Ашка-Вайти
Обитатель
Я нет, все дети Рейниры между собой были дружны. Бейла и Рейна уже помолвлены с кузенами, есть огромная вероятность того, что девочки, которые родятся в этих браках, достанутся в жены Визерису с Эйгоном. Все внутри семьи.
-
Приветствуем вас на 7Bastards!
Большую часть разделов форума могут просматривать только зарегистрированные пользователи.
Если вы уже зарегистрированы, пожалуйста, войдите в свой аккаунт.
Если нет — зарегистрируйтесь с помощью кнопки в верхней правой части экрана или на странице https://7kingdomsbastards.ru/register/.
В случае возникновения сложностей с доступом, пишите нам на sevenbastards@mail.ru.
Альтернативный Танец Драконов
- Автор темы Нимврод
- Дата начала
Офелия
Гость
Дети вырастают. А взрослые начинают делить наследство.
Я на личном опыте знаю, как родные братья стали смертельными врагами из-за не очень справедливого раздела квартиры. А тут речь идёт о намного большем. Нашлись бы и "доброжелатели", которые Деймоновичам всё доходчиво рассказали: "вы истинные драконы, а не бастарды; право имеете" и т.д. и т.п. А ещё у нас есть сам принц Деймон. Если бы впереди его сыновей был один "сильный мальчик", а не трое: не слишком ли это сильное искушение для такого человека???
Ланна
Обитатель
бывает, а бывает и отсутствие споров и ссор и дружные семьи тоже бывают.
А то они сами не в курсе чьи они дети, они дети королевы Рейниры и это ее короновали (и за ее права воевали), а не Деймона.
Так Вы в альтернативу выживание одного из детей Рейниры ставите или выживание Деймона? Кто конкретно выжил в этой альтернативе?
Офелия
Гость
Я и не говорю, что новый Танец уже предопределён. Но вероятность его значительная. Сводные братья или сёстры, конфликтуют чаще, чем родные. А тут речь идёт о сферах большой политики. Что само по себе уже есть негативный фактор.
С живым Деймоном вероятность династического конфликта будет повыше. Но и без него - она тоже существенная. Есть предпосылки для этого. И это самое главное.
Ланна
Обитатель
Когда есть что делить и все хотят на престол, все зависит от конкретных детей Рейниры и их отношений внутри семьи.
Да согласна. Но опять же это идет от обиды. Почему Эйгон и Рейнира сцепились? По тому что одна была папина наследница, а другой любимый, но обделенный троном папин сын. Конфликт был и конфликт рос. По тому, что статус Рейниры подчеркивался снова и снова. Самое обидное, что она девочка. Еще и мама настраивает. Да а еще сильная разница в возрасте и то что они чужие люди в плане того что мало общались.
О... да какая ему разница его дочка станет королевой или сын королем? Дочки может будут лучше пацанов слушать его когда повзрослеют. Тут ведь главное сколько он влияния от дитетка на троне получит.
Да ну... и чем... там у них драконий кризис начнут выяснять кто больше Таргариен могут вообще закончиться.
Нет. Вот предпосылок нет. Они могут возникнуть в будущем. Но на тот момент они все друг друга любят, уважают и за друг друга сражаются.
Офелия
Гость
Даже после каноничного Танца: ещё осталось несколько живых драконов. И причина их вымирания при Эйгоне III не вполне ясна.
Я же подразумеваю ситуацию спустя поколение, когда Эйгон с Визерисом могли бы обзавестись своими (или новыми) драконами. И группой поддержки среди лордов)
Я и предполагаю умозрительную ситуацию в будущем, после смерти королевы Рейниры. В реальности, где она победила в Танце и выжил хотя бы один из её "сильных мальчиков")
Ланна
Обитатель
а и были они у дочурки Деймона, а вот у его сыночков истинных Таргов были большииие проблемы. Так что дочурка перспективней.
и скорее всего не преодолима.
но без вымирания драконов Дени их не возродить.
С драконом? по тому что если с драконом и его невеста с драконом? Или все без драконов? Вот в чем вопрос.
Офелия
Гость
Если выжил Джоффри, например, то его могли обручить с одной из дочерей Деймона. А вторую уже с одним из Деймоновичем, вполне возможно. Но расклад по драконам действительно важен, тут вы совершенно правы. Это очень существенная переменная в уравнении сюжета)
Ланна
Обитатель
Ну что им делить то? ЖТ? Брат с братом поделиться властью как и сестра с сестрой переженят детей. Мне просто сложно представить ситуацию точнее причину по которой им бы пришлось сцепиться. Они не оскорбляли друг друга их родители не оскорбляли друг друга они росли вместе они все траго/веларионы и черпают силы из одних семей.
То есть конфликт Рейниры и Эйгона это конфликт Веларионов и Хайтауэров, власть делили не Тарги, а именно эти два дома.
Офелия
Гость
Я бы так не сказала. Корлис Веларион не был лидером "чёрной партии", как и его жена. Отто Хайтауэр же был младшим сыном и не лордом Олдтауна. Его родичи помогали в войне "зелёным", но без особого фанатизма и потом договорились с победителями, в том числе и упрочив мир свадьбой с дочерью Деймона Таргариена. Это война между двумя ветвями собственно Таргариенов.
Ланна
Обитатель
Не был. Свою супругу короновать не вышло. И он поддерживал "своих внуков"
обидно быть младшим сыном верно, однако Хайтаурэ плясали под его дудку
ключевое помогали а знаете почему по тому что их родственница королева и их родственник станет королем.
это вполне нормально
Неа... это война за место за железным троном. И впринципе глубоко фиолетова личность которая на него сядет если твой дом от этого будет в шоколаде.
Если б это была война Таргов. Рейнира садиться на Дракона и Эйгон садиться на дракона и они решают кто папочка.
Офелия
Гость
Это ничего не решило бы. У них обоих есть дети, которые унаследуют и притязания родителей.
Ашка-Вайти
Обитатель
Дата свадьбы Рейны не указана, единственное что пока известно, она состоялась уже после восшествия на трон Эйгона III. Да еще вопрос, к какой ветви Хайтауэров принадлежал ее муж.
Офелия
Гость
Третий сын покойного лорда и брат живого.
