглинок, жара... Моим постоянным клиентом стать сложно, сэр. Королевские фамилии, рестораны... впрочем, я мог бы присылать вам отдельные интересные образцы. Что до званых ужинов - он взглянул на Алукарда. - Об этом, возможно, мы поговорим позднее. Сейчас вам следует отдохнуть или отправляться в дорогу. Через два часа взойдет солнце, а мне не хотелось бы, чтобы мой гость вдруг обратился в пепел. При этих словах в его глазах вновь что-то тускло мелькнуло.
Алукард
Алукард улыбнулся - возможно вино действительно слишком ударило ему в голову. Он иступленно разглядывал винодела - его слова сыпались с тонких губ словно терпкие ягоды лозы.. "лучшее вино получается, когда лоза терпит боль и страдания?" - о чем он говорил - о винограде или жертвах?
Перед глазами картинка стала двоится, носферату отчетливо лишь видел змеиный взгляд винодела... в мозгу почему-то промелькнула картинка - тигр и удав... хищник и змей... найдут ли они общий язык?
Устало вздохнув, Алукард улыбнулся - да, пожалуй в таком состоянии здесь оставаться надолго не стоит. Как бы не заманчивы были слова винодела и не притягателен был его магнетический взгляд.
- Спасибо вам за изысканный вкус, - еще раз поблагодарил он, - возможно, да, вы правы, мне лучше отправиться домой отдохнуть...
А потом он добавил:
- Я знаю, что мы встретимься снова, это неизбежно, ведь так?
Загадочного цвета глаза Алукарда - настолько карие, что иногда отдавали алым свечением то ли от его одежд, то ли от блеска свечей - ярко блестели. Мы встретимся снова, это неизбежно - говорили они.
Доминик Глостер
- Возможно. - был ему ответ. - Прощайте, сэр. Вам вправду нужно отдохнуть.
Алукард
Алукард одел свою шляпу и откланялся, облизав на прощание губы - терпкий вкус напитка все еще не покидал его, обволакивая словно густая патока. Хотелось ощущать его еще и еще, не в состоянии напиться. Но носферату взял себя в руки и подошел к двери.
- До встречи, сэр Доминик, - проговорил он, - я пришлю за товаром дилижанс.
Алукард
Алукард уже хотел браться за ручку двери и тут почувствовал сильное головокружение. Он давно не пил крови, слишком давно, а еще и такой дурманящей. Ноги подкосились и он сполз по двери на пол, не в силах подняться. В надежде, что хозяин окажет гостеприимство опьяневшему гостью....
Доминик Глостер
На секунду ему даже стало забавно.
"Я не добавлял в вино ничего... слишком необычного. Отчего такая странная реакция?" Впрочем, когда добыча сама идёт в руки... Он внимательно взглянул на Сородича.
- Облокотитесь на мою руку, сэр. Похоже, что мне вас и впрямь стоит пригласить на званый ужин. Его взгляд стал цепким, и ощупывал лицо Алукарда, будто пальцы слепого - церковную чашу.
"Я видел однажды слепого горбуна. Дело было в церкви" - произнес он. - "Горбуны, как вы знаете, отличаются невероятной силой... Он прямо посреди мессы подошёл к священнику, взглянул на него бельмами, прикоснулся к его лицу внимательными движениями, а затем выдавил ему глаза пальцами. Говорили, там был замешан суд инквизиции, порочность священника, какая-то девственница, королевское правосудие и церковная бюрократия"...
Беседуя так, он помог Алукарду подняться, при этом прикинув, где стоит разместить визитера. Интересно, он кого-то предупреждал о поездке? В любом случае стоит позаботиться о...
- Жан, позаботься о сэре Алукарде, приготовь гостевые покои. Он, похоже, планирует уехать завтра.
В этот миг он заметил три темных силуэта Сородичей и, передав гостя под опеку хмурого Жана, вышел их приветствовать. Это оказалась инспекция по оценке качества вин, и Доминик Глостер радушно пригласил их в дом. Ему скрывать от инспекций было нечего.
А через некоторое время наступил рассвет, и все уснули - гости и Алукард расположились в удобных гостевых покоях, сам хозяин в своем крыле, Жан в маленькой комнатке рядом с покоями винодела, в подвалах тихо пришло в действие несколько рычагов, едва заметно меняя внутреннюю планировку, и только гули продолжали патрулирование поместья. Мало ли кто явится разузнать секреты виноделия...
Алукард
Когда село солнце, Алукард очнулся и удивленно оглянулся по сторонам. Что с ним вчера было? Что случилось? Он вспомнил, как его одурманило вино. А все из-за того, что он слишком давно не охотился... хотел даже уйти в стазис, не пил крови годами, даже научившись наслаждаться чувством тянущего голода внутри... и вот теперь такой конфуз. Ему стало даже немного стыдно за это.
Он поднялся и вышел в гостиную в поисках хозяина - нужно было поблагодарить за то, что не оставили в столь трудную минуту.
Доминик Глостер
В гостиной Алукард встретил винодела и трёх Сородичей, которые неспешно беседовали, потягивая из хрустальных бокалов что-то алое. Предположительно, кровь. Рядом стоял Жан, держа одурманенную девушку, по ее щекам едва заметно текли слезы, а из вены стекала кровь в бокал.
- Удивительно округлые танины! - говорил один визитер, цокая языком.
- Восхитительное шоколадное послевкусие, нотки копченых сухофруктов.
- И кремний, кремний... Я давно не пробовал ничего подобного, мессере...
- Я предпочитаю "сэр". Давняя привычка... - проговорил хозяин. - Дубовые бочки придают вяжущий привкус, шоколад и сухофрукты - столь ненавистное нам солнце, стоит признать, неплохо справляется с задачей, а соль, пепел и кремний - страдания виноградной лозы. На тучной почве виноград никогда не будет достаточно хорош... Вот почему Ланге - идеальна.
- Доброй ночи, Алукард. Жан, забери сомнамбулу, и принеси господину крови, обогащённой кофе.
Алукард
- Доброй Ночи, - улыбнулся своей улыбкой от уха до уха Алукард, - да, спасибо вам, сэр Доминик, за напиток и гостеприимство. Мне право неловко, что причинил вам дополнительные неудобства... я слишком долго голодал...
Он снова скользнул взглядом по лицу винодела - нет, он не оставит его загадку, не оставит. Когда-нибудь непременно узнает ее!
А потом он попрощался и отправился к диллижансу.
Доминик Глостер
- Совершенно никаких неудобств, - отметил винодел, пристально глядя в глаза Алукарду. - Я всегда рад знакомству с истинным ценителем.
- Господа, сегодняшняя ночь просто создана для инспекций виноградников, вы не находите? - продолжил он светскую беседу с гостями, направляясь к собственному экипажу.
Жан смотрел им вслед из окна, пока экипажи не превратились в две точки, движущиеся прочь друг от друга с равной скоростью, а затем вернулся в гостиную к сомнамбуле, опустился перед ней на колени и принялся жадно слизывать кровь из слабо перетянутой жгутом вены.

Лорд Бартон
Доброй ночи, господа!
Манфред
- Доброй ночи, мой дорогой друг, - поприветствовал Манфред лорда Бартона. - Надеюсь я не отвлекаю вас от важных дел?
Лорд Бартон
- Важные дела? Скука, мой друг, одна сплошная скука! - вздохнул Лорд и отпил что-то красное из бокала.
Манфред
- Я прекрасно вас понимаю, - Манфред театрально вздохнул. - Мир движется вперёд, но ничего не меняется. Как у людей, так и ну нас, всегда одно и тоже. То что нас когда-то радует, либо надоедает, либо пытается уничтожить. А может то и другое вместе.
Лорд Бартон
- Ах, мой друг, ваш покорный слуга не принадлежал этому миру, а теперь и не принадлежит обоим мирам, - серые глаза смотрели печально - Это мой злой рок, скитаться и находить приюта, но, черт возьми, как же хочется почувствовать себя снова живым!
Манфред
- Почувствовать себя живым, - задумчиво произнёс Манфред.- Когла-то меня посещали подобные стремления, когда-то... Наверное всем присуще стремление вернуть навеки потерянное. Хотя бы ради разнообразия.
Лорд Бартон
- Всю жизнь я боролся с чувствами, мой друг. И вот, когда я их наконец преодолел, я жажду их сильнее, чем крови.
Манфред
- Полагаю что нужно просто больше времени, да и жажда чувств это тоже чувство. Со временем проходит и оно. А может вам попробовать завести кого-нибудь, как делаю это я периодически?
Лорд Бартон
- Однажды, любезный Манфред, я уже попробовал завести себе жену. Все мы знаем, чем это закончилось, - усмехнулся поэт. - Одиночество. Вот самый достойный спутник и собеседник!
Однако, ваши близнецы, смею вам заметить, великолепны и достойны гарема падишаха. Ах, когда-то и у меня был свой маленький гарем, прямо в Лондоне, - он рассмеялся. - Главное, следите за тем, чтобы ваши близнецы любили вас больше, чем другу друга!
Манфред
- Не знаю, любят ли они друг друга, но судя по всему себя они начали любить больше, чем меня. Сильно больше, - последние слова Манфред особенно подчеркнул. - Полагаю что меня ждёт очередная банальная история, когда кто-то забывает своё место.
Манфред театрально вздохнул, но в этом не было никаких чувств. Только необходимость делать рутинную работу.
Лорд Бартон
- Именно поэтому, Манфред, я предпочитаю скучать в одиночестве. Это куда приятнее и надежнее, чем в компании, пусть и отчасти приятной. Боюсь, что общество, как таковое, в конце концов вызовет у меня приступ меланхолии, будь оно человеческое или нет. Максимум, на что я, пожалуй, готов согласиться - компанию очаровательной и веселой спутницы, на вечерок-другой. Без всяких обязательств и дальнейших историй. Я уверен, что вы прекрасно меня понимаете, друг мой. Не так ли?
Манфред
- Краткосрочные отношения наверное самые честные, а потому им более присуще то, что называется нравственность, - усмехнувшись произнёс Манфред. - И по этой причине их как раз называют безнравственными.
Лорд Бартон
- Нравственность придумали для оправдания собственной трусости, Манфред. Вы знаете, я никогда не любил никаких рамок, в которые меня можно было бы загнать. Еще меньше они мне нравятся сейчас. Все что мне нужно от спутницы, чтобы она поменьше говорила и побольше смеялась. А вы сами каких женщин предпочитаете? Или не женщин? Вы много опытнее меня и, бьюсь об заклад, могли бы дать чертовски хороший совет.
Манфред
- Друг мой, ваша наивность поразительна, у простите за откровенность! - лицо Манфреда стало весёлым. - Нравственность не столько оправдание слабости, сколько инструмент управления. Довольно полезный, если знать как им пользоваться и довольно губительный, если он начинает тобой владеть. Но мы отвлеклись от темы. И правда в том, что некоторые рамки необходимы для порядка, некоторые придумывают их себе сами. И да, некоторые непреодолимы, как бы это было неприятно. Однако есть преодолимые, есть и такие, которых нет вовсе на самом деле. Может стоит увидеть какие рамки какими являются?
Лорд Бартон
- Полностью с вами согласен, Манфред! Инструмент управления слабыми, - печальный Лорд вдруг улыбнулся. - И надо быть поосторожнее с инструментами. Когда считаешь, что все держишь в своих руках, есть риск и самому превратиться в инструмент. Хотя... - тут лицо его опять сделалось печальным. Поразительно, как быстро могло меняться его выражение, - Мне все равно! Я странным образом еще не изжил свои привычки и вкус бренди предпочитаю вкусу крови.
Манфред
- Это пройдёт со временем, ибо оно не лечит, как любят говорить. Оно уничтожает, уничтожает всё. Былые чувства, затем воспоминания и печаль от потерянного. Берегите свою боль или свою печаль, вот мой совет. Ибо однажды это исчезнет безвозвратно.
Лорд Бартон
Это поистине мудрые слова, мой друг! Боль и воспоминания это все, что еще заставляет меня чувствовать подобие биения сердца и потока крови по венам. Ни с чем не сравнимое чувство! - глаза его вспыхнули то ли яростью, то ли азартом, - С тех пор, как я полностью удовлетворил свое чувство мести.

Фабиано Ринальди
Он явился, когда на главной улице Марселя зажгли последний фонарь. Раздался негромкий, но хорошо улавливаемый в ночной тишине голос:
- Buenas noches, сеньорита Катрин. Огни твоих глаз сегодня особенно ослепляют. Желаешь ли ты в эту безлунную ночь составить мне компанию?
Катрин
Морель Катрин не услышала шагов, но чутье подсказало имя - Фабиано, кровь Фабиано Ринальди. Чуть задержала взгляд на случайном прохожем, давая себе время овладеть чувствами, и подняла взгляд.
- Монсеньор Фабиано! Рада видеть вас в Париже. Безлунные ночи созданы для прогулок и особенно приятны в вашей компании.
Фабиано Ринальди
Фабиано легко прикоснулся тыльной стороной руки к холодной щеке Катрин и улыбнулся.
- Я тоже рад встретиться тебя. Сколько ночей прошло с нашего расставания? Кажется, мы видились в последний раз в точно такую же холодную ночь...
Поделись, по каким дорогам тебя вела нежизнь?
Катрин Морель
- Холодные ночи согреваются горячей кровью. Ты голоден? Я знаю чудесное место, тебе там понравится. - Катрин чуть коснулась губами запястья, вдыхая аромат крови и пытаясь понять настроение Фабиано, затем легко взяла его под руку и посмотрела в глаза.
Фабиано Ринальди
- Голоден. Я как раз хотел спросить об этом. - Фабиано неспешно шел вперёд вместе с Катрин, - Помнишь наш первый ужин? И что я спросил после трапезы - "Чья кровь слаще: человека, опьяненого любовью и дурманом страсти, труса, что забился в угол и испуган до смерти, или смельчака, что смел, словно храбрый рыцарь из средневековых поэм? А может кровь безумца способа утолить жажду?". Что ты ответила тогда?
Катрин Морель
- Опьяненного любовью, я тогда выбрала вкус страсти. И пока не поменяла своих привычек. Все так же непереношу гробы и предпочитаю спускаться в катакомбы, обожаю горячие ванны и запах пионов, предпочитаю балам сборища студентов в Латинском квартале и ужины с профессорами Сорбонны, сейчас налево, здесь есть кафе-кабаре, закрытая мастерская моего знакомого художника и бордель. Что ты предпочтешь сегодня?
Фабиано Ринальди
- Ты не изменилась, - улыбнулся Фабиано уголками губ, - я рад, что встретил знакомое лицо. Сегодня меня тянет к людям, особенно к этим прелестным сосудам неугосающей жизни. В кафе, посетители которого живут только ночью, как и мы.
Фабиано заботливо открыл дверь заведения перед Катрин. Изнутри на ночных гостей уже повеяло жаром и энергией. До ушей доносилась бодрая мелодия, а на сцене плясали молодые танцовщицы. Мужчина нашел глазами пустой столик и кивнул на него.
- Присядем? Оттянем трапезу, тем приятней будет наслаждение. Предлагаю тебе найти нужную жертву.
Катрин Морель
- Прекрасный выбор, монсеньор! Хозяина зовут Родольфо, он мой хороший друг и изредка я пою здесь. Когда есть настроение. Сегодня я спою для тебя. А жертвы... Жертвы будут ждать нас в гримерной! - Катрин рассмеялась. И исчезла в полутьме. Вскоре она появилась на сцене, с обнаженными руками и глубоким декольте, её белая кожа и золотые волосы светились в слабом свете газовых светильников. Она подошла к краю импровизированной сцены и запела, не дожидаясь, когда стихнет шум зала. Запела негромко, без аккомпанемента. Она пела о скуке, о тоске, о огне в крови и ожидании ласк, чуть слышно отбивая такт ногой и прижав белоснежные руки к груди. Катрин прислушивалась к залу, к бешеному перестуку человеческих сердец, и медленным ударам еще одного сердца.
Люди устали от войны и голода, они были почти счастливы: снова можно заказать суп, говядину, круассаны и никакого ограничения в вине. Как им мало нужно для счастья! Верить в завтра, надеяться на лучшее и кого-нибудь любить. На последних словах песни Катрин послала воздушный поцелуй, слегка поклонилась и скрылась за занавесом, а на сцену под аплодисменты очарованой гипнозом песни публики, выскочили три нарядные розовощекие девицы.
Катрин вернулась.
- Проверим улов? - затем помедлив, как будто сомневаясь, спросила. - Тебе понравилось?
Фабиано Ринальди
Фабиано внимательно наблюдал за каждым движением Катрин. В какой-то момент он забыл про десятки выбивающих свой ритм сердец людей вокруг, и следил только за ней. Из всей картины вокруг он выцепил взором только ее одну.
Наконец Катрин вернулась, когда Фабиано уже горел нетерпением поговорить с ней снова.
- Мелодия твоего голоса заставила кипеть кровь. Причем не только у этих людей, - он указал рукой на шумных посетителей, - но и мою. Но постой... если владелец этого заведения твой друг, он не будет против, если из его девушек кто-то исчезнет? Это может плохо сказаться на делах этого человека. А так как это твоя своеобразная столовая, не думаю, что это хорошо. Может, выберем кого-нибудь из посетителей?
Катрин Морель
- Родольфо сейчас познакомил меня с очаровательной парой. Николя и Шарлотта. Он студент математического факультета, она приехала в Париж в поисках работы. Они выразили мне своё восхищение и с радостью согласились помочь в наведении порядка в моём доме. Почти половина Парижа в руинах, экипаж будет долго пробираться по улицам. Где ты остановился?
Катрин рассматривала Фабиано, даже скорее всматривалась, будто искала в его лице что-то и не находила. К столику подошла девушка, тонкая и бледная, почти девочка, со светлыми вьющимися волосами, прикрытыми чепцом. Она принесла горячий шоколад, как и всегда, поставила дымящуюся чашку перед Катрин и вопросительно посмотрела на Фабиано.
- Месье, что-то закажет?
Катрин ещё раз оглядела девушку и посмотрела на Фабиано. Что же он решит?
Фабиано Ринальди
- Развлекался? Можно и так сказать, - подмигнул Фабиано, - иногда хочется забыть про осторожность и повеселиться, - прошептал он и протянул руку к Катрин, убирая прядь светлых волос девушки за ухо.
Тут к столу подошёл хозяин заведения. От мужчины тоже исходил приятный аромат крови, и Фабиано решил, что достаточно разыграл аппетит и пора поужинать. Однако та девочка ему приглянулась больше.
- Очень приятно, - пожал руку мужчине Фабиано, - мне нравится ваше заведение. Надеюсь, осада не скажется на нем отрицательно.
Светский тон тут же растворился в негромком голосе Фабиано, как только Родольфо отошёл от стола.
- Да, Катрин. Поехали отдельно от них. По пути я хочу рассказать тебе про Индию, в которой мне довелось побывать до приезда в Париж.
Катрин Морель
Катрин почувствовала как чувства Фабиано проникают в неё, пробуждая голод и азарт охотника. Она с трудом взяла себя в руки. Мимо прошли две девушки и молодой человек, поприветсвовав свою новую хозяйку, Катрин ободряюще улыбнулась.
- Все будет хорошо, вам понравится ваш новый дом.
- Фабиано, ты был в Индии! - с восхищением произнесла Катрин. - Значит Индия. И блондинки тебя все ещё интересуют. - чуть слышно добавила она, садясь в подъехавший экипаж.
Фабиано Ринальди
- Да, Катрин, - ответил Фабиано, помогая девушке сесть в экипаж, - в Индии. Страна ярких красок, бурлящей жизни. На мой взгляд, она не такая скучная и чопорная, как Англия, колонизовавшая ее. Кстати, наблюдать за этими войнами было весьма любопытно, но в Индию я поехал не ради впечатлений о кровавых битвах. Меня интересовала одна книга о искусстве любви, эмоций и вожделении. Она называется "Камасутра". Я занимался ее переводом, для этого пришлось учить санскрит, - Фабиано засмеялся, чуть опрокинув голову назад, - "пришлось". Так говорю, как будто это было чем-то трудным и изнуряющим. В общем, проживание в Индии принесло мне немало удовольствия.
Экипаж неторопливо ехал вдоль улиц Парижа. Фабиано иногда разглядывал виды за окном, но больше его тянуло к женщине рядом. Он наслаждался тонким ароматом, который цветочным шлейфом окутал Катрин.
- Расскажи, пожалуйста, о себе. Как протекала твоя нежизнь все эти ночи?
Катрин Морель
- Индия. Страна алмазов, отважных раджей, священных коров и послушных женщин. Я думаю, мне бы понравилось изучать санскрит по Камасутре. - Катрин хитро улыбнулась и тут же стала серьёзной.
Катрин отодвинулась от спутника насколько позволяло сидение экипажа, немного помолчала, собираясь с мыслями. - Я выбрала для себя Париж, тёмный многолюдный город с обширными подземельями, находившийся в состоянии постоянной революции и кровопролития.
Ты же знаешь мою тягу к живописи и живописцам. Беспорядок в мастерской, кисти, краски и чистый холст, поиски вдохновения, они такие забавные, когда находят свою музу.
Я иногда посещаю госпиталь Валь де Грас, приюты, кафе, трактиры и везде нахожу себе милых питомцев. Мне нравится относится к ним именно так, заботиться о них, иногда баловать.
Знаешь, Париж полон вампиров, но я избегаю встреч. Ты замечал, что мы все очень напряжены в обществе друг друга, всегда готовы напасть? И никто не знает, кто и где находится? Я скучала.
Фабиано Ринальди
- Замечал, - задумчиво сказал Фабиано, - Это естественный ход вещей. Мы хищники, причем хищники-одиночки. Стаи и прайды не для нас. Точнее не для большинства из нас. Меня иногда беспокоит манера некоторых вампиров заигрываться в свои игры. Они становятся непредсказуемыми и опасными, если думают, что я хочу покуситься на их игрушки..., - Фабиано внимательно посмотрел на Катрин. - Кажется, я слышу в твоих словах тень опасений. Скажи, кто беспокоит тебя? Кто-то опредленный? Или сам факт того, что в Париже собралось много хищников, отгоняет твое привычное спокойствие?
Катрин Морель
Катрин очень хотелось узнать, на чью игрушку покусился Фабиано, но такие вопросы можно отложить на потом, если оно будет это потом.
Катрин повернула голову и посмотрела в чёрные бездонные глаза Фабиано, ей показалось, что где-то на дне в них плещется толика безумия, но лицо и голос были такие серьёзные, он был весь внимание. Воздух неожиданно стал густым и тягучим, горячим и похожим на кровь, Катрин подумала, что сейчас задохнется или потеряет сознание, но к счастью ей только показалось.
- Все вампиры съехались в Париж? Все, кто живы?! Ты же был на прошлой встрече, произошедшей сто лет назад? Что было тогда? - выпалила она и прижала пальцы рук к вискам, закрыла глаза и уже добавила спокойнее. - Мне кажется я чувствую волну раздражения и ярости захлестнувшую Париж, и это не человеческие страдания связанные с войной, осадой и голодом.
Зачем хищникам собираться вместе, кроме как пожрать слабых?
Мир, то мерзок, то прекрасен, я думаю, нужно лишь идти в правильном направлении, чередуя дни мирного счастья с днями, полными опасности, и я бы предпочла эти дни встречать не в одиночестве. Одинокий волк погибает, а стая живёт. Не помню, кто это сказал. Кажется мы приехали.
Катрин очень хотелось узнать, на чью игрушку покусился Фабиано, но такие вопросы можно отложить на потом, если оно будет это потом.
Катрин повернула голову и посмотрела в чёрные бездонные глаза Фабиано, ей показалось, что где-то на дне в них плещется толика безумия, но лицо и голос были такие серьёзные, он был весь внимание. Воздух неожиданно стал густым и тягучим, горячим и похожим на кровь, Катрин подумала, что сейчас задохнется или потеряет сознание, но к счастью ей только показалось.
- Все вампиры съехались в Париж? Все, кто живы?! Ты же был на прошлой встрече, произошедшей сто лет назад? Что было тогда? - выпалила она и прижала пальцы рук к вискам, закрыла глаза и уже добавила спокойнее. - Мне кажется я чувствую волну раздражения и ярости захлестнувшую Париж, и это не человеческие страдания связанные с войной, осадой и голодом.
Зачем хищникам собираться вместе, кроме как пожрать слабых?
Мир, то мерзок, то прекрасен, я думаю, нужно лишь идти в правильном направлении, чередуя дни мирного счастья с днями, полными опасности, и я бы предпочла эти дни встречать не в одиночестве. Одинокий волк погибает, а стая живёт. Не помню, кто это сказал. Кажется мы приехали.
Фабиано Ринальди
Фабиано понимающе кивнул.
- Слова твои меткие и точные, они как дротики поражают мое сердце и разум. Сильные поглощают слабых, всегда было так. Если этого не будет происходить, то мы застрянем, зависнем над пропастью. А ещё борьба между сильныи и слабым даёт шанс последнему измениться, вырасти. Поэтому ты не должна бояться грядущих испытаний. Встреть их спокойно, сойдись с врагом в поединке и победи. Именно так было сто и тысячу лет назад. Я был один...
Фабиано опустил голову, чтобы не показывать взгляда, в котором отразились старые воспоминания, а затем поднял голову и улыбнулся Катрин, продолжая говорить бодрым голосом:
- Но я справился. А ты тем более справишься, потому что я буду рядом с тобой. Дам тебе совет - не робей перед хищником. Это он должен бояться тебя, ведь он не догадывается, на что ты способна. Тем более эта встреча пойдет тебе на пользу. Но да ладно, мы приехали. Пора и повеселиться.
Катрин Морель
Чем дольше Катрин находилась рядом с Фабиано, тем сильнее ощущала его влияние на свои чувства и мысли. Утомленное спокойствие к которому она себя приучила, сменилось предчуствием охоты, азарта погони и последующего удовлетворения от собственного превосходства. Всеми теми эмоциями, над которыми она смеялась и изживала из себя, пока её выбор был одиночество. Милые домашние питомцы не в счёт, за ними можно ухаживать, смеяться над шалостями, иногда кушать с печалью в сердце, но не больше. Кровь шумела в ушах, а сердце, она снова чувствовала биение своего сердца,. Слева, сердце слева, напомнила она себе.
- Я скучала. - Катрин посмотрела на мужчину рядом с собой, на точеный профиль, на тёмные локоны небрежно рпсчесанные и спускающиеся на плечи, не увидела, но почуяла, под воротником на шее бьётся жилка, а в ней бежит кровь, такая желанная и почти доступная. Почти. Во рту пересохло и Катрин закончила свою мысль.
- По охоте. Я соскучилась по охоте. Начинай первым, ты почти мой гость.
Катрин сама открыла дверь в тёмный и пустой дом, повернулась к разгоряченному близостью трех женщин юноше и девушкам. Блондинка нервничала и выглядела несчастной.
- Проходите, я помогу вам устроиться, а завтра приступите к обязанностям.
Месье Фабиано мой брат, - Катрин скользнула взглядом по лицу бледного с горящими глазами мужчины, стоящего рядом, не против ли он такого родства.
Фабиано Ринальди
Когда Катрин представила Фабиано как своего брата, мужчина только улыбнулся. Он проследовал взглядом за уходящей девушкой и кивнул Катрин:
- Думаю, пора полакомиться. Давай найдем какую-нибудь уединенную, но комфортную комнату.
Пока они шли, глаза Фабиано цеплялись за мелкие детали интерьера, любил он красоту вещей, влитых в комнату. Но, чем ближе они подходили к заветной жертве, тем ярче становился запах крови, который перекрывал собой все остальное.
В комнате стояла девушка блондинка. Фабиано с какой-то меланхолией подумал про то, что не запомнил ее имя. Выглядела она обеспокоенно, словно интуиция подсказывала ей завершение этого вечера.
- Доброй ночи. Поздравляю с получением работы. Не всем выпадает такая возможность, - с каждым словом он подходил ближе. Негромкий голос отражался от застывших в темноте картин, канделябров, статуэток и ваз.
- Ну что ты, словно дьявола увидела, - улыбнулся Фабиано и протянул девушке руку. Трепет сердца под платьем юной девы ещё сильнее возбуждал голод вампира, - подойди поближе, я скажу тебе один секрет.
Глаза блондинки были круглые от удивления, в них отражалась безлунная ночь. Тем не менее, она послушно подошла к Фабиано и завороженно посмотрела в его глаза.
- Секрет?
- Да, - Фабиано прикоснулся к ее мягкой коже, лёгкому кружеву платья. Голод был уже практически нестерпим, но Фабиано наслаждался этим голодом, - слушай внимательно, больше никто тебе этого не скажет.
- Правда? - сердце в груди этой девушки замерло. Она задержала дыхание.
- Ты очень красивая, - сказал Фабиано наконец, поставив точку в этой игре. Шея молодой девушки была совсем близко, и, прежде чем утолить свой голод, он посмотрел в глаза девы. В них яркий фонтан эмоций: недоумение, смущение, радость, и, конечно же понимание, которое застилает страх. Но жертва ничего не успела до конца осознать, как клыки впились в ее мягкую шею. Фонтан ярких красок обрушился уже на Фабиано, который прижимал к себе молодую девушку, из-под ног которой уходил пол.
Когда он закончил трапезу, Фабиано положил безчувственное тело на кресло, так аккуратно, словно в его руках была фарфоровая кукла. Он вытер губы об платок.
- Спасибо, Катрин, - обернулся он на женщину. - Теперь твоя очередь.
Катрин Морель
Чувства Катрин обострились казалось до предела, она слышала каждый шорох в доме от чердака до подвала, чуяла лёгкий сквозняк из щелей в стенах и полу, казалось кожей ощущала каждый предмет вокруг неё. Она зажгла несколько светильников на стенах, чтоб людям не было так страшно в полутьме. И со свечой в руке проводила Николя и Шарлотту в предназначенные для них комнаты.
- Располагайтесь, я вернусь через минуту.
Шарлотта была вполне довольна и сразу, не раздеваясь, с видимым удовольствием запрыгнула на кровать. А Катрин услышала её довольный вздох.
Настроение Николя же вызывало у Катрин опасения насчёт возможности использовать его. Она чуяла его страх, недоверие и, казалось, читала мешанину мыслей в его голове. Он хотел уйти и прямо сейчас, любым способом. Отпустить его Катрин не могла. "Не могла?! - прошелестел вкрадчивый голос внутри. - Ты уверена?"
Николя вошёл в комнату и остановился, осматриваясь. Катрин подняла повыше подсвечник. Дрожащий свет свечи выхватил из темноты красиво убранную комнату, отразился в зеркале, рядом стояли диван с резной спинкой и журнальный столик. В высокой вазе кто-то забыл букет пионов, цветы высохли и приобрели пепельно-розовый цвет. Чуть дальше во мраке угадывались очертания кровати.
- Нравится? - ласково спросила она Николя. - Это моя спальня. Дождись меня, как ждал сегодня у гримерной. Мечты имеют свойство сбываться.
Катрин мысленно обняла его и вошла в разум, даруя сказочный сон - она обещала себе никогда так не делать, очень давно обещала и держала слово до самого последнего момента. Николя застонал и неловко опустился на диван, ощущение счастья просто переполняло его. Покидая комнату, она взглянула на себя в зеркало. Белая кожа и алые губы, бледнозолотые локоны выбились из прически и касались обнаженных плеч, в синих, потемневших до черноты глазах плясали сумасшедшие искры. Катрин спросила своё отражение: " И кто же ты теперь? - рот изогнулся в хищной усмешке и она ответила, - я - Кат!" Свеча в её руке моргнула и потухла.
Катрин любовалась каждым неспешным движением Фабиано, как он приближался к добыче, притягивал к себе и аккуратно с наслаждением выпивал, никогда не проливая ни капли. Фабиано находил ласковые слова для жертв и был с ними нежен - это качество восхищало Катрин. Катрин видела в Фабиано только один недостаток.
- Фабиано, - прошептала Катрин и протянула ему навстречу ледяные руки, - ты разделишь со мной мою первую за многие годы жизни в Париже человеческую кровь?!
Фабиано Ринальди
- Общая трапеза? - улыбнулся Фабиано, подходя к Катрин ближе. - Если с тобой, то почему нет?
Он обратил свой взор на Николя, болезненная эйфория переполняла жертву. Фабиано сел рядом, вслушиваясь в неторопливое дыхание, наблюдая за глазами, дрожащими под веками.
- После тебя, - пригласил он Катрин к "столу".
Катрин Морель
- Николя, - позвала Катрин и села рядом, повернув его голову в свою сторону, - Я вернулась к тебе.
Она обняла молодого человека за шею и ловкими пальчиками освободила от галстука, расстегнула воротничек рубашки. Николя открыл глаза и увидел перед собой золотоволосую нимфу.
- Какой прекрасный сон.- произнёс он.
- Это не сон! Любишь ли ты меня, Николя? Любишь ли ты меня, как я тебя? - Катрин взяла его за запястья и посмотрела в глаза, полные восхищения и страсти.
- Да! - прохрипел Николя. - Всем сердцем! - и хотел поцеловать свою сбывшуюся мечту, но Катрин наклонила голову и вонзила клыки ему в шею.
Фабиано Ринальди
Николя пытался сопротивляться, но недолго. Фабиано взял тяжелую руку мужчины в свою и с хрустом прокусил чуть смуглую кожу. Кровь сладостным напитком изливалась в уста. Николя было дернулся, но Фабиано удерживал жертву за плечо. Он пил, пока мужчина не прекратил биться в конвульсиях и не обмяк.
На место сытости пришла эйфория. Испив кровь из жертвы, Фабиано протянул лицо Катрин к себе и поцеловал девушку в губы.
- Спасибо, - тихо прошептал Фабиано, - ужин был очень вкусным.
Катрин Морель
- Фабиано, - прошептала Катрин и ответила на его поцелуй, затем откинулась на спинку дивана и с удовольствием потянулась, вынула из волос шпильки, растрепала волосы и рассмеялась, - Я чуствую себя прекрасно как никогда. Все прошло замечательно, с тобой всегда приходит праздник.
Фабиано Ринальди
Фабиано поцеловал Катрин в шею, дотронулся до светлых волос женщины, намотал один локон на палец и задумчиво произнес:
- Ты так и не рассказала, где была ты. Неужели все прошедшие ночи были серыми и пресными?
Катрин Морель
Приятная истома разливалась по телу, согревая и пробуждая новые желания, заставляя ощутить себя беспомощной и покорной.
- Одинокая прекрасная блондинка в большом, погрязшем в грехах городе не может скучать, ты наверное так думаешь?
А юная вампирка была острожна и горда, чтоб довольствоваться пусть и сливками, но все же человеческого общества. Что именно ты хочешь знать? С кем была, кого любила?
Фабиано Ринальди
- Хочу знать как можно больше, - прошептал Фабиано. - Я ведь тоже скучал по тебе.
Катрин Морель
Катрин не была уверена, что сможет сейчас что-то рассказать, так как мысленно была в ближайшем будущем и целовала своего любовника, но попыталась.
- Поиграем в верю неверю? Спрашивай, а я буду отвечать. Сумею обмануть тебя, выполнишь моё желание, нет - я твоё.
Фабиано Ринальди
- Хорошо, - подмигнул Фабиано, прерывая разговор поцелуями, - начнем, пожалуй, с такого вопроса. Ты прибыла в Париж, потому что.. ммм, - протянул мужчина, пытаясь что-нибудь придумать, - ты сбежала от обезумевшего влюбленного в тебя вампира?
Катрин Морель
- Дааа, - с наслаждением прошептала Катрин, потом, поняв суть заданного вопроса, почти фыркнула, - нет! Я иду своей дорогой...
Фабиано Ринальди
- Что же, верю, - серьезно кивнул Фабиано, - но всё-таки я бы не удивился, если бы тебе удалось очаровать кого-нибудь, - подмигнул мужчина и укусил Катрин за мочку уха, - ну, что? Кто чье желание выполняет?
Катрин Морель
- Что пожелаете, раджа?
Фабиано Ринальди
- Хм, - задумался Фабиано, - мое желание.... Сегодня ты изумительно пела. Может, ты и танцуешь?
И не дожидаясь ответа, он поднялся с дивана и протянул руку особе с мраморной кожей.
- Сеньорита Катрин, не могли бы вы подарить мне танец?
Катрин Морель
Катрин приняла руку и встала, аккуратно перешагнув через труп.
- Сеньор Фабиано, с удовольствием подарю вам танец! Здесь и сейчас или ты хочешь поехать на бал?
"Джига, тогда мы танцевали джигу, " - услужливо подсказала память.
....
(конец первой части)

