Храм императора Эмгыра

[LaL]

Глава 4 Предложение, от которого невозможно отказаться

Спойлер: Герцог Дани

Читая приквел «Сезон гроз», можно сделать поразительное открытие — в средневековом Неверлэнде генетика отнюдь не была «служанкой империализма Нильфгаарда», а являлась весьма продвинутой и уважаемой чародейской наукой. Из недр интеллектуальной элиты ученых-генетиков выдвинулась целая поросль молодых и амбициозных чародеев, мечтающих прославиться не только на научной стезе, но и потеснить старперов, окопавшихся на олимпе Чародейского Капитула. Так, персонаж романа «Сезона гроз» молодой чародей-красавчик Сорель Дегерлунд проводит эксперименты над имяреками королевства Керак — мужчинами, женщинами, детьми, — создавая таких чудовищ, что не каждый ведьмак с ними может справиться. Между трудами праведными в создании генетических образцов Сорель находит времечко, чтобы принять участие в государственном перевороте в королевстве Керак, благодаря которому почти (!) «естественным образом» помирает король Белагунд и престол занимает изгнанный с родины наследничек, чье имя почти стерлось из памяти поданных. Впрочем, к сему деянию приложили руку и другие волшебники, причем самого высшего ранга.

— Замечательный акт благодарности, — фыркнула Йеннифэр. — А говорят, что именно чародеи усадили Вираксасa на трон. Что они организовали и финансировали его возвращение. И помогли взять власть.

— Верно говорят. Вираксас щедро заплатит за это Капитулу, для этого, собственно, он и поднимает пошлину и также рассчитывает на конфискацию имущества нелюдей.

Когда в романе «Кровь эльфов» мы впервые встречаем другого чародея-генетика, Вильгефорца из Роггевеена, он уже находится на самой вершине чародейской власти, являясь действительным членом Капитула. И чародеи-аксакалы прислушиваются к его непредвзятому и взвешенному мнению, прекрасно различая, где заканчивается совет и начинается приказ. Между тем, по меркам чародейского сообщества Вильгефорц весьма молод, а среди членов Капитула вообще считается юнцом. «Имеет право, — возразит мне достопочтенный краснолюд Скаггс, — …учтите, что те чародеи, которые объединились и плечом к плечу стояли на Холме, признали верховенство Вильгефорца из Роггевеена. У нас не реал — у нас всегда награда находит героя».

Соглашусь, действительно имеет право. И в случае с Вильгефорцем социальный лифт в Неверленде действительно сработал на славу. Но, пожалуй, стоит все-таки надеть окуляры и внимательно рассмотреть того, кто проделал свой путь из «грязи в князи» (причем в случае с Вильгефорцем «грязь» не фигуральное выражение).

Да-да, все мы отлично помним, как Вильгефорц сам представил свое жизнеописание Геральту и нам, простодушным читателям, — сирота без рода и племени, рожденный в канавах Лан Экстера, злосчастное детство среди мутантов и бродяг, поклоняющимся будущим дровам, неудачная карьера солдата удачи, злосчастная любовь к недостойной женщине и, как следствие, разбитое сердце. Одним словом — все тридцать три несчастья, которые должны вызвать сочувствие к исповедовавшемуся на голубом глазу чародею. А между прочим, Вильгефорц — настоящий «self-made man» — «человек, который сделал самого себя», и этим он здорово отличается от своих чародеев-коллег, что рвутся во власть через задний проход… тьфу! вход, как, например, тот же Сорель Дегерлунд. И поэтому стоит подробней остановиться на том, о чем Вильгефорц не рассказал ведьмаку, что он хотел бы скрыть. От Геральта, от волшебной общественности. И от нас — читателей.

Итак, как мы уже сказали, Вильгефорц, как и Сорель, принадлежит к великолепной когорте чародеев-генетиков, вступивших в тяжелую борьбу с матерью-природой, и все свои силы приложивших к продвижению глупого человечества к славному будущему. Правда, в отличие от Сореля, свои опыты он ставит не в корпоративных лабораториях в Ригсберге под надзором старших и многоопытных товарищей. Его главная цель как ученого — стать Господином Пространства и Времени, и прочей ученой братии знать об этом раньше времени — без надобности. И плевать, что результаты его трудов и исследований — это сотни трупов молодых замученных девушек, что много лет спустя, уже во времена Второй Северной войны обнаружит реданская разведка.

Ко всем своим достоинствам, Вильгефорц богат, и не просто богат, а сказочно! Конечно, почти все волшебники Неназванного Континента являются людьми состоятельными. Например, у волшебницы Йеннифэр имеется прекрасный дом в Венгерберге, и она, не торгуясь, на аукционе может выкупить мечи бедолажки Геральта. Чародейка Филиппа Эльхарт является владелицей «зачуханной развалюхи» Монтекальво, который, собственно, является целым замком, где она закатывает роскошные пиры для своих товарок из Волшебной Ложи. А вот у Вильгефорца этих замков — несколько! Известная нам твердыня Стигга лишь одна из них, и располагает она оборудованными по последнему слову науки лабораториями, укомплектованными многочисленными помощниками-адептами. И наличие этой собственности им нигде не афишируется. В дальнейшем самые могущественные разведки мира собьются с ног, пытаясь вышеупомянутые лаборатории обнаружить. И денег у Вильгофорца — куры не клюют! Наемникам-профессионалам он может заплатить такой гонорар, который запросто перебивает расценки и королей, и императоров, оставляя последних в дураках.

И как не отметить политический кругозор Вильгефорца, что не уступает его волшебному гению. В то время как чародеи Капитула предпочитают свергать правителей смешных местечковых королевств, Вильгефорц решил «замахнуться» не на абы кого, на самого нильфгаардского императора-узурпатора, ведущего победоносные войны, называемые Северными, хотя до настоящего Севера еще далеко. И вот именно он, скромный и гениальный ученый, сумел разнюхать, что законный претендент на императорскую корону находится под боком, и даже узнал, что последний внес свою лепту в славное генеалогическое древо Старшей Крови, которое столь заботливо уже несколько столетий выращивали чародеи-генетики. Даже вездесущая трехсотлетняя Филиппа Эйльхарт, знающая родословную Старшей Крови как свои пять пальцев, и та не в курсе, что Цири является наследницей крови не только эльфских королей, но и правителей нильфгаардской империи. А Вильгефорц сумел сложить два и два и вычислил, что «потерянный» наследник империи Эмгыр, превращенный в чудовище, есть рыцарь Йож, он же цинтрийский князь Дани, он же отец носительницы Старшего Гена. А если этому «наследничку» помочь стать императором, а самому стать его доверенном лицом, то можно вплотную подобраться к заветному «золотому яичку», что открывает врата Пространства и Времени — и зовется Цириллой из Цинтры.