Ланна
Обитатель
Да дальше по списку у кого претензии садиться на дракона.
Офелия
Гость
Если всё так, то почему Мейгор Жестокий и Эйгон Некоронованный: вели за собой войско, а не просто сразились на драконах? Это было семейное дело, исключительно)
Ланна
Обитатель
По тому что они слегка не адекватные
по тому что вести войско на дракона это
А если серьезно их то тактика строилась на уничтожение дракона конкурента, а не на войке. Войско само по себе не проблема Эйгон и его сестры это продемонстрировали.Свое семейное дело они решили без войска.
Последнее редактирование:
Офелия
Гость
Без войска решили Деймон и Эймонд. Никто не погиб, кроме них самих и их драконов.
Bratislaw
Обитатель
Что-то провисла я с моим "Альтернативным Танцем драконов" на полтора месяца, но наконец-то допилила и выложила вторую часть. Эх, такими темпами до самой усобицы мне ползти и ползти, даже Вхагар ещё не обрела нового всадника.
В данном труде мы коснёмся Восстания Святого Воинства лишь мимоходом. Слишком много оно породило героев и подлецов, подвигов и предательств, не имеющих к теме нашего исследования прямого отношения. Скажем кратко – Мейгор жестоко карал восставшие ордена, и быстро продвигался к Староместу, оплоту веры, намереваясь утопить и город, и Верховного Септона, в пламени и крови.
К 43 году от З.Э., когда его армия стояла почти у стен, к королю Эйнису окончательно вернулись здоровье и силы. Многие историки до сих пор спорят насчёт того, сколь верным было решение, что он принял тогда. Но все сходятся – узнав о намерении брата сжечь в огне Балериона Звёздную Септу, он испугался. Не столько, как трус, сколько как человек, верующий в Богов. И понимающий – сверши Мейгор этот шаг, не будет пути назад.
Несмотря на уговоры королев Висеньи и Алиссы, Эйнис седлал Ртуть. И за несколько дней домчал до Староместа, успев как раз в ночь перед началом осады.
Великий мейстер Бардаль подробнее прочих хронистов останавливается на разговоре, что братья вели до рассвета в шатре. И (что для него естественно), восхваляет мудрость и доброту короля.
- Не делай этого, прошу! – уговаривал Эйнис Мейгора. – Даже не прошу, как брат – приказываю, как твой король! Если ты уничтожишь этот город, верующие навеки проклянут тебя! А чрез тебя – и весь наш род, обратив Завоевание отца в пепел и прах!
- Пусть проклинают, - ответил ему Мейгор. – Покуда жив Балерион, мне не страшны ни их проклятья, ни мечи, ни войска.
И тогда Эйнис, в первый раз в жизни, заступил брату путь.
- Тебе не страшны, но подумай о последствиях, - молвил он. – Я не хочу терять Семь Королевств ради старинного обычая. Завтра, с рассветом, вызови Верховного Септона на переговоры и передай: я готов согласиться на условия Веры, лишь бы не лилась кровь. Брак Рейны и Эйгона я не расторгну, но больше сестра за брата, племянница за дядю и тётка за племянника не выйдет!
Кто-то (как великий мейстер Бардаль), восхваляет сие решение Эйниса, называя его «приблизившим род Таргариенов к народам Семи Королевств». Кто-то, как не переносящий лесть септон Барт, называет его «проявлением слабости и трусости». Однако, хоть с утра Верховного Септона и нашли мёртвым, оно стало волей короля и первым зерном будущего Танца Драконов.
Ровно, как и определило судьбу юного принца Визериса.
Давая описание второго сына Эйниса и Алиссы, все хронисты сходятся на том, что он рос мальчиком не столь красивым, как Эйгон, скромным и тихим. Словно не имеющим собственного мнения, всегда и во всём покорным родительской воле. Он был прекрасно воспитан, неплохо танцевал, изучил много книг – но полученные из них знания проявлял крайне редко. И когда отец явился к нему, сообщить итог переговоров с Церковью Семерых, он безропотно согласился на все условия.
- Ты изберешь себе супругу среди дочерей великих и малых лордов, - звучали они. – Такова воля Веры, Богов и моя.
Едва вороны с вестью – в Королевской Гавани будут смотрины невест, долетели до первых замков, Восстание Святого Воинства начало понемногу затухать. Меч Мейгора обескровил его, а примирение Эйниса с Церковью выбило почву из-под ног. И во многом это сработало потому, что брак дочки с Визерисом сулил лордам Семи Королевств заманчивые перспективы.
Не шутка ли? Возможность не просто породниться правящей семьёй, но и получить собственных драконов (чего особо опасался Мейгор), являлась ценой за руку и невинность девицы.
А по тавернам, подворотням и публичным домам полз ещё более невероятный слух. Дескать, сей брак принесёт, к тому же, и Железный Трон. Раз Эйгон не разорвал противоестественную связь с сестрой, то по закону Веры королём ему не быть. И Эйнис благоразумно (а может – из трусости, как утверждает Семела Хилл) не пресекал эти сплетни.
Однако объявление и сами смотрины разделили почти три года. Заветную дату то и дело отодвигали различные трудности и печали.
Во-первых, остатки Честных Бедняков и Сынов Воина сбились в банды, продолжая рыскать по селениям и дорогам. И принц Эйгон, возомнивший бегство из Крейкхолла великим позором, решил «восстановить своё доброе имя», выступив против них. Несколько дней он отважно рыскал по чащобам с маленьким отрядом, вступал в бой с превосходящими силами… и быстро оказался в плену. Немало баллад сложили певцы о том, сколь великолепными украшениями пришлось пожертвовать принцессе Рейне и королеве Алиссе, дабы выкупить его драгоценную жизнь.
Во-вторых, для приёма гостей и проведения торжества требовалось завершить строительство Красного Замка, начатое ещё при Завоевателе. По началу, работами руководил Мейгор, и он даже успел привезти искуснейших мастеров из-за Узкого Моря. Но опасаясь новых попыток «восстановить доброе имя», Эйнис заставил его уступить место Эйгону, что он сделал с большой неохотой. И тот очень быстро выпроводил дядю со стройки, полностью отдавшись новому делу.
