Накануне вечером
Мэри снилось, как она закрывает собой Ленина от пули Каплан и долго умирает на руках Великого Вождя пролетариата. Вокруг стояли русские коммунисты и слёзно благодарили её за героический подвиг. Ленин же молчал, не в силах произнести ни слова. А Мэри так хотелось, чтобы он тоже что-нибудь сказал! Хотя бы простое «Спасибо». Наконец, он открыл рот и… оглушительно заорал. Высоким женским голосом.
От неожиданности Мэри проснулась и не сразу поняла, где находится. В её комнате в Леди-Маргарет-Холл широченной кровати с балдахином уж точно не было.
«Я же у дедушки!», наконец вспомнила она, и хотела было снова заснуть, чтобы досмотреть сон, но не смогла. Снизу доносился странный шум. Беготня, чьи-то приглушенные возгласы…
Похоже, что-то случилось.
Не зажигая света, Мэри переоделась в платье – обычное, не вечернее – и выскользнула из комнаты. В коридоре было пусто, но где-то совсем рядом послышались голоса. Кто-то произнёс:
- Лорд умер.
«Да здравствует лорд!» - пришла в голову идиотская мысль, ещё до того, как Мэри осознала суть сказанного.
Лорд здесь только один – её дедушка, мамин отец. И он – умер? Мэри не могла в это поверить. Дед казался таким сильным, уверенным, непотопляемым… вечным. И вот его нет.
Они никогда не были особенно близки, Мэри сильно подозревала, что лорд Кармайкл вспоминает, что у него есть внучка, только когда родители привозят её в Кармайкл-холл. Но теперь… Теперь Мэри чувствовала, как в сердце пробирается зимний холод.
Деда больше нет.
Что же теперь будет?
Наверное, ей следовало спешно отправиться на поиски родителей, чтобы поговорить, обсудить… Узнать, правда ли это, в конце концов, но она отчего-то струсила. Возможно, если просто вернуться в спальню всё окажется дурным сном – вроде Ленина, кричащего женским голосом?
Мэри неуверенно потопталась в коридоре, подумала и малодушно вернулась в спальню. Механически, как кукла-автомат, облачилась в пижаму и легла в постель.
За окном шёл снег.