Спойлер: Вильгефорц

И вот, вооружившись необходимыми свитками, Вильгефорц является в Цинтру, находит возможность тайно встретиться с Эмгыром и на аудиенции заявить, что наступила пора «смешать карты», красочно обрисовав тому перспективы восшествия на трон Нильфгаарда. Сам Эмгыр так вспоминает эту встречу:

Вильгефорц тайно навестил меня в Цинтре вскоре после рождения Цири. Назвался агентом людей, которые в Нильфгаарде были мне по-прежнему верны и скрывались от узурпатора. Он предложил помощь и вскоре доказал, что помочь действительно может. Когда, все еще не очень ему доверяя, я спросил, почему он это делает, он откровенно сказал, что рассчитывает на благодарность. На милость, привилегии и власть, которыми одарит его великий император Нильфгаарда. То есть я, могущественный владыка, подчинивший себе половину мира, человек, потомок которого станет властелином мира. Рядом с такими великими владыками, заявил он не смущаясь, он и сам надеется взлететь высоко. Тут он достал перевязанные змеиной кожей свитки и предложил моему вниманию их содержание.

И вот тут я обратила бы ваше внимание на ту работу, что проделал Вильгефорц, замышляя переворот в Нильфгаарде. Во-первых, он нашел знатных нильфгаардцев, недовольных тем Солнцем, что сидело на императорском престоле. Во-вторых, он постарался завоевать доверие Эмгыра, пострадавшего от чародейской деятельности и не доверяющего чародеям от слова «совсем». Мне интересно, в чем выразилась конкретная помощь, которую он оказал принцу Дани? Может быть, посодействовал встрече с тем самым человеком, что пользовался его полным доверием? Я могу только предположить… Есть упоминание в Саге, что туссентская родня Эмгыра побывала в Цинтре в то время, когда Цири только что родилась. Княгиня Анна-Генриетта сообщила Геральту сей любопытный факт: «Ибо должно вам знать, что мы бывали в Цинтре, знали и дарили своей дружбой Паветту, знали и любили малютку Цири». Заявление сделано прилюдно, потому является истинным. Правда, о муже Паветты и отце малютки Цири она молчит как партизан на допросе в гестапо. Да неужели они не встретились, не обнялись, не расцеловались, не засыпали друг друга вопросами…. не на людях, конечно? Княгиня воочию бы убедилась, что ее злосчастный родич жив, здоров, ест на серебре, спит на шелковых простынях, но мечтает вернуться в родные пенаты — ибо «дым отечества и сладок и приятен». А Эмгыр бы в свою очередь получил от туссентской кузины железное подтверждение, что есть в его отечестве верные люди, мечтающие вернуть законную династию на законное место. И не только мечтающие, но и готовые на вполне конкретные и решительные действия.
Но вишенкой на торте в великом плане Вельгефорца стало решение, как «сподвигнуть» самого претендента на императорский престол на решительный шаг. Простой чародей-заговорщик из Великого Капитула банально посулил бы претенденту императорскую корону и себя в качестве советника в нагрузку. Но Вильгефорц сумел разглядеть в Эмгыре нечто большее, чем желание вернуть родной и законный престол. В качестве приманки для сына великого владыки Фергуса вар Эмрейса выступила по настоящему великая перспектива — быть не только властелином полумира, но и родителем того, кто станет Спасителем человечества от грядущих катаклизмов.

Давайте обратимся к свиткам со старыми пророчествами о носителе гена Старшей Крови. Эльф-ведун Аввалакх бесплатно и «на пальцах» объяснил Геральту, в чем смысл этих пророчеств.

Ведь Цири — потомок Лары Доррен аэп Шиадаль, [] Лара Доррен не была обычной эльфкой. Она была генетическим зарядом. Специально препарированным. Плодом многолетних трудов. В соединении с другим зарядом, эльфьим, разумеется, ей предстояло родить еще более специализированного ребенка. []Разумеется, к этому руку приложили ваши чародеи, хитроумно соединяя выращиваемых индивидуумов в пары, но и у них это тоже вышло из-под контроля. Мало кто догадывается, каким чудом генетический материал Лары Доррен так мощно возродился в Цири. Что послужило толчком. Чародеи, экспериментировавшие с потомками Лары и Рианнон, какое-то время осуществлявшие регулярное выращивание потомства, не дождались ожидаемых результатов, устали и пустили дело на самотек. Но эксперимент продолжался, правда, теперь уже самостоятельно. Цири, дочь Паветты, внучка Калантэ, прапраправнучка Рианнон, была истинным потомком Лары Доррен. Вильгефорц узнал об этом, скорее всего, случайно.

Спойлер: История Старшей крови

Сразу отмечу, что эльф Аваллак’х зря посчитал, что де простой чародей Вильгефорц случайно узнал о Спасителе из рода Старшей крови. Это так и Менделееву можно приписать случайное открытие во сне таблицы его имени, а Исааку Ньютону — закона всемирного тяготения. А Вильгефорц — серьезный исследователь (этого у него не отымешь!), которому сразу же при рождении Цири открылся в ней истинный Исток (другим чародеям понадобилось еще пятнадцать лет, чтобы разглядеть сей факт). И ему же принадлежит открытие, кто послужил толчком, возродившим генетический материал Лары Доррен в Цири во всей мощи и блеске. Давайте и мы признаем, что сам Эмгыр в этом деле сыграл не последнюю роль. Будучи наследником нильфгаардской императорской династии, он должен был иметь в своей крови хоть каплю (а лучше несколько капель) крови эльфских владык, а стало быть, в какой-то мере соответствовал требованиям, которые эльфские чародеи предъявляли «другому заряду, эльфьскому, разумеется». Да-с, эти самые гены пальцем не размажешь! Много лет спустя, разглядывая рядом стоящих императора Эмгыра и ведьмачку Цири, ведьмак Геральт сделает поразительные выводы (это учитывая, что внешнего сходства между ними совсем не много, если не сказать, что оно отсутствует напрочь!)

«Хрен тебя побери, — подумал он (Геральт), — ведь это же все видят! Ведь все его черное воинство видит то, что скрыть невозможно! Та же осанка, те же горящие глаза, тот же изгиб губ. Так же скрещенные на груди руки. К счастью, к великому счастью, пепельные волосы она унаследовала от матери. Но все равно, стоит приглядеться и сразу видно, чья это кровь…»

И полагаю, именно Вильгефорцу принадлежала «светлая мысль» повторить этот эксперимент еще раз — соединить Цири с тем же «зарядом», дабы наверняка результат превзошел все ожидания.