Фабиано Ринальди
Фабиано закружил Катрин по комнате:
- Бал? Ты знаешь, где сейчас может быть бал? Я был бы не прочь провести остаток ночи среди живых, танцующих под музыку мертвых. Однако ещё сильнее я хочу провести ночь вместе с тобой.
Подол платья Катрин развивался в воздухе. Поток ветра загасил свечу на комоде, и комната уже совсем погрузилась во мраке, но Фабиано все равно мог различить женщину в темноте, насладиться красотой ее глаз.
Катрин Морель
- Buenas noches, сеньор Фабиано. Слова твои зажгли мою кровь. Я желаю в эту безлунную ночь составить тебе компанию! И не только в эту, - Катрин повторила слова Фабиано при встрече, чуть изменив фразу. Повернувшись в очередном па и, ощутив свободу от крепкого объятия, Катрин отступила на один шаг, затем ещё.
- Поймай меня, если сможешь, - и поманила Фабиано к себе пальчиком.
Фабиано Ринальди
- Ловлю! - Фабиано стремительно бросился к Катрин, преодолевая растение между ними, и, поймав, защекотал. Странно, щекотал он, но мурашки бежали по его коже. Мужчина уложил Катрин назад в кресло, навис над ней и наградил горячим поцелуем за этот танец.
- Итак, следующее предположение, - наконец сказал Фабиано, оторвавшись от жарких поцелуев, - там, откуда ты приехала, было так скучно, что можно было повеситься....
Он рассмеялся, но улыбка мигом исчезла с его губ. Фабиано осторожно посмотрел на Катрин, надеясь, что вопрос не растроит и не обидит в ее. В любом случае, слов назад уже не вернуть.
Катрин Морель
- У меня не было ни одного шанса ускользнуть, но попробовать стоило, а вдруг бы я победила, - хитро улыбнулась Катрин и поняла, что блаженная слабость предательски разливается по телу внизу живота и встать она не может и не хочет.
- Фабио, - выдохнула она, выгибаясь навстречу поцелуям и смеясь от щекотки.
- Даа, там было скучно, там не было тебя. - серьёзно произнесла Катрин и это был честный ответ.
Фабиано Ринальди
- Но теперь я здесь, - улыбнулся Фабиано, - и я не собираюсь уходить, - добавил мужчина, медленно оголяя плечо Катрин, кожа которой сияла мрамором в темноте комнаты, - уж точно не в эту ночь, которая принадлежит только нам.
Катрин Морель
- С удовольствием обещаю тебе то же самое. - Катрин приложила свой пальчик к губам Фабиано, останавливая его , - если мой сеньор, хочет получить ответы на вопросы сегодня, то стоит остановится ненадолго?
Катрин Морель
Я расскажу тебе свои секреты, ты же любишь секреты, не так ли? - Катрин провела пальчиком по подбородку, затем по шее, спускаясь все ниже и ниже. - А ты ответишь мне так ли все было.
Фабиано Ринальди
- Давай, - согласно кивнул Фабиано, не отводя взгляда от Катрин, - теперь ты рассказывай. В голове пустота, сама понимаешь.
Катрин Морель
Катрин не только понимала, но и чувствовала ладошкой и ей очень нравилось в каком состоянии она нашла причину согласия Фабиано. Ей захотелось ножками обхватить его бедра и притянуть поближе, но в юбках и кресле это было совершенно неудобно. Она вздохнула и отложила желание на потом.
Катрин Морель
- К сожалению я не помню, кто меня обратил, только обрывочные воспоминания остались с тех времён. Мне было шестнадцать и я была влюблена до сумасшествия, через месяц такой краткий и такой прекрасный, я ушла на берег моря и долго жила там в одиночестве, востанавливаясь после попытки покинуть этот вдруг опустевший и ненавистный без любимого мир. Мне помог, знаешь кто? Человек. Но он был необычный, совершенно необыкновенный. Я считаю мне очень повезло в тот момент и с тех пор мне трудно быть обычным вампиром..., - Катрин помолчала. - Я начала обустраивать свою жизнь по человеческим меркам. Вышла замуж, организовала сначала для себя, а потом и для других знакомых дам открыла салон модистки. Почему-то к обостренным чувствам не прилагается знание математики, философии, риторики и иностранных языков. У моего отставного генерала оказалась прекрасная библиотека.
Я захотела себе официальные документы, настоящую вписанную в архивы жизнь, не спрашивай зачем. Ты не представляешь сколько странных вещей я сделала. Помнишь, однажды ты встретил меня на кладбище? Я рассказала, что там похоронены мои родные, но там же могила девочки, что стала моей дочерью, а я забрала её имя.
А потом один прекрасный лицом и телом вампир вскружил мне голову и научил быть плохой девочкой. - Катрин поцеловала Фабиано и продолжила рассказ.
- Неотложные дела и плохие новости заставили меня без объяснений покинуть его и вернутся в Марсель. Прости, так сложилось, что из Марселя я поехала в Париж, и последние десять лет создаю здесь себе новую одинокую, вегетарианскую жизнь. И причина в моём сердце, что не принимает предложений немного развлечься с кем нибудь. Все студенты, поэты, художники - они мои друзья, мне нравится быть для них музой. Они веселы и беззаботны, не развращены скукой и деньгами, если только чуть чуть.
Катрин почувствовала, что не может больше рассказывать. Мысли уплывали, жар растекался по телу, а кружевные панталоны совсем промокли. Она не знала , чего хочет больше - укусить Фабиано или ощутить его внутри себя и стать с ним одним целым.
- Фабиано, - наконец прошептала Катрин. - Отнеси меня на кровать и сделай, чего желаешь.
Фабиано Ринальди
Сознание свернулось в оригами, наподобие тех, что Фабиано видел в Китае, больше ни о чем невозможно было думать, кроме как об этой красотке со светлыми волосами и кокетливой улыбкой. Он легко поднял Катрин на руки и вместе с ней направился в комнату наверху. Он легко ориентировался в незнакомом доме, вампирской интуиция вела его в правильном направлении, он шел за тонкой, невидимой нитью.
Вот и комната. Фабиано положил женщину на большую мягкую кровать с пологом, сел рядом, снимая рубаху. В эти мгновения вампир не помнил про голод, жажду. Его сознание занимала только она одна.
- Катрин, - прошептал Фабиано, наслаждаясь звуками ее имени. Его руки, пылающие огнем, обхватили талию женщины, он приподнял её чуть над подушками и поцеловал по-французски, благо они были в Париже. Поцелуи спускались все ниже и ниже. Сначала к шее, потом к груди. Дыхание Катрин с каждой секундой сводило Фабиано все больше с ума. Больше не церемонясь, мужчина сорвал одежду с Катрин, позволяя скромному сиянию свечей в этой комнате прикоснуться к прекрасному телу.
Затем Фабиано смог почувствовать каждый сантиметр ее тела своей кожей, слиться с Катрин в единое целое. В это мгновение не было двух вампиров хищников, не было двух людей, обманувших жизнь и смерть. Были только два сердца, горящих желанием и страстью двух влюбленных.
Катрин Морель
Катрин медленно возвращалась в реальность, боясь пошевелиться и нарушить внутреннюю гармонию, потерять внутренний свет, позволяющий любить не только себя, но каждый момент своего прошлого, каждого человека или вампира встреченного на пути. Как остаться в этом состоянии, почему нельзя мгновение сделать вечным? Катрин не раз задавала себе этот вопрос.
А потом она возвращалась обратно, вдыхала тягучий воздух, сердце трепетало, слабость растекалась по телу, и ощущала нестерпимый голод.
Катрин открыла глаза.
- Фабиано, я сейчас укушу тебя.
Фабиано Ринальди
Тысячи красок фонтаном орошали сознание. Среди музыки сердец и глубоких вздохов страсти, Фабиано услышал вопрос. Нет, не вопрос, скорее предупреждение.
- Кусай, - позволил Фабиано, - я доверяю тебе свою кровь и силу.
Катрин Морель
Катрин резко втянула воздух через ноздри и замерла, всматриваясь в лицо Фабиано. С нежностью погладила по лицу, любуясь прекрасным как античный бог мужчиной, сильным, гораздо сильнее Катрин и таким покорным. Фыркнула на себя и взяв Фабиано за руку, аккуратно прикусила один палец, совсем чуть-чуть и слизнула появившуюся каплю крови.
- Спасибо, Фабиано, - Катрин не желала утолять голод, - что мы будем делать? Скоро рассвет.
Фабиано Ринальди
Фабиано вложил в свою руку руку Катрин:
- Просто побудем вместе вдвоем. Иногда все мирское отходит на второй план, - мужчина перевел взгляд на окно, за которым были видны крылья темной ночи. - Многие вампиры пытаются утолить скуку, находясь в вечном движении. Они не ценят то время, которое можно потратить на погружение в безмолвный и размеренный мир вокруг. В погоне за всеми этими страстями вампиры теряют в вечности самое ценное, что у нас может быть. Наслаждение мгновением.
Мужчина обернулся на Катрин и поцеловал руку:
- Однако, если тебя тянет к чему-то более... динамичному, то ты скажи.
Катрин Морель
Катрин положила голову на грудь Фабиано и слушала биение его сердца.
- Куда нам торопиться? У нас целая вечность и всего одна ночь. Когда все закончится никому неизвестно, но я бы хотела отложить смерть на как можно более дальний срок.
Катрин засмеялась и, сев рядом, положила ножку на грудь Фабиано.
- Да! Съесть Шарлотту и снова заняться с тобой, - она задумалась на секунду, - любовью, но как ты сказал, побудем просто вдвоём. - И не останавливаясь ни на секунду, чтоб дождаться ответа выпалила.
- Созерцанию ты научился в Индии или в Китае? Там вкусные девушки? Интересно, что свитки мудрецов говорят о вампирах? Есть какие-нибудь исследования, трактаты, читаешь же ты что-то ещё кроме Камасутра. - Катрин запнулась на последнем слове и не была уверена, что произнесла правильно. - И учти, я ужасная собственница.
Фабиано Ринальди
- Вижу, у тебя много вопросов, - Фабиано подложил под голову Катрин свою руку. - И в Китае, и в Индии я поучился всему помаленьку. Кровь... ну, определенные отличия во вкусе есть, это точно. Книги там интересные, можно погрузиться и до рассвета не вынырнуть. Я не совсем ученный, поэтому большую часть времени сидел не в библиотеке, а испытывал магию той или иной страны лично на себе. Бывал на ярких событиях - свадьбах, праздниках... Был и во время казней, видел, как прерываются древние династии. Наблюдал за кровопролитными войнами и пугающими восстаниями рабов против господинов. Меня преследовали головорезы, и мне приходилось преследовать других ради денег. Обманывал богатых, помогал нищим и наоборот. Ещё коллекционировал картины. В старом фамильном склепе Ринальди во Флоренции лежит столько картин, что можно было бы открыть галерею. Может, и открою когда-нибудь, если осяду.
Катрин Морель
- А у одного художника есть картина, какой нет в твоей коллекции.
Фабиано Ринальди
- У какого же? - заинтересовано произнес Фабиано. Он даже привстал и оперся на локоть.
Катрин Морель
- Имя у него совсем не французское - Джеймс, он, как и все мужчины, обожает красивых женщин. Но этот познакомился с мистической красавицей. Как ты думаешь с кем?
Фабиано Ринальди
- С тобой? - улыбнулся Фабиано.
Катрин Морель
- О, да! - Катрин счастливо улыбнулась. - Я подарила ему несколько месяцев из своей бесценной жизни, став наваждением и музой. Я не позволяла ему делать с меня наброски, не хотела быть его моделью - одной из многих других. Ненавижу такие вещи! Он создал прекрасную серию работ известных, как La Femme a Paris, и прежде, чем я оставила его, он признался в обмане и показал мне свою любимую картину и женщину.
Катрин очень хотела крови Фабиано и всеми силами останавливала себя, пытаясь болтать о чем угодно.
- Фабиано, - наконец спросила она. - Скоро рассвет, ты не засыпаешь на рассвете?
Фабиано Ринальди
- La Femme a Paris? Да, я слышал об этих работах, но, действительно, ни одной из них нет в моей коллекции. Ты знаешь, где можно посмотреть картины Джеймса Тиссо?
Веки медленно опускались. Рассвет уже шумит где-то там на горизонте, проходит леса, луга и поля, оно готовиться осветить и Париж.
- Да, уже совсем скоро рассвет, - кивнул мужчина, - ты не против, если я останусь у тебя? Мой дом на другой стороне города.
Катрин Морель
Катрин хитро улыбнулась.
- Не знаю, не знаю, друг мой. Не укусите ли вы меня проснувшись? Не тесно ли вам будет в моей скромной нише в катакомбах? Не пострадает ли ваш эстетический вкус от внутреннего убранства?! Побежали?!
Фабиано Ринальди
- Эстетику можно найти во всем, даже в чем-то совсем неприглядном, а твои покои, осмелюсь предположить, очаровательны. Насчёт укусов - не волнуйся. Даю слово чести, что не причиню вреда ни тебе, не твоему убранству.
И, подмигнув, добавил:
- Кто первый, тот спит у стенки?
Катрин Морель
- Договорились!
...
Записка от Фабиано:

"Уже пора отправляться в театр. Я буду присматривать за тобой, так что можешь не опасаться этих хищников. Правда все время быть рядом я не смогу, поэтому будь готова, если что дать отпор. Нам нечего боятся, вот увидишь.

Там ещё будет одна девушка. Флорентийская красотка, которую я обратил очень-очень давно. Но, спешу тебя заверить, что мои чувства к тебе непоколебимы даже в присутствии ее, так щедро напоминающей о доме. Она скорее мне как дитя. Однако я хочу вас познакомить. Вы обе мне очень дороги, и в столь торжественный и роковой час нам лучше держаться друг за друга. И я хотел бы, чтобы вы нашли общий язык. Понимаю, два хищника одного пола невольно становятся соперниками. Но я прошу тебя, будь к ней снисходительна".