Но не успели каменщики завершить последнюю башню замка внутри замка, прозванного после событий Танца Твердыней Рейллы, как на Драконьем Камне скончалась королева Висенья.
Принцесса Алисанна в своих дневниках вспоминала – в миг её смерти, Вхагар вдруг взревела, точно от раны. И Вермитор со Среброкрылой подхватили её скорбный вопль, оглашая скалу и море великим плачем.
Последняя из Завоевателей болела уже давно, и обитатели крепости были готовы к её уходу. Но Эйниса – и особенно Мейгора, печальная весть застала врасплох.
Что великий мейстер Бардаль, что септон Барт, не находят нижеследующую историю достойной упоминания, ограничиваясь скупым описанием похорон. Но принцесса Алисанна (кратко) и Семела Хилл (во всех красках) передают нам ссору, случившуюся у погребального костра. Когда Балерион и Вхагар подожгли ветви, Эйнис пролил над телом тётки горькие слёзы, запричитав:
- Как я виновен! Ты отдала свои годы мне, чтоб я прожил дольше, нежели начертала судьба!
И королева Алисса, видя, как он расстроен, попробовала его утешить.
- Не печальтесь, государь, - сжала она его ладонь. – Неведомый забирает жизни, но Мать даёт. Пусть королева Висенья покинула нас, но я уже третий месяц ношу дитя под сердцем.
Услышав эти слова, Мейгор впал в великую ярость. Ибо горе помутило его рассудок, а брат в последнее время слишком часто нарушал его планы. Тут Алисанна благоразумно умолкает, но Семела Хилл не скупится на брань, которой он осыпал Эйниса и его жену. Мол, правы те, кто упрекал в неверности королеву Рейнис: «дракон не рожает за раз семь щенят, лишь одно яйцо из семи имеет зародыш!» А после, когда на шум уже сбежались королевские гвардейцы, он направил Чёрное Пламя остриём на королеву Алиссу и изрёк проклятье:
- Если то, что в твоём чреве – Таргариен, да не породит оно жизни – лишь пламя и кровь!
В данном случае мы склонны предположить, что Семела Хилл намеренно исказила события. Другие хронисты считают – проклятье Мейгор изрёк шесть лет спустя, когда Алисса носила Геймона Серую Хворь, своё последнее дитя. Ибо участь его куда больше соответствовала сим страшным словам, нежели его старшей сестры. А третьи вообще настроены скептически и утверждают – это всего лишь поздняя жуткая легенда. Общеизвестно одно – похоронив мать, Жестокий принц улетел в Харенхолл, где в те годы размещался его двор. И сразу по прибытии приказал отрубить головы нескольким слугам и рыцарям, яко бы предавшим его, а также своей второй жене Алис Харровей. Судя по байкам, ходящим в народе – из зависти к брату, ибо её чрево оказалось бесплодным, как и чрево Серисы Хайтауэр.
Подкрепило народную фантазию и то, что в скором времени королева Алисса занемогла. Да и вся её беременность проходила тяжело – не как предыдущие. И, хоть Эйнис, согласно всё той же Семеле Хилл «словно помолодел от счастья, ожидая приход дитя в мир», он всерьёз опасался за жизнь супруги.
В ночь родов, он повелел подданным молиться во всех септах Семи Королевств – от величественной Звёздной, до захудалой деревенской. Тысячи септонов и десятки тысяч прихожан не сомкнули глаз, взывая к Семерым, пока королева страдала на ложе в Твердыне Рейллы. И только когда по городу разнеслась весть – на свет появилась маленькая принцесса, народ заметил пожар, вспыхнувший в одном из захудалых трактиров. Как раз в том самом, где пировали Эссоские мастера, недавно вложившие в стены Красного Замка последний кирпич.
Огонь удалось потушить на удивление быстро – пламя не охватило столицу. Но подвал, где прославленные строители пробовали вина, выгорел дотла. По Королевской Гавани, наравне с официальной версией, сразу же поползло множество слухов. Никто не верил ни в ссору из-за неравной платы и факел, случайно упавший в бочку с настойкой, ни в то, что подожжённый подвал и запертая дверь - дело рук недобитых Честных Бедняков.
Для краткости, мы не будем приводить здесь все версии, кто стал причиной сего печального события. Остановимся на самом беспристрастном источнике - септоне Барте, возводящим вину на принцессу Рейну. Яко бы, восхищённый Эйгон провёл её тайными ходами Красного Замка, полными ловушек. А после, наедине, Тианна шепнула ей на ушко – мол, ради безопасности своей, супруга и дочери, знающих эти планы нельзя оставлять в живых.
Неизвестно, соучаствовал ли принц в том преступлении. Однако мы можем с уверенность сказать – он поддержал замысел жены, ибо лишь старшей ветви Таргариенов был известен полный план крепости. Иначе бы во время Танца Эймон, сын Десницы, догадался бы перекрыть ходы, ведущие на побережье, и не позволил бы Рейгару Безумному и Геймону Серой Хвори провести по ним войско.
К 43 году от З.Э., когда его армия стояла почти у стен, к королю Эйнису окончательно вернулись здоровье и силы. Многие историки до сих пор спорят насчёт того, сколь верным было решение, что он принял тогда. Но все сходятся – узнав о намерении брата сжечь в огне Балериона Звёздную Септу, он испугался. Не столько, как трус, сколько как человек, верующий в Богов. И понимающий – сверши Мейгор этот шаг, не будет пути назад.
Несмотря на уговоры королев Висеньи и Алиссы, Эйнис седлал Ртуть. И за несколько дней домчал до Староместа, успев как раз в ночь перед началом осады.
Великий мейстер Бардаль подробнее прочих хронистов останавливается на разговоре, что братья вели до рассвета в шатре. И (что для него естественно), восхваляет мудрость и доброту короля.
- Не делай этого, прошу! – уговаривал Эйнис Мейгора. – Даже не прошу, как брат – приказываю, как твой король! Если ты уничтожишь этот город, верующие навеки проклянут тебя! А чрез тебя – и весь наш род, обратив Завоевание отца в пепел и прах!