«…принесет сына. Эрцгерцога, а впоследствии императора. Императора, который родит сына. Сына, который станет владыкой мира и спасет мир от уничтожения. Так гласит пророчество…».

Предложение, от которого невозможно было отказаться, упало на благодатную почву. Будучи человеком исключительной целеустремленности, Эмгыр, после того как расколдовался, наконец-то обрел новую цель в жизни. И даже несколько целей. Во-первых, так называемый липовый цинтрийский герцог Дани мог выбраться из того болота, в которое занес его брак с Паветтой. Во-вторых, принц Эмгыр получал возможность отомстить узурпатору за смерть отца и вернуть родной престол. Наконец, будущий нильфгаардский император имел возможность прославить династию вар Эмрейсов, став родоначальником той ветви, что родит правителя, которого назовут Спасителем!

Конечно, план Вильгефорца с моральной точки зрения не отличался особой этичностью и мог испугать особо трепетные и впечатлительные души. Однако следует отметить, что хотя Неверленд пана Сапковского — это не Вестерос мистера Мартина (где инцест узаконен для королевского рода Таргариенов), тем не менее, исключительно близкородственные любовные связи среди королевских династий случались и там. И жителей Темерии особо не напрягало, что их возлюбленный король Фольтест сожительствовал со своей сестрой — в отличие от факта, что плод этого союза имел привычку пожирать полсотни верноподданных за год. В роду королевы Калантэ также случился инцест, правда, замаскированный, однако чтобы выдать «порченную» Калантэ замуж, жениха пришлось искать за Марнадальскими ступенями, куда слухи еще не дошли. Эмгыр к трепетным и впечатлительным особам не принадлежал, хотя, по мне, и отличал добро от зла. В свое оправдание он мог бы сказать, что руководствоваться в этом деле будет совсем не похотью (в отличии от короля Фольтеста), а только «государственными интересами». Государственные интересы вполне оправдывают любые средства, и он лично закроет глаза и будет думать об Англии о великом будущем великой империи. Тем более, инцест будет замаскирован. А если о нем никто не знает, считайте, что его и нет. Не так ли, мадам теща?

 

[LaL]

Глава 5 Казус Паветты

море уходит вспять

море уходит спать

Как говорят инцидент исперчен

любовная лодка разбилась о быт

С тобой мы в расчете

И не к чему перечень

взаимных болей бед и обид.

Из записных книжек

императора Эмгыра вар Эмрейса.

Орфография и пунктуация сохранены
​

Спойлер: Паветта

​

И вот пришло время рассказать об особе, в компании которой Эмгыр собрался покинуть благословенную Цинтру. Нет, речь пойдет не о Цири. Малютку Цири бабушка Калантэ охраняла как зеницу ока, и без помощи ее матери Паветты выкрасть ребенка не представлялось возможным. Поэтому пришла пора вспомнить о Паветте.

Ей не очень повезло на страницах саги. На фоне других ярких представительниц цинтрийской королевской семьи она смотрится скромным полевым цветком — нет в ней харизматичной властности Калантэ, не блистает она энергией и безрассудным своеволием Цириллы. И в нашей памяти она — робкая тихоня, которую не особо любила мать, которую разлюбил муж, и которую не успели полюбить мы, читатели.

Между тем жизнь принцессы Паветты, несмотря на то, что с рождения она наделена волшебной силой, очень похожа на жизнь многочисленных средневековых принцесс, а стало быть, вовсе не является сказкой.

Да, она родилась принцессой — но родилась в королевской семье, прежде всего мечтающей о рождении сына-наследника.

— В Цинтре кудель не наследует, — пояснил Кодрингер, борясь с очередным приступом кашля. — Наследует исключительно меч.

— Совершенно верно, — подтвердил ученый правовед. — Геральт только что сказал сам. Это древний закон, даже дьяволице Калантэ не удалось его отменить, а ведь как старалась.

То, что Калантэ стала королевой Цинтры не только по букве, но и по факту, было исключением из правил — и должно было таковым остаться. Увы, Калантэ родила дочь, которую муж Рёгнер до рождения пообещал лесному чудищу. Все последующие попытки королевской семьи обрести наследника мужского пола потерпели неудачи, в которых каждый из супругов обвинял другого. Чтобы родить сына, Рёгнер начал «втихаря приискивать себе юную принцессу с соответственно широкими бедрами». Чтобы не лишиться жизни, Калантэ решила стать вдовой. К счастью, Цинтру весьма вовремя охватил мор, и на фоне пандемии случившаяся смерть короля выглядела весьма естественной. Как вы думаете, насколько детство малютки Паветты было счастливым, раз родители дошли до смертоубийства?

Однако цинтрийская аристократия по прежнему алкала видеть на троне мужчину, и буквально с ножом к горлу потребовала от Калантэ как можно быстрей выдать Паветту замуж. Таким образом, десятилетняя девочка невольно становилась соперницей Калантэ, отодвигая ее на незавидную роль королевы-матери. Последняя билась за власть как истинная львица и сделала все возможное и невозможное, чтобы оттягивать брак дочери как можно дольше — недаром юрист Кодрингер называет пятнадцатилетнюю девушку «засидевшейся девицей». Наконец принцессе было приказано вступить в брак, и с этой целью устроены пиршественные смотрины. Надо полагать, женихов Калантэ выбирала весьма тщательно, ибо будущий король Цинтры должен «не рыпаться», сливаться с мебелью и не вякать в присутствии царственной тещи. Вот что сама Калантэ говорит о наилучшем кандидате:

— Мне даже немного жаль отдавать ее в руки рыжему чурбану Краху. Вся надежда на то, что, может быть, из сопляка вырастет нечто такого же класса, как Эйст Турсеах.

Второго жениха, пухлого двенадцатилетнего князя Виндхальма из Аттрэ, привели на пир лишь для количества — показать, что соискателей руки у принцессы, что грязи в Цинтре.

А между тем сама невеста — настоящая принцесса высшего сорта. Во-первых, она, как и полагается сказочной принцессе, красавица.

Предваряемая кастеляном и светловолосым пажом в пурпурного цвета курточке, принцесса спускалась медленно, опустив голову. Волосы у нее были того же цвета, что у матери, — пепельно-серые, но она носила их заплетенными в две толстые косы, доходящие почти до ягодиц. Кроме диадемки с искусно вырезанной геммой и пояса из мелких золотых звеньев, охватывающего на бедрах длинное серебристо-голубое платье, на Паветте не было никаких украшений. […] Ее красота, несомненно, произвела впечатление на пирующих.

Что и говорить, истинная красота не нуждается в дополнительных украшениях! «Делает честь своей матери», — замечает королева Калантэ, тем самым похвалив себя больше, чем дочь. Ей вторит Эйст Турсеах:

— … Паветта еще юный, нераспустившийся бутон, но…

— Что «но», рыцарь?

