Марк Тремонти
Обитатель
"Прядильщица Снов" уверенно лавировала между клыкастыми рифами, её острый форштевень рассекал изумрудную воду залива. Над Тортугой висели темные, свинцово-серые тучи, отбрасывая холодную тень на бухту и скрывая солнце. Наветренный бриз наполнял паруса, а солёные брызги хлестали в наветренный борт. На юте, у самого штурвала, появился молодой человек в ослепительно дорогом европейском костюме: камзол из парижского бархата глубокого синего цвета, расшитый серебряными нитями по бортам и обшлагам. Белоснежное кружевное жабо, чулки без единой морщинки и башмаки с массивными серебряными пряжками. Покрой и изысканная небрежность платья кричали о щёголе из самого Версаля.
К мужчине, слегка переваливаясь с ноги на ногу, но твёрдо ступая по палубе, подошёл приземистый, коренастый человек. Его одежда говорила о практичности: добротный камзол из плотной, некрашеной шерсти, потемневший от морской соли и солнца, поверх прочной льняной рубахи с высоким воротом, застегнутым на медную пуговицу. Широкий кожаный пояс плотно обхватывал талию, на нём висели компактный компас в латунном корпусе и изогнутый ятаган в добротных ножнах. Чёрная широкополая шляпа завершала образ. Лицо его, обветренное и покрытое сетью морщин, было спокойным, а взгляд – острым и оценивающим, как и подобает старому морскому волку.
- Месье, - произнёс он хрипловатым, привыкшим перекрывать шум ветра голосом, слегка кивнув в сторону приближающегося берега, где уже виднелись хаотичные строения Порт-де-Пе, мачты множества судов и грязно-желтые стены форта. - Через пять минут будем на рейде. Отдадим якорь у Старой Пристани.
Щёголь лишь кивнул головой, не отрывая взгляда от стремительно приближающегося острова.
Капитан резко обернулся и отдал серию команд, не повышая голоса, но так, что его услышали на баке:
- Швартовы к левому борту! Брасы фока и грота на лопарях! Фок и грот - на гитовы! Бизань подобрать! Приготовить становой якорь к отдаче!
Матросы, похожие на загорелых демонов в рваных штанах и повязках на головах, бросились исполнять приказы. Бригантина плавно вошла в гавань, минуя рыбацкие баркасы и более крупные корабли. Воздух наполнился криками чаек, запахами гниющей рыбы, дегтя, рома и нечистот с берега. Слышались пьяные песни и перебранка с причалов.
"Прядильщица Снов", почти лишившаяся хода, медленно подошла к деревянному причалу Старой Пристани. Раздалась новая команда:
- Отдать якорь!
С грохотом и всплеском тяжёлый адмиралтейский якорь ушёл на дно гавани. Одновременно с носа и кормы взметнулись швартовы. Корпус бригантины мягко ткнулся в старые, обросшие ракушками сваи причала. Раздался скрежет древесины о древесину. Судно встало, лишь слегка покачиваясь на слабой зыби.
- Швартовы заведены! Сходни - за борт! – доложил боцман капитану.
Капитан снова повернулся к молодому вельможе, его лицо оставалось непроницаемым:
– Добро пожаловать на Тортугу, месье.
Трое мужчин сидели в тяжёлом молчании небольшого кабинета, освещённого неровным светом масляных ламп и тлеющими углями в камине. Воздух был густ от запаха воска, старых фолиантов и сладковатой мантильи. Хрустальные бокалы, давно опустевшие, стояли на резном дубовом столе. Беседа, начавшаяся с осторожных фраз, теперь пошла всерьёз, о том, что и привело мужчин в этот тихий, неприметный дом. Дом, где решались судьбы людей и принимались важные решения.