- Пусть проклинают, - ответил ему Мейгор. – Покуда жив Балерион, мне не страшны ни их проклятья, ни мечи, ни войска.
И тогда Эйнис, в первый раз в жизни, заступил брату путь.
- Тебе не страшны, но подумай о последствиях, - молвил он. – Я не хочу терять Семь Королевств ради старинного обычая. Завтра, с рассветом, вызови Верховного Септона на переговоры и передай: я готов согласиться на условия Веры, лишь бы не лилась кровь. Брак Рейны и Эйгона я не расторгну, но больше сестра за брата, племянница за дядю и тётка за племянника не выйдет!
Кто-то (как великий мейстер Бардаль), восхваляет сие решение Эйниса, называя его «приблизившим род Таргариенов к народам Семи Королевств». Кто-то, как не переносящий лесть септон Барт, называет его «проявлением слабости и трусости». Однако, хоть с утра Верховного Септона и нашли мёртвым, оно стало волей короля и первым зерном будущего Танца Драконов.
Ровно, как и определило судьбу юного принца Визериса.
Давая описание второго сына Эйниса и Алиссы, все хронисты сходятся на том, что он рос мальчиком не столь красивым, как Эйгон, скромным и тихим. Словно не имеющим собственного мнения, всегда и во всём покорным родительской воле. Он был прекрасно воспитан, неплохо танцевал, изучил много книг – но полученные из них знания проявлял крайне редко. И когда отец явился к нему, сообщить итог переговоров с Церковью Семерых, он безропотно согласился на все условия.
- Ты изберешь себе супругу среди дочерей великих и малых лордов, - звучали они. – Такова воля Веры, Богов и моя.
Едва вороны с вестью – в Королевской Гавани будут смотрины невест, долетели до первых замков, Восстание Святого Воинства начало понемногу затухать. Меч Мейгора обескровил его, а примирение Эйниса с Церковью выбило почву из-под ног. И во многом это сработало потому, что брак дочки с Визерисом сулил лордам Семи Королевств заманчивые перспективы.
Не шутка ли? Возможность не просто породниться правящей семьёй, но и получить собственных драконов (чего особо опасался Мейгор), являлась ценой за руку и невинность девицы.
А по тавернам, подворотням и публичным домам полз ещё более невероятный слух. Дескать, сей брак принесёт, к тому же, и Железный Трон. Раз Эйгон не разорвал противоестественную связь с сестрой, то по закону Веры королём ему не быть. И Эйнис благоразумно (а может – из трусости, как утверждает Семела Хилл) не пресекал эти сплетни.
Однако объявление и сами смотрины разделили почти три года. Заветную дату то и дело отодвигали различные трудности и печали.
Во-первых, остатки Честных Бедняков и Сынов Воина сбились в банды, продолжая рыскать по селениям и дорогам. И принц Эйгон, возомнивший бегство из Крейкхолла великим позором, решил «восстановить своё доброе имя», выступив против них. Несколько дней он отважно рыскал по чащобам с маленьким отрядом, вступал в бой с превосходящими силами… и быстро оказался в плену. Немало баллад сложили певцы о том, сколь великолепными украшениями пришлось пожертвовать принцессе Рейне и королеве Алиссе, дабы выкупить его драгоценную жизнь.
Во-вторых, для приёма гостей и проведения торжества требовалось завершить строительство Красного Замка, начатое ещё при Завоевателе. По началу, работами руководил Мейгор, и он даже успел привезти искуснейших мастеров из-за Узкого Моря. Но опасаясь новых попыток «восстановить доброе имя», Эйнис заставил его уступить место Эйгону, что он сделал с большой неохотой. И тот очень быстро выпроводил дядю со стройки, полностью отдавшись новому делу.
Но не успели каменщики завершить последнюю башню замка внутри замка, прозванного после событий Танца Твердыней Рейллы, как на Драконьем Камне скончалась королева Висенья.
Принцесса Алисанна в своих дневниках вспоминала – в миг её смерти, Вхагар вдруг взревела, точно от раны. И Вермитор со Среброкрылой подхватили её скорбный вопль, оглашая скалу и море великим плачем.
Последняя из Завоевателей болела уже давно, и обитатели крепости были готовы к её уходу. Но Эйниса – и особенно Мейгора, печальная весть застала врасплох.
Что великий мейстер Бардаль, что септон Барт, не находят нижеследующую историю достойной упоминания, ограничиваясь скупым описанием похорон. Но принцесса Алисанна (кратко) и Семела Хилл (во всех красках) передают нам ссору, случившуюся у погребального костра. Когда Балерион и Вхагар подожгли ветви, Эйнис пролил над телом тётки горькие слёзы, запричитав:
- Как я виновен! Ты отдала свои годы мне, чтоб я прожил дольше, нежели начертала судьба!
И королева Алисса, видя, как он расстроен, попробовала его утешить.
- Не печальтесь, государь, - сжала она его ладонь. – Неведомый забирает жизни, но Мать даёт. Пусть королева Висенья покинула нас, но я уже третий месяц ношу дитя под сердцем.
Услышав эти слова, Мейгор впал в великую ярость. Ибо горе помутило его рассудок, а брат в последнее время слишком часто нарушал его планы. Тут Алисанна благоразумно умолкает, но Семела Хилл не скупится на брань, которой он осыпал Эйниса и его жену. Мол, правы те, кто упрекал в неверности королеву Рейнис: «дракон не рожает за раз семь щенят, лишь одно яйцо из семи имеет зародыш!» А после, когда на шум уже сбежались королевские гвардейцы, он направил Чёрное Пламя остриём на королеву Алиссу и изрёк проклятье:
- Если то, что в твоём чреве – Таргариен, да не породит оно жизни – лишь пламя и кровь!
В данном случае мы склонны предположить, что Семела Хилл намеренно исказила события. Другие хронисты считают – проклятье Мейгор изрёк шесть лет спустя, когда Алисса носила Геймона Серую Хворь, своё последнее дитя. Ибо участь его куда больше соответствовала сим страшным словам, нежели его старшей сестры. А третьи вообще настроены скептически и утверждают – это всего лишь поздняя жуткая легенда. Общеизвестно одно – похоронив мать, Жестокий принц улетел в Харенхолл, где в те годы размещался его двор. И сразу по прибытии приказал отрубить головы нескольким слугам и рыцарям, яко бы предавшим его, а также своей второй жене Алис Харровей. Судя по байкам, ходящим в народе – из зависти к брату, ибо её чрево оказалось бесплодным, как и чрево Серисы Хайтауэр.