Он глубоко вздохнул, понимая, что, возможно, просит слишком много.
...
Кэтрин получила письмо и невольно улыбнулась.
Фабиано определённо не включил Африку в свой план путешествий. Львицы в прайде не дерутся за самца.

(конец).

Манфред и Астра-Мария уединились для беседы:

Манфред
- Так гораздо лучше, ведь нашей природе претит большое количество нас подобных в одном месте. Зато небольшая хорошая компания всегда приятна.
Астра-Мария
- Совершенно с вами согласна.
Прошу прощения, что невольно привлекла внимание к вашим словам о солнечном свете, увы, я с ним познакомилась гораздо ближе, чем мне того хотелось, а не хотелось мне просто абсолютно, как и всем нам. Это, и прочие ..ммм... сопутствующие события, как я полагаю - и послужили причиной моей потери памяти, и теперь я пытаюсь собрать осколки моих воспоминаний, как мозаику.
Возможно вы меня встречали раньше или что-то слышали обо мне?

Манфред пригляделся к спутнице, но не мог с уверенностью сказать, знал ли её когда-то. Однако не мог утверждать обратного.
- Полагаю вы точно не хотели встречаться с солнечным светом. Я как-то слабо верю в истории о вампирах, добровольно вышедших на солнце, чтобы последний раз его увидеть. Хотя если такое было, едва ли они что-то увидели. Была лишь боль и агония...- на миг Манфред зажмурился, руки сжались в кулаки. Затем лицо снова приобрело любезное выражение. - Но лучше сменим тему, такие воспоминания приятными не назовёшь. А вот вас бы мне хотелось вспомнить, если мне посчастливилось знать ранее.
Манфред нежно взял руку Анны-Марии в свои ладони.
- Может когда-то давно, время не щадит нашу память...
Астра-Мария вздохнула и немного кокетливо улыбнулась:
- То есть вы могли бы забыть встречу со мной? В таком случае я предпочту думать, что мы до сих не встречались.
Не отнимая своей холодной твёрдой руки, она заглянула в золотистые глаза Манфреда.
- Это даже удивительно, что нам не довелось пересечься за весьма долгие годы нашего существования.

Не довелось ли, подумал Манфред. Может не стоило так легкомысленно относиться к дамам, с которым он был знаком? Но разве те относились к нему иначе? Да и судьба непредсказуема, однажды интересы могут пересечься. Действительно ли она ничего не помнит? Астра-Мария явно не новообращённая, если судить по твёрдости кожи. Над этим можно думать долго...
Манфред приблизил своё лицо к лицу вампирессы:
- Наше существование полно удивительного и удивительно приятного.
Правая рука Манфреда оказалась на плече Астры-Марии.

Астра-Мария едва не расхохоталась в голос.
"Ведь не почудилось же мне и он весьма очевидно намекает на плотские удовольствия? Может ли быть, что ему это всё ещё интересно? Поразительно и достойно изучения, но не практического."
С улыбкой Астра-Мария повела плечом, освобождаясь от руки Манфреда:
- О, наше существование несомненно полно удивительного, приятного в нём всё же не так много, особенно если всё уже пробовано, пройдено и успело наскучить за долгие-долгие годы. Разве у вас это не так?

- Приятного немного, но если оно есть, то глупо этим не воспользоваться, - голос Манфреда звучал столь же любезно. - Пока можешь чувствовать хоть что-то. - Теперь голос Манфреда стал задумчивым. - Ибо время может в итоге отнять и это...
Играла ли Астра-Мария в недотрогу или же были иные мотивы? Не так уж это важно, как и то, способна ли она ещё такое ощущать. Он никак не мог понять, знал ли он её когда-то. И это раздражало, хотя Манфред умело это скрывал.
Астра-Мария
"Ибо время может в итоге отнять и это..."
- Похоже, именно это со мной и случилось - она без грусти улыбнулась.- Впрочем, я всё ещё надеюсь, что это не навсегда, ибо даже в нашей жизни ничто не навсегда.
У меня ощущение, что вы хотели бы меня о чём-то спросить. Прошу вас, мы здесь уже довольно доверительно общаемся, вполне можно говорить и спрашивать откровенно.

Манфред внутренне усмехнулся, спрашивать он ничего не хотел. Скорее понять, знал ли её, а если очень повезёт, то можно было бы и развлечься. Но к последнему Астра-Мария не питала желания, впрочем и Манфред предпочитал более молодых вампиресс.
- Ради праздного любопытства, хотя бы кровь даёт вам какие-либо ощущения? Возможно нам не помешает совместная трапеза.

- Да, изредка мне хочется крови, но в тех случаях, когда я встречаю кого-то действительно неординарного, талантливого, - ответила Астра-Мария. - И это именно интерес гурмана - я не стремлюсь выпить его полностью, мне достаточно совсем немного, скорее для вкуса, чем для насыщения. Но довольно часто я сдерживаюсь, меня учили, что в своём гнезде охотиться нельзя, и с некоторых пор я дружна с одной смертной семьёй и их окружением, я им многим обязана, и мне весьма забавно наблюдать, как человек с критическим картезианским мировоззрением отказывается замечать все мои "странности", вернее он их прекрасно замечет, он же выдающийся врач, но его устраивают любые правдоподобные объяснения кроме самого очевидного.
"Я уверена, что скажи я ему об этом прямо - он был бы уверен, что я глупо пошутила".
Она развеселилась, представляя себе эту сцену и спросила:
- А у вас есть занятные знакомые среди людей? впрочем мы тут настолько невинно беседуем, что может быть выйдем к остальным, а то мало ли что подумают, а моя Дуэнья крайне негодует, когда слышит обо мне глупые сплетни.

- Что же, идёмте, - с улыбкой произнёс Манфред, но в глазах этой улыбки не было.
Значит ей не нужно выпивать человека досуха, по её словам конечно. Судя по коже она не молода, но на сколько, Манфред не мог определить.
"Врать ей резона не было, для чего? Что бы он не решил вытрясти правду, будь таковая? Другие вампиры подобного не одобрят. Особенно если дошло бы до убийства, а ведь окажется что её последней видели с Манфредом. Если только она не окажется сильнее.
Или может она хочет, чтобы я так думал? Сбить с толку." А ещё вероятно, что это всё паранойя, которая с возрастом всё больше одолевает Манфреда. Так глядишь, от тени начнёт шарахаться. Но сейчас остаётся вести себя как джентльмен, пропускать даму вперёд, спиной он к ней точно не повернётся.

Астра-Мария почувствовала возросшую настороженность моего собеседника и сама насторожилась, но скорее в недоумении: что я такого сказала? слишком была откровенна и это его обеспокоило? вполне вероятно, и хороша же я - вывалила массу личного на буквально первого встречного вампира. Но я ведь думала, что он поможет мне что-то вспомнить...как сказала бы Дуэнья "индюк тоже думал, да.."
"Успокойся, Астра, - приказала себе она мысленно - ты ничего не сказала того, что может быть для тебя опасным, а для Манфреда - обидным".
Вслух же она сказала:
- В общем, как я уже и говорила, я считаю вас наилучшим кандидатом на роль нашего Верховного, и надеюсь, что вы не откажете мне в вашей дружбе ...
и чуть не добавила "покровительстве", но сдержалась - звучало слишком навязчиво.

- Разумеется я лучше, - сухо констатировал Манфред. - Остальные не знают чего хотят нам подобные и сулят перемены. Я же знаю, чего большинство из нас не хочет. Это перемен.
Мы столько их видели и так, они происходят прекрасно и без нас. Мы же только всё больше усложним.
- Возможно мы и станем друзьями, - проговорил тише Манфред. Имел ввиду он конечно насколько они будут друг другу полезны, конечно по большей части будет ли она полезна ему. Если не окажется помехой или угрозой. Тех же, кого Манфред мог действительно считать друзьями, было немного. Можно было пересчитать по пальцам одной руки, ещё и запас бы остался.

- Всё возможно - с лёгким кивком ответила Астра-Мария.

Они вернулись в театр.

Алукард и Катрин встретились в странном месте...
...
Катрин настороженно огляделась в тёмном даже для её зрения зале.
- Спасибо. Но куда?! - голос её был немного испуган.

Алукард
- В обитель тлена и безысходности, - прошелестел мягкий баритон из середины зала.
Тусклый свет от свечей выхватывал долговязую худую фигуру в широком кресле.
Глаза мерцали красным.

Катрин
- Я из кондитерской месье Ладюреля, вы заказывали пирожные? - решила соврать Катрин, но тут наконец её тонкий нюх подсказал, что это было бессмысленно и возможно небезопасно.

Алукард
- В этом месте не нужно носить масок, - ответил силуэт в кресле, - в этом доме пьют только кровь, мадмуазель...

Катрин
У Катрин мурашки побежали по коже и похолодели руки и ноги, насколько это было возможно в её состоянии.
- Чью кровь, месье?!

Алукард
- Ну это уже дело вкуса, - слышно было, что мужчина в кресле улыбается, - кто чью предпочитает. Вот вы, например?

Катрин
- Я?! - Сбежать Катрин пока не могла, так как не понимала, где выход, поэтому пошла навстречу голосу.
- Я предпочитаю кровь полную фантазий, страстных чувств, поиска смысла жизни и наличия ума.

Алукард
"Неофитка" - подумал Алукард.
- Так чего же вы стоите, мадмуазель? Присаживайтесь!
И он ногой пододвинул к гостье стул.
- Поговорим о высоких материях, о вкусе крови со смыслом жизни и ума.

Катрин
Катрин даже растерялась такому повороту событий, почему-то страх покинул её и стало весело и лекго на сердце.

Алукард
- И кто вас приобщил к вечной бренности, если не секрет? - поинтересовался Алукард.

Катрин
Да этот старик в маске, а Катрин почему-то была уверена, что он - старик, бьёт по самому больному.
Катрин присела на краешек предложенного стула и спросила:
- Представиться не желаете, образец гостеприимства?

Алукард
- Мое родовое имя слишком известно, чтоб читать его вам задом-наперед... . Зовите меня Алукард и не ошибетесь, - развел руками силуэт, - так что же о вас?

Катрин
- Дракула?! - Катрин засмеялась и её серебристый смех жемчужинками раскатился во тьме зала.
- Тот самый? Страшный и ужасный, любитель колов и разного рода извращений? О, тогда мне нужно вас бояться! Я скромная певичка кафе "Три кота", избегаю порочащих связей и блюду чистоту крови.

Алукард
любитель колов и разного рода извращений?
- О, это было в далеком прошлом, - томно вздохнул Алукард, - И не со мной... да и сейчас мне мало интересно и первое и второе.
и блюду чистоту крови
- В каком смысле? Вы же понимаете, что это трактовать можно по-разному.

Катрин
- Позволю вам трактовать в меру собственных желаний и испорченности.
Катрин расслабилась, уселась поудобнее и даже закинула ногу на ногу, в ожидании долгого и занимательного разговора.

Алукард
- Так кто вас привел в Темную реку? - уточнил Алукард, попытавшись улыбнуться. Вышел оскал от уха до уха, впрочем, как всегда.

Катрин
- Не чета вам! - отчего-то Катрин захотелось достать ухмвляющуюся рожу в маске.
- Он не кровожадный, очень уравновешенный, внимательный и ужасный романтик. Он знает все на свете, как и где рождается рассвет, почему океан синий, как приготовить яичницу, не разбив яйца, как доставить нескончаемое удовольствие и вечную боль. Он прекрасен, как античный бог. Его кожа гладкая и белая, он не боится солнечного света и у него асе работает. Ну вы поняли о чем я.

Алукард
Отчего-то неофитка подумала, что Алукарду здесь можно хамить. Он уже было разщинул рот, чтоб оттяпать ей какую-либо конечность, но потом лишь скучно зевнул - ему стало лень. Он лучше познакомит ее со своим другом Ганнибалом. У того вкусы куда более специфические.
- Не вам судить, кто мне чета, - уныло сказал он и махнул рукой, - вашего господина порой не Эдвард зовут? А то мне какого-то Эдварда часто описывают именно таким.

Раскрытая пасть, полная острых белых зубов, диаметром в полметра, ей так показалось, впечатлила Катрин. И это было не последнее её впечатление.

Зубы у Алукарда были внушительные, это правда.


- Так что про вашего прекрасного кусителя? - спросил он, - расскажете мне?

Катрин закрыла глаза и подумала, вот сейчас точно сожрет и не подавится, так был страшен увиденный ею лик Алукарда, сползла со стула на пол и протянула руку в сторону груди вампира.

Алукард театрально закатил глаза - вот стоит улыбнуться чуть шире и неофиты на пол падают от страха.
- Да не бойтесь вы! - сказал он, - я вас не стану есть. Я понимаю, что все новообращенные так или иначе влюблены в своего кусителя. И потому вы так о нем говорите. Не волнуйтесь, со временем это пройдет. За сотню лет и не вспомните. Так что вставайте и не валяйтесь тут по полу.

Катрин пришлось все ж таки приоткрыть глаза, чтоб не промахнуться и не попасть впросак. Она встала на колени, протянулась вперёд и приложила ладонь к левой половине груди чудовища. Ей показалось время остановилось, так тихо стало внутри неё самой и вокруг. Через целую вечность, Катрин скорее почувствовала, чем услышала, толчок и глухой удар. Сердце у Алукарда было, как и у всех, произошедших от людей, вампиров. Другое дело, что он не хотел признаваться в этом. "Один из нас",- прошелестел внутренний голос Катрин. - Такой же одинокий, потерянный, научившийся жить со своим проклятием.

Катрин убрала руку, и наконец решилась посмотреть в горящие глаза Алукарда, так и оставшись стоять на коленях перед ним.

Катрин стояла на коленях и Алукард невольно ухмыльнулся - ах, как давно он не обращал неофита. Или неофитку. А ведь он почти забыл как они торжественно покорны перед кусителем первое время... как влюблены в того. Он наклонился к ней и поддел рукой за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
- И что скажет на это твой господин? - спросил он, ухмыльнувшись.

Катрин
- Я бы сама хотела узнать! Давайте найдём его и спросим - можно ли обратить ещё раз в вампира? Или может быть вам известен секрет возврата в человеческую ипостась? - Катрин спросила и пожалела, но слово не воробей - вылетит не поймаешь.

Алукард
- А зачем тебе смертная жизнь, если можно наслаждаться существованием вечность? - мурлыкнул Алукард, приблизив ее лицо к себе, - можно наслаждаться, властью, страстью, смертью, богатством... тебе разве не интересно?

Катрин
- Можно наслаждаться властью, страстью, смертью, богатством... тебе разве не интересно? - повторила за Алукардом Катрин. - Почему тебе не интересно, Алукард? Почему твоя обитель - обитель тлена и безысходности?!

Алукард откинулся в кресле.
- Сначала я изливал свою ненависть... - вздохнул он, - потом тешил свои низменные страсти... потом упивался могуществом и властью...
Он сложил пальцы в замок перед глазами.
- Но в какой-то миг мне все это надоело, - продолжил он грустным голосом, - я увидел как это мелко и глупо... насколько мелочно и насколько прозаично. Я получил бессмертие и силу, а веду себя как тупой кусок мяса, как обыкновенный смертный... и я понял, что мне нужна игра с куда большими ставками... но каждый противник, что ставал у меня на пути был слишком слаб, жалок и мелок... и не мог я найти достойного соперника.

Алукард встал с кресла и протянул руку Катрин, приглашая ту подняться и следовать за ним.
- Я покажу тебе кое-что, неофитка...

Катрин взяла протянутую руку и, опершись на нее, осторожно встала с колен. Алукард впечатлил её второй раз.

- Алукард, - дернула Катрин заснувшего вампира , - мы кого-то ждём?

- Нет, мы не ждем, - ответил Алукард и повел девушку по темному зашторенному бордовой парчой коридору.
- Я хотел вам показать бессмысленность своего величия, - сказал он.Потом приобнял девушку за поечи и насточиво подтолкнул к широкой двери залы.
- Пройдемте же...

Катрин вздохнула и пожалела, что вампиры смертны, а то бы она ничего не боялась.

Алукард считал вздох как знак согласия и мягко толкнул рукой дверь. Та бесшумно раскрылась и они вошли в зал. В центре зала стоял стол. За ним сидел привязанный к стулу человек. Он был в беспамятстве.
- Охотник на вампиров... - ухмыльнулся Алукард, - экзорцист!
Его алые глаза нехорошо сверкнули. Он настойчиво взял гостью под руку и повел к пленнику.
- Вы уже пробовали смертного, мадмуазель? Ваш Господин вас приучал к охоте?

Катрин остановилась и с трудом, но вырвала свою руку из стального захвата Алукарда, она не хотела подходить к пленнику. Она чуяла его кровь, его боль, его ненависть. И пробовать такой мерзкий коктейль не собиралась.
- Месье Алукард, я останусь тут и посмотрю ваш урок или послушаю, кто вас научил охотиться!

- Меня не учили охотится... - лукаво улыбнулся Алукард, сверкнув глазами, - я не имел Господина или Учителя... Он оглянул гостью - строптивая, это хорошо. Скоро станет независимой от Хозяина. И может, даже не придется его убивать...
- Да, ты права, коктейль не самый лучший... Ты знала, что я читать мысли могу порой? Нет, не всегда, самые яркие. Урывками...Алукард, шелестя одеждами, подошел к пленнику.
- Нет, мы не будем его пить. Это особенный пленник... он украл у меня дюжину потенциалтных жертв, спасая их никчемные душонки... и я долго его выслеживал... очень долго! Он похлопал мужчину по щеке. Тот вздрогнул и поднял голову, растерянно оглядываясь.
- И как ваше самочувствие, преподобный Мартин? Пленник вздернул еще раз, поняв где он есть, повел плечами, осознавая, что привязан и посмотрел на Алукарда. В его голубых глазах заблестела сталь.
- Изыди, нечисть! - плюнул он.
Алукард рассмеялся и его рот растянулся от уха до уха в страшном оскале. Но пленника, кажется, он не пугал.

Катрин ждала, что произойдёт дальше.

Алукард
Алукард подошел к Катрин, которая видимо растерялась и не знала, чего ожидать дальше, и настойчиво приобнял ее за плечи:
- Позвольте вас познакомить, мадмуазель, - он подтолкнул ее поближе к связанному пленнику, - настоятель монастыря святой Клементины, преподобный отец Мартин!
Последнюю фразу он высказал театрально, словно конферансье на сцене.
- Это сейчас он выглядит жалко и плюется на всех... - продолжил Алукард, - но не обманывайтесь, этот человек коллоссальной силы воли, упертости, с крайней стадией религиозного фанатизма и неким даром к экзорцизму!
Пастор зло посмотрел на Алукарда и выпалил:
- Да не убоюсь я тьмы в трудную минуту...
- Не убишься, не убоишься! - перебил его носферату и остановил жестом, - то, что ты не трус, я понял уже давно, ватиканский прихвостень. Иначе ты б тут не сидел, а был бы там, где все мои жертвы...
Потом Алукард снова повернулся к гостье и приветливо улыбнулся.
- Видите ли, я его зауважал, мадмуазель... этот человек, этот смертный причинил вреда вампирсклму миру намного больше, чем все охотники на вампиров вместе взятые.
А потом он обхватил ее руки своими - холодными как лед.
- Но вы не бойтесь, вам он ничего не сделает, он надежно зафиксирован и обезоружен... вы же не боитесь?

Катрин внимательно выслушала и, немного подумав, спросила:
- Удалось ли Вам, преподобный отец Мартин, кого-нибудь освободить от духов злобы?

Алукард
Церковник вздрогнул и захлопал глазами. Очевидно, он не ожидал, что в этой преисподней кто-то обратится к нему с нежностью и вежливостью. Он поднял голову и долго посмотрел на Катрин.
- От одержимости один лишь путь - спасение души через очищение тела... - продекламировал он, заученную годами фразу, - а вы желаете спасения души?
Он вопросительно посмотрел на Катрин - холодная сталь в его глазах на миг сменилась лучом надежды.
Быть может и эту жертву он вырвет из рук Носферату?
Их война за души, за кровь шла несколько лет и пока отец Мартин уверенно надавал Алукарду пощечин в виде отобраных обращенных. Вампир уже двенадцать лет не мог найти себе ученика иль ученицу - обязательно появлялся церковник и все ему портил.
Тогда Алукард наконец-то расшевелился и устроил охоту на священника. Каким бы тот не был силтьеым экзорцистом, он остается человеком. Всего лишь человеком. Который сейчас смотрел на Катрин, вопрошая, хочет ли та спастись от Тьмы.

Катрин
- Как Вы определяете, что тело очищено, а душа спасена? Простите, если сомневаюсь в Ваших способностях, но я не знакома ни с Вами, ни с Вашим учением и поэтому естественно , что прежде, чем ответить на Ваш вопрос, я хочу понять как Вы отделяете зерна от плевел?

Алукард
Церковник едва заметно улыбнулся уголком разбитых губ.
- Невинная душа всегда видна, сестра моя... и вас еще можно спасти...
- Заткнись! - внезапно рявкнул Алукард и отвесил пленнику звонкую пощечину. Тот по инерции мотнулся в противоположную сторону, зашипев от боли.
- Сжигает он их! - сверкнул глазами Алукард, повернувшись к Катрин, - эта тварь католическая жжет неофитов на кострах! Уже дюжину уничтожил, дрянь.

Катрин поморщилась, у нее возникла пара вопросов к Алукарду, но задаст она их позже - наедине.
- Преподобный, Вы на глазок определяете невинность или виновность?! Ни один аптекарь или банкир не согласится с Вами. Они тоже исчадия?

Алукард быстро взял себя в руки - на миг вспыхнувная вспышка ярости так же бесследно исчезла с его лица, как и появилась. Его взор стал таким же холодным и скучающим.

Алукард
Церковник отплевался от крови, которая потекла из без того разбитых губ и снова повернулся к Катрин.
- Если вы поддались искусителю, вы ним осквернены... и ваша кровь отныне станет черной... ' проговорил он, тяжело дыша, - и серце перестанет биться... и станете вы таким же ходячим мертвецом, как этот демон...
- Выбирайте выражения, святой отец! - перебил его Алукард, - я вам не демон, я носферату!
Священник зло покосился на вампира, но не прокоментировал. Он явно был заинтересован неофиткой и ее душой.
- Скажите, вы уже испили человеческой крови? - обратился он к ней.

Катрин
Преподобный отец, я целиком доверяю Вашей квалификации, Вы мне сами и ответьте на этот вопрос.

Алукард нахмурился.
Он всегда выбирал жертв для обращения особенно тщательно. И к каждому относился с трепетом, словно смертные к детям. Именно поэтому он так болезненно реагировал на то, что отец Мартин их у него отбирал.
Однако убивать он священника не стал. Как и пить его кровь - сомнительное удовольствие для вампира такая кровь.
Он хотел показать ему, что мир не чернобел, как тот его рисует. И что люди всегда слишком слабы, чтоб устоять пред искушением вечной жизни. И не ему их винить. Ведь он тоже человек и тоже слаб... не так, как остальные, да, церковник был на порядок отважнее и сильнее волей, чем большинство смертных, что встречал Алукард на пути, но все же он был не всемогущ. Он не ангел и не святой, он берет на себя слишком много, решая кого миловать, а кого казнить...
Но Алукард промолчал в этот раз, хмуро сев на один из стульев, что стояли вокруг стола.
Катрин не его дитя, не его неофит, потому она должна иметь выбор.

Священник, поняв, что Алукард пришел не для экзекуции и что девушка интересуется искренно, немного расслабился. Он повел затекшими плечами - веревки больно впивались в тело, он не помнил, сколько здесь просидел привязанным к стулу.
- Я мог бы узнать это, сестра... - проговорил он, посмотрев на днвушку, - если ты еще не испила человеческой крови, твою душу можно спасти... если же ты кусила кого-то, то очистить скверну можно лишь огнем и сталью...
- Осиновый кол забыли, святой отец, - прокоментировал сбоку Алукард, скучающе смотря в потолок.
Священник снова удостоил его тяжелым взглядом, но не ответил. Конечно, он помнил про "подставить вторую щеку", но снова получать по лицу очень не хотелось. Тем более, если с ним говорят вежливо и ласково, как эта девушка. Как жаль, что Тьма коснулась столь невинного создания.
Отец Мартин тяжело вздохнул, отмечая, как же натерли ему веревки.
- Есть способ узнать, мадмуазель, если вы хотите... но нужна ваша кровь... пока вы не стали ходячим мертвецом, как этот... (церковник неуверенно сглотнул - щека болела до сих пор) носферату, - продолжил он, морщась от этого слова, - ваша кровь мало чем отличается от человеческой. Ее на вид не отличить... и только если смешать ее с кровью невинной девственницы, она зашипит и станет черной, если вас уже коснулась тьма...
- И вы верите в этот бред? - удивился Алукард. Он обернулся к Катрин и спросил - вы ему верите?