- Его католическое Величество, – произнёс, осеняя себя крестным знамением, дон Родриго де Сандоваль, чиновник Королевского Казначейства, мужчина средних лет, в элегантном камзоле из темно-бордового бархата, - крайне недоволен происходящим. Колонии, дарованные нам Господом для процветания Кастилии, становятся всё менее прибыльным и всё более опасным местом.
- Не далее как на прошлой неделе, – добавил, нервно поправляя на груди золотой крест ордена Сантьяго, адмирал Альваро Торрес де Мендоса, чьи поношенный, но безупречно чистый мундир и загорелое, обветренное лицо выдавали в нем моряка, - капитан «Сан-Херонимо», человек надёжный, как скала, отказался от назначения на Санто-Доминго. Отговорился лихорадкой, даже лекаря подкупил, - в голосе адмирала звучало презрение.
- Страх перед корсарами помутил его рассудок, дон Альваро. Он болен, хоть и не в том смысле, что пытался показать.
Корсары! Слово повисло в воздухе, словно проклятие. Морской бич Кастилии, бесчестные псы, оскверняющие моря, дарованные Испании. Не проходило и года, чтобы Совет по делам Индий не скрежетал зубами над отчётами о пропавших галеонах, разграбленных городах, убитых, замученных подданных Его Величества. Еретики и отщепенцы пугали людей не меньше, чем чума. Даже до далёкой Европы докатилось эхо дурной славы морских разбойников.
- Я вижу три пути одолеть эту чуму, мешающую процветанию королевства под сенью Святой Церкви, – заговорил дон Родриго, его взгляд устремился к человеку, восседавшему в глубоком кресле у камина. – Первый: можно ли надеяться, что эскадры в Новом Свете будут существенно усилены?
Дон Гонсало де Кордоба-и-Веласко, представитель самого Совета Индий, одетый в строгий черный камзол с едва заметной вышивкой серебром, носящий золотую цепь ордена Золотого Руна на груди, медленно, с ледяным спокойствием отрицательно покачал головой. Его лицо, аскетичное и властное, было скрыто в полумраке.
- Проклятье! – вырвалось у адмирала, сжавшего кулак. – Этого следовало ожидать.
- Второй путь, дон Гонсало, - продолжил де Сандоваль, стараясь сохранить деловой тон, но в его глазах горела та же ярость, - всем нам известно название того проклятого острова, этой гнойной язвы на теле Карибского моря. Тортуга. Там эти крысы находят свободную гавань, пополняют запасы, вербуют отбросы со всего Нового Света и чинят свои вшивые посудины. Уничтожив это крысиное гнездо, выкорчевав его до последнего камня...
Дон Гонсало снова покачал головой, на этот раз резче, решительнее. Он поднял руку, прерывая речь.
– Его Величество, наш всемилостивейший король, – голос его был тих, но каждое слово падало, как камень, – не даст благословения на вооруженный конфликт с Францией Людовика и не заинтересован в войне. Ни сейчас, ни в обозримом будущем. Интересы на континенте... Фламандские провинции, - он махнул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. - Война с французским королем из-за пристанища морского сброда? Немыслимо.
Тишину нарушал лишь треск углей да неровный, почти робкий, стук дождя. Далекий удар церковного колокола напомнил о вечерней молитве. Адмирал мрачно разглядывал распятие, висевшее на стене над камином.
- Тогда, благородные доны, – наконец нарушил тягостное молчание дон Родриго, его пальцы нервно перебирали чётки, спрятанные в складках камзола, – я вижу лишь один путь. Самый ненадёжный, рискованный, и самый не эффективный. Нам придётся создать сеть агентов, глаз и ушей, на самой Тортуге. Людей, которые будут знать каждый шаг их капитанов, каждый готовящийся рейд, состояние их судов, их слабости. Тогда наши капитаны и адмиралы истребительных эскадр – те, кто ещё не утратил мужества! – будут предупреждены и готовы встретить врага.
Глаза дона Родриго вспыхнули.