Подкрепило народную фантазию и то, что в скором времени королева Алисса занемогла. Да и вся её беременность проходила тяжело – не как предыдущие. И, хоть Эйнис, согласно всё той же Семеле Хилл «словно помолодел от счастья, ожидая приход дитя в мир», он всерьёз опасался за жизнь супруги.
В ночь родов, он повелел подданным молиться во всех септах Семи Королевств – от величественной Звёздной, до захудалой деревенской. Тысячи септонов и десятки тысяч прихожан не сомкнули глаз, взывая к Семерым, пока королева страдала на ложе в Твердыне Рейллы. И только когда по городу разнеслась весть – на свет появилась маленькая принцесса, народ заметил пожар, вспыхнувший в одном из захудалых трактиров. Как раз в том самом, где пировали Эссоские мастера, недавно вложившие в стены Красного Замка последний кирпич.
Огонь удалось потушить на удивление быстро – пламя не охватило столицу. Но подвал, где прославленные строители пробовали вина, выгорел дотла. По Королевской Гавани, наравне с официальной версией, сразу же поползло множество слухов. Никто не верил ни в ссору из-за неравной платы и факел, случайно упавший в бочку с настойкой, ни в то, что подожжённый подвал и запертая дверь - дело рук недобитых Честных Бедняков.
Для краткости, мы не будем приводить здесь все версии, кто стал причиной сего печального события. Остановимся на самом беспристрастном источнике - септоне Барте, возводящим вину на принцессу Рейну. Яко бы, восхищённый Эйгон провёл её тайными ходами Красного Замка, полными ловушек. А после, наедине, Тианна шепнула ей на ушко – мол, ради безопасности своей, супруга и дочери, знающих эти планы нельзя оставлять в живых.
Неизвестно, соучаствовал ли принц в том преступлении. Однако мы можем с уверенность сказать – он поддержал замысел жены, ибо лишь старшей ветви Таргариенов был известен полный план крепости. Иначе бы во время Танца Эймон, сын Десницы, догадался бы перекрыть ходы, ведущие на побережье, и не позволил бы Рейгару Безумному и Геймону Серой Хвори провести по ним войско.
Bratislaw
Обитатель
Продолжаю развивать тему "Альтернативного Танца драконов", и уже всерьёз подумываю, не перенести ли мне его в раздел с фичками (тем более, что от нечего делать "заселила" его и на Фикбук). Т.к. разросся сильно, в черновиках Эйнис ещё не мёртв, Геймон не родился, а на бедную Рейну совершил покушение один товарищ из родни.
Чтобы поведать о первых днях Валейны Таргариен - четвёртой дочери Эйниса и Алиссы, нам придётся обратиться к Семеле Хилл.
Причина проста – никто из хронистов не водил с будущей Установительницей столь близкой дружбы. И, как следствие, не знал сокровенных подробностей её жизни.
Девочку – маленькую, синеглазую и сереброволосую, назвали в честь матери Завоевателей. С великой теплотой, Семела описывает, как Визерис (первый из братьев и сестёр) увидел её и осторожно взял на руки. А Алисанна, прибыв на празднование её рождения с Драконьего Камня, захватила с собой подарок – драконье яйцо. Которое положила в колыбельку, повторяя пример Рейны.
Вскоре после того, как маленькая Валейна начала ходить, яйцо проклюнулось. Из него вылупилась чёрно-синяя драконица, получившая от будущей наездницы имя Полночь. Великий мейстер Бардаль с восторгом утверждает: до достижения совершеннолетия, принцесса успела облететь на ней все города и веси Семи Королевств. И в каждом месте, что она удостоила своим посещением, жители вспоминали её с благодарностью и любовью.
Но не будем сильно забегать вперёд – вернёмся в 45 год от З.Э.
Не только хронисты – даже мелкие лорды и горожане, плохо знакомые с историей, соглашаются –«Смотрины Драконьих невест» (а также предшествовавший им турнир) стали великолепнейшим событием правления короля Эйниса.
Как только Красный Замок был достроен, а скандал с гибелью архитекторов забыт, начались приготовления к долгожданным торжествам. И по дорогам, с трудом очищенным от Честных Бедняков, в Королевскую Гавань потекли тысячи гостей. Семела Хилл выражается просто и точно: «казалось, город лопнет от их числа». Каждый великий лорд спешил представить ко двору девиц из своего рода – дочерей, племянниц, сестёр и внучек. Ровно, как и его знаменосцы и некоторые зажиточные купцы.
Чтоб ограничить наплыв кандидаток, испугавший многих, Эйнис и Малый Совет выдвинули простые условия. Семья невесты должна принадлежать к вестеросской знати в семи поколениях. А она сама – быть чистой девицей, не имевшей ни с кем любовной связи.
Но желающих влиться в род Таргариенов это не поубавило. Те отцы и братья, чьи дочери и сёстры теперь не подходили для ложа Визериса, как сговорившись, начали осаждать овдовевшего Мейгора. И тот не противился, ибо тоже решил подыскать себе новую жену. Притом, желательно, успешно и неоднократно доказавшую плодовитость.
Пышный турнир, положивший начало празднеству, состоялся за стенами Королевской Гавани. Тысячи зрителей всех возрастов и сословий стали свидетелями событий, запечатлевшихся во многих балладах. И того, как Визерис был посвящён отцом в рыцари - правда, вскорости проиграл бой дяде. И того, как Мейгор выбил из сёдел одного за другим семерых Защитников Веры - точь-в-точь по числу богов (некоторые – говорят, остались калеками от полученных ран). И того, как он избрал Джейн Вестерлинг, вдову лорда Тарбека, погибшего во время Восстания Святого Воинства, Королевой Любви и Красоты. И того, как Эйгон посвятил свои немногочисленные победы не Рейне, а красавице Алине Тирелл, чем привёл супругу в настоящее бешенство.