— Яблочко от яблоньки недалеко падает, — улыбнулся Эйст Турсеах, сверкнув белизной зубов. — Достаточно взглянуть на тебя, королева, чтобы увидеть, какой красавицей станет принцесса, когда достигнет того возраста, в котором женщина может дать счастье воину.

Во-вторых, нрав Паветты таков, как и положен девушке аристократического происхождения. Своенравные принцессы хороши только на страницах женских романов, дабы сюжет двигать в какую-нибудь сторону. Она же, как истинная молодая леди — «словечка лишнего не проронит» ©.

Геральт обратил внимание, что отвечала она не больше чем одним словом. Глаза у нее были постоянно опущены и все время прикрыты длинными ресницами, даже во время громогласных тостов, летевших со всех сторон стола.

И в-третьих, это скромное молчание не является проявлением робкой натуры зашуганной своей матерью дочери. Наоборот, есть в Паветте такое качество, которое я называю «тихим мужеством», и проявляется оно тогда, когда надо защитить любимого человека. Когда, глумясь над безоружным Йожом, Калантэ первый раз за все время поинтересовалась у дочери, хочет ли она добровольно отдать руку вот этому «созданию» — та тихо, но твердо выразила согласие. Оказалось, что эта прекрасная собой и замечательно воспитанная девушка сумела не только самостоятельно выбрать себе суженого, но и не убоялась публично на пиру оповестить всех о своем выборе! Такой «финт ушами», уверена, не по плечу и более боевитым принцессам! А когда королева приказала убить возлюбленного, Паветта впервые показала свой характер в полную силу — и воплем чуть не разнесла замок в пыль и прах.

Однако, как только отгремели брачные колокола, Калантэ сразу же взяла реванш у своей дочери. Благодаря всеобщему замешательству от неравного брака Паветты королева повторила «финт ушами» своей дочери и сама выскочила замуж — всем известно, что второму пройти путь легче, чем первому! И на престоле рядом с ней появился мужчина, с одной стороны, достаточно воинственный и способный заткнуть пасть любому недовольному аристократу, с другой — сам раскрывающий рот только с целью сказать комплимент своей прекрасной половине. Зато мезальянс дочери красиво отодвинул Паветту и ее мужа от трона — разве гордая цинтрийская знать захотела бы подчиниться воле кого-то безвестного Йожа? Следующим королем должен стать сын, рожденный Калантэ от нового брака, или сын Паветты. Таким образом, Паветта и Дани из линии наследников были вычеркнуты от слова совсем.

Спойлер: Калантэ и Эйс Турсеах

Хочу заметить, через некоторое время мадам теща решила более внимательно присмотреться к избраннику своей дочери и начала задумываться об истинном происхождении Йожа. Позволю себе еще раз процитировать отрывок, посвященный тому, как князь Дани должен был отбыть на родину:

— Мне необходимо было возвратиться домой. Пришла пора Дани — лжепринцу из Мехта и липовому цинтрийскому герцогу — напомнить о своих правах на трон. Однако я не забывал о предсказании. Вернуться надо было обязательно вместе с Цири. А меж тем Калантэ внимательно, очень внимательно следила за моими руками.

— Она никогда тебе не доверяла.

— Знаю. Думаю, что-то знала о той ворожбе. И сделала бы все, чтобы мне помешать, а в Цинтре я был в ее власти. Значит, необходимо было вернуться в Нильфгаард, но так, чтобы никто не догадался, что я — Дани, а Цири — моя дочь. Развязку подсказал Вильгефорц: Дани, Паветте и их ребенку предстояло умереть. Сгинуть без следа.

Похоже, до королевы Калантэ дошли слухи, что когда-то сын бывшего нильфгаардского императора был превращен в чудовище. И хотя за Марнадальскими ступенями хватало королевств, два одновременно заколдованных принца — все-таки перебор! И у Калантэ могли возникнуть вполне разумные сомнения: а может быть, заколдованных принцев не двое, а один? Учитывая, что зятек о своем «проклятии» говорил более чем скупо…

…заклятие, — продолжал Дани, потирая виски. — С рождения. Я так и не знаю, в чем была причина и кто это сделал. С полуночи до зари — нормальный человек, с зари… сами видели что. Акерспаарк, мой отец, хотел это скрыть. В Мехте люди суеверные, чародейства и заклятия в королевской семье могли бы роковым образом сказаться на династии. Со двора меня забрал один из отцовских рыцарей, воспитал, вдвоем мы бродили по миру, странствующий рыцарь с оруженосцем, потом, когда он погиб, я блуждал один. Уж и не помню, от кого-то услышал, что от порчи меня может освободить только ребенок-Неожиданность. Вскоре я встретил Рёгнера. Остальное вам известно.

Ладно, в Мехте случилась напряженка с ведьмаками и чародеями, и за тридцать лет не удалось выяснить, кто проклял «папашу» Йожа из Эренвальда. Но скажите, пожалуйста, как сам Йож, полжизни дожидаясь, когда ребенок-Неожиданность дойдет до нужной кондиции, благополучно забыл, откуда у его плана спасения выросли ноги? Удивительная потеря памяти у проклятого рыцаря!

Конечно, у Эмгыра были причины для подобной забывчивости — его отношения с королевой Калантэ не сложились изначально, и вряд ли бы она обрадовалась, что в зятьях у нее оказался бывший нильфгаардский принц. Во-первых, пришлось бы признать, что дочка мезальянса не совершала, а выбрала самую наизнатнейшую особу в самых лучших мужских годах из всех возможных женихов. А значит, цинтрийский престол прямо просится в надежные мужские руки! Во-вторых, цинтрийская родня волей-неволей, но обязана была впрячься за его права на императорский престол. А нильфгаардская империя уже очень хорошо продвинулась к границам северных королевств, и наличие законного претендента в Цинтре — прекрасный повод для нападения императора-узурпатора на соседнее государство. И чтобы избежать войны с могущественной империей, Калантэ могла бы пойти на упреждение — организовать пропажу зятя на охоте и тайком выдать его узурпатору. Такое решение давало ей тройной профит: и мир между государствами будет обеспечен, и власть останется в прекрасных ручках Калантэ, и доченьке очень пойдет вдовий чепец! Похоже, Эмгыр не сомневался, что Калантэ так и поступит — иначе как трактовать его слова «в Цинтре я был в ее власти»?