- Разгром нескольких самых наглых, самых несносных, заставит остальных проклятых корсаров трижды подумать, прежде чем поднимать паруса против кораблей Его Католического Величества. Пусть страх, посеянный нами, иссушит их сердца!
Приветствую всех и приглашаю принять участие в ФРПГ-мафии "Легенды корсаров". Организационные посты будут немного позже. Запись будет в личке!
К мужчине, слегка переваливаясь с ноги на ногу, но твёрдо ступая по палубе, подошёл приземистый, коренастый человек. Его одежда говорила о практичности: добротный камзол из плотной, некрашеной шерсти, потемневший от морской соли и солнца, поверх прочной льняной рубахи с высоким воротом, застегнутым на медную пуговицу. Широкий кожаный пояс плотно обхватывал талию, на нём висели компактный компас в латунном корпусе и изогнутый ятаган в добротных ножнах. Чёрная широкополая шляпа завершала образ. Лицо его, обветренное и покрытое сетью морщин, было спокойным, а взгляд – острым и оценивающим, как и подобает старому морскому волку.
- Месье, - произнёс он хрипловатым, привыкшим перекрывать шум ветра голосом, слегка кивнув в сторону приближающегося берега, где уже виднелись хаотичные строения Порт-де-Пе, мачты множества судов и грязно-желтые стены форта. - Через пять минут будем на рейде. Отдадим якорь у Старой Пристани.
Щёголь лишь кивнул головой, не отрывая взгляда от стремительно приближающегося острова.
Капитан резко обернулся и отдал серию команд, не повышая голоса, но так, что его услышали на баке:
- Швартовы к левому борту! Брасы фока и грота на лопарях! Фок и грот - на гитовы! Бизань подобрать! Приготовить становой якорь к отдаче!
Матросы, похожие на загорелых демонов в рваных штанах и повязках на головах, бросились исполнять приказы. Бригантина плавно вошла в гавань, минуя рыбацкие баркасы и более крупные корабли. Воздух наполнился криками чаек, запахами гниющей рыбы, дегтя, рома и нечистот с берега. Слышались пьяные песни и перебранка с причалов.
"Прядильщица Снов", почти лишившаяся хода, медленно подошла к деревянному причалу Старой Пристани. Раздалась новая команда:
- Отдать якорь!
С грохотом и всплеском тяжёлый адмиралтейский якорь ушёл на дно гавани. Одновременно с носа и кормы взметнулись швартовы. Корпус бригантины мягко ткнулся в старые, обросшие ракушками сваи причала. Раздался скрежет древесины о древесину. Судно встало, лишь слегка покачиваясь на слабой зыби.
- Швартовы заведены! Сходни - за борт! – доложил боцман капитану.
Капитан снова повернулся к молодому вельможе, его лицо оставалось непроницаемым:
– Добро пожаловать на Тортугу, месье.
Кадис, Испания. Поздний вечер.
Трое мужчин сидели в тяжёлом молчании небольшого кабинета, освещённого неровным светом масляных ламп и тлеющими углями в камине. Воздух был густ от запаха воска, старых фолиантов и сладковатой мантильи. Хрустальные бокалы, давно опустевшие, стояли на резном дубовом столе. Беседа, начавшаяся с осторожных фраз, теперь пошла всерьёз, о том, что и привело мужчин в этот тихий, неприметный дом. Дом, где решались судьбы людей и принимались важные решения.
- Его католическое Величество, – произнёс, осеняя себя крестным знамением, дон Родриго де Сандоваль, чиновник Королевского Казначейства, мужчина средних лет, в элегантном камзоле из темно-бордового бархата, - крайне недоволен происходящим. Колонии, дарованные нам Господом для процветания Кастилии, становятся всё менее прибыльным и всё более опасным местом.