На следующий день начались, собственно, «Смотрины Драконьих невест». Об этом уникальном случае в истории до сих пор бродит много домыслов, слухов и толков.
Правда ли, что Рейна отомстила Алине Тирелл? И по её приказу девушке так туго затянули корсет, что она лишилась чувств у подножья Железного Трона? Правда ли, что Мейгор уговаривал Визериса взять в жёны Лианну Веларион, суля ему за это титул наследника? Правда ли, что часть невест обращалась к колдуньям Королевской Гавани за приворотными чарами, зельями и амулетами? А одна, надев оберег, возбудила страсть не принца, а королевского родича Рогара Баратеона, и понесла от него бастарда? Правда ли, что королева Алисса лично осматривала кандидаток, заставляя их раздеваться донага, а Эйгон подглядывал за ними из-за портьеры?
Официальная история сообщает одно – около двух сотен знатных девиц, красивых и не очень, провели три часа в тронном зале Красного Замка. И, пообщавшись немного с каждой, принц Визерис Таргариен совершил судьбоносный выбор.
Яйцо дракона, предназначенное для будущего первенца, он вручил Майре Старк - младшей дочери Брандона Старка, Хранителя Севера.
Семела Хилл объясняет столь неожиданный поворот событий не иначе, как «любовью с первого взгляда». По свидетельствам современников, Майра в те годы «скорее напоминала мальчика, чем юную леди». И не отличалась ни фигурой, ни утончённостью, ни хорошими манерами.
Но великий мейстер Бардаль, а в особенности септон Барт, раскрывают нам всю подоплёку. Невесту для Визериса выбирал не он сам – почти два месяца перед смотринами, Эйнис с женой, Жестокий принц, десница Деймон Веларион и новый Верховный Септон – Его Пресмыкательство, собирались на тайные советы. Просматривали кандидатуры, выслушивали доклады Мастера над шептунами и сообща решали – которая из девиц больше всего отвечает интересам Железного Трона.
Идеальная жена Визериса не должна была происходить из семьи Сторонников Династии, либо Защитников Веры и иметь валирийских корней. А главное – не принадлежать к дому, способному лишить Таргариенов королевской власти. И именно в Майре Старк все эти требования совпали, как нельзя лучше. Северяне не пытались противостоять Завоевателю и были далеки от Королевских Земель и их дел. И, что не могло не подкупать – хранили верность Старым Богам, оставаясь вне влияния Церкви.
День бракосочетания назначили быстро – неделя после Дня Девы. Двор Эйниса бурлил, с великим предвкушением и старанием готовясь к новому торжеству.
И никто не мог предугадать, что в назначенный срок свадьба так и не состоится. Судьба или забытые боги Валирии распорядятся иначе.
Через три дня после праздника, Эйгон решил устроить брату «мальчишник» на опустевшем Драконьем Камне. Точнее – погулять с приятелями по рыбацким деревушкам, проводя время в обществе хорошеньких простолюдинок.
Хронисты возводят случившееся той роковой ночью к разным причинам. Семела Хилл не скромничает: пьяный Визерис отказался заделать драконьего отпрыска дочке старосты, за что не менее пьяный брат жестоко высмеял его. Великий мейстер Бардаль торжественен, как всегда: принц был трезв, а самоубийственное решение - выверенным и волевым. Септон Барт же тоже упоминает насмешки Эйгона, но более тонкую. Яко бы он случайно пересказал слова Мейгора:
- Не дракон тот, кто берёт невесту не драконьей крови!
Однако во всех трёх случаях итог был один. Визерис (на твёрдых ногах, или шатаясь и падая) полез в пещеры Драконьей Горы. И, прежде чем его собутыльники сообразили, что происходит, взобрался на спину строй Вхагар и взмыл в небо. Годами позже, они вспоминали: дико ревя, драконица обогнула остров, то падая к самым волнам, то взмывая, пытаясь скинуть неожиданную обузу. Потом же стрелой поднялась ввысь и исчезла за тёмными облаками.
Семела Хилл не без злорадства сообщает: Эйгон дрожал, когда передавал отцу ужасную весть. Но Эйнис не разгневался - лишь зарыдал от горя. На поиски Визериса и Вхагар мгновенно были высланы отряды под началом Рогара Баратеона. Во все замки Семи Королевств разлетелись вороны с приказом тут же сообщить о появлении дракона, а флот Веларионов принялся прочёсывать берега.
Искали принца и в Просторе, и на Клешне, и в Штормовом Пределе. Ждали в Чаячьем Городе и в Риверране. Король Эйнис то плакал, то молился Семерым, расшибая лоб. То, вскочив с колен, бросался узнавать – не обнаружен ли сын? Брандон Старк с каждым часом свирепел, и готов был обвинить Таргариенов в оскорблении чести его дочери. Сама же Майра, посетив замковую богорощу, заявила:
- Пусть он спрятался хоть в Краю Теней – я отыщу его и приволоку к сердце-древу!
И выехала с одним из поисковых отрядов.
Тогда в Королевской Гавани ещё никто ещё не знал о том, что произошло в Орлином Гнезде – родовой твердыне дома Аррен.
Пока лорд Хьюберт гостил при дворе, ожидая, состоится свадьба или нет, его жена - леди Иванна Ройс, готовила замок к приближающейся зиме. И на второе утро после исчезновения Визериса, её разбудил шум крыльев дракона, облетающего Копьё Гиганта. В испуге, женщина кликнула младшего сына и выбежала с ним во двор, накинув поверх ночной рубашки плащ мужа. Ей хотелось понять, увидеть собственными глазами, что творится в небе.
Когда же леди Иванна оказалась на улице, то этим самым глазам не поверила. Выражаясь торжественным слогом великого мейстера Бардаля: «Она словно очутилась в рассказе о лорде Ронелле и королеве Висенье».
На двор широкими кругами спускалась Вхагар.