Но вернемся к нашим баранам… а точнее, к бедной овечке Паветте. Увы, так счастливо начавшаяся семейная жизнь с Дани сразу не заладилась и превратилась в тридцать три несчастья. Да откуда взяться счастью, если мать постоянно шпыняет Дани, обвиняя его во всех грехах! Он и безродного происхождения, он и безответственно превратил их дочь в очередного ребенка-Неожиданность, да и зачать наследника мужского пола тоже не способен! Придворные уже начали подражать королеве Калантэ, чуть ли не в глаза называют ее брак с Дани «собачьим союзом»! А муж… у мужа появились свои тайны, и он под каждым удобным предлогом бежит из дома и пропадает неизвестно где и неизвестно с кем! Только и остается, что молчать и плакать в подушку!

К сожалению, Дани не захотел оказать моральную поддержку своей прекрасной половине. Его любовь к супруге прошла очень быстро… Позже он даже будет утверждать, что никогда ее и не любил. Для него она превратилась в «малахольную девицу с вечно опущенными глазами».

И вот тут он ошибался. Потому что эта «малахольная девица» все-таки сумела еще раз своим характером удивить мужа. И опять это случилось при обстоятельствах, когда речь шла о защите жизни любимого человека — правда, теперь дочери.
Для побега из Цинтры Паветта Эмгыру была необходима, только с ее помощью он мог забрать Цири, избежав преждевременных подозрений.

— К сожалению, — лицо императора ничего не выражало, — в своих планах я недооценил Паветту. Эта малахольная девица с вечно опущенными глазами разгадала меня и мои намерения. Перед тем как подняли якорь, она отослала ребенка на сушу.

Я полагаю, что Паветта вряд ли разгадала, что в долгосрочной перспективе ее муж желал жениться на своей дочери — этот пункт в его плане был последним и мог осуществиться только через энное количество лет. Но кое-что Паветта все-таки вычислила. Достаточно ей было взглянуть на корабль, который снарядил ее муж для перехода через Бездну Седны (а это был прекрасный корабль с бункер-каютами для вип-персон), и она сразу поняла — князь Дани покидает Цинтру навсегда. И у Паветты был выбор. Например, заложить муженька своей матушке или родне со Скеллиге, откуда, собственно, Эмгыр и решил начать свой путь за императорской короной. Или следовать за мужем и начать новую жизнь в дальней стране. Она предпочла последнее, готовая, как верная жена, разделить с мужем горе и радость, богатство и бедность, триумф и трагедию. Вот только приказ Дани — взять с собой на корабль дочь — вызвал в ней внутреннее сопротивление. Как всякая благоразумная и любящая мать, она не хотела рисковать ребенком в предстоящей авантюре и посчитала, что девочку можно будет «выписать» и потом.

Что случилось потом, пан Сапек нам поведал устами самого императора. Перед тем как отправить Геральта на смерть, Эмгыр исповедуется ведьмаку, рассказывая историю своего побега из Цинтры, в том числе и гибели Паветты. И к этой исповеди стоит особо присмотреться — не только что он говорит, но и как он говорит. Ибо жест и взгляд порой могут сказать больше, чем слово. Так дадим слово Его Императорскому Величеству:

— … она отослала ребенка на сушу. Меня охватило бешенство. Ее тоже. У нее начался приступ истерии. Во время разразившегося скандала она свалилась за борт. Прежде чем я успел прыгнуть за ней, Вильгефорц втянул корабль своим всасывателем. Я ударился обо что-то головой и потерял сознание. Выжил чудом, запутавшись в линях. Очнулся весь в бинтах. У меня была сломана рука…

— Интересно, — холодно спросил ведьмак, — как чувствует себя человек, прикончивший собственную жену?

— Паршиво, — немедленно ответил Эмгыр. — Я чувствовал и чувствую себя паршиво и чертовски отвратительно. И тут ничего не меняет тот факт, что я ее никогда не любил. Цель оправдывает средства. Однако я искренне сожалею о ее смерти. Я этого не хотел и не планировал. Паветта погибла случайно.

— Лжешь, — сухо сказал Геральт, — а императорам лгать не пристало. Паветту нельзя было оставлять в живых. Она бы тебя разоблачила. И никогда б не допустила того, что ты намеревался сделать с Цири.

— Она жила бы… — возразил Эмгыр, — где-нибудь… далеко. Есть достаточно замков… Хотя бы Дарн Рован… Я не смог бы ее убить.

— Даже ради цели, которая оправдывает средства?

— Всегда, — император потер лицо, — можно найти какое-то менее драматическое средство. Их множество.

— Не всегда, — сказал ведьмак, глядя ему в лицо. Эмгыр отвел глаза.

— Именно это я имел в виду, — кивнул Геральт. — Закончи рассказ.

Спойлер: Дани и Паветта

Итак, трагедия началась актом типичной семейной ссоры, причем свое состояние Эмгыр описывает как гневное, а вот супруги — как истеричное. Последовавшей за этим выброс силы мог для обоих закончиться смертью, но погибла только Паветта. Сам Эмгыр не снимает с себя вины, признает себя убийцей, хотя настаивает, что убийство было непреднамеренным, без злого умысла, и он всегда сожалел о ее смерти. Однако Геральт справедливо указывает, что жена в замыслах Эмгыра все равно была обречена, и рано или поздно ему бы пришлось решать «проблему Паветты» радикальным «драматическим» средством. Как заправский прокурор, ведьмак ловит Эмгыра в ловушку, повторяя вслед за ним его любимый политический тезис — «цель оправдывает средства». И вот тут Эмгыр отводит взгляд — крыть ему нечем, и негоже ему, императору, в исповеди унижать себя ложью.

Возможно, он действительно считал, что мог бы в Нильфгаарде тайно развестись с Паветтой (да-с, в Неверлэнде разводы среди членов королевских семейств встречаются), но вот вряд ли ему удалось бы удержать ее в заточении в каком-нибудь богом и императором забытом замке. Это он и сам понимал прекрасно. Единственное правильное решение этого вопроса придет к нему много лет спустя, когда он откажется от мечты стать отцом императора-Спасителя, и ведьмак Геральт не разделит судьбу Паветты, будучи, как и она, невольным свидетелем тех семейных тайн, которые император Эмгыр хотел бы скрыть от общественности.

 

[LaL]

Глава 6 Путь к престолу

Спойлер: Уже не герцог, но еще и не император

Сам переворот в романе описан кратенько и лапидарно, в стиле императора Божественного Юлия — «пришел, увидел, победил». А жаль. Поскольку Эмгыр свергнул не просто злодея-узурпатора, а правителя, который превратил Нильфгаард в величайшую империю на Неназванном Континенте.

Стоит заметить, что этому правителю в саге о Ведьмаке уделена практически пара строк, всего лишь. Ботан, умница и будущий историк Ярре в разговоре с Цири, перечисляя подвластные Нильфгаарду королевства, даже не упоминает императора, который эти земли завоевал.