Катрин
- У Вас всегда с собой кровь невинной девственницы? Вы уверены, что не наоборот, и чернеет и кипит кровь как раз девственницы, а не наша? - удивилась Катрин. - А ваша собственная для проверки не подойдёт? Ах, да! Вы не невинный и не девственник. Вы не пастырь добрый и даже не преподобный, вы - просто доктор и пытаетесь убить заразу в зародыше, я Вам расскажу, что значит спасти.

Алукард
- А это мы можем проверить! - оживился Алукард, - не хотите проверить, Катрин, насколлько невинен наш преподобный?
Носферату вытащил из-за пояса тонкий длинный кортик. Он встал и, подойдя к пленнику, вонзил его в столешню перед ним. Отчего церковник вздрогнул и распахнутыми глазами уставился на клинок перед собой.
- Что скажете, отец Мартин? - проговорил носферату заговорщицким шепотом, склоняясь над пленником, - готовы ли вы проверить сейчас насколько невинна ваша кровь? Готовы показать нам, нежити и нечисти, как вы нас называете, наколько чисты вы? И насколько у вас есть право быть судьей?
Он вынул кортик из стола и аккуратно провел лезвием по щеке священника. Тот замер и упрямо стиснул зубы. Видно было, как заходили мышцы на его лице.
- Для обряда нужно не так много крови, ведь правда? - присвистнул Алукард и повернулся к неофитке, - что скажете, пустим немного человеческой крови, чтоб проверить, насколько чиста душа у нашего вершителя судеб и душ?

Катрин протянула свою тонкую белую руку Алукарду.
- Режь.

Алукард
Алукард прищурился, сверкая алыми глазами в полумраке.
Он взял в ладонь протянутую руку девушки и сперва принюхался к нежной коже - да, он понимал ее Господина, - а потом осторожно провел по ней ножом, оставив темно-алый след.
Взяв со стола (а он был сервирован) чашу, он подставил ее, собирая несколько капель крови девушки, пока рана не начала затягиваться.
- М... я понимаю того, кто вас обратил... - прошептал носферату, потеребив в руках прядь ее волос.
Кровь действовала на него опьяняюще. Словно на смертных сильнейший наркотик... как долго он не охотился...
Опомнившись от сладкого забвения, он взял чашу и подошел к пленнику.
- Ну что, посмотрим, кто тут девственный? - насмешливо проговорил он, - это милое создание или вы, святой отец? Что скажете.
Церковник молчал, стиснув зубы. На его щеках все так же отчетливо читались ходившие мышцы.
Алукард фыркнул и полоснул его по плечу клинком - достаточно глубоко...
Плотная ткань сутаны разорвалась и тут же окрасилась багровым цветом, отец Мартин сдавленно промычал от боли.
Алукард подставил чашу под порез и собрал туда немного крови.
Потом он помотал кубком, чтоб она перемешалась.
Кровь не кипела и не шипела , пара не было. Ничего не происходило. Она просто смешалась в одну алую жидкость.
- И что вы скажете теперь? - спросил Алукард, - или девушка не вампир, или вы не девственник, или ваш обряд просто вздор! Какой вам вариант больше к душе? И он посмотрел на Катрин - а что скажет та?

Отец Мартин смотрел на кровь в кубке и не понимал. Она должна была закипеть. С самой юности церковник был фанатично преданным вере и не нарушал своих обетов никогда. Да, он чтил целибат. Да, он постился и не врал. Никогла не обманывал и не обрамлял руки невинной кровью...
Не обрамлял ли?
Ему пришла в голову ужасная мысль - а вдруг он ошибался? Вся эта дюжина сожженных вампиров - вдруг они были невинными?
Он мотнул головой, отгоняя эту мысль. Если это так, то он убийца, а значит не невинен. А значит, кровь не закипит... даже если девушка вампир.

Катрин
Катрин видела как меняется выражение лица преподобного, как к нему приходит осознание значения произошедшего, наконец тот замотал головой и сжал челюсти , аж зубы заскрипели, взгляд его снова стал презрительным.
Девушка подошла к Мартину и прижала его ухо к своей груди. Он дернулся, но Катрин удержала его голову.
- Слышите? Моё сердце бьётся. Слушайте его, слушайте.
Отец сопротивлялся и Катрин отпустила его.
- Преподобный отец, кто сказал Вам, что именно сожжение приводит в спасению грешника? Я уверена, Вы прекрасно образованы и знаете историю Древнего Мира? Сколько народов язычников поступало так же? Все? Но они язычники, они не служат вашему Богу. Следуя Вашей уверенности в способе спасения, я правильно понимаю - души всех сожженных язычников спасены?
Демоны не едят, не спят, не чувствуют боли. Правильно? Как можно дух не чувствующий боли и способный насильно войти в душу человека, с помощью боли и насилия выгнать из неё? Я солгу, если скажу, что Бог - есть любовь?
- Молчите? Истины просты и понятны в любых устах.
Я вампир. Меня обратили в 1796 году, да мне уже почти сто лет, поверьте, обращение - мерзкая процедура и не всегда добровольная. Я осталась все той же девочкой, только проблем добавилось: солнечный свет, страх, одиночество, голод - опасности со всех сторон. Я хотела умереть, и я выбрала самоубийство. Скажите, отче, что хуже для души пить чужую кровь или наложение на себя рук?
- Вы удивитесь, меня остановил человек, на его груди висел крест. Такой же как у Вас. Как думаете, он просто так его носил?
Мне даже не нужно было рассказывать, кто я, он все знал и не побрезговал поговорить со мной. Вы удивлены и не верите? Ваше право.

Алукард
Алукард с интересом наблюдал за девушкой. Она говорила простые истины и так легко. Те истины, о которых он уже давно забыл. С тех самых пор, как его инициировали (да и его то же, то было банальное бахвальство, что он не имел Господина. Но вспоминать об этом носферату не желал). Ему не удалось насилием и пытками убедить этого церковника в его неправоте. Может, девушка способна лаской и любовью?
Алукарду нравилось, как она с ним говорила. Это было любопытно и вело туда, куда следует.

Отец Мартин дернулся когда девушка прижалась к нему. Он почувтсвовал, как холодно ее тело - как у мертвеца... ему показалось, что его обняла сама Смерть своими ледяными руками... и тем не менее, она говорила, сердце ее билось... не так как у людей, но билось.
Это было непривычно и непонятно...
Как можно дух не чувствующий боли и способный насильно войти в душу человека, с помощью боли и насилия выгнать из неё? Я солгу, если скажу, что Бог - есть любовь?
Отец Мартин закрыл глаза. Он, кажется понял цель Носферату.
Он выследил его на кладбище...
В одну из ночей в дверь монастыря постучала испуганная старуха. Она сказала, что сын ее умер и очень просила его похоронить. Падала на колени и рыдала. Церковник говорил, что сейчас ночь и хоронить ночью людей не пристало. К чему такая спешка, ведь можно подождать до утра. Но старуха умывалась слезьми и целовала его руки. Отец Мартин не мог отказать в этой просьбе - это был его долг - обвенчать, отпеть и исповедовать. Он взял с собой походный плащ и псалтырь и пошел на кладбище. В ту ночь лил дождь и сверкали молнии. Два гробовщика стояли с лопатами у свежевырытой могилы. А возле нее стоял гроб. В нем лежал красивый мужчина лет сорока, его длинные черные волосы укрывали его плечи и грудь словно повркывало. Он показался Мартину смутно знакомым, но ему не впервой хоронить знакомых людей.
Как только он подошел по ближе и начал молитву, мужчина в гробу вдру открыл свои глаза - они сверкнули красными огоньками во тьме - и схватил священника за руку. Стальным захватом словно клещами. Поняв, что это ловушка, отец Мартин потянулся к кресту, но тут к нему подскочил один из гробовщиков. Следующее, что он помнил - это удар лопатой и то, как у него зазвенело в голове.

Церковник помотал головой и поднял взгляд на Кетрин.
Девушка была милой, ласковой, говорила так правильно и такие медовые слова.
Так ты хочешь сломать меня, носферату? Если не пытками, то прекрасной девой? Хочешь меня искусить? Поселить сомнения в сердце моем?
Скажите, отче, что хуже для души пить чужую кровь или наложение на себя рук?
Отец Мартин закусил губу - эта мысль слишком часто мучила его в последние дни... когда проклятый вампир пытался с разбегу окунуть его в пучину Тьмы...

" Я сделаю так, что ты познаешь тьму и сольешься с ней... и ничего не сможешь поделать с этим, церковник" - звучал в его ушах голос Алукарда...

Катрин
Отче, ответьте, о чем радуются ангелы на небе? Я жду.

Алукард
Преподобный Мартин вздохнул. Веревки натерли до боли, он уже не чувстввоал своих рук, сведенных за спикной кресла. Он просидел так кажется со вчерашней ночи. Носферату давал ему лишь выпить воды...
Он устало переводил взгляд с Алукарда на Катрин - что это? Ловушка? Демон пытается заманить его снова? Сладкими речами, красотой и нежностью?
- Ангелы на небе радуются чистоте душевной и праведной молитве, - ответил церковник, обернувшись к девушке, - а вы... чему теперь радуетесь вы?
В его голубых глазах уже не было той стали, той боли и того фанатизма.

Алукард ухмыльнулся, увидев преображение во взгляде церковника - все шло так, как следует.
Он встал и подошел к графину. Там была вода. Обыкновенная вода, которой он не пил уже сотни лет.
Он пододвинул графин с кубком к Катрин, многозначительно кивнув в сторону преподобного.
"Напои пленника" - говорил его взгляд.

Катрин
Катрин покачала головой.
- А тот - другой, сказал, что нет большей радости на небе, чем об одном грешнике покаявшемся. Он солгал, отче? Он мне солгал?
Покаялись ли ваши жертвы, дали ли Вы им время на покаяние? Не потому ли вампиры так долго живут, что Бог даёт им время на покаяние? Он отмеряет чему быть и сколько продлится жизнь человеческая, Бог, которого Вы называете своим, создал этот мир и дал заповеди как в нем жить. Он с Вами говорил? Он Вам сказал: "Хочу, чтоб ты забрал жизнь этих людей". Вы самовольно забрали их время и возможность покаяться. Кому Вы служите? Тому, кто каждой душе желает спасения или другому - врагу рода человеческого?
Я бы отпустила вас, но здесь хозяин Алукард, я сама не то гостья, не то пленница. Я бы с удовольствием ела мёд и рыбу, но не могу. Как тигры не едят траву, так и мы заложники своего тела. Отче, моя радость заключается в каждом прожитом дне, в надежде, в поиске смысла моей жизни.
- Хотите воды, отче?

Алукард
- А тот - другой, сказал, что нет большей радости на небе, чем об одном грешнике покаявшемся. Он солгал, отче? Он мне солгал?
"Сладки слова лукавства и медовые речи его. " - подумал священник.
Преподобный Мартин судорожно вздохнул - как можно каяться, потеряв Бога навечно?
Для демонов покаяние закрыто, как и вход в Небесные Врата.
Только огонь очистит их душу, пока они не попробовали крови человеческой...
- Хотите воды, отче?
Он некоторое время колебался, но жажда была сильнее. Церквоник обреченно кивнул - да, он слишком хотел пить... Следовало бы отказаться и стоически умирать от жажды, но девушка не была столь пропащей, как этот демон. Из его рук он бы не принял ни воды, ни хлеба - они бы были оскверненны навек.
*руки у него связанны, придется поить из чаши.
Я бы отпустила вас, но здесь хозяин Алукард, я сама не то гостья, не то пленница.
Наблюдавший за сценой Алукард ухмыльнулся - да, он тут хозяин.
- Отпустить его, мадмуазель, - сказал он, - это обречь еще дюжину вампиров на страшную смерть... он же фанатик, он не остановится! Но я надеюсь, что хотя бы вы сможете ему объяснить суть вапирского мира... ведь так?

Катрин
Катрин взяла со стола чашу, ополоснула ее, вылив воду на пол, и снова наполнила водой. Поднесла к губам человека и чуть наклонила.
- Бог - есть любовь, это не мои выдумки, не так ли отче? Как можно отпустить с миром того, в ком нет мира? В ком нет любви. Отпустишь его, когда он найдёт в себе любовь, а там глядишь и очнется от своего проклятия.
- Алукард, я бы хотела оставить вас с падре, скоро рассвет. Не найдётся ли у вас убежища для меня?

Алукард
- Бог - есть любовь, это не мои выдумки, не так ли отче? Как можно отпустить с миром того, в ком нет мира? В ком нет любви. Отпустишь его, когда он найдёт в себе любовь, а там глядишь и очнется от своего проклятия.
Священник выпил воды и закашлялся.
Девушка говорит о любви... как может любить монстр? Как может любить демон? Как может любить проклятый?
Но холод стального кубка коснулся его губ, подарив облегчение саднившим ранам. Чистая холодная вода словно вливала в него силу к жизни... ее руки были так нежны, так бережны и аккуратны... неужели ее мертвое сердце способно к состраданию? Нет, быть этого не может... не может...
Алукард прищуренно наблюдал за сценой - да, да, неофитка, давай, ломай его нежно... смени веревки на шелк, а раны на губах на румянец... возможно, для этой сладкой мести он и позвал ее сюда
- Алукард, я бы хотела оставить вас с падре, скоро рассвет. Не найдётся ли у вас убежища для меня?
- Конечно же, найдется, - наклонил голову Алукард, - вы очень помогли мне...
Он многозначительно посмотрел на пленника.

Катрин
- Вы меня проводите?
- Конечно же!

Алукард
Алукард взял ее под руку и повел в сторону опочивален - там у него были гостевые коффры.
- Вы же не возражаете, что наши спальни будут рядом? Я глупостями не занимаюсь... - мурлыкнул Алукард, закрывая дверь залы.
- Не ходите за ним... - беспомощно прошептал отец Мартин доброй девушке, напоившей его водой и прикосновение чьих холодных пальцев помнили его губы... но дверь закрылась, оставив его одного в полумраке.

Катрин
- Очень надеюсь, что вам не придёт в голову такая глупость, как открыть меня солнцу. - не то спрашивала, не то утверждала Катрин.
- Вы же не падре.
Сонливость все сильнее наваливалась на Катрин и поглотила полностью, не дав понять успела она лечь или нет.

Алукард подхватил упавшую в катарсис девушку и отнес в один из гробов.
Там он уложил ее, красиво выстелив ее волосы и вплел в них несколько черных роз.
Если бы убийство вампиров не было столь осуждаемо, он бы возможно поразвлекал себя дуэлью с ее Господином...

Катрин очнулась в гробу. Настоящем огромном дубовом гробу, обитым внутри белым шелком, в ужасе она уперлась руками в крышку и закричала. Крышка сьехала в сторону, освобождая пленницу. Девушка выскочила оттуда, как ошпаренная, даже не убедившись в отсутствии солнечного света. С ее головы посыпались чёрные розы, Катрин лихорадочно затрясла головой и, царапая руки, выдрала все розы из волос, не переставая громко ругаться на непереводимой смеси французского и английского.

Ну когда же вы научитесь пользоваться гробами! - закатил глаза Алукард, которого разбудили крики Катрин.
Он встал из своего коффра и направился в ее опочивальню.
- Что произошло? - поинтересовался он.

- Вы старый извращенец, - зашипела Катрин, - меня ничто не интересует, все тлен, дайте мне достойного противника!!! Вот ваши слова, а вот, - она показала на гроб и розы, - ваши дела! - чуть успокоившись, Катрин продолжила гораздо мягче и тише.
- Я ненавижу гробы и чёрные розы! Любые розы! Вы не знали и хотели сделать приятное, простите, но не могу поблагодарить вас за заботу. Отпустите меня.

- Успокойтесь, вы так шумите! - помотал головой Алукард. - Гробы - это наш удел... Всем вампирам положено спать в гробах. Ну я в этом вопросе старомоден. Я постарался вам обеспечить отдых с высшим комфортом!
Он подошел ближе, почти подкрался, и приобнял Катрин за плечи.
- Не стоит пренебрегать моим гостеприимством, уверен, юной неофитке пригодится покровительство опытного вампира...

Катрин
- Ну конечно! Снимите сначала маску, опытный вампир не боится показать своё лицо и принять себя таким, какой он есть. И прекратите делать вид, что не понимаете!
* есть выбор остаться таким же с оскалом или принять человеческий вид. Решайтесь. Я спать.

Маска? - удивился Алукард. Его лицо стало таким на протяжении трехсотлетия вампирской жизни. Но он мог обретать более человечский облик - быть почти таким, каким был тогда... в далеком пятнадцатом веке.

Он одел свою красную шляпу и убрал растрепанные длинные волосы в хвост за спиной.
- Так лучше, мадмуазель? - поинтересовался носферату.

Катрин закатила глаза и вздохнула, решив, что благоразумнее солгать.
- Да, месье, так Вам лучше. Как думаете, ваш падре напуган моими криками?

Алукард заметил, что мадмуазель не в восторге от его прелести, но это было ему не впервой. Он не был из тех мужчин, которые кичились своей красотой, так как красоту искал в другом. Да и вкусы у него всегда были специфические.
Как думаете, ваш падре напуган моими криками?
- Как мило, что вы о нем заботитесь! - улыбнулся Алукард.
Он подошел поближе и наклонился к девушке (со своим ростом он был выше нее на голову), заговорщически прошептав:
- Хорошо, что вы здесь, дорогая, он отказывался брать воду и еду из моих рук. Сквернословил про проклятых, плевался и читал свои псалмы. Но вы же понимаете, что смертным надо кушать? Я специально заказал еду в соседней булочной для пленника, он мне очень важен...Но столкнулся с проблемой, как его накормить. Я не хочу, чтоб он скончался от голода прямо за обеденным столом, хоть это было бы красиво эстетически.
Так что у меня будет к вам предложение... как вы относитесь к тому, чтоб пожить у меня некоторое время? Нет, я приличный носферату, бывший граф, ничего порочащего вашу честь не сделаю...

Катрин задумалась и не слышала предложения Алукарда, в ее голове зрел план.
- Алукард, у тебя есть театральный грим?

Алукард
Вы собираетесь устраивать представление? - удивился Алукард.
Конечно у него был грим - выходить в человеческий мир с синеватым цветом кожи было бы странно. Он не всегда хотел привлекать слишком много внимания.
- Да, могу вам в этом помочь, - ответил он и подошел к комоду, где стояла резная шкатулка.
Алукард заметил, что девушка незаметно перешла на "Ты" и ухмыльнулся. Что б она не думала о его внешности - шарм трехсотлетней нежити бьет по женскому полу безотказно.
В это время в гостиной.
Поставленные с садистской заботой аккурат на другой стороне стола свежевыпеченные булочки разносили по гостинной невероятный аромат. Да и вода в графине переливалась в тусклом свете.
Очнувшись от полусна, полузабытия, священник понял, что умирает от жажды и голода и нервно облизал свои губы. Соленый вкус собственной крови его немного отрезвил - нет, он должен стоически выносить эту пытку. Ведь сорок дней Учитель брел по пустыне без еды... и не поддался искушению. Отец Мартин стиснул зубы - нет, не смотреть на воду, не смотреть на булочки... Суставы отозвались болью - он третий день сидел привязанным к стулу. Возможно, в таких условиях он погибнет раньше, чем через сорок дней... вот и хорошо... Он попробовал расправить плечи - веревки затрещали и впились в тело, он зашипел и дернулся. От его возни чистая родниковая вода в стеклянном графине заколебалась и пошла ровными кругами. И только когда они успокоились, преподобный понял, что все это время неотрывно смотрел на графин, тяжело дыша, словно загнанная лошадь.

Катрин
Катрин наконец вернулась в реальность и, увидев Алукарда, вспомнила о только что принятом решении срочно покинуть этот дом и его хозяина, но идея разыграть спектакль перед падре, захватила ее.
Катрин поняла, что Алукард не хочет пленника отпускать и не хочет или не может убить, что же он от него хочет?...Напугать, убедить, заставить просить прощения или пощады?
Вчера, придумывая на ходу свою концепцию вампиризма, Катрин поверила сама себе, но какое влияние она оказала на падре? Если уйти, то никогда не узнашь силу своего слова, а ловить собственного падре Катрин не собиралась.
Четкого плана у неё не было, Катрин представила себя на месте падре, услывшавшего ее дикие крики, и подумала, что было бы забавно предстать перед ним такой же жертвой, как и он.
- Простите, месье, я задумалась и не услышала ваш вопрос, о чем вы говорили?

Алукард
а ловить собственного падре Катрин не собиралась.
- Попробуйте, вам понравится... - подумал Алукард, прочитав ее мысли.
- Простите, месье, я задумалась и не услышала ваш вопрос, о чем вы говорили?
- Я сказал, что вы очень понравились преподобному Мартину и я бы хотел, чтоб вы пожили в этом доме некоторое время... не разбивайте ему сердце...
Алукард взял ее руку и театрально приложил к своей груди.

Катрин
- Вы очень великодушны, месье, но обстоятельства вынуждают меня ответить отказом на ваше предложение остаться в вашем доме на длительный срок, но, если Вы согласитесь немного подыграть мне, я бы задержалась ради искусства.

Алукард
- Какая досада, мы больше не на ты? - мурлыкнул Алукард не отпуская руки девушки от своей груди, - конечно же задержитесь... А то я боюсь преподобный без вас совсем... помрет.

Катрин
- Что вы скажете на моё предложение разыграть спектакль: злобный вампир - это Вы и две несчастные жертвы - падре и милая девушка в моём исполнении? Будет забавно, если я нарисую следы побоев, и в таком виде тихонечко покормлю падре, и тут врываетесь вы и в гневе наказываете девушку за непослушание, но учитывая ваши наклонности, я бы попросила не забывать, что происходящее спектакль, пожалуйста, не перегибайте палку. Вам же интересно посмотреть, что произойдёт потом, когда я снова тихонечько проберусь к падре? - хитро улыбнувшись вампиру, Катрин освободила свою руку, наличие сердца она определила ещё вчера и пока внутренний мир Алукарда её не интересовал.

Алукард
- А вы знаете толк в изв... искусстве - рассмеялся Алукард, с досадой отпуская руку девушки.
Потом он взял из камода резную шкатулку и открыл ее перед Катрин. Втунри были гриммерские принадлежности.
- Можете разрисовать себя как угодно, не жалейте... Он передал шкатулку девушке.

Вода все более желанно блестела в графине. Священник отворачивался, закрывал глаза и читал молитвы. Но она все равно блестела и манила... А на фоне того, что все его тело болезненно ныло от вынужденной позы, на коже уже были глубокие следы от веревок, это все походило на изощренную пытку...
Булочки все так же пахли, словно их недавно вытащили из печи. Преподобный Мартин чувствовал, что на грани того, чтоб потерять сознание.

Катрин
Катрин с удовольствием взяла шкатулку в руки, предвкушая веселую забаву и представляя, как она себя разрисует, используя полученные когда-то навыки, вдруг обнаружила отсутствие зеркал.

Алукард
Алукард ухмыльнулся и подвел девушку к огромному черному полотну.
- Я закрыл все зеркала в этом доме - сказал он, - потому что не хотел видеть своего лица... Оно мне напоминало о том, каким я когда-то был при жизни.
Он дернул за полотно и оно соскользнуло, открыв большое зеркало.
- Но кто я, чтоб запрещать отражаться красоте? - прокоментировал носферату и подвел за плечи девушку прямо напротив зеркала.

Катрин
Алукард подтолкнул Катрин к огромному зеркалу, как будто она сама не могла подойти, что раздражало её. Катрин оценила чистоту и глубину зеркальной поверхности, а так же размеры и поскольку никакого столика рядом не было, сунула шкатулку обратно в руки Алукарду.
- Возьмите в другую руку подсвечник и посветите мне.



- Но кто я, чтоб запрещать отражаться красоте? - прокоментировал носферату и подвел за плечи девушку прямо напротив зеркала.
- Алукард, мне нужно зеркало!

Алукард
"Мадмуазель любит доминировать?" - удивился Алукард, услышав командный тон у девушки. Это хорошо, преподобному должно понравится, а даже если нет, у того нет выбора... Только в планы самого Алукарда пока не входили игры в подчинение, потому он взял шкатулку и поставил на кресло, рядом возле зеркала.
- Я думаю, вам больше подойдет лунный свет под цвет лица! - улыбнулся он и дернул портьеру. В широкое окно на всю стену полился холодный свет луны, озаряя комнату голубоватыми лучами.
Потом он манерно подошел к небольшому диванчику у окна и сел, забросив ногу за ногу.
- Я хочу посмотреть, ка крождается искусство, вы же позволите?