Когда драконица приземлилась, никто из людей Арренов не отважился к ней подойти. Даже увидев юношу – бледного и измождённого, без сил припавшего к её шее. Да и сама леди Иванна поборола страх лишь тогда, когда юноша позвал её, хрипло и едва слышно:
- Прошу, помогите мне… Темно в глазах… Не бойтесь Вхагар – она не тронет…
После столь долгого полёта и бессонной ночи, принц Визерис ослаб настолько, что не мог сам вылезти из седла. И, только ему помогли, потерял сознание, рухнув на руки леди Иванны. Согласно воспоминаниям стариков, служивших в то время в Орлином Гнезде, он пролежал в постели целые сутки. Однако проснувшись, тут же попросил бумагу, чернила и ворона – сообщить отцу, что он жив. Несмотря на страшную боль во всём теле.
Едва тот ворон достиг Красного Замка, царившая при дворе скорбь сменилась великой радостью. Первым на встречу с вновь обретённым братом отправился принц Джейхейрис. Молодой и быстрый дракон Вермитор скоро домчал его до Копья Гиганта.
Годы спустя, септон Барт пересказал нам их откровенный разговор. Джейхейрис поведал Визерису, сколь великий переполох возник после его пропажи. А Визерис в ответ, стыдясь, признавался:
- Ты прав - воистину поступок мой был безумием. В светлом разуме, я б на него не решился. Поверь – лишь удача подарила мне Вхагар. Видно, боги привязали меня к её спине, не дав сорваться в Узкое Море.
И мы склонны согласиться – верно, то была прихоть высших сил. Либо удивительная случайность, какие порой происходят на свете. Великий дракон Таргариенов, второй за Балерионом, нелепейшим образом оказался под седлом самого мягкого из сыновей Эйниса. Податливого и послушного, не обладающего ни отвагой старшего брата, ни острым умом младшего.
Причина проста – никто из хронистов не водил с будущей Установительницей столь близкой дружбы. И, как следствие, не знал сокровенных подробностей её жизни.
Девочку – маленькую, синеглазую и сереброволосую, назвали в честь матери Завоевателей. С великой теплотой, Семела описывает, как Визерис (первый из братьев и сестёр) увидел её и осторожно взял на руки. А Алисанна, прибыв на празднование её рождения с Драконьего Камня, захватила с собой подарок – драконье яйцо. Которое положила в колыбельку, повторяя пример Рейны.
Вскоре после того, как маленькая Валейна начала ходить, яйцо проклюнулось. Из него вылупилась чёрно-синяя драконица, получившая от будущей наездницы имя Полночь. Великий мейстер Бардаль с восторгом утверждает: до достижения совершеннолетия, принцесса успела облететь на ней все города и веси Семи Королевств. И в каждом месте, что она удостоила своим посещением, жители вспоминали её с благодарностью и любовью.
Но не будем сильно забегать вперёд – вернёмся в 45 год от З.Э.
Не только хронисты – даже мелкие лорды и горожане, плохо знакомые с историей, соглашаются –«Смотрины Драконьих невест» (а также предшествовавший им турнир) стали великолепнейшим событием правления короля Эйниса.
Как только Красный Замок был достроен, а скандал с гибелью архитекторов забыт, начались приготовления к долгожданным торжествам. И по дорогам, с трудом очищенным от Честных Бедняков, в Королевскую Гавань потекли тысячи гостей. Семела Хилл выражается просто и точно: «казалось, город лопнет от их числа». Каждый великий лорд спешил представить ко двору девиц из своего рода – дочерей, племянниц, сестёр и внучек. Ровно, как и его знаменосцы и некоторые зажиточные купцы.
Чтоб ограничить наплыв кандидаток, испугавший многих, Эйнис и Малый Совет выдвинули простые условия. Семья невесты должна принадлежать к вестеросской знати в семи поколениях. А она сама – быть чистой девицей, не имевшей ни с кем любовной связи.
Но желающих влиться в род Таргариенов это не поубавило. Те отцы и братья, чьи дочери и сёстры теперь не подходили для ложа Визериса, как сговорившись, начали осаждать овдовевшего Мейгора. И тот не противился, ибо тоже решил подыскать себе новую жену. Притом, желательно, успешно и неоднократно доказавшую плодовитость.
Пышный турнир, положивший начало празднеству, состоялся за стенами Королевской Гавани. Тысячи зрителей всех возрастов и сословий стали свидетелями событий, запечатлевшихся во многих балладах. И того, как Визерис был посвящён отцом в рыцари - правда, вскорости проиграл бой дяде. И того, как Мейгор выбил из сёдел одного за другим семерых Защитников Веры - точь-в-точь по числу богов (некоторые – говорят, остались калеками от полученных ран). И того, как он избрал Джейн Вестерлинг, вдову лорда Тарбека, погибшего во время Восстания Святого Воинства, Королевой Любви и Красоты. И того, как Эйгон посвятил свои немногочисленные победы не Рейне, а красавице Алине Тирелл, чем привёл супругу в настоящее бешенство.
На следующий день начались, собственно, «Смотрины Драконьих невест». Об этом уникальном случае в истории до сих пор бродит много домыслов, слухов и толков.
Правда ли, что Рейна отомстила Алине Тирелл? И по её приказу девушке так туго затянули корсет, что она лишилась чувств у подножья Железного Трона? Правда ли, что Мейгор уговаривал Визериса взять в жёны Лианну Веларион, суля ему за это титул наследника? Правда ли, что часть невест обращалась к колдуньям Королевской Гавани за приворотными чарами, зельями и амулетами? А одна, надев оберег, возбудила страсть не принца, а королевского родича Рогара Баратеона, и понесла от него бастарда? Правда ли, что королева Алисса лично осматривала кандидаток, заставляя их раздеваться донага, а Эйгон подглядывал за ними из-за портьеры?
Официальная история сообщает одно – около двух сотен знатных девиц, красивых и не очень, провели три часа в тронном зале Красного Замка. И, пообщавшись немного с каждой, принц Визерис Таргариен совершил судьбоносный выбор.
Яйцо дракона, предназначенное для будущего первенца, он вручил Майре Старк - младшей дочери Брандона Старка, Хранителя Севера.
Семела Хилл объясняет столь неожиданный поворот событий не иначе, как «любовью с первого взгляда». По свидетельствам современников, Майра в те годы «скорее напоминала мальчика, чем юную леди». И не отличалась ни фигурой, ни утончённостью, ни хорошими манерами.