— Хм, — Ярре почесал бородавку на подбородке. — Таких карт у меня нет… Но я знаю, что Нильфгаард где-то дальше, в южном направлении… Примерно вот там… Я думаю…

— Так далеко? — удивилась Цири, рассматривая то место на полу, на которое он указал. — Вон даже откуда заявились? А по пути завоевали другие страны?

— Да, верно. Завоевали Метинну, Мехт, Назаир, Эббинг, все королевства к югу от гор Амелл. Королевства эти, как и Цинтра и Верхний Содден, нильфгаардцы теперь называют провинциями.

Из другого источника, многотомной энциклопедии Эффенберга и Тальбота «Encyclopaedia Maxima Mundi», цитату из которой пан Сапек приводит в качестве эпиграфа к седьмой главе романа «Крещение огнем», мы узнаем, что величайший натиск на север император-узурпатор начал аж в 1239 году. Именно с этого года нильфгаарская историография считает, что империя ведет так называемые «Северные войны».

Спойлер: Узурпатор

Да-с, за время правления узурпатора Нильфгаардская империя приросла землями изрядно. И, между прочим, не все королевства были завоеваны только с оружием в руках. Например, Эббинг был аннексирован и присоединился к империи почти добровольно, по воле самих жителей этого региона. Просто удивительно, что в американском сериале «Ведьмак» нильфгаардский жених не вставил «шпилю» королеве Калантэ, когда та на пиру назвала Нильфгаард «помойкой», и не напомнил, что королевство, откуда ее первый муженек родом, «лежит» под Нильфгаардом, причем сравнительно недавно.

Без сомнения, узурпатор — личность более чем выдающаяся: что-то среднее между протектором Англии Оливером Кромвелем, свергшим и казнившим короля Карла Первого, и императором Наполеоном Первым, превратившим Францию из республики в империю. Последние были, кстати, по происхождению совсем не «белая кость и голубая кровь». А вот по продолжительности своего царствования узурпатор превзошел и Кромвеля, и Наполеона, и казалось, заслужил такой подарок судьбы как умереть на пике своего могущества в своей постели.

Однако власть императора — вещь столь же обоюдоострая как и меч. Даже у самых успешных правителей может случиться «черная полоса», когда власть их зашатается, и тогда кто-то более удачливый и ловкий попытается перехватить ее. И даже при победоносном императоре всегда найдутся недовольные (Божественный Юлий вам подтвердит!). Те, которых «отпихнули» от государственной кормушки. Те, которые ущемлены государевой крутостью. Те, которые притомились гнуть спину в поклоне перед «мужланом». И когда случается в государстве очередной недород, мор, неудача в прежде победоносных войнах или болезнь правителя, именно тогда можно ждать от них кинжала в спину.
Техническая подготовка переворота заняла примерно пять лет, и к этому мероприятию Эмгыр подошел с чувством, толком и расстановкой, что свойственны его прагматичной натуре. Несомненно, недовольные аристократы собирались в благословенном Туссенте, где правят родичи вар Эмрейсов и где совершенно не пахнет разведками мира. Несомненно, велась пропагандистская пиар-компания, и нильфгаардские проповедники возвещали о спасительном Белом Пламени, грядущем с севера/юга (нужное подчеркнуть). Несомненно, представителям торговых корпораций обещались преференции и льготы, о которых они не могли мечтать при предыдущих императорах. Несомненно, рабочему и крестьянскому люду сулили сорок акров и мула в придачу на завоеванных империей землях. И, самое главное, налаживались связи с представителями военных кругов, в первую очередь молодыми курсантами военной академии. Теми, кто еще не приносил присягу императору нынешнему. Теми, в чьих душах горели прекрасные порывы восстановить попранную в этом мире справедливость. Теми, кто мечтал в один прыжок взлететь на военный Олимп. То есть ставка делалась и на романтиков, и на карьеристов.

Естественно, отличилась в перевороте и нильфгаардская разведывательная служба. А если точнее, отличилась на стороне Эмгыра. Кто-то из кадровых разведчиков сносился с его штабом, передавал необходимые сведения в одну сторону и дезинформацию в другую. Помните того высокопоставленного разведчика, что в туссентских катакомбах умер на рабочем месте? Быть может, он сумел узнать, как зреет заговор против узурпатора, но вот поделиться с кем надо своим знанием не успел? Быть может, кое-кто из подчинённых подсуетился и позаботился, чтобы начальник так и остался на своем рабочем месте? Во всяком случае, я бы не стала скидывать со счета нынешнего главу нильфгаардской разведки Ваттье де Ридо, крепкого профессионала, исключительно преданного Эмгыру вар Эмрейсу. С будущим императором виконт был знаком, во всяком случае «ежиная» ипостась Эмгыра не является для него тайной, и он помнит времена, когда сам был «молодым и зеленым офицериком», а принц Эмгыр — «чудовищно обиженным пареньком».

Спойлер: Коронация

Ну и упомяну последним того, кто сыграл отнюдь не последнюю роль в готовящемся перевороте. Чародей Вильгефорц мог бы скромно заметить, что в перевороте он отвечал «за материальную помощь, логистическую поддержку и доступ к информации». Иначе на чьи же средства мог князь Дани нанять корабль?! Кто обеспечил магическое прохождение через Бездну Седны — волшебство столь высокого класса и столь строгой секретности, что много лет спустя о нем мало кто из волшебной братии догадывается? Да и государственный переворот, прошедший без сучка и задоринки — без магии такие дела точно не делаются! Уж про то, что именно Вильгефорцу пришлось в скорые сроки поставить Его будущее императорское Величество на ноги после того, как тот устроил на корабле склоку с женой, я просто молчу…

Сама механика переворота напомнила мне российские дворцовые перевороты восемнадцатого века — простые, незамысловатые и эффективные.

…наконец, поддержанные группой линейных офицеров и кадетским корпусом, они решились на государственный переворот, — вспоминает Эмгыр в своей исповеди Геральту.

Герцог Ардаль аэп Даги, который во время переворота, без сомнения, мнил себя Делателем Королей, подтверждает его слова.

Ведь именно из моей резиденции кадеты отправились штурмовать дворец!

Аристократы, устроившие переворот, полагали, что принц Эмгыр будет чем-то вроде штандарта, который понесут перед собой заговорщики. Но будущий император, если игра стоила свеч, никогда не уклонялся от хорошей драки. Уверена, что Эмгыр принял весьма деятельное участие в штурме дворца. А как же иначе? Молодые курсанты должны были видеть того, ради кого они рисковали своими жизнями и благополучием своих близких. Не исключаю, что за власть Эмгыр бился столь же решительно и отважно, как бился до этого за руку принцессы Паветты. И не исключаю, что во время битвы он сумел зорко рассмотреть тех, кто потом составит костяк гвардейской бригады «Импера», известной личной преданностью Белому Пламени. Недаром уже позже император Эмгыр время от времени, чаще в поездках по стране, облачается в офицерскую форму гвардейца — черные доспехи и плащ с шитьем, изображающим саламандру.