ПОВ отца Мартина
Решив, что несколько капел животворящей жидкости никак не осквернят его душу даже в этой преисподне, отец Мартин попробовал совершить невероятное - подовинуться вместе со стулом к столу и попробовать перевернуть сосуд с водой, чтоб из него напиться.
Да только попытка его закончилась фиаско - после третьего прыжка он потерял равновесие и грохнулся на пол вместе со стулом. Больно ударившись, он сдавленно застонал и понял, что сам не поднимиться. Придется бесславно валяться на полу и покорно ждать или этого мерзкого демона или непонятно откуда здесь взявшуюся милую девушку...
Катрин
Катрин пожала плечами.
- Не хотите помогать - не надо, я ещё хотела попросить Вас помочь мне порвать платье, но думаю справлюсь с этим сама.
Катрин села на кресло и открыла шкатулку, задумалась - с чего же начать? Перебрав содержимое и открыв почти все баночки, она, наконец, взяла кисти и начала по чуть чуть накладывать краски на лицо - синеву под глазами, ссадины и шрамы на скулах и лбу, она была уверена, что при хорошем освещении будет видно, что к гриму приложил руку любитель, но дом Алукарда погружен в полутьму и не выдаст её секрет.
- Месье, вы одолжите мне кусок веревки? И Наверное, вам надо сделать вид, что вы покинули дом ненадолго.
Алукард
- Не только одолжу, могу и привязать! - вздернул бровь Алукард.
Он подошел к портьерам и оторвал декоративный канат, которым они собирались.
А потом намотал один конец на кулак и подошел вплотную к девушке.
- Ну как, на руки или на шейку? - мурлыкнул он, играя веревкой в руках.
-Думаю, в гробу меня никто искать не станет. Мне плохо спалось этим днем...
Катрин
- Не сомневаюсь в вашем профессионализме, но позвольте мне все сделать самой, - Катрин протянула ладонь. - Я понимаю, что нарушаю ваш покой и вы не давали прямого согласия на все происходящее, но вы и не отказались, не так ли? Идите уже.
- Алукард! Никто вас искать и не србирается! Помашите рукой падре, а не мне!
Алукард
- Вы слишком фривольно командуете в моем доме, - возмутился Алукард, - в наказание за это я все же настаиваю наложить веревку вам на руки лично. При чем, сами вы себе руки не свяжете... А как я могу не оказать даме услугу?
Катрин смутилась, действительно, она так увлеклась приготовлениями и погрузилась в свои мысли, что Алукарда воспринимала как помощника.
- Простите, месье, я слишком увлеклась. - виновато произнесла девушка. - И все же позвольте мне самой связать руки.
Алукард
- Мне даже интересно, как у вас получится... - отдал ей веревку Алукард, - я охотно понаблюдаю.

Катрин осмотрела платье и, ухватившись за ткань на плече, хорошенько дернула, раздался треск разрываемого материала, то же самое проделала и с другим рукавом. Повертела верёвку в руках и бросила на кресло.
- Я думаю достаточно маскарада, как вы считаете? Вполне правдоподобно?
Алукард
- Вполне! В полумраке не отличить! - одобрил Алукард, - мне даже уже любопытно посмотреть, что вы с ним будете делать?
Катрин
- Импровизировать, месье, импровизировать! - и Катрин направилась к выходу из покоев.
Алукард посмотрел ей вслед... он даже немного завидовал преподобному... быть связанным во власти такой милой дамы, что знает толк в изв... искусстве. Это пикантно.

Катрин подошла к тяжелой двери, ведущей в гостиную, и тихо открыла её, Алукард оставил в комнате несколько канделябров с зажженными свечами, что ж - этого освещения более, чем достаточно для зрения человека. Падре вместе со стулом лежал на полу, к счастью лицом к Катрин.
ПОВ отца Мартина
Преподобный прищурился, рассматривая вошедшего. Когда его ударили лопатой на кладбище, он потерял свои очки и теперь картинка перед глазами была несколько размытой. Но все же он узнал ту самую девушку, что вчера ему подала воды... чьи холодные пальцы касались его израненных губ...
Последняя мысль показалась церковнику лишней и он постарался ее отогнать подальше...
Катрин выдохнула, воспоминания о судьбе ее девочки всегда придавали её лицу трагичное выражение, Катрин сморщилась от боли и очень медленно, прижимая руку к животу, побрела мимо падре.
С печалью посмотрев на Мартина, она тихо произнесла:
- Отче, что с вами произошло? - с трудом она опустилась рядом, - простите, я бы с радостью вас развязала, но вампир может вернуться в любой момент... Вы не знаете, где выход?
ПОВ отца Мартина
Священник посмотрел на девушку - она была вся изранена, она как-то иступленно шла, прижимая живот. Что с ней произошло?
- Что он с вами сделал? - выдохнул он, стараясь сфокусировать взгляд, - вы... вы ранены!
Катрин
- Месье очень вспыльчив, если сопротивляться его желаниям, - тихим голосом ответила Катрин. - Надеюсь, я найду выход. Падре, у меня не хватит сил вас поднять, но я могу дать вам напиться. Хотите?
ПОВ отца Мартина
Вспыльчив? Желаниям? - пронеслось в голове священника, рисуя ему довольно однозначную картину, что могло бы произойти между носферату и красивой девушкой...
Он не знал, где выход. Он очнулся уже в этой комнате, привязанным к стулу, поэтому ничем помочь не мог в этом вопросе.
Услышав о воде он встрепенулся.
- Да... пить... вы так добры...
Катрин с трудом поднялась и, налив воды в чашу, осторожно поднесла к губам падре, но падре лежал на боку, прижавшись щекой к полу, и напоить его не было никакой возможности.
Облив немного падре, Катрин растерянно спросила:
- Что же делать?!
Катрин уперлась одной ручкой в плечо падре, а другой схватилась за ножку стула, и нааалившись всем телом, перевернула человека на спину. Немного посидела, отдыхая и снова, по капле, начала вливать воду падре в рот. Наконец, чаша опустела и Катрин , попросив прощения у падре, направилась к двери, надеясь, что Алукард не заснул.
ПОВ отца Мартина
Преподобный застонал, когда девушка перевернула стул - казалось, на его теле уже не осталось ниодного живого места от веревок.
Но тут в его рот полилась желанная жидкость - холодная родниковая вода, которая уменьшала боль саднящих губ. Девушка акуратно и бережно поила его водой, сама будучи израненной и избитой... Ее холодные руки то и дело касались лица Мартина и он чувствовал, как его боль немного притупляется.
Когда же она напоила его вдоволь, то поднялась и направилась к двери.
- Стойте же! - позвал ее священник.
Он хотел поблагодарить ее, хотел поцеловать ее руки в благодарность, но главное - оградить ее от страшного демона, что уже поглумился над ней. Но что он мог? что он мог?
Алукард нетерпливо ожидал минут пятнадцать, а потом решил, что для отца Мартина достаточно этого времени чтоб наслаждаться уединением с девушкой и ворвался в Гостинную. Шляпу он снял, волосы распустил, чтоб они зловеще развивались в полумраке.
- Разве я разрешал поить пленника? - театрально зарычал он, сверкнув глазами и замахнулся на Катрин.
Катрин взвизгнула и почти заплакав, простонала.
- Отпустите меня, месье.
ПОВ отца Мартина
Наблюдавший за сценой преподобный Мартин резко дернулся, хрипя от боли впившихся веревок.
- Отпусти ее, исчадие Ада! - крикнул он, - не оскверняй своими прикосновениями невинную душу!

Алукард рассмеялся, мотнув волосами и схватил Катрин за руку - не больно, но ощутимо. А потом повернул ее так, чтоб преподобный видел ее лицо.
- Вы думаете, преподобный эта душа такая уж невинная? Только потому что она дала вам пить? А если я вам скажу, что она такой же носферату, как и я?
Катрин попыталась вырваться и снова с отчаяннием в голосе застонала.
- Нет, не надо, пожалуйста. Мне больно. Я не хочу!!!
Алукард не выпускал руку девушки, удерживая ее.
Пленник дергался и плевался, проклиная носферату.
Тогда вампир подтащил гостю поближе к связанному церковнику и свободной рукой поднял его стул на место (Алукард обладал нечеловеческой силой, несмотря на худое телосложение). А потом он наклонился над ним и зловеще прошептал:
- Я научу тебя манерам, ватиканский пес! Ты не плеваться тут должен и бесов изгонять, ты умолять меня должен... просить пощады для нее!
Он снова подтянул девушку ближе к себе, обняв уже ее за талию и прижав к своему боку.
- Если ты не сбавишь свою спесь и религиозную гордыню, я тут прямо на твоих глазах совершу с ней такое, чего ты, монастырская крыса, даже в своих фантазиях бы не придумал! Ты меня понял?
- Отпусти ее! - рванулся на стуле преподобный Мартин, но тут же обессилено осел - веревки врезались до крови, исполосав его кожу, словно от ударов плетьми.
Алукард сверкая глазами удерживал вырывающуюся Катрин.
- Я жду, церковник... - сказа он.
Отец Мартин закашлялся. Он некоторое время молчал, злобно сверля носферату своими голубыми глазами. Но потом потупил взгляд и сквозь зубы процедил:
- Прошу тебя, носферату... - он тяжело дышал, раны от веревок саднили и окрашивали ткань его сутаны багровыми полосами, - прошу... умоляю, отпусти девушку...
- Почему я должен ее отпускать, церковник? - перекривил его Алукард, - ты ведь не отпустил ниодного вампира! Они молили тебя, они валялись по полу, они хватали краи твоей сутаны.. а ты их привязывал ночью к кресту на кладбище и оставлял до рассвета... и они сгорали до тла! Сгорали полностью! Здесь ты чудовище, а не я! Здесь ты должен просить прощения!
Катрин
Уходя из гостиной вслед за Алукардом, Катрин сказала достаточно громко:
- Оставьте падре в покое, я сделаю, что вы желаете.
Когда вампиров от пленника отделили двери и коридор, Катрин захлопала в ладоши.
- Ты видел, ты видел!!! Прочитай его мысли, что он сейчас думает! - попросила Катрин. - Что бы ещё такого сделать? А что ты хотел с ним сделать?
И тут же исправилась.
- Какую участь вы приготовили падре, месье?

Алукард
- Ты видел, ты видел!!! Прочитай его мысли, что он сейчас думает! - попросила Катрин.
Алукард снова улыбнулся - девушка снова перешла на "ты".
- Хорошо, сейчас...
Он закрыл глаза и сосредоточился.
Преподобный Мартин был в своем репертуаре - проклятие вампиров, пожелание им адского пламени, семь кругов преисподней и тому подобное и тому подоб... стоп... тут он выхватил некоторые его мысли, что отличались от других - тонкие холодные девичьи пальцы на губах.. касаются, подносят кубок... заботливо вытирают воду... касаются ран и ссадин, даря блаженную прохладу... и желание... желание из поцеловать... провести губами по ледяным ладоням... коснуться шелковой кожи... Потом яростные картины воображения, где Алукард... вобщем, носферату удивился, откуда у священника такие познания о садо-мазо... Но примечательным было и чувство вины... Это было хорошо, это было правильно - религиозная машина начинала становиться человеком.

А что ты хотел с ним сделать?
Разбудил его голос девушки.
- Я ему сейчас мозги вышибу! - прорычал Алукард, но тут же спохватился.
- Я бы хотел, чтоб он осознал, что он убийца, что он чудовище, что мы имеем право на жизнь... чтоб он понял, какую боль мне причинил, отнимая моих неофиов... сжигая их так безжалостно... хочу чтоб он познал нашу тьму, чтоб она охватила его и поглотила. И он бы принял ее и отплатил за содеянное...
Алукард незаметно взял руку девушки и поднес к губам, коснувшись губами.

Отец Мартин
- Оставьте, падре, в покое, я сделаю, что вы желаете.
Отец Мартин дернулся.
- Нет, нет, нет!!! Не смей к ней прикасаться, чудовище! - прорычал он вслед.
Когда дверь захлопнулась, он, не смотря на свои обеты, выругался...
Воображение рисовало ему самые страшные картины надругательств вампира над девушкой. Преподобный оглянулся по сторонам - нет ли возможности хоть как-то избавиться от проклятых веревок?

Катрин
- Каким же образом вы хотите, чтоб он отплатил вам? - поинтересовалась Катрин, осторожно забрав свою руку у Алукарда.

Алукард
Алукард прищурил глаза. О! Стоит ли рассказывать девушке о темноте своей души? Он хотел бы сломать эту фанатическую машину Ватикана, заставив ее преступить все свои обеты, за которые он цепляется... чтоб показать, как он слаб, как ничтожен, как не имеет прав судить.
- Я хочу превратить его сердце в горстку пепла, как он моих неофтов, - мрачно тветил Алукард, - а именно - сделать из него вампира в итоге. Но только сперва пусть предаст все то, чем дорожит...

Катрин
Катрин вздохнула.
- Так я и знала, что все будет прозаично. Да, забыла Вам сказать, что подкинула ему нож, как вы думаете он побежит спасать меня или себя?

Алукард
- Так я и знала, что все будет прозаично.
Алукард умолчал о том, что порой еще хотел сделать с пленником, чтоб не смущать девушку своими страннными пристрастиями, потому решил что да, выглядит прозаично.

Да, забыла Вам сказать, что подкинула ему нож, как вы думаете он побежит спасать меня или себя?
- Нож? - это любопытно! - сказал Алукрад, - мне бы тоже было интересно, что он выберет - спасение себя или вас... Но что-то мне подсказывает, что вы глубоко запали ему в душу...
А потом Алукард подошел к подсвечнику и повернул его.
- Он все равно не выберется из этого дома... - сказал он и звук запираемых застворов пслышался вдали.

Отец Мартин
Покрутив головой, преподобный заметил блеск стали на полу. Он близоруко прищурился - нож! Девушка подбросила ему возможность освободиться.
Пришлось снова падать. Сцепив зубы, сжав кулаки и готовясь к боли.
Отдышавшись после падения, он подтянулся поближе к ножу и, наклонившись, взял его зубами. Затем он отбросил его ниже, на уровень своих рук и с трудом перевернулся.
Затекшие пальцы его не слушались совершенно - совладать с ножом было адски сложно.
Отец Мартин тяжело дышал и читал про себя 99й псалом, чтоб сосредоточится - еще немного, еще чуть-чуть... давай же...
Но нож постоянно выскальзывал из непослушных пальцев.
В какой-то момент он замер, прислушиваясь - не слышно ли криков? Не издевается ли носферату над девушкой?
Но ничего не было слышно.
Минуты шли, а освободиться не получалось.

Катрин
Катрин немного подумала, накручивая при этом свой золотистый локон на палец и наблюдая за странным вампиром, страдающим такими обычными человеческими чувствами: ненавистью, жаждой мести, заботой о каких-то неофитах, где он их брал? Обычная похвальба? Скорее всего,- решила Катрин.
- Алукард, - позвала вампира девушка, - давай добавим драматизму сложившейся ситуации, если падре сюда войдёт, что он должен увидеть? Какой выбор ты ему предоставишь?

Алукард
Алукард встрепенулся и широкая улыбка растянулась от уха до уха.
- Можно показать ему очень горячую сцену о том, как умеют вампиры целоваться... Как вы на это смотрите? Представляю, как его возмутит это зрелище!

Отец Мартин
Наконец-то сумев овладеть таки ножом, священник принялся пилить веревку. Это заняло какое-то время. Но все же ему удалось освободить руки. Затем, сдавлено хрипя от боли, он расправил руки - суставы не слушались и болели. Каждое движение было словно пытка.
Но отдыхать было некогда - он постарался поскорее избавиться от веревок и подняться.
Голова кружилась, а ноги были ватными. Но не смотря на это, преподобный крепко зажал нож в руке и двинулся к выходу.

Катрин
- Не надо возмущать падре, дайте ему выбор: умереть самому и спасти меня или остаться жить, но я умру. Понарошку, конечно, - добавила Катрин, игнорируя предложение Алукарда.

Алукард
- А вы жестокая, мадмуазель, мне нравится! - сказал Алукард и, услышав неровные шаги за дверью, схватил ее за шею - священник должен застать драматическую кульминацию.

Отец Мартин
Отец Мартин открыл дверь и ворвался в комнату. Он шел на голоса.
Перед его взором раскрылась картина - носферату держал в захвате барахтающуюся девушку.
- Стоять, преподобный, куда вы собрались? - рассмеялся Алукард, - на улице ночь...
Священник сжал покрепче нож и выпалил:
- Отпусти ее, нежить!
- Ну сколько вас учить манерам! - фыркнул Алукард, - носферату прошу называть, носферату! И я б на вашем месте выбросил нож - он вам ничем не поможет.
Но отец Мартин упрямо смотрел на вампира.
- Отпусти девушку! - проговорил он
- Никак не могу, - замотал головой Алукард, - я вот собирался ею пообдедать.
- Ты не посмеешь! - вспылил священник, рванувшись вперед.
- Посмею! - остановил его жестом Аулкард и перехватив девушку удобнее в захвате, раззявил пасть над ее шеей.
Церковник замер, сверля его взглядом.
- Вот видишь? - ухмыльнулся Алукард - или я выпью ее или выпью тебя... думай, ватиканский пес, думай...

Катрин
Катрин было не очень удобно лежать в объятиях Алукарда, но она стоически терпела, так что мука на лице была неподдельной, она даже умудрилась пустить слезинку, возможно и зря, но искусство требует жертв.

Отец Мартин
Преподобный отец Мартин, настоятель монастыря святой Клементины нервно сглотнул.
Слове носферату звенели в его ушах - "или я выпью ее или выпью тебя..." Если вампир убъет его сейчас, то некому будет бороться с нечестью... осквернить свою душу? Отдать ее навечно в рабство вампиру? перечеркнуть вход в Царствие Небесное? Наплевать на все обеты и клятвы перед Престолом Святым?
Но если он выберет жизнь, Алукард выпьет девушку. Ее кровь... загубит невинную душу. Разве не его долг - спасать невинные души?
Он помотал головой - что это? Ловушка демона или час для истинного испытания веры?
Голова соображала плохо - он был измучен, избит и голоден.
И тут он увидел слезу на щеке девушке - такую же чистую как слеза святой Клементины на витраже Собора. Нет, это не может быть обманом... не может.
Нож со звоном выпал из рук священника.
Он неуверенно сделал шаг вперед и обессилено упал на колени. Перед кем? Перед демоном? Пусть... Ему и так не спасти своей души...
- Отпусти ее, возьми меня... - выдохнул он обреченно и опустил голову.

Катрин
Катрин подмигнула Алукарду и приложила пальчик к своим губам, призывая сохранить их маленький секрет. Она осталась неподвижной в руках Алукарда, ожидая его ответа, но внутри готова была прыгать от счастья, так ей понравился спектакль.

Алукард
Алукард ухмыльнулся.
Он отпустил Катрин из захвата и в два крупных шага подошел к церковнику. Потом он наклонился над ним и схватил за воротник его сутаны, заставив поднять голову.
- Ты отдаешь себя мне вместо этой девушки, церковник? - уточнил он, сверкая глазами, - я правильно расслышал?
Он заставлял пленника смотреть ему в глаза. Тот поднял взгляд. В голубых глазах священника была решительность и обреченность. Но страха там не было.
- Ты правильно расслышал, носферату, - выдохнул он, - пообещай, что ты ее отпустишь и я не стану сопротивляться - забирай мою кровь и мою душу...
- И ты поверишь слову "демона"? - ехидно спросил Алукард.
Отец Мартин вздохнул.
- У меня нет выхода... - отвтеил он.
Носферату довольно засмеялся и подумал - а может его действительно выпить?
Он обернулся к Катрин.
- Что скажете, пополнить ряды вампиров сим дивным экземпляром?

Катрин
Алукард отлично вошёл в роль или не выходил из неё?, резко отпустил Катрин, как обычную куклу и та, упала, пребольно стукнувшись об пол, и ковёр не смягчил удара.
- Нет, месье, - простонала Катрин, - не делайте этого! Падре, пожалуйста, не нужно - Что моя жизнь, спасайте свою...

Алукард и отец Мартин
Падре, пожалуйста, не нужно - Что моя жизнь, спасайте свою...
Преподобный Мартин стиснул зубы - девушка пыталась его спасти. Нет, нужно было завершать этот фарс. Если носферату хочет его крови, он ее получит!
Он незаметно потянулся за ножом. Поднимая его рукой, он изрезал свои пальцы о лезвие. Алукард продолжал держать его за шиворот. Поэтому действовать надо было быстро и наверняка. Демона он убить не смог бы, но вот человека...
И он замахнулся...
Алукард успел прочесть его мысли. Именно поэтому он успел перехватить аккурат в тот момент, когда между лезвием и сонной артерией священника оставался какой-то милиметр.
- Ты что творишь? - возмутился Алукард, - у тебя в Книге разве не написано, что самоубийство - страшный грех???
Он разозлился и с размаху ударил священника по лицу. Тот дернулся и упал на пол, теряя сознание.
Алукард поднялся, держа в руках нож. Тот был испачкан кровью. Носферату не удержался и лизнул. А потом поморщился - да, на вкус она была не самой приятной. Впрочем, как и у всех святош.
- Рано ему еще становитсья вампиром, - проговорил Алукард, - его еще нужно хорошенько воспитать и обучить манерам. Оставьте мне его на попечение и возможно, он когда-то станет адекватным не-человеком.

Алукард
Да, искусство и не только, требовало жертв. И жертву Алукард уже определил.
Вампиры его возраста могли завести донора, который бы давал им саою кровь, но не обращать его в вампира. Носферату решил, что это будет отличным воспитанием для безумного фанатика.
Он склонился над бессознательным церковником, взял его руку и чиркнул ножом по запьястье. Потом припл к нему ртом и начал пить. Не слишком много - чтоб не истощить донора до предела, но и достаточно, чтоб уталить начавшуюся ворочаться внутри жажду.
Закончив, он крепко забинтовал рану священника, затянув бинты так, чтоб остановить кровотечение. Когда тот очнется, будет чувствовать пьянящее головокружение. Алукард вытер губы пальцами и взглянул на Катрин.

Катрин
Катрин почувствовала дурноту и головокружение от увиденного.
- Месье, благодарю за прекрасный вечер, но мне бы хотелось вернуться домой.

Алукард
Алукард растянул улыбку.
- Не нужно бояться нашего с вами естества. Это тоже мы, Катрин. Тоже вампиры. И это наша жизнь. Не меряйте наши поступки человечискими мерками! Он вот мерял! - Алукард указал рукой на лежавшего без памяти священника, - и стал убийцей, уничтожив дюжину наших сородичей.
Он подошел ближе к Катрин и взял ее за руку, рассматривая ее.
- Ваща кожа все еще похожа на человеческую, - сказал Алукард, проведя по руке, - но пройдут года, десятилеьия, сотни лет... и она станет фарфоровой, словно у куклы. И сердце ваше очерствеет. Так что примите свою породу, Катрин. Отныне вы одна из нас и быть так тому вечность.
Он мягко улыбнулся и отпустил ее руку.
- Насильно вас задерживать не намерен, - развел руками Алукард, - вы мне нужны были для несговорчивого пленника... но боюсь, с ним я теперь разговаривать буду иначе...

Катрин
- Алукард, - начала Катрин, поморщившись Катрин от нравоучительного тона вампира, - вы так уверены в себе... - слова уже были готовы сорваться с её языка, слова о его безбашенности, позерстве, о жажде бессмысленной мести и некоторой неряшливости, хотела рассказать о своём понимании смысла вампирской жизни, но почувствовала , что это уже дежа-вю , дубль два вчерашней сцены, но теперь с Алукардом, и нашла это очень смешным и не полезным продолжением разговора. - Сто лет тому назад меня обратили в вампира, да - не совсем добровольно, и были моменты, когда новая жизнь раздражала меня неимоверно, но не настолько, чтоб её не принимать. Я экспериментирую с моей жизнью, ищу неожиданные, нетипичные решения в ситуациях, с казалось бы безвариантным выбором для вампиров, насколько получается или нет мне трудно судить. Обязательно расскажите как нибудь про ваши успехи в деле приручения падре, мне интересно. Будьте так любезны и одолжитье мне свой экипаж, не хочу гулять по Парижу в таком виде.

Алукард
Я экспериментирую с моей жизнью, ищу неожиданные, нетипичные решения в ситуациях, с казалось бы безвариантным выбором для вампиров, насколько получается или нет мне трудно судить.
- У вас отлично получается, - ответил Алукард, - вы сумели сохранить человечность , что у вас была, а также... иные человеческие черты. Я благодарен вам, что вы привнесли в мое мрачное существование немного яркости. И очень был бы рад, если бы наше знакомство продлилось. Как видите, я безнадежный хищник - не смог ни перевоспитать, ни отпустить пленника, а применил банальное приручение кровью... Да, со временем преподобный Мартпн станет полностью зависим и приручен, но меня такая победа не слишком радует. Это не сражение на равных. Мне стыдно, что я применил к нему, скажем так, запрещенный удар, но удержаться было сложно.
- Конечно, вы можете использовать мой дилижанс, - улыбнулся Алукард, подавая ей плащ, - поторопитесь, до рассвета не так и много времени.

Они вышли.

Отец Мартин:
Нож приятно "грел" мысли, хотя церковник помнил, как бесполезен он был против Алукарда. Но почему-то ему с ножом всеравно было комфортнее. Даже в цепях. Когда все вышли в коридор - он слышал отголоски разговора, но не придавал значения - пленник снова принялся рыться в кладовых сэра Доминика. Как хорошо, что у него было много съедобных продуктов. Он даже нашел соленую карамель.
Cэр Доминик вернулся и велел его покормить, а потом снова удалился.
Кое-как утолив голод, отец Мартин сообразил, что на кухне нет воды. Зато много вина. Он налил в кубок из одной бочки (?) и отпил. Вино показалось ему отвратным - даже у монастырской ключницы шмурдяк был лучшим. Но его слишком мучила жажда, он был двое суток без воды. Поэтому, преодолев неприятный вкус, церковник осушил кубок.