Но великий мейстер Бардаль, а в особенности септон Барт, раскрывают нам всю подоплёку. Невесту для Визериса выбирал не он сам – почти два месяца перед смотринами, Эйнис с женой, Жестокий принц, десница Деймон Веларион и новый Верховный Септон – Его Пресмыкательство, собирались на тайные советы. Просматривали кандидатуры, выслушивали доклады Мастера над шептунами и сообща решали – которая из девиц больше всего отвечает интересам Железного Трона.
Идеальная жена Визериса не должна была происходить из семьи Сторонников Династии, либо Защитников Веры и иметь валирийских корней. А главное – не принадлежать к дому, способному лишить Таргариенов королевской власти. И именно в Майре Старк все эти требования совпали, как нельзя лучше. Северяне не пытались противостоять Завоевателю и были далеки от Королевских Земель и их дел. И, что не могло не подкупать – хранили верность Старым Богам, оставаясь вне влияния Церкви.
День бракосочетания назначили быстро – неделя после Дня Девы. Двор Эйниса бурлил, с великим предвкушением и старанием готовясь к новому торжеству.
И никто не мог предугадать, что в назначенный срок свадьба так и не состоится. Судьба или забытые боги Валирии распорядятся иначе.
Через три дня после праздника, Эйгон решил устроить брату «мальчишник» на опустевшем Драконьем Камне. Точнее – погулять с приятелями по рыбацким деревушкам, проводя время в обществе хорошеньких простолюдинок.
Хронисты возводят случившееся той роковой ночью к разным причинам. Семела Хилл не скромничает: пьяный Визерис отказался заделать драконьего отпрыска дочке старосты, за что не менее пьяный брат жестоко высмеял его. Великий мейстер Бардаль торжественен, как всегда: принц был трезв, а самоубийственное решение - выверенным и волевым. Септон Барт же тоже упоминает насмешки Эйгона, но более тонкую. Яко бы он случайно пересказал слова Мейгора:
- Не дракон тот, кто берёт невесту не драконьей крови!
Однако во всех трёх случаях итог был один. Визерис (на твёрдых ногах, или шатаясь и падая) полез в пещеры Драконьей Горы. И, прежде чем его собутыльники сообразили, что происходит, взобрался на спину строй Вхагар и взмыл в небо. Годами позже, они вспоминали: дико ревя, драконица обогнула остров, то падая к самым волнам, то взмывая, пытаясь скинуть неожиданную обузу. Потом же стрелой поднялась ввысь и исчезла за тёмными облаками.
Семела Хилл не без злорадства сообщает: Эйгон дрожал, когда передавал отцу ужасную весть. Но Эйнис не разгневался - лишь зарыдал от горя. На поиски Визериса и Вхагар мгновенно были высланы отряды под началом Рогара Баратеона. Во все замки Семи Королевств разлетелись вороны с приказом тут же сообщить о появлении дракона, а флот Веларионов принялся прочёсывать берега.
Искали принца и в Просторе, и на Клешне, и в Штормовом Пределе. Ждали в Чаячьем Городе и в Риверране. Король Эйнис то плакал, то молился Семерым, расшибая лоб. То, вскочив с колен, бросался узнавать – не обнаружен ли сын? Брандон Старк с каждым часом свирепел, и готов был обвинить Таргариенов в оскорблении чести его дочери. Сама же Майра, посетив замковую богорощу, заявила:
- Пусть он спрятался хоть в Краю Теней – я отыщу его и приволоку к сердце-древу!
И выехала с одним из поисковых отрядов.
Тогда в Королевской Гавани ещё никто ещё не знал о том, что произошло в Орлином Гнезде – родовой твердыне дома Аррен.
Пока лорд Хьюберт гостил при дворе, ожидая, состоится свадьба или нет, его жена - леди Иванна Ройс, готовила замок к приближающейся зиме. И на второе утро после исчезновения Визериса, её разбудил шум крыльев дракона, облетающего Копьё Гиганта. В испуге, женщина кликнула младшего сына и выбежала с ним во двор, накинув поверх ночной рубашки плащ мужа. Ей хотелось понять, увидеть собственными глазами, что творится в небе.
Когда же леди Иванна оказалась на улице, то этим самым глазам не поверила. Выражаясь торжественным слогом великого мейстера Бардаля: «Она словно очутилась в рассказе о лорде Ронелле и королеве Висенье».
На двор широкими кругами спускалась Вхагар.
Когда драконица приземлилась, никто из людей Арренов не отважился к ней подойти. Даже увидев юношу – бледного и измождённого, без сил припавшего к её шее. Да и сама леди Иванна поборола страх лишь тогда, когда юноша позвал её, хрипло и едва слышно:
- Прошу, помогите мне… Темно в глазах… Не бойтесь Вхагар – она не тронет…
После столь долгого полёта и бессонной ночи, принц Визерис ослаб настолько, что не мог сам вылезти из седла. И, только ему помогли, потерял сознание, рухнув на руки леди Иванны. Согласно воспоминаниям стариков, служивших в то время в Орлином Гнезде, он пролежал в постели целые сутки. Однако проснувшись, тут же попросил бумагу, чернила и ворона – сообщить отцу, что он жив. Несмотря на страшную боль во всём теле.
Едва тот ворон достиг Красного Замка, царившая при дворе скорбь сменилась великой радостью. Первым на встречу с вновь обретённым братом отправился принц Джейхейрис. Молодой и быстрый дракон Вермитор скоро домчал его до Копья Гиганта.
Годы спустя, септон Барт пересказал нам их откровенный разговор. Джейхейрис поведал Визерису, сколь великий переполох возник после его пропажи. А Визерис в ответ, стыдясь, признавался:
- Ты прав - воистину поступок мой был безумием. В светлом разуме, я б на него не решился. Поверь – лишь удача подарила мне Вхагар. Видно, боги привязали меня к её спине, не дав сорваться в Узкое Море.
И мы склонны согласиться – верно, то была прихоть высших сил. Либо удивительная случайность, какие порой происходят на свете. Великий дракон Таргариенов, второй за Балерионом, нелепейшим образом оказался под седлом самого мягкого из сыновей Эйниса. Податливого и послушного, не обладающего ни отвагой старшего брата, ни острым умом младшего.