Что же случилось с узурпатором, когда императорский дворец был взят штурмом? О судьбе свергнутого правителя нам ничего не известно, разве только то, что имя его было вычеркнуто из всех анналов истории. Так что, скорей всего, к нему была применена казнь, которой казнят в Нильфгаарде государственных преступников. Я позволила себе вольность представить, как прозвучал бы приговор бывшему императору, взяв за основу текст Сапковского и добавив изобретенное для него в игровом ЛОРе имя Торрес.

Спойлер: Императорское правосудие

— Подсудимый Торрес, встань! Высокий Трибунал вечной по милости Великого Солнца Империи признал тебя виновным в преступлениях и деяниях незаконных, а именно: государственной измене и участии в заговоре, приведшим к покушению на установленный порядок, повлекшим узурпацию трона, предательское убийство императора Фергуса вар Эмрейса Праведного и изгнание его сына, ныне императора Эмгыра вар Эмрейса, Белого Пламени, Пляшущего на Курганах Врагов.

Вина твоя, подсудимый Торрес, подтверждена и доказана. Трибунал не усматривает смягчающих обстоятельств. Его наивеличайшее императорское Величество не соизволил воспользоваться правом помилования.

Подсудимый Торрес, из зала заседаний ты будешь перевезен в Цитадель, откуда по истечении соответствующего времени будешь выпровожден. Однако поскольку ты есть не что иное, как предатель, ты недостоин ступать по земле Империи, а посему будешь уложен на деревянные волоки и на волоках оных лошадьми приволочен на площадь Тысячелетия. А поскольку как предатель ты воздухом Империи дышать недостоин, постольку будешь ты на площади Тысячелетия рукою палача повешен за шею на шибенице между небом и землею. И будешь там висеть до тех пор, пока не умрешь. Тело твое будет сожжено, а пепел развеян на четырех ветрах.

Подсудимый Торрес, я, председатель Верховного Трибунала Империи, осуждаю тебя, в последний раз произношу твое имя. С сей минуты да будет оно предано забвению.

Возможно, этот приговор для столь извращенного преступления показался Белому Пламени чрезвычайно мягким, и он отдал приказ:

— Нет. Казнить по-другому. Эффектно, долго и жестоко.

И шибеница была заменена на раздирание лошадьми, как во Франции, или на «квалифицированную казнь», как в Англии. Разработчики игры «Гвинт: Ведьмак карточная игра» описали Эмгыра карающего следующим образом:

Когда он, наконец, вернул себе трон и казнил заговорщиков, на лице его не было никаких чувств. После экзекуции он встал без единого слова и вернулся к работе.

Одним из первых дел, осуществленным новым императором, была «зачистка концов» биографии липового цинтрийского князя Дани. Есть небезынтересный разговор между Геральтом и ушлыми юристами Кодрингером и Фэнном из фирмы «Кодрингер и Фэнн».

— Кто там король?

— Ойот по прозвищу Справедливый. Избран путем голосования…

— …Эмгыром из Нильфгаарда, — холодно докончил Кодрингер.

— …Девять лет назад.

— Не тот, — быстро прибросил «юрист». — Этот нас не интересует. Кто был до него?

— Минутку. Вот. Акерспаарк. Умер…

— Умер от острого воспаления легких, пробитых кинжалом убийц, подосланных Эмгыром или шибко справедливым Ойотом. — Кодрингер снова проявил догадливость. — Геральт, упомянутый Акерспаарк вызывает у тебя какие-нибудь ассоциации? Не мог ли это быть папуля Йожа?

— Да, — подтвердил ведьмак после недолгого раздумья. — Акерспаарк. Помню. Так Дани называл своего отца.

— Дани?

— Это его имя. Он был сыном Акерспаарка, принцем…

— Нет, — прервал Фэнн, рассматривая свитки. — Здесь перечислены все: законнорожденные сыновья — Орм, Горм, Хорм и Гонзалес; законнорожденные дочери — Аля, Валя, Нина, Полина, Мальвина и Аргентина…

Итак, в плющевом Мехте в 1258 году, буквально сразу после восшествия Эмгыра на престол, приказал долго жить «папаша» принца Дани король Акерспаарк, умерший то ли от пневмонии, то ли от удара кинжалом (сама я ставлю на кинжал). После него осталась немалая толпа законных наследничков, но каждый из них пролетел мимо трона как фанера над Парижем. Престол перешел в руки к совершенно «левому» претенденту, некому Ойоту. И перешел совершенно легитимно, якобы по изъявлению народной воли за выдающиеся заслуги (а иначе как трактовать такое многообязывающее прозвище, как «Справедливый»?). Интересно, что сталось с Ормом, Гормом и всей честной компанией? В воздухе растворились? Во всяком случае, можно с полной уверенностью утверждать, что Эмгыр повторил с династией мехтских королей тот же самый трюк, что когда-то проделал с ним узурпатор, только в больших масштабах и без волшебных фокусов. Результат — блестящий, с какой стороны ни посмотри. Те, кто будут искать сведения о князе Дани — сразу же упрутся в глухую стену. А главное, информация об этих искателях сразу же пойдет на самый верх.

Из прочих первоочередных дел стоит упомянуть, что представители так называемой магической интеллигенции, с коими столкнулся по молодости император Эмгыр, не остались без заслуженных наград. Астролог Ксартисиус, вычисливший Предназначение за Марнадальскими ступенями, получил… нет-нет, не презренное золото или банальные бриллианты, а прекрасно оборудованное рабочее место в башне, дабы ученый мог и дальше продолжать свои труды на благо империи. А вот чародею Браатенсу пришлось в полной мере оценить императорский юмор, проверив на себе, как горят на костре те, чье имя созвучно прилагательному «жаренный».

Думаю, не остался без награды и чародей Вильгефорц — вот только получил он не то, на что рассчитывал. Как признавался сам Эмгыр: «Мои отношения с Вильгефорцем сильно охладели». Полагаю, инициатором охлаждения был именно Белое Пламя, который если и хотел избавиться от Паветты, но все-таки не так быстро и не так драматично, и потому поспешил обвинить в несчастном случае своего сообщника. Скорее всего, с чародеем император расплатился золотом — и золотишка тому хватило аж на несколько резиденций. Вот только с вожделенным приглашением ко двору на роль главного советника Его Императорское Величество не торопился. Наоборот, новый император весьма однозначно дал понять, что в Нильфгаарде волшебники — прежде всего слуги, и он эту традицию менять не намерен (да-да, предшественник с ними тоже не шибко церемонился, относился «потребительски и без особого уважения»). Пришлось Вильгефорцу взять то, что дают, поблагодарить… и «затаить в душе некоторую грубость» ©.