Доминик Глостер
Вампир зашёл на кухню и закрыл дверь. Происходящее его несколько утомило. Он присел на кухонный табурет и взглянул на церковника. Белый трюфель - исключительная редкость. Он указал на полку.
"Возьмите к нему это вино. Отменный букет". Он, слегка склонив голову, смотрел на "ватиканского пса", как церковника называл Алукард. Спокойно, внимательно смотрел.

Отец Мартин
Отец Мартин с удивлением уставился на Доминика. Этот демон совершенно отличался от Алукарда. Он был обходителен, не хватал за волосы, не возил лицом по полу и, главное, разрешал есть и пить. Хотя в глубине души церковник понимал, что у Алукарда были свои и весьма весомые мотивы так с ним поступать.
В памяти вспыхнули мольбы и плач новообращенных перед рассветом...

Он не стал благодарить за предложенное вино (не смог себя заставить), он просто налил в чашу. Это вино тоже было странным, но получше на вкус. Дело в том, что преподобный привык лишь к монастырским винам и любые экзотические сорта ему были очень непривычны.
Выпив вина, он продолжил сверлить взглядом хозяина дома. Бросаться на него с проклятиями, когда в соседней конмате целый шабаш, было глупо. Отец Мартин был фанатик, но не идиот. Он видел силу Алукарда... и видел как он беспомощен с ним. А здесь их было много...
- Вы знаете, кто бы мог убить Алукарда? - спросил он, удивляясь, почему говорит о носферату. После всего, что тот с ним сделал... но кровные узы все еще были сильны и мысли о носферату все еще часто посещали преподобного. Гнев, ненависть, ярость... но все о Нем... об Алукарде... словно зацикленность.

Доминик Глостер
"И вы туда же" - вампир чуть не застонал. - "Сэр. Алукард говорил, вы убивали Сородичей. Вампиров. Были хороши в этом. И сейчас вы сожалеете о гибели одного из них?"
Он с иронией вздохнул, а затем прикрыл глаза. Алукард... Я так и не пригласил его на этот чертов званый ужин. "Merde!" Глостер выругался вслух, отчего-то по французски.

Отец Мартин
"И сейчас вы сожалеете о гибели одного из них?"
Священник поперхнулся вином и отставил чашу. Видно было, как он подсознательно потер свои запьястья.
- Я не сожалею об этом адском порождении! - возмутился он, - и рад что он перестал осквернять землю своим существованием! Быстард Вечно Проклятого! Гнусное отродье...

Доминик Глостер
- Ну да, ну да. - иронично покачал головой вампир. - На самом деле вы с ним не так далеки друг от друга, как кажетесь. Вы убивали неофитов, он - смертных. Хоть, впрочем, я вас понимаю лучше, чем кто-либо.
Он с неожиданной быстротой подошёл к священнику и сильно сжал его плечо.
- Забудьте об Алукарде. Сейчас, здесь - вы говорите со мной. Это ясно? Его взгляд стал холодным и острым.

Отец Мартин
Он с неожиданной быстротой подошёл к священнику и сильно сжал его плечо.
Преподобный дернулся от неожиданности и весь ощитинился - он привык не ждать хорошего от прикосновений носферату.
- Забудьте об Алукарде. Сейчас, здесь - вы говорите со мной. Это ясно? Его взгляд стал холодным и острым.
Преподобный сглотнул. Запястья снова вспыхнули огнем, словно этот проклятый бастард его окольцевал, как птицу. Но в то же время во взгляде священника начал проявляться тот же безумный блеск, что и прежде.
- Я не убиваю вампиров, я очищаю праведный мир от гнусти преисподней, - выпалил он и повел плечом, пытаясь освободиться от захвата.

Доминик Глостер
Вампир спокойно отпустил его плечо и сел напротив, будто ничего не случилось. От его взгляда не укрылась перемена настроения.
"Узы или фанатизм - третьего не дано?" - скорее спросил вслух сам себя, чем церковника.

- Я не убиваю вампиров, я очищаю праведный мир от гнусти преисподней, - выпалил он и повел плечом, пытаясь освободиться от захвата.
Он мог бы сильнее сжать плечо, мог бы показать свою власть - но этого делать не хотелось. Вместо этого вампир взял бокал, нацедил вина из одного бочонка и посмотрел сквозь него на свет.
"И со мной так было". - ответил он священнику. - "По крайней мере, до этих проклятых катакомб".

Отец Мартин
"И со мной так было". - ответил он священнику. - "По крайней мере, до этих проклятых катакомб".
- Каких катакомб? - поинтересовался отец Мартин, нахмурясь. "Со мной так было?" - о чем говорил этот демон?

Доминик Глостер
"Этих. Где мы сейчас находимся с вами. Я расследую убийства Сородичей, в то время, как..." - он усмехнулся, подошёл к кухонному столу и взял непримечательную темную бутылку.
"Дайте руку, Мартин". Не дожидаясь согласия священника, он взял его руку сам и высыпал на нее пепел.
"Domini canes, пес господень". Он прикрыл глаза, вспоминая терпкий запах земляники в церкви, и рассыпавшийся на осколки витраж с изображением святого Доминика.
"Тогда я убил в первый раз. Хищник становится жертвой, да воздастся каждому" - думал я - "хоть они выглядели юно и невинно, и даже не сразу рассыпались в прах. И много лет я выслеживал, находил и уничтожал зло. Или то, что я считал злом. Впрочем, способ был достаточно извращеным".
Он поднялся и аккуратно вымыл бутылку, вылив остатки пепла так, чтобы не осталось следов.
"А сейчас я - охотник, и, признаться, неплохой охотник, заперт вместе с вампирами в Катакомбах и должен сделать все, чтобы их спасти. Юдифь, Амели, Николь, Жан-Поль, иные, другие... Ирония, свойственная твоему богу, не правда ли?" Он поставил пустую бутылку на стол.
"Если со мной что-то случится, Domini canes, твоя жизнь будет в опасности. Сейчас только слово Верховного вампира защищает тебя." Слова "верховного" и "вампира" он выделил интонацией.

Отец Мартин
"Domini canеs, пес господень".
Отец Мартин беззвучно раскрыл рот... что? Храмовник? Как же так? Собрат по ордену? Ставший одним их них? Из нечисти? Позволивший тьме захватить себя?? И где-то внутри прозвучал тихо голос - "а ты разве лучше?" но был наглухо заткнут. Если бы Алукард его обратил, преподобный бы слелал все, чтоб не осквернять эту землю еще одним демоном.

Ирония, свойственная твоему богу, не правда ли?
- Да, он уже не твой... Бог... - едва слышно ответил преподобный и чуть не прикусил губу от пронзившей сердце и душу мысли -" а твой??? а ты достоин есть?"
"Если со мной что-то случится, Domini canеs, твоя жизнь будет в опасности. Сейчас только слово Верховного вампира защищает тебя."
Преподобный сжал плотно губы.
- Вы будете меня передавать как вещь друг другу? - его глаза вспыхнули яростью, - я вам не вещь...

Доминик Глостер
- Да, он уже не твой... Бог...
"Я не думаю, что если он способен на такую иронию, как я рассказал тебе, его стоит слушать" - пожал плечами вампир.
"Впрочем, может, это он так ведёт к себе - что человека, что вампира? Он подумал так и удивился настолько человеческим мыслям. Люди убивают животных и людей - розовое мясо, стейки, бычьи головы с печально закрытыми глазами, выстрелы, гильотины и пороховой дым. Вампиры так же. Чума на оба наши дома."

Преподобный сжал плотно губы.- Вы будете меня передавать как вещь друг другу? - его глаза вспыхнули яростью, - я вам не вещь...
- Вы хотели бы иначе? Можете убить себя. Или я убью вас.
Он взглянул на священника.
- У тебя нет ответов, которые я ищу, Мартин. И не может быть. Ты слеп. Потому что ты фанатик и не ищешь ответов.
Он достал из кармана очки, которые нашел в комнате Алукарда и случайно взял с собой - линзы же, как и в комнате Манфреда.
- Забери. Твое.
Он посмотрел на упрямого церковника и облизнул губы. Страшно хотелось пить.

Отец Мартин
"Я не думаю, что если он способен на такую иронию, как я рассказал тебе, его стоит слушать" - пожал плечами вампир.
Отец Мартин встрепенулся было возмутиться и обвинить в богохульстве, но не успел, так как вампир продолжил:

- Вы хотели бы иначе? Можете убить себя. Или я убью вас.
Преподобный незаметно проверил нож в кармане.
- Я предпочел бы избавить мир от всей этой мерзостной нечисти, - с отвращением ответил он, - и за ценой не постою!

Он достал из кармана очки, которые нашел в комнате Алукарда и случайно взял с собой - линзы же, как и в комнате Манфреда.
- Забери. Твое.

Разьяренный богохульством демона, предавшего Церковь отец Мартин опешил. Он несколько секунд смотрел на свои очки, потом совершенно подсознательным жестом взял их из рук носферату. В этот момент звякнули его оковы и Доминик мог увидеть красные пятна на бинтах, стиягивавших запьясья церковника - Алукард лишь недавно делал новый порез, раны не успели еще затянуться.

Доминик Глостер
- Я предпочел бы избавить мир от всей этой мерзостной нечисти, - с отвращением ответил он, - и за ценой не постою!
Вампир закатил глаза.
"Ты в катакомбах вампиров. Тебя после нападения убьют через три минуты. В лучшем случае. Если ты успокоишься, то сможешь выжить."
Затем он перешёл на "вы".
- Если вы назовете имя того, с кем, возможно, были знакомы из вампиров, я передам ему о вас позаботиться. Если нет... - он пожал плечами. - решу на свое усмотрение.
От взгляда Глостера не укрылись порезы на запястье священника. Хотелось пить, да. Но вместо этого он поморщился и взял бутылку с кровью, налив ее в бокал. Упрямство святого отца раздражало. Как и выбитая днем дверь. Как и карнавал абсурда вокруг. Кроме того, ему было уже пора идти. Он поставил пустой бокал на стол.

Отец Мартин
- Если вы назовете имя того, с кем, возможно, были знакомы из вампиров, я передам ему о вас позаботиться. Если нет... - он пожал плечами. - решу на свое усмотрение.
"Передам? Как вещь?" - мелькнуло в мыслях отца Мартина, - "я не вещь!!!"
Потом он прищуренно постомтрел на бутылку, из которой налил себе сэр Доминик, увидел, как льется жидкость (благо, очки он уже одел) - вязко, не так как вино... и понял, что это кровь! Наверняка человеческая! Проклятая нечисть!
Как только Доминик поставил бокал, преподобный схватил бутылку с кровью и рванулся на него, пятаясь ударить по голове.

Доминик Глостер
Разумеется, реакция вампира была быстрей реакции смертного. Он перехватил руку взбесившегося священника, швырнул его к стене и сжал шею, перекрывая дыхание.
"Ты ещё не понял?"
Когда дыхание стало судорожным, он позволил пленнику немного прийти в себя, а затем сжал снова. Отчаянно хотелось придушить дикого святого отца или сломать ему шею. Но нельзя. Это свидетель, чтоб его... Вампир ударил его в лицо, разбив очки, а затем впился в шею, выпивая кровь, смешанную с вином, с оттенком кремния и белого трюфеля. А ещё соль и пепел. И тень, еле заметная тень Barollo 1752 года. Он заставил себя оторваться от вздрагивающего тела, выпив пару глотков, а затем ударил ещё раз.

Отец Мартин
Нападение закончилось фиаско, как и в случае с Алукардом - проклятая нежить оказалась раз в десять сильнее отца Мартина. Он схватил его шею и сдавил точно так же, как это делал его предшественник...
Церковник схватил обеими руками удерживающую его шею конечность вампира, но не смог разжать захват - он был словно из стали. "Идиот, ведь ты знаешь... ты же знаешь!!" - проклинал себя преподобный, вспоминая, чем заканчивались его нападения на Алукарда.
"Все вы из одного теста" - успел подумать преподобный перед тем, как чуть не потерял сознание от нехватки кислорода. Как только захват ослабился, он жадно вдохнул, захватывая воздух - еще, еще, пытаясь надышаться... но тут его схватили снова... Он мотнулся в сторону, чтоб вырваться - нет, в этот раз не позволю! Но его припечатали в лицо. Очки разбились, брызнула кровь- они порезали ему щеку. Преподобный рванулся рукой, чтоб выхватить нож, но тут носферату впился в его шею... это было совсем иначе, чем прежде... Тьма не окутывала его, не обвивала, нет, она вытягивала из него жизнь, словно в воронку... Это было настолько леденяще, что церковника бросило в дрожь. Он нащупал рукоять ножа - нет, он не даст себя выпить! Не позволит демонам забрать его душу! Он уже выхватил клинок, как носферату резко отстранился и ударил его снова. С нечеловеческой силой. Преподобный лишь успел наугад не целясь вонзить в него нож перед тем как отлететь на метра два и приземлиться стол.

Доминик Глостер
Тело вампира было прочным, однако - или священнику повезло? - нож вздрогнул и вонзился в его грудную клетку.
"Вампирам это без толку".
Он без усилия вынул из груди нож, подошёл к церковнику, пригвоздил его руку к столу и не сильно, но отчетливо ударил по лицу.
"Ты должен понять" - стальная хватка на горле.
"Ты должен научиться слушать".
"Я могу отдать тебя другим вампирам. Разыграть в лотерею. Как вещь."
"И ты ничего не сделаешь" - хватка усилилась.
"Я же с тобой говорю как с равным и трачу время и силы" - холодная ярость застилала глаза, он поднялся, открыл ящик со скальпелями, взял один, подошёл к церковнику, распахнул на нем рубашку, острое лезвие поймало свет луны, молочной белизной сверкнула кожа. Но он остановил движение, потому что, взглянув на запястья и разбитое лицо церковника, он вдруг понял.
"Он должен быть охотником. Он должен бороться со мной. Он должен уничтожать таких, как я. Все верно. Все правильно. До смерти своей или чужой. Нельзя... ломать."
- Жан. - позвал он, и сомелье, с темными кругами под глазами, будто измученный своими мыслями, двигаясь, как во сне, появился в комнате. - "Принеси все, что у нас есть целебного, нужно промыть ему повреждения и перевязать их. Старые повязки тоже нужно сменить и осмотреть порезы".
После того, как работа была закончена, он выдернул нож из левой руки священника, а когда его рана была перевязана, вонзил нож в деревянный стол. Скальпели он прятать не стал.
Непривычно ласково прикоснулся к лицу пленника, убирая пряди волос, вслушиваясь в дрожь тела, впечатывая в память его ужас и отчаяние. Приказал Жану принести воды и напоить пленника. А после, бережно прикасаясь к лицу - Merde, зачем я разбил эти очки! - тихо сказал:
"Будь таким, как ты есть, пёс господень. Это справедливо. Я был неправ". Ведь богам и дьяволам нужны разные собаки. Волки. Терьеры. Пастухи. Он рассмеялся. Пастушья овчарка тоже когда-то была волком. Столетия назад. Впрочем, что вампиру столетия? Он погладил священника по светлым волосам.
"Увидимся ночью, падре. Нам всем нужно отдохнуть".
- Жан, уложи его спать в гостевой комнате. А пока выйди со мной, нам нужно поговорить.

Отец Мартин
На что он рассчитывал, пытачсь убить демона человеческим оружием? Глупец!
Когда носферату проткнул его руку ножом, отец Мартин сдавленно вскрикнул и выругался, как не подобало бы выражаться священнику. От резкой боли его отвлек четкий удар по лицу - не так для повреждений, как для привлечения внимания.
"Ты должен понять"
Его снова властно схватили за горло. Так его хватал только Алукард. А ведь он не был его собственностью! Не был!!!

"Ты должен научиться слушать".
"Я могу отдать тебя другим вампирам. Разыграть в лотерею. Как вещь."

С ним разговаривали, как с доберманом... что с пеной у рта рвется защищать дом, а хозяин обрывает поводок, удерживая его. 'Фу!' - говорил ему Алукард... как собаке...
"А ты и есть пес божий" - прошумел голос в голове. Заткнуть его преподобный не мог, не в таком состоянии. Пес... только вот чей? Его снова выпили - кровь стучала в висках.
'Он еще не до конца приручен...' - пронеслось эхом и жар накатившей ярости пробежался по сосудам. Но он был пришпилен надежно. И хватка за горло была непоколебима.
'Фу!'...
Носферату отпустил горло и церковнику вернулась возможность соображать.
А потом пришел слуга и начал аккуратно вытирать его раны, смазывать, перебинтовывать изрезанные запястья. И хотелось преподобному отдернуться от прикосновений этой неживой нечисти, но он все так же был пришпилен и каждое движение было адской мукой. Поэтому церковник сидел смирно и позволял себя лечить.
А когда процедура была закончена, сэр Доминик подошел и вынул - лично- нож из его руки. Он вонзил его в столешню и приказал перебинтовать раненую ладонь...
А после, бережно прикасаясь к лицу - Merde, зачем я разбил эти очки! - тихо сказал.
Прикосновение холодных пальцев словно разбудило отца Мартина из ступора - только что носферату был так могуществен, так непобедим, а сейчас так ласков... что же это? Уловка тьмы? В шее потянуло в месте укуса... слишком долго вязали узами крови... слишком долго... это оставляло след. Алукард... теперь Доминик...
Нет, он не пес и они ему не хозяева! - мысленно возмутился церковник. "А кто хозяин?" - прозвучал голос... и он замер на миг, не находя ответа. И лишь через мговенье губы сами прошептали семь слов на латыни, называя имя того, кому присягал...
"Увидимся ночью, падре"
Священник машинально кивнул. С Алукардом он привык уже спать днем а бодрствовать ночью...
А потом Жан проверил, хорошо ли закреплены его оковы на руках и провел в гостевую комнату, молча указывая на топчан для гостей.
Отец Мартин был настолько изможден, а его запястья и шея так пылали огнем, что он не стал задавать вопросов, а лег и отключился, даже не дочитав до конца молитву...

Алукард наклонился поближе к Доминику и сказал тихим голосом, чтоб никто не слышал больше:
- Я склонен верить своему фанатику, он вообще врать не умеет, единственное его достоинсиво. И как видите, он не настолько подчинен, чтоб говорить под мою диктовку, если кто подумал, что я решил оклеветать... Хотя он носит очки, правда сейчас я ему их не даю - лучше когда он дезориентирован. Но это тоже надо учитывать. Правда не знаю, сложно перепутать черное с белым.

Доминик
Свидетель без очков. Это усложняет ситуацию. Я провел бы натурный эксперимент...
Ваш священник слышал голос "ведьмы"? Пусть он проследует с нами и послушает - вдруг голос какой-то из наших дам покажется ему знакомым.

Алукард схватил за челку священника и поднял голову, заставив того посмотреть на себя.
- Ты узнаешь голос вампирши, церковник? - требовательно спросил он.
Отец Мартин только презрительно скривился и хотел было плюнуть в лицо носферату, но тот резко опустил его голову.
- Нет, он не узнает, сэр Доминик.
А потом Алукард, словно что-то вспомнив, добавил:
- Ваш званый ужин же не откладывается из-за событий? Очень хотелось таки к вам попасть. И позволите взять с собой пленника? Он склонен к побегам, здесь ненадежные замки. Да и я думаю, такое мероприятие полезно повлияет на его... воспитание.

Доминик
"Я бы с радостью принял вас, сэр". - привычная холодность на миг отступила, сменившись спокойной внимательностью и некоторой усталостью. "Однако, вы видите, в связи со свалившимися на меня обязанностями, я вряд ли смогу побеседовать с вами долго. Эти проклятые очереди...".
Он взглянул на священника. "Не любите церковников?" - он говорил, не глядя на Алукарда, пристально изучая священника, всматриваясь в его лицо. - "В этом расследовании есть много иронии, свойственной Тому, в кого он верит".

Алукард широко улыбнулся, не отрывая взгляда от собеседника. Столько лет прошло, а от его ледяных глаз до сих пор подкашиваются ноги...
Церковника? Любит, конечно... не так, как тому бы хотелось, но... в памяти всплыла картинка, где он забывшись блаженно лыбился перед креслом пленника, судорожно сминая соломенные волосы в руке, а второй регулируя натяжение ремня для контроля...
Опомнившись от воспоминаний, Алукард ответил:
- Конкертно в этом случае экземпляр нуждается в тщательном воспитании, - улыбнулся он, - так как одержим крайней степенью пиромании по отношению к нашему брату...

Доминик
"Сэр. Я не могу углубиться в светский разговор о подробностях воспитания, поскольку у нас пепел Сородича. Не то, чтобы я был против гибели одного из хищников, пусть даже и великолепного, но расследование должно быть завершено". Он оценивающе взглянул на Алукарда. Жаль, что здесь не поместье. Беседа могла бы быть очень долгой... Он вспомнил секретную комнату в винных подвалах. Вампир, ненавидящий псов господних, смог бы испытать там многое...
"Церковник убивал наших Сородичей? В таком случае это выдающийся экземпляр" - произнес он. - "Однако я просил бы вас в данный момент обследовать костехранилище. Или поговорить с кем-либо из свидетельниц. Софи говорила мне, что нашла пепел Манфреда в кофре и убежала. Николь говорит, что видела ее в костнице. Манфред хотел избавиться от близнецов. Это подозрительно.
С другой стороны, близнецы хотели освободиться от него. Вместе с тем, они - наиболее вероятные подозреваемые, на которых убийца, если он умен, захотел бы свалить вину. Убийство Манфреда совершенно не в вашем стиле, потому я откровенен с вами".

Алукард
- Судьба, - Алукард многозначительно положил обе руки на плечи все еще стоявшего на коленях пленника, - научила меня менее драматично относиться к гибели сородичей... очерствила, можно так сказать. Потому моя скорьбь по Манфреду хоть и велика, но не так эмоциональна. Сочувствую вашим хлопотам и хотел бы посодействовать.
Однако я просил бы вас в данный момент обследовать костехранилище.
- Неплохая мысль, я именно хотел немного поразмяться, - улыбнулся Алукард.

Юдифь
Приветствую вас, Верховный.

Доминик
"Миледи". - он почтительно кивнул Древней. "Как мы знаем, у Манфреда были три гостьи. И очень натянутые отношения с древними Сородичами. Откровенно говоря, ненависть. А вряд ли кто-то есть среди нас всех древнее вас..." - он взглянул на Юдифь. Древняя кровь, убийца могущественных, мед, плоский хлеб и жар пустыни. Вместо воды - манна небесная. И соленое море. Красное море, алое, исполненное бурлящей крови и хрустящий на зубах песок. Да, я бы сделал такое вино... "Если вы бы хотели убить Манфреда, я бы вас понял" - отчего-то мелькнула мысль.

Юдифь
Если вы бы хотели убить Манфреда, я бы вас понял" - отчего-то мелькнула мысль.
Кто знает, может и захотела бы - но мне не выдалось шанса.
Как мы знаем, у Манфреда были три гостьи.
Две установлены как я понимаю? И загадочная брюнетка?
Быть может Инесс?
Насколько могу судить я шатенка.

Честно говоря думала мы поговорим о сегодняшнем линче, тем более что ваши мысли по поводу набора кандидатов солидарны с моими.
Отто безусловно самый верный кандидат в виду отсутствия альтернативного журналиста.
Но подстраховаться нам надо - так что если есть конкретные пожелания по поводу моего голоса, то я готова к ним прислушаться.

Доминик
Я так и предлагаю - первое место по голосам Отто, второе - Софи, третье - молчун.
Меня интересует дальнейшая стратегия и действия - как встретить мирактивов при запрете на вскрытия и наличии двух черных детективов.
Мне не нравится эта ситуация, и я уже изломал голову, что делать.

Юдифь
Да.
Но кто-то должен руководить процессом чтобы не возникло накладок.
И кто же если не вы, Верховный?
Это про голосование.
Меня интересует дальнейшая стратегия и действия - как встретить мирактивов при запрете на вскрытия и наличии двух черных детективов.
Я полагаю только случайно, у доктора и детектива вроде бы возникает личка при попадании. Не думаю что тут стоит рисковать договариваясь через паблик.
В основном я вижу надежду в том что мафы начнут выбивать друг друга, и маньяк ещё есть в качестве джокера - хотя в первый ход он кажется бездействовал.

Доминик
Насчёт маньяка не факт - я сильно предполагаю, что кто-то из мирных, применявших УС, был заблокирован. Канцлером или маньяком - неизвестно, жертва Лестата выбывает лишь на следующий ход.
По мирактивам - логично, принято.

Юдифь
жертва Лестата выбывает лишь на следующий ход
Точно, возможно это буду я.

Доминик
Или я. - он присвистнул от удивления.

Юдифь
Тоже результатов не получили?

Доминик
Да. Без объяснения.
Если что - я доверяю Жан-Полю, причин особых у меня нет, но разговор мне показался мирным. Ещё я общался с графиней Толедо.