- Не далее как на прошлой неделе, – добавил, нервно поправляя на груди золотой крест ордена Сантьяго, адмирал Альваро Торрес де Мендоса, чьи поношенный, но безупречно чистый мундир и загорелое, обветренное лицо выдавали в нем моряка, - капитан «Сан-Херонимо», человек надёжный, как скала, отказался от назначения на Санто-Доминго. Отговорился лихорадкой, даже лекаря подкупил, - в голосе адмирала звучало презрение.
- Страх перед корсарами помутил его рассудок, дон Альваро. Он болен, хоть и не в том смысле, что пытался показать.
Корсары! Слово повисло в воздухе, словно проклятие. Морской бич Кастилии, бесчестные псы, оскверняющие моря, дарованные Испании. Не проходило и года, чтобы Совет по делам Индий не скрежетал зубами над отчётами о пропавших галеонах, разграбленных городах, убитых, замученных подданных Его Величества. Еретики и отщепенцы пугали людей не меньше, чем чума. Даже до далёкой Европы докатилось эхо дурной славы морских разбойников.
- Я вижу три пути одолеть эту чуму, мешающую процветанию королевства под сенью Святой Церкви, – заговорил дон Родриго, его взгляд устремился к человеку, восседавшему в глубоком кресле у камина. – Первый: можно ли надеяться, что эскадры в Новом Свете будут существенно усилены?
Дон Гонсало де Кордоба-и-Веласко, представитель самого Совета Индий, одетый в строгий черный камзол с едва заметной вышивкой серебром, носящий золотую цепь ордена Золотого Руна на груди, медленно, с ледяным спокойствием отрицательно покачал головой. Его лицо, аскетичное и властное, было скрыто в полумраке.
- Проклятье! – вырвалось у адмирала, сжавшего кулак. – Этого следовало ожидать.
- Второй путь, дон Гонсало, - продолжил де Сандоваль, стараясь сохранить деловой тон, но в его глазах горела та же ярость, - всем нам известно название того проклятого острова, этой гнойной язвы на теле Карибского моря. Тортуга. Там эти крысы находят свободную гавань, пополняют запасы, вербуют отбросы со всего Нового Света и чинят свои вшивые посудины. Уничтожив это крысиное гнездо, выкорчевав его до последнего камня...
Дон Гонсало снова покачал головой, на этот раз резче, решительнее. Он поднял руку, прерывая речь.
– Его Величество, наш всемилостивейший король, – голос его был тих, но каждое слово падало, как камень, – не даст благословения на вооруженный конфликт с Францией Людовика и не заинтересован в войне. Ни сейчас, ни в обозримом будущем. Интересы на континенте... Фламандские провинции, - он махнул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. - Война с французским королем из-за пристанища морского сброда? Немыслимо.
Тишину нарушал лишь треск углей да неровный, почти робкий, стук дождя. Далекий удар церковного колокола напомнил о вечерней молитве. Адмирал мрачно разглядывал распятие, висевшее на стене над камином.
- Тогда, благородные доны, – наконец нарушил тягостное молчание дон Родриго, его пальцы нервно перебирали чётки, спрятанные в складках камзола, – я вижу лишь один путь. Самый ненадёжный, рискованный, и самый не эффективный. Нам придётся создать сеть агентов, глаз и ушей, на самой Тортуге. Людей, которые будут знать каждый шаг их капитанов, каждый готовящийся рейд, состояние их судов, их слабости. Тогда наши капитаны и адмиралы истребительных эскадр – те, кто ещё не утратил мужества! – будут предупреждены и готовы встретить врага.
Глаза дона Родриго вспыхнули.
- Разгром нескольких самых наглых, самых несносных, заставит остальных проклятых корсаров трижды подумать, прежде чем поднимать паруса против кораблей Его Католического Величества. Пусть страх, посеянный нами, иссушит их сердца!
Приветствую всех и приглашаю принять участие в ФРПГ-мафии "Легенды корсаров". Организационные посты будут немного позже. Запись будет в личке!