Юдифь
За кого в итоге мне проголосовать лучше?

Доминик
Сейчас очень маленький разрыв. 2 голоса могут решить многое.
Отто 7, Софи 5.
Нужно или добросить Отто, или ДоДу.
3 голоса в Отто, 1 в Катрин было бы идеально.
Но я ей верю. Попросим 2 голоса в Отто, а сами вбросим в ДоДа?

Юдифь
Ок.

Доминик
Агнесс, простите, эти очереди...
Скажите, вам известно что-то, почему нужно спасти Софи?

Агнесс
Кто откажется подождать, если приглашает сам Верховный? Но дело даже не в титулах, а в работе, которую Вы делаете.
Нет, мне не известно ничего, что говорило бы в пользу Софи. Только сомнения в правдивости сообщения - ведь его нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.

Доминик
Благодарю вас за теплые слова. Что же, посмотрим, что принесет нам этот день. Будем живы - продолжим беседу...

Агнесс
С Вашего позволения, я поддержу кандидатуру Отто.

Доминик
Я хотел поговорить ещё о Манфреде, но видите - не успеваю, отчаянно не успеваю...
С Вашего позволения, я поддержу кандидатуру Отто.
Хорошо, миледи.

Доминик Глостер
"Миледи, я хотел бы задать вам несколько вопросов, если позволите. - Он тепло взглянул на Софи. - "Вы сказали, что сэр Манфред был в своем репертуаре. Он был груб с вами? Вообще, каким был его характер?"
"Помимо этого, вы сообщили, что он лег спать в свой кофр. Вы и ваш брат все время на протяжении последнего вечера присутствовали в комнате сэра Манфреда?"
Софи
Еще не утраченная до конца человечность Софи давала о себе знать, она пожала плечами.
- Он всегда был гру...строг с нами. У него была слабость - многие сотни лет он мечтал увидеть рассвет. Дожить до того возраста, когда сможет это сделать. Поэтому он ненавидел всех старейших вампиров. Он искал разные способы - сквозь толщу воды, сквозь темные стекла - все бесполезно.
Мы с Лукой спали в другой комнате, а перед тем как Манфред ушел мы были в чулане, где хранились запасы крови.
Доминик Глостер
"Рассвет. Многие мечтают увидеть его, иные сходят с ума и вырываются на солнце. Да, я знаю... Ненавидеть старейших за это несколько... своеобразно, однако ему вполне могли отвечать взаимностью. Возможно, среди присутствующих есть кто-то из его давних врагов? Или просто...давних знакомых?"
"Вы не слышали каких-либо звуков? Шорохов? Чего-либо, доносящегося из его комнаты? Не мог ли он проводить свои эксперименты днём? И, быть может, вы знаете...где именно был обнаружен его пепел?"
Софи
- Нет, я ничего не слышала.
Доминик Глостер
Односложный ответ на множество вопросов удивил вампира, он покачал головой.
"Мне жаль, что вам довелось испытать грубость, Софи.
Вопросов к вам в данный момент не имею. Однако если у вас возникнет желание сообщить ещё что-то, я буду рад поговорить с вами и с Лукой в любое время".
Софи
- Пепел был в гробу. Я ранним вечером зашла к нему в комнату,чтобы поставить графин со свежей кровью, увидела в гробу пепел в форме тела Манфреда, испугалась и убежала к себе.
Доминик Глостер
"Значит, не собственный эксперимент, а убийство. Во сне. Это может быть особенностью почерка убийцы - он был или слишком слаб, чтобы напасть на Манфреда в иное время, либо слишком осторожен. Благодарю вас, миледи".
Софи
Софи кивнула и отправилась искать брата
Доминик Глостер
Доминик Глостер подошёл к покоям Манфреда и зашёл в помещение.
"Софи. Тебе лучше рассказать, что происходило ночью на самом деле. Ты понимаешь, почему?"
Софи
- Еще как понимаю, - Софи шагнула к Доминику, - я виновата лишь в одном.Но он достал меня со своими капризами!В последнее мы с Лукой были в немилости у Манфреда и хотели уйти от него. Я хотела украсть дневник Манфреда, чтобы посмотреть нет ли там рецепта, как делать из людей вампиров, а не просто ходячих безмозглых мертвецов. И я подмешала ему мертвую кровь в кувшин, впрочем, не в первый раз, зная, что это его замедлит, но не убьет. Он просто проспит дольше и, возможно, я успею пробраться и найти его дневник, который лежит где-то в гробу. Когда я пришла ранним вечером, то увидела, что от Манфреда остался пепел по форме его тела. Рядом были какие-то линзы и зеркала. Я испугалась. В пепле лежала тетрадь, я схватила ее - пепел осыпался. Потом я сразу бросилась прочь и вроде бы до начала паники меня никто не видел. Или все же видели?
Доминик Глостер
Опоить мертвой кровью - это разумно - подумал он. Но отчего же близнецы не сбежали в одну из ночей, когда Манфред был под воздействием наркотика?
"Вас видели, да. Софи, а что случилось с тетрадью?"
Софи
- Дневник я спрятала.
Доминик Глостер
"Можете показать его мне"?
Софи
-Пойдемте вместе в костиарий, - Софи нервничала, брата не было рядом.
Доминик Глостер
Пойдёмте. Заглянем на собрание, краем уха услышав итоги, и немедленно отправимся в костиарий.
Софи
- Вот дневник Манфреда. Это наша мечта с Лукой о свободе. Я ничего интересного не смогла тут прочитать, лишь формулы, описание прошлых опытов.
Доминик Глостер
"Как вы планировали освободиться с его помощью?" - он пролистал дневник.
Софи
- Мы планировали научиться обращать людей в вампиров и покинуть Манфреда. Может быть там написано, как это сделать.
Доминик Глостер
Полагаете, после того, как вы бы этому научились, он бы вас отпустил?
...

Лорд Глостер позвал Жан-Поля на пару слов.

Жан-Поль
Месье ГлостЭр, я весь - внимание.

Доминик
"Я предпочитаю "сэр" - улыбнулся вампир. - "Мы, англичане, как вы знаете, удручающе консервативны в привычках. Я лишь хотел спросить о Манфреде - возможно, вы хотели сказать что-то ещё, не предназначенное для постороннего слуха. Любая странность будет важна.
Касательно же убийств Бартона и Алукарда... Сегодня, полагаю, три кандидата на линч - правильная стратегия. Опровержений не поступило, значит, им можно верить. Что до проверок сегодня" - он прикоснулся к переносице. - "не знаю, какая стратегия может быть правильной. У меня был план встречи сил правопорядка, чтобы мирные охотники с УС последили за ней, обезопасив таким образом от черных детективов, но я не уверен, не уверен..."

Жан-Поль
Конечно, если вам, месье ГлостЭр, привычнее именоваться "сэром", то будь по-вашему, сэр. - Жан-Поль с пониманием кивнул. - Насчет Манфреда, к сожалению, больше ничего подозрительного не заметил. Надо подумать. И, раз уж мы и так здесь заперты, значит, и улики должны быть тоже где-то здесь. Надо лишь хорошо поискать. Пожалуй, можно этим заняться на досуге.
А вот, что касается подозреваемых в других убийствах,
поскольку опровержений обеих анонимок так и не последовало, считаем, что они достоверны. Но как нам соблюсти нужные пропорции в голосовании? С этим довольно проблематично. Разве что договариваться об этом с каждым по отдельности. Что тоже проблематично.
Идея мирактивам встретиться у кого-то, подстраховавшись, хорошая. Но есть нюанс: изменники могут оказаться достаточно дерзкими, чтобы тоже явиться туда со своими АС. И потом придется еще выяснять, кто из посетителей истинные мирактивы, а кто ложные.

Доминик
Благодарю, месье и искренне признателен за предложение помощи.
Да, на данный момент я считаю анонимки достоверными. Правда, есть ещё перенаправление, меня смущает эта УС
УС - "зеркало" - единожды за игру может перенаправить АС одного вампира на другого (АС отслеживается, как посещение второго вампира).
Вчера была очень высока вероятность, Софи будут проверять...
Поскольку голосование открытое, можно прямо призвать и вести статистику голосовавших в паблике. Это несложно. Агнесс Бежар вчера их считала...и хоть я о ней ничего не знаю, можно ее привлечь к этому.
изменники могут оказаться достаточно дерзкими, чтобы тоже явиться туда со своими АС. И потом придется еще выяснять, кто из посетителей истинные мирактивы, а кто ложные.
Они побоятся прийти. Исключение одно - черный детектив, два черных детектива. Как только будет выбит один, этот план можно будет осуществить. Но когда двое... Два клана потеряют черных детективов, мы рискуем мирактивами.
Хотя... Стойте.

Если мы позовём на встречу только детектива, не Николя, к игроку А, мы могли бы попробовать поймать черных детективов, так сказать, "на живца". При этом если бы мы выяснили в дисках, кто детектив, могли бы предупредить его не приходить. И так вычислить детективов мафкланов. Но если они не клюнут, УС будут истрачены впустую. Стоит ли оно того риска...
А как отличить? Ну, в случае килла все ясно. А в случае визита - да, есть шанс перепутать, к примеру, доктора с блокером. Но в любом случае информация о ходячих важна...

Жан-Поль
Но Софи как-то странно себя ведет: не пытается оправдаться, никто ей не подозрителен. Общается мало и вяло. Хотя и среди порядочных вампиров такие встречаются.
А насчет ходячих - совершенно с вами согласен. Но сегодня поздновато уже планы строить. Посмотрим, что принесет нам эта ночь.

Доминик
Согласен. Если что - я доверяю Юдифи. Причин особых нет, это исключительно интуитивно. Ещё Толедо. Вряд ли она бы убила Бартона...

Астра-Мария де Толедо
Милорд, я в полном вашем распоряжении.
О своей беседе с Манфредом, даже о двух, я практически всё рассказала, но если вас интересуют детали - то я отвечу подробно и разумеется ничего не скрывая.
И я вас умоляю, найдите убийцу моего Лорда, я не успокоюсь, пока негодяи не заплатят за его смерть, я вам помогу всем, чем скажете.

Доминик
"Миледи, расскажите мне ещё раз подробности вашей встречи с Манфредом. Точная хронология - он непроизвольно взглянул на свои часы. - что и как происходило".
"Насчёт лорда Бартона. Я очень опечален его гибелью". Он взглянул на лист, полученный от Распорядителя, и лишь присутствие дамы удержало его от крепкого слова.

Сержант Бьянка
АС1 - следит за выбранным вампиром и узнает, кто приходил к нему, но не видит перемещений своей цели. Если следит за Сантьяго и Арманом, то узнает их и получает право на личку.
АС2 'ищу тебя' - каждый ход может отправить запрос на поиск Детектива, при нахождении возможно создание общей лички.
УС "помутнение" - единожды за игру способна навести гипноз на выбранного вампира и тот расскажет ей не только о своих перемещениях, но и то, куда ходил накануне.
ПС1 - единожды за игру защищена от линча.
ПС2 - наследует броник от килла от Детектива, если тот не был сбит.

Нажмите, чтобы раскрыть...

Жаль, Бартон не сообщил, к кому ходил или намеревался пойти.

При наличии такого количества детективов нам нужна стратегия. Но все же я винодел, а не математик! - в голосе послышалось раздражение.
Нужно посчитать, сколько у изменников убийств в день и сколько слежек. Сверить с нашими слежками и возможностями.
Насчёт линча - нужны две кандидатуры. Если мы предполагаем, что один из преступников из "Крови и Золота" - а всегда стоит предполагать худший вариант.
Я бы предложил Отто, вторым номером Софи, а третьим условного молчуна. Что не отменяет возможности применения УС по спасению от посадки, но даёт какие-то шансы. Как вам идея?
"Детектив ходил к кому-то, раз его убийство прошло. Значит, он не был заблокирован, это радует" - мелькнула мысль.

Астра-Мария де Толедо
Рассказать именно вам или всем? Ибо есть некие подробности, которые весьма личные, никаких непристойностей, но всё же.
Но в целом я могу рассказать и при всех.
Жаль, Бартон не сообщил, к кому ходил или намеревался пойти.
Бедный мой Лорд - печально сказала я.

Вздохнула и стала рассказывать:
- В нашей беседе я спросила Манфреда, не встречал ли он меня раньше или не слышал ли что-либо обо мне, потому что я очень много не помню, со мной произошёл несчастный случай, после которого я практически потеряла память, с той поры прошло чуть меньше года, и память постепенно восстанавливается, но я не упускаю возможности спросить кого-то, кто выглядит смутно знакомым, не встречались ли мы раньше.
Манфреда моё прошлое не заинтересовало, он уклончово сказал, что нет, не помнит, что мы встречались, но " может когда-то давно, время не щадит нашу память", в общем никакой ясности.
Я сказала, что предпочту считать, что мы не встречались, ибо как бы мог он забыть обо мне? и удивилась, как это возможно что два довольно взрослых вампира не пересеклись за столь долгие годы, ведь мир, как известно - тесен.
В этот момент Манфред решил не ограничиваться держанием моей руки в своих,.. говоря при этом, что наше существование полно удивительного и приятного, после чего я едва не расхохоталась, и он это заметил, и стал прохладнее, особенно после того, как я сказала, что "приятного всё же не так много, особенно если всё уже пробовано, пройдено и успело наскучить за долгие-долгие годы", а он ответил, что даже если хоть что-то приятно, то надо пользоваться, а то время может отнять и это. Сейчас я думаю, что это прозвучало угрожающе, но тогда я так не подумала или не поняла.
И да, он всё время силился понять, видел ли он меня раньше и не играю ли я в какие-то игры с ним, по крайней мере мне так показалось.

В общем я отстранилась от его прикосновений, завела светскую беседу, но перед этим сказала, что у меня ощущение, что он хочет меня о чём-то спросить.
И он спросил, что хоть кровь-то даёт мне какие-то приятные ощущения?
на что я ответила, что да, иногда мне хочется крови, тогда, когда встречаю кого-то особенно талантливого, и я не пью его досуха, лишь немного.
и ещё я никогда не пью людей из своего "гнезда": слуг и близких мне, есть одна семья, врач и его жена художница, и его ученики, которые вечно у него болтаются, вот их я не трогаю, врачу я обязана жизнью. Но он не догадывается, что я вампир, вернее, интерпретирует все мои "странности" по-своему.
Про доктора это я вам рассказываю подробнее, с Манфредом я об этом вскользь упомянула и спросила его, нет ли у него интересных знакомых смертных?
И предложила выйти ко всем, раз у нас тут светская беседа (и ничего личного от него я не дождалась, полезного для меня)
он согласился, был хмур, и мы вернулись

Доминик
Нет, публично рассказывать о нескромности Манфреда не обязательно... Но рассказанное вами интересно...
Скажите, дуэнья была с вами во время этого визита? И верно ли, что вы были в плаще?

Астра-Мария де Толедо
Я ничего не понимаю в этих рассчётах, но мне кажется подозрительной Амели - она производит впечатление весьма взбаламошенной и капризной особы, и у неё была небольшая стычка с моим лордом, когда она выразилась про "лямур-тужур", а лорд её резко оборвал. Мне кажется, ей этого было достаточно для того, чтобы затаить злобу и поквитаться при случае, по её поведению видно, что она не привыкла, чтобы ей перечили.
Ещё подозрительна Софи, из-за анонимки про тонкий слух, насколько я поняла, у двух разных людей один и тот же талант одновременно проявится не может, так что скорее всего Софи обманывает.
И Отто, он тоже, подозрителен.
И ещё Дод, говорит мало, но весьма нервно.

Доминик
Спасибо, миледи. Касательно дуэньи и плаща - что же?

Астра-Мария де Толедо
Я вам пересказала первый свой разговор с Манфредом, да, дуэнья стояла невдалеке и мало что слышала. Да она у меня скорее для "антуража", как повод сослаться на "дуэнья будет недовольна" или что-то такое, когда мне это удобно.
Что было во второй раз - я подробно перессказала при всех, и да, тогда я была в шали-накидке, судя по всему Анастейша(или кто? дама, говорившая про чёрный локон) видела меня

Вам кто более подозрителен из них всех? Возможно я смогу прислушаться к кому-то?

Доминик
Те, кто молчаливы. Блондинка Катрин. Лука. Я намеревался...
Простите, миледи, я пришлю записку на протяжении получаса.

Древнее Зло пробудилось! А может это Добро? И что есть 'зло', а что есть 'добро'? Все тлен...


Добро пожаловать в нейтральский клан философов!

Гюстав
Здравствуйте, Мариус. Рад видеть Вас в полном здравии... и без "чеков" со стороны как блюстителей порядка, так и кланов.

Лука
Привет! Спасибо, что согласился!
Чеки есть, я вчера отказал обоим кланам в вербовке, поэтому на меня сразу была написана анонимка (сравнение меня и Юдифи).
Плюс один мирактив(?) отказался (Жан-Поль) вчера присоединяться, так что...
Расскажи, ты до вступления был обычным мирным вампиром?

И в связи с тем, что на меня зуб точат оба клана, обдумываю вариант признаться в паблике, что я упоротый МЖ и поэтому отказался к ним присоединяться...
Или не стОит... Не хотелост бы, чтобы мафклан или оба пошли бы меня сегодня мафкиллить...

Гюстав
Расскажи, ты до вступления был обычным мирным вампиром?
Да.

И в связи с тем, что на меня зуб точат оба клана, обдумываю вариант признаться в паблике, что я упоротый МЖ и поэтому отказался к ним присоединяться...
Попробовать в любом случае стоит (пишу это до ознакомления с результатами хода).

Лука
Эх, опять я пропустил ход...
Гюстав, у тебя УС уже использована?

Гюстав
Гюстав, у тебя УС уже использована?
Нет.
может, предложить союз мирному городу через анонимку?

Лука
У меня сгорел броник, меня хотели закиллить сегодня.
И надо подумать кого вербовать сегодня, а уже надо вербовать вот прям сейчас. Есть советы кого?

Гюстав
Амели де Ларуа или Джонни Шозанахер.

Лука
Про Шозанахера я думал вчера тоже, да.
Амели мне более подозрительна...
Я, наверно, напишу анонку с предложением мафам не киллить меня по второму разу. У них есть более важные цели, что-то типа того...
Гюстав, что у тебя за УС?
Шозанахер отказался. Точнее у него скорее всего автоотказ, либо он нашедшийся мирактив либо маф.

Гюстав
Гюстав, что у тебя за УС?
Один раз спасти от линча (но только не себя).
Шозанахер отказался.
Может, слить эту инфу через анонимку? Вместе с предложением о союзе?

Лука
А вдруг он мирактив?
я напишу сейчас анонимку Детям тьмы, которые пытались меня сегодня убить.
Что это я и я не их цель, надеюсь они смышленые...

Гюстав
Попробуй, попытка, как говорится, не пытка. К тому же, по твоей способности, в случае нового килла, погибну я.

Лука
Разве? По-моему, философы не являются моими телохранителями. Иначе зачем мне ПС2?

Гюстав
Прошу прощения, ошибся. Действительно, положение критическое.

Лука
Ну, не совсем критическое, если меня захотят таки закиллить по второму разу, то я использую АС2
А вот если потом всё-таки по третьему, то да, песенка спета =)))
Но смысл им с таким упорством меня киллить то? Это же идиотизм, мы можем выиграть как с мирными, так и с мафией, так что им надо между собой разбираться, а не меня отстреливать.

Гюстав
Это же идиотизм, мы можем выиграть как с мирными, так и с мафией, так что им надо между собой разбираться, а не меня отстреливать.
"Никогда не надо недооценивать предсказуемость тупизны". Впрочем, Юдифь уже убили конкуренты, сегодня посадят Фабиано, после чего поголовью мафов станет, полагаю, не до тебя.

Лука
Шозанахера наверно сегодня завербовали.
Хотя у мафов 2 вербовки в ход, а у меня одна. Но раз они вчера оба клана вербовали такого тихоню меня, то значит обожглись и наверно не раз на более активных игроках.
Итого, мафов сейчас в игре скорее всего 6 игроков. (Фабиан, Шозанахер, Александр?+3)
Мирактивы (Жан-Поль... +2
Нейтрал Лестат (Анастейша)

Остаются Дод, Инесс, Агнесс, Амели, Луиза, Николь.
Кто-то из них получается 1 МЖ, завтра будет возможность его завербовать.
И я не знаю, в кого мне голосовать. Если Фабиано из Детей тьмы, а я тут весь такой голосую в их сокомандника, то они могут обидеться =))) Поэтому я на всякий случай буду голосовать в него в самый последний момент.

Гюстав
И я не знаю, в кого мне голосовать.
В Анастейшу. Она - разоблачённый маньяк, никому её не будет жалко.

Лука
Неплохой вариант, да. Посмотрю по вариантам складывающимся на голосовании, мой вес голоса всё-таки 2.

Гюстав
Весьма сожалею, что наше сотрудничество оказалось таким коротким. Надеюсь, Вы сможете в итоге если и не победить, то выжить.

Лука
Спасибо Гюстав!
Будем надеяться, что меня сегодня не пойдут опять киллить, благодаря линчу Фабиано это не удалось, но наверняка попытаются опять...
...
Гюстав не пережил эту ночь.

Джонни Шозанахер
Такое... красноречивое многоточие...........
Эй, Лука, добро пожаловать в сию уютную каморку. Просыпайся, потому что мне не терпится лечь спать..............

Лука
Спасибо.....
.....(Удобно располагается)....
Я весь внимание.....

Джонни Шозанахер
Кхм. Ладно. Я засланец из клана, который вас вчера пытался грохнуть. Получив анонимку, мы провели многочасовой мозговой штурм и решили, что Мариус = Лука.
И вот, я сижу здесь с предложением объединения и совместной победы.

Лука
Ну, допустим.
В чем конкретно ваше предложение?

Джонни Шозанахер
*Мариус и его нейтральный клан философов может победить как самостоятельно (получив контроль голосов), с мафиози, с мирными.
В общих чертах, у Мариуса огромная свобода выбора, он может быть один, может быть не один, может быть принципиален в той степени, в какой ему хочется.
И, откровенно говоря, мы бы хотели иметь Мариуса в союзе. И если вчера действительно был день совпадений, и раз уж мы к вам пришли - то почему бы и да? Если вы согласны, мы могли бы обсудить ход.
Если нет, то что ж.

Лука
Вы не так поняли, я готов к сотрудничеству с вами. Давайте обсудим ход.

Джонни Шозанахер
Хорошо. Кого вы сегодня планировали вербовать? Можно несколько ников. Возможно, мы дадим подсказку.

Лука
Дод или Николь.

ГМ
Помним, да, что текущий ход начался в 22.00 вчера?

Лука
Помним, да. Вербовки в этот ход у меня нет, так как товарищ Шозанахер оказался невербуемым

Джонни Шозанахер
Я имел в виду "сегодня" как после 16-00
Дод точно откажется, инфа сотка.
Мы бы посоветовали завербовать Жан-Поля. Как вы смотрите на эту перспективу?
Или Амели - кричат мне в спину.

Лука
Амели я тоже рассматривал, да. Но боюсь она откажется... А Николь беспереспективняк?
Что по голосам? Я бы не хотел особо светиться и проголововал бы либо в Фабиано либо в Анастейшу.

Джонни Шозанахер
По нашим данным, оба для вербовки не того. Как минимум не сегодня.
Голосовать лучше в Фабиано, как истинный жентльмен
Есть ли какие-либо пожелания от нас на текущий ход?
И еще один момент, Агнесс не из твоих?

Лука
Агнес не из моих.
Есть ли какие-либо пожелания от нас на текущий ход?
Прошу не трогать Гюстава.
И могу ли я узнать, кого вы намереваетесь сегодня исключить из актива вампирской массы? (мафкилл)

Джонни Шозанахер
Дода.

После итогов хода.

Джонни Шозанахер
Лука, сегодня удалось кого-то завербовать?
Мои соболезнования по поводу Гюстава. У нас с ним была доигровая, я его не трогал - он же мой друг

Лука
Амели отказала.
Больше у меня нет вариантов по вербовке, ну разве что Анастейша, но Лестат не откажется от своего килла.
Сейчас проясню вопросы с ГМом по поводу вашего предложения.

Джонни Шозанахер
Хорошо

Лука
С одной стороны у меня смена статуса и тем самым я подставляю свою грудь еще и под мирохоту...
С другой стороны у вас есть телохранитель и 3 голоса, что при 9 участниках дает нам контроль голосования, в принципе.
Ну и Джонни после сегодняшнего спектакля завоевал мое доверие.
Так что я согласен объединиться с вами, Дети Тьмы.

- Мадам, не знаю вашего имени, - чуть наклонился церковник, - меня зовут отец Мартин.

- Я - Дуэнья. Ты говорить по-испански? Латынь? А? они - близко. Похожи.
Будешь понимать, я буду говорить на родном, если не поймёшь - пересcпроси.
И Дуэнья затараторила на родном, на котором она говорила быстро, образно и витиевато, и пусть только попробует не понять!
- Я вас, церковников, ненавижу, но - раз вы уже здесь и раз вы ещё живы, то - нужно что-то делать.
Пока эти упыри спят, и остались тут лишь одни упыри, а ангелы, мстящие грешным людям - уже отправились на небеса благодаря старaниям этих оставшихся упырей..
Так вот - нужно что-то делать.
Огниво у меня есть. Но что с него толку?
Вы сам что думаете?
Я вот просто уже с ног валюсь, так устала масло разливать, надеялась, что хоть поскользнуться, а им хоть бы хны.
Ещё у нас есть немного пороху, можно в свечи подсыпать.
Но я так устала, что только ещё пару минуточек могу побыть, ваш ответ услышу и вернусь часов через 6, когда отдохну.
Me entiendes? Понимаете меня?

- Я говорю по испански. А еще по италиански, не считая родного французского.
Преподобный пропустил мимо ушей факт, что Дуэнья ненавидит церковников - в конце концов она не богохульствует и ладно. За последнее время в силу определенных обстоятельств отец Мартин стал немного лояльнее к противникам церкви, особенно, если они не вампиры.
- Масло? Порох? Это хорошо.
Но лучше нитроглицерин. Здесь негде его достать?

- У госпожи Астры есть друг, доктор, известный.
Она с ним работы вела, научные, что-то там они исследовали, может в записях есть про нитроглицерин? про то, как его сделать? может у нас в паланкине и инградиенты есть?
А если послать письмо доктору, чтобы он его прислал? (если его уже придумали)
А, вот! Париж же бомбили! Здание театра не могло не пострадать. Возможно мы сможем найти и расшатать какие-то щели, чтобы обрушить кусок строения?
Возможно найдём невзорвавшийся снаряд, застрявший в крыше…
Думать надо, думать.
А сейчас я - отдыхать.
Дуэнья покивала головой падре - не такой он уж и дурак, и выжил, и её понимает.
Может что и придумает.

Тут ГМ про неразорвавшийся снаряд говорит "это слишком", и совершенно права
Но- ГМ: Думаю, что щель найти можно)

День врывался яркими лучасм через тонкие щели в сводах.
Отец Мартин задумчиво почесал затылок.
- Для чего мы ищем щель? - переспросил он Дуэнью, - для того, чтоб расширить ее и обрушить свод? Думаете у нас получится? Театр строили на века. Я, к сожалению, не та силен, как эти бессмертные мрази... не факт, что смогу сдвинуть камни.

- Мы ищем, потому что делать больше нечего.
- Можно ещё подумать над мелкими пакостями - на крупные у нас средств нет -ворчала Дуэнья. Кроме моей крови, но как заставить их меня пить?
И в еду не добавить..
ГМ: довести их, довести, чтобы набросились и осушили
Дуэнья:
- да я ж и пытаюсь, так они не реагируют - никто ни на масле не поскользнулся, ни дерьм гримом испорченным не намазался, ни плюшку со слабительным не съел. Упыри бесчувственные!
ГМ: Слабо подготовленные к тонким нюансам, вон как падре делает - бабах и в лоб )
- Я - Дуэнья, благородный матрон! Бах и в лоб - не мой метод. Потому с Падре мы таки "дрим тим", взаимодополняемы
Падре:
-Подлить в кровехранилище, мадам.

Дуэнья:
- Tак кровехранилище у них же в живом виде ходит.
Разве хоть кто-то упоминал, что пьёт кровь из резервуваров?

- Я не слышал. - выдохнул церковник, - Алукард пил меня, а сэр Доминик имел свои запасы...
При этом видно было, как он неловко потер запьястья, - может, как-то ограничить им доступ к живым, а кровехранилище отравить.

- Многие свою еду держат при себе.
Можно попытаться отравить тех, кто пьёт из "резервуаров", что-то такое про "бочонки" было.
А пока я пойду пирожки печь.
Готовьтесь, Падре, на фарш пойдёте уродливого карлу добывать, всё равно оно не человек, буэ.
То есть на фарш не вы пойдёте, а карлик - криво ухмыльнулась Дуэнья.

ГМ вносит историческую справку о том, что кровь хранить ещё не научились, потому запасов её, пригодных для питания - нет.
Дрим-тим печалится, но - продолжает.
Дуэнья:
- вообще кормовую базу (насколько я понимаю, там какие-то люди-пленники) прикрыть можно было бы, но ими никто и не питается

Падре:
- Кормовую базу прикрыть можно.

- Как? замок нацепить? вампирам?
её(базу) всё равно никто не жрёт.
Великодушный вы, падре - улыбнулась Дуэнья (он отказалася убивать карлика в паблике)
ГМ:
-зарезать всех людей, пока вампиры в театре

Дуэнья:
- Оу. Радикальненько. А так и сделаем. Падре, вы в деле?

ГМ: вас тогда сожрут точно

Падре:
- Я хочу устроить там обвал. Резать всех долго... и э... не гигиенично.
"вас тогда сожрут точно" - Да не убоится рука моя, Господнюю волю вершащая, да не дрогнет голос, Слово его пророчещий, да не сумятится сердце, на путь праведный ступая.
Вобщем, не боюсь я.

- Завалить нечем - быстро заговорила Дуэнья
разве что найдём таки какой-то фугас неразорвавшийся
но есть ещё один план - пока они спят- мы раздалбываем трещину в стене, у нас орудия есть
вы выходите и выводите людей
и замуровываете обратно трещину
я остаюсь с вомперами
жрать им нечего, кроме меня, а я ядовитая
занавес! даже если не побоятся меня съесть.
можно и не резать
можно отравить
найти у Доминика на кухне отраву для мышей да и покормить ею людей.
Но я конечно за расширить трещину и вам уйти всем.
тем более что к этому мы можем подключить и пленников, пока все спят
а кого надо - прирезать, этих русских и тех, что у Aнастейши и кто там ещё у кого влюбленный

- Нашел ли падре яд в кухне перед тем, как пойти к пленным? - спросил падре, (бросая кубик)
Кстати, где бродит ваш сильный Хуан?
Он бы пригодился.
А крысиный яд я все же найду - в кухне он обязан быть. Тем более у такого аккуратиста, как Доминик.
Тогда считайте я нашел.
Если не получится вывести пленников, я отравлю их. Не желательно обрамлять свои руки в кровь смертных, но как я понимаю, мне и так терять нечего - после кровных уз с двумя вампирами мне и так вход в рай уже закрыт...
Так хоть спасу других.

- Хуан трещину ищет. что скажу - то и ищет.
нашёл уже наверн, расшатывает - надеялась Дуэнья

Падре:
- Мадам, давайте скорее пеките пирожки, они в антракте выйдут и захотят выпить крови.
Я отнесу яд - пусть не крысиный что ж, в хранилище. Найду вашего Хуана. Нам лучше держатьс вместе.
И еще.
Дайте мне своей крови. Прошу.
Он взял скальпель, что были у Доминика, пузырек и подошел к бабуле.
Мне немного, пожалуйста.
Дуэнья:
- Да берите-берите. И пирожки готовы.
Хуан - наш резерв. Пусть трещину шатает.
ГМу, разрешите пожалуйста людям сбежать. не сию секунду, а после спектакля, когда наступит день.

ГМ: нет, вампиры тоже выйдут в ту же трещину, а это мне по игре не нужно, должны оставаться в катакомбах до конца игры. С чего тогда там вампиры останутся, если корм сбежал и выход есть? Нет.

Дуэнья: выход замуруем же, снаружи. И днем , когда они спят.
а я не скажу куда всё делись. пусть меня едят
- Ха, а нервы у упырей сдают (в антракте подали пирожки, и Лука сказал "В антракте гостям подают сочных Падре и сухарей Дуэний - кому что по душе ")

Падре:
- Ладно, не надо трещины. Надо Хуана. Не будем выпускать скверну из катакомб.
Мы убьем всех смертных. Им это будет избавлением.
Дуэнья собирается отсутствовать:
- пользуйтесь мною и Хуаном. Но план я предпочитаю такой - напоить всех вином и когда они уснут или просто ослабеют - резать.
Падре:
- Беру флягу вина и зову Хуана.
Дуэнья пришла:
- Я с вами.
Вы там уже всех убили, выходите.
Но - есть ещё "смертные слуги", которые смотрели спектакль вместе с вампирами, см. итоговый пост ГМа. Ну ничё, они их быстро съедят.(имелось в виду, что оставшихся надолго не хватит)
Падре личку не посматривает, играет сам, Дуэнья:
- Падре не читатель, похоже , падре - убиватель
Вышли мы уже оттуда и смылись.
Вообще-то должен уже наступать день, спектакль-то ночью был.

Дуэнья:
- аримана, кто там из смертных остался? Настенька с Феофаном безхозные?
И ещё у кого-то итальянцы какие-то...
Они не собираются выйти и нам навалять?
А то если нет - то мы Настенькy с Феофаном можем попробовать завербовать.
Я понимаю, что дрим-тим не в меру прыткая и уже наверное бесит не только упырей, но и вас...Простите, если что

ГМ: Я как раз рада этой движухе

Падре:
- Настеньку и Феофана нужно навернуть в католицизм. А то князь тут ортодоксальными крестами в меня тычет...

-
Тут вам, падре, все карты кресты в руки. У меня тоже есть - похвасталась Дуэнья, показывая увесистый крест, который она носила для маскировки и приличия.
А с вакцинацией вы это здОрово придумали, мой Хуанчик-то уже давно "вакцинирован", и ничё ему нет, здоровый да сильный.

- Ну у вашего Хуана хороший иммунитет. А я с постами и месячным пленом у Алукарда, что пил мою кровь, очень рискую. Но, как говорится, раз присягнувши с пути не сворачивают.
А где нам искать этих византийцев? - падре спрятал нож обратно, - нужно их убедить в величии Ватикана!
Дуэнья:
- Вы нож-то далеко не прячьте, на всякий случай.
И Сомнабула ещё. Кому-то не дают покоя достижения нашей дрим тим
А русские - да где-то в склепе князя Алеkсандрa, наверное.
Пишите, что идём к нему в покои, будете обращать их в католичество, а мы с Хуаном подстрахуем.
Падре:
- Пусть сомнамбула ходит. Она нам ничего не сделает. Она смертная. Ну, дрогнула рука у падре, не дорезал. Ну не мясник я.
Дуэнья:
Ой чёто я не уверена, что она смертная.
Но вы так уверенно про неё написали, посмотрим как она выкрутится.
С русскими надо как-то поосторожней, там какой-то деловитый Лебедев, который ими заправляет, Князь не постеснялся в свиту троих притащить.
Но мы с вами, Падре. (просто может быть так, что сражаться не с кем будет, Лебедев суров, но не один из нас(аккаунта у него нет)
В общем - проповедуйте, мы одна команда, дрим тим! И у всех свои причуды
ГМ: Прошу не трогать неписей князя, раз он против (после вылета Княза).
Дуэнья: Ну попроповедовать же можно?
Трогать не будем А Падре - в радость.
Пусть Князь не волнуется.
Падре, в ту же секунду: Трогать не будем. Мы не изверги. Но проповедь прочтем.
А вы узнавали у князя?
ГМ: Какое единодушие спрошу

- Дуэнья вы со мной? - пощелкал пальцами перед глазами женщины священник.
В гриммерке полно слуг, вам надо предложить свои пирожки. У такой милой бабули они возьмут их с большей охотой, чем у меня или Хуана. А мы постоим за дверью если что - я с ножом, Хуан с табуреткой (ее как раз принесли со сцены как реквизит)... Чтоб никто не вышел, если есть не захочет...
A где мы можем найти слуг, что были в театре, которых допрашивал Доминик и напугал? Их бы тоже навернуть к Свету...
В какой они локации? В гримерных?
ГМ: Да, они наверху. В театральных помещениях.
Дуэнья:
- Но мы же вроде решили без ножей, Падре.
Или вы в слове божьем из своих уст сомневаетесь?
Пирожки принесу, не вопрос.
И Хуан будет, и кинжал есть и у меня и у Хуана.
Но - проповедуйте, падре, может даже я впечатлюсь, зачем с ножами-то? (против неписей же), проповедуйте им слово ваше, и поконкретнее, чтобы было ясно: или покорятся вашей вере, или - смерть им.
Если после вашей проповеди ни один упырь и ухом не поведёт, и не пойдёт спасать свою ещё сохранившуюся еду( ну всё же надо давать им форы, не все такие быстрые и решительные, как мы с вами) - то тогда и их порешим.
Или вы их обратите в свою веру.
На ваше усмотрение
А упырям не до того, пока что (вроде)
Но фору нужно дать, и прям может даже двумя постами. с некоторым перерывом между ними.

- Не сомневаюсь *в силе своего слова*. - фыркнул отец Мартин, - меня настоятелем в монастырь Клементины не по блату назначили... Я даже три трактата написал - в Ватикане сейчас на утверждении лежат.
Хорошо. План таков. Входим в гриммерку к слугам. Я будут проповедовать, вы - угощайте пирожками в это время. Пирожки с вашей кровью смертным ничем кроме э... диареи не грозят, а вот упырям будет плохо. Потому применим гуманные методы.
Дуэнья:
-да я уже пирожков и без крови своей напекла, долго ли умеючи?
Совершенно нормальные пирожки, с капустой и картохой, вот уже их несу, иду вслед за вами.
Падре:
- А зачем нормальные? Нам надо сделать cмертных непригодными к употреблению. Чтоб нечисть от них отстала.
Вы только не говорите вслух, что пирожки нормальные.
Дуэнья вы думаете, что слуги скушают ваши пирожки и пойдут за нами? Аки овцы за пастухом?

Дуэнья впереди паровоза:
- Уже сказала, что пирожки нормальные.
Если от вампиров в ближайшее время (полчаса-час) не последует возражений, что их неписи на нас набросились, то это обозначает, что они - наши. Кивают. Идут с нами.
А где мы - никто не знает, мы то там, то сям, хорошо что в этой игре не особо заморачиваются обозначением локаций.
Ну всё уже скоро закончится или вы думаете, что мы втроём сможем трещину расшатать?
Вы же хотели, чтобы весь театр рухнул?
Вот все и расшатаем, под конец того дня, когда будет конец. А это уже скоро.
Мы уводим (я уведу) новых членов команды дрим-тим, в куда-нибудь, всё равно до нас вампирам дела нет от слова совсем.
А в конце, надеюсь ГМ скажет, когда уже это будет, но оно таки скоро - мы пишем, что раскопали трещину от бомбёжки, и не одну, их расширили, и одновременно их обрушили, "в общем - все умерли"(ц)
ну или как-то так, посмотрим ближе к делу.
"Дуэнья вы думаете, что слуги скушают ваши пирожки и пойдут за нами? Аки овцы за пастухом?" (ц- Падре)
- Надеюсь.
Если не будет вмешательства от игроков, то по умолчанию - да, они с нами.
А если будет вмешательство - то готовьтесь к бою, падре.

Падре всегда готов к бою в любых условиях (примечания ГМа)

Падре:
- Я считаю, что практичнее расшатывать несущую колонну. Это и инженерно правильно. Падет она - падет один свод... и так каждый за каждым.
Вместе с дрим тим я думаю мы сможем колонну раскатать. Втроем... вряд ли.
Считайте меня фанатиком, но я считаю, что слуг надо травить. Потому что нам надо лишить вампиров пропитания. И оставить в этом театре замурованными НАВЕЧНО. Чтоб они род людской не паскудили...
ГМ: - ужасная участь.
Падре:
- Иначе, если мы просто выведем слуг, в этом нет смысла всей нашей компании... Извините.
Дуэнья:
- Ну давайте колонну. Несущую. Допустим в центре театра есть колонна, очень толстая и подпирающая купол. которая служит ещё и вывеской афиш, ну круглая такая, забыла как называется, старушачья память подводит.
Допустим мой Хуан как раз в ней трещину обнаружил и расколупывал.
Ведь колупал же он что-то там где-то?
Вот мы её с гипотетически большим дрим-тимом и расшатаем, и это уже вам, падре, придётся их мотивиривоать, если я их уведу.
Готовьте пламенную речь вроде "да падёт на нас карающая ладонь господа, да воздаст он нам по грехам нашим, да будет он милосерден к покаявшимся, да спасёт он к вечной жизни тех, кто жизнь свою отдал заради погибели кровопийц! "
Ну как-то так, вы лучше знаете.
Но я подсоблю тоже, если чё
И все помрём
Шикарный финал
Аримана, когда там конец уже, по вашим раскладам?

Падре:
- Хорошо, я понял ваш план. Давайте я их уже начну мотивировать и уводить в подвал. Там где Хуан видел ее. А кого ее не скажу. Хорошо? и вы приговаривайте - пошли, она ждет.
Дуэнья:
- Нам нужно рассчитать ходы
Я так смотрю, что на слуг в гримёрке всем пох ? Ну и отлично.
Значит они почти все наши, почти уже.

Падре:
- Как бы их мотивировать колонну расшатать. Привести их к ней мы сможем да. Здесь мало осталось человеческой еды - все замурованно. Я скажу, что там есть выход. все пойдут если не выходить, то смотреть. Где же это.
Дуэнья:
- А чё в подвал? ААА, мы в подвале, а колонна - древняя, очень большая и несущая всё здание, возможно с римских времён осталась, а на ней и надстроили..
Отлично, вы, падре- молодец.
Вы проповедуйте, а я поведу, напишу, что они кивают и идут.
Падре: - ГМ,
Если это последний ход, то скажите нам и дайте полчаса для колона шатай, театр падай.
(пропишете, что оставшиеся в игре смогли выбраться и все)
Дуэнья отвечает про мотивацию неписей:
- Божички, они же неписи.
Воззвите к ним с речью "освободитесь от оков греха - который у вас в крови, вы питали кровью нечествивцев, и вы их сущностью пропитались, и жить без них уже не можете!"
в первой своей речи
а потом приведём их и до колонны.
Падре:
- Пошел читать проповедь. Хорошо, что вы в меня так верите - это вдохновляет.
Дуэнья подаёт идеи надписи на колонне:
- лучше пусть - Sic transit gloria , в оригинале там ещё мунди, то есть так проходит слава(глория) людская(мунди), но на том месте на нашей колонне где" людская", у нас будет трещина
Падре:
- Вы неплохо разбираетесь в латыни и в канонах. Хорошо.
Мадам, приготовьтесь защищаться этот тип со срамной фамилией нас засек.
Дуэнья в игре зырит из-под мантильи на увязавшегося Шозанахера, но так и не дожидается его падения в её объятия

ГМ: Я завтра намекну, если последний ход. Но вероятно последний будет шестой. Хотя есть расклад и на 7ой, но там мы тянуть не будем.
При этом, все равно те, кто выживут игромеханически, те вампиры спасутся.


Дуэнья: - Ну так я же на убийство всех не претендую вообще не собиралась
я только за логическое завершение козней ведьмы-Дуэньи играю - ну если назвалась зловредной ведьмой, то буду ею до конца,
а выигравшие в игре - молодцы , пусть спасутся и уходят
Падре в ту же минуту:
ну мы так и предполагали. Что вы напишете - спаслись те то и те то. А мы завалили все остальное. То есть - следов преступлений нет, кто выиграл, те и правы. Символично.
ГМ: Да, так и сделаем.
Дуэнья всё ещё надеется поиграть с Шозанахером, в кои-то веки вампир таки обратил своё внимание на то, что у всех на виду происходит, но - увы
Падре подбадривает:
- Мы пока идем с людьми в катакомбы. Если начнет шалить - наваляем. И вы тоже. Я вижу, вы женщина смелая, с вами Бастилию можно брать!
Дуэнья всё ещё ждёт и надеется:
- Так я только жду, что он меня обнимет, а он, зараза, не спешит, неужто я так страшна? я ведь стройная, а зыркая глазами из-под мантильи - вообще за юную могу сойти
И не надо так кривиться, падре, я всё вижу
В общем ведите их к Ней, обо мне не беспокойтесь.
Но не спешите объяснять, что там за "она", нагрузите что-то вроде " скрижаль истории цивилизованной цивилизации" , прямо из источника силы и знаний , на которых базируется европейская цивилизация и т д
заговаривайте зубы
а когда ГМ даст отмашку - то всё это мы очень эффектно обрушим
Жаль только будет, если выиграет мафия.
Ну да ладно, мы сделали всё, что могли

Падре отвечает подробно, с цитированием:
*Но не спешите объяснять, что там за "она", нагрузите что-то вроде " скрижаль истории цивилизованной цивилизации"*
- Я так им планировал, мадам! Да, вы правы - буду пудрить им мозги до последнего... Что-то мне подсказывает, у меня в этом есть опыт... что-то связанное с опиумом и народом... не помню.... Но что за "она" узнают только в финале. Такая вещица долджна появляться эффектно.
*я ведь стройная, а зыркая глазами из-под мантильи - вообще за юную могу сойти*
Извините, не могу оценить, мне э.... целибат не позволяет. Нет это не отмазка!
*а когда ГМ даст отмашку -- то всё это мы очень эффектно обрушим*
Да, пропишем красиво в лицах!
*Жаль только будет, если выиграет мафия*
Особенно клан, убивший Алукарда. Вот он мерзавец и нечисть, но мне все равно обидно... да.
Дуэнья довольна:
- Ох уж эти церковники.
Но хоть один нашёлся понятливый, неожиданно.
И даже кокетничать пытается своим целибатом, бррр.
Я - приличная дуэнья и если на кого-то завлекательски посматриваю, то только заради отвлечь его, упыря, от Неё.
Ведите их всех туда, куда собирались,
Hе забудьте в конце прочитать надписи "Sic transit gloria " - "так уходит слава" , и "Quod me nutrit me destruit" -"Что меня питает, то меня и убивает ", это будет символично, я может ещё что-то такое вспомню, но не обещаю
А , ну и "memento mori", 'помни о смерти", куда же без этого в нашей ситуации
Падре:
Хорошо.
Еще один пост напишу и спать. Сегодня уже нас там много.
И снова с цитатами отвечает
*Я - приличная дуэнья и если на кого-то завлекательски посматриваю, то только заради отвлечь его, упыря, от Неё*
- Я нисколько не сомневаюсь в вашей приличности, мадам...
Обещаю, ничем вас не скомпроментирую.
*А , ну и "memento mori", 'помни о смерти", куда же без него в нашей ситуации*
- это обязательно, без этого никуда.
*Quod me nutrit me destruit" -"Что меня питает, то меня и убивает *
Вот этот вариант мне нравится. Он в самый раз!
Дуэнья напутсвует:
- пусть ваш пост будет такой длииииной проповедью, чтобы звучала ваша речь, как мелодия дудочки, за которой идут ..мм. все кто надо, лишь бы шли ( мы уже увели неписей и можем с ними делать всё, что угодно)
Если Штозанахер не станет нас догонять ( и тогда я его задержу), то я дойду до вас и быстро , и уже на месте что-то придумаю, вам подыграю.
Но будьте готовы к тому, что вомперы отоспятся и задней левой ногой нас прихлопнут.
Потому что могут.
Но всё же ставим на то, что им на нас плевать
И мы всё отыграем до конца, наш план
Дуэнья пырится полночи в игру, ожидая "прихлопывания", потом ушла спать.
Утро, у нормальных людей, Дуэнья спит.
ГМ: надеюсь, к часу по мск походят. Это я про время завала. Но будет видно по голосованию.
Падре:
- Дуэнья, вы не спали всю ночь, а меня сморил сон. Я надеюсь, что вас еще увижу сегодня. Без вас бы я не справился.
Дуэнья продирает глаза и срочно идёт что-то делать, так и не разобравшись, что там у Падре за история с Сомнабулой.
- Я тут, падре. Идёмте, нужно закончить.
Написать пост про то, как всё рухнуло. Я сейчас напишу, что встретила вас и мы вернулись туда, где трещина в колонне всё увеличивалась.
Падре:
- Ну можем попровоцировать упырей по дороге на нас напасть... колонна и так рухнет.
Дуэнья:
- да некогда уже.
Я пишу пост, что встретила вас и мы вернулись к колонне. Если кто из вампиров захочет - они могут нас и там найти.
Падре:
- Некогда?
ГМ, уже все? (требовательно)
Там расжигают камин, я хотел бы сделать пожар. Чтоб поэффектнее.
Может пожар?
Дуэнья:
-Ну почти всё, как я понимаю. Они голосуют. Им не до нас с нашими провокациями.
Падре:
- Ну красиво же. С пожаром.
Давайте, мы встретились, но устроили пожар? А колонну раскачают сами.
Дуэнья:
- да что угодно, на ваше усмотрение. Но колонну обрушить обязательно.

ГМ: Да, финальный ход.

Падре:
-Хорошо. Рушим колонну неписями и делаем пожар наверху?
Но надо чтоб камин зажгли.
Дуэнья :
- Аримана, а вы можете в финальной лирике написать, что мы таки театр обрушили?
Или, хм, может не спешить его обрушать, раз нас не съели и раз некоторые всё равно выберутся, а, падре? Мы их потом сами добъём, мы же их уже знаем...
Падре:
-Мы можем в финальном посте написать сами.

ГМ: Нее, не добьете, увы, они таки вампиры. Но театр в лирике разрушу.
Да, потом будут финальные посты. Решайте, что там написать, но чтобы это не противоречило моей финальной лирике. Хорошо?

Падре:
Я привык делать все сам.
Обрушy сам, в посте.

И обрушил
Спасибо всем, кто дочитал до конца