 

[LaL]

Глава 7 Частная жизнь императора Эмгыра

Спойлер: Император за работой

Императоры владеют империями, но двумя вещами владеть не могут: своим сердцем и своим временем. И то, и другое принадлежит империи, — любит повторять Его Императорское Величество Emhyr var Emreis, Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd, и это действительно так. Когда мы впервые встретили его на страницах романа «Кровь Эльфов», обратили ли вы внимание на его внешний вид?

— Какая символика, — сказал, не оборачиваясь, щуплый черноволосый мужчина в лосевом кафтане со следами от оружия и пятнами ржавчины.

Полагаю, следы ржавчины на императорском кафтане — отнюдь не небрежность камердинера. Просто Эмгыр вар Эмрейс почти всегда в разъездах, путешествует по необъятным просторам нильфгаардской империи, предпочитая вникать в проблемы государства, что называется, «в поле», а не только знакомясь с ними по донесениям. Впрочем, и на чтение государственных бумаг у него всегда находится и время, и желание. И на чтение карт тоже.

Но в этой главе я позволю себе оторвать Его Императорское Величество от дел праведных на ниве государственных забот и слегка коснусь его личной жизни. Не скрою, самые любимые страницы в биографиях моих любимых королей связаны именно с их частной жизнью. Семейная жизнь монархов, их любовные увлечения, интриги и скандалы вокруг престола весьма любезны моему сердцу, и имена фавориток того или иного короля я могу перечислить более твердо, чем войны, что он вел, и победы на поле брани.

Личную жизнь Эмгыр вар Эмрейс предпочитает не афишировать, но все же и невооруженным глазом можно увидеть, что в плотном графике его дел есть время и для прекрасных женщин, а в сердце — место для преданных друзей.

И начну я эту главу, естественно, с женщин…

Спойлер: Император в любви

Разумеется, та высокая планка, которую Эмгыр поставил для своей будущей супруги (Дитя Старшей Крови, обязанная родить Спасителя мира), вовсе не причина, чтобы он избегал общества других женщин и жил подобно монаху. При любом королевском дворе хватает амбициозных красавиц, что всякую ночь засыпают с мыслью: «И почему не я согреваю постель Его Императорского Величества?». А если сама женщина скромна и благонравна, то у нее наверняка найдутся отец, брат или благоверный супружник, которые спят и во сне видят, как благодаря красоте дочери/сестры/жены усиливается их собственное влияние и растет богатство. Впрочем, император Эмгыр, с какой стороны на него ни посмотри — весьма представительный мужчина, учтивый и галантный в обхождении (манеры — это лицо мужчины!), из тех, кому возраст идет на пользу, и кому императорская корона добавляет тысячу очков к личной харизме. Многие женщины были бы искренне польщены его вниманием. («У вас прекрасное зрение, любезная госпожа ЛаЛ, — улыбается мне Белое Пламя, — видели бы вы меня в молодости…» — «Это когда вы, представившись безвестным рыцарем, покорили сердце прекрасной принцессы, государь? В Мурлындии, откуда я родом, есть поговорка: «Мастерство не пропьешь!» — приседая в реверансе, отвечаю я).

Среди придворных дам, на которых император обратил свое милостивое внимание, молва называет Айну Дермотт, Клару аэп Гвиндолин Гор, Дервлю Трыффин Бруаннэ. О Дервле нам известно, что у нее золотые волосы, роскошное тело, и злоязычные придворные считают ее «писаной красавицей». Поэтому легко вообразить особу, похожую на Анжелику де Пейрак в исполнении Мишель Мерсье. Иметь такую женщину в любовницах — все равно что носить бриллиант «Розовая звезда» на пальце. Кстати, в крупном бриллианте на руке император себе тоже не отказывает, его блеск эффектно выделяется на фоне черной одежды (более простой, чем у придворных) и отлично сочетается с золотой императорской цепью и тонким обручем короны.

Полагаю, со своими любовницами император достаточно щедр, иначе почему граф Бруаннэ почувствовал себя обделенным, когда Эмгыр бросил вернул ему его жену? Что касается чувств, то здесь Нильфгаард может спать спокойно — в любви император исключительно хладнокровен и глупостей из-за женщин не наделает. Когда государственная необходимость потребовала от него обзавестись невестой, то прежней любовнице было приказано покинуть императорский дворец, и сие приказание было выполнено усилиями и пинками четверых гвардейцев. Люди заурядные удивлялись — неужели нельзя совместить и жену, и любовницу? Люди незаурядные понимали — «мухи — отдельно, а котлеты — отдельно», весь мир смотрит на Белое Пламя, и уважительное отношение к принцессе-невесте из Цинтры способно усмирить покоренное королевство лучше отборного армейского корпуса.

Впрочем, свой супружеский долг Эмгыр, как и подобает монарху, рассматривает как долг. И от своей будущей супруги жарких чувств тоже не требует.

В соответствующее время она станет женой императора. Точно так же, как становились и становятся королевами десятки девочек. То есть почти не зная своего супруга. Зачастую — не составив о нем достаточно хорошего мнения после первой встречи. Часто — разочаровавшись первыми днями и… ночами супружества.

Однако среди нильфгаардских дам есть особа, к которой император испытывает по-настоящему глубокие дружеские чувства — некая Стелла Конгрев, графиня Лиддерталь. Кто она такая и как появилась в окружении императора, для нас, читателей, так и осталось тайной. Как истинный джентльмен, пан Сапек скрыл и возраст этой дамы: впрочем, из статьи многотомной «Encyclopaedia Maxima Mundi» Эффенберга и Тальбота нам известно, что прожила она весьма долго, и, следовательно, в повествовании ей не должно быть больше тридцати лет. Авторы энциклопедии отмечают у графини наличие незаурядного ума, и это могло послужить тем отличием, которое позволило ей выделиться и обратить на себя внимание императора. Мы же, в свою очередь, можем отметить благородное сердце, доброту и великодушие — качества, весьма редкие у людей, что слоняются вокруг тронов во все времена, и поэтому особо ценимые. Ко всему, графиня Стелла — исключительно отважная женщина, ибо только отважный человек посмеет почтительно, но твердо воззвать к императорской совести и просить милосердия к бедной девочке, ставшей невольной марионеткой в чужих интригах.

— И что будет с ней, Эмгыр?

— Не знаю, — ответил он. — Через десять дней я возобновлю наступление на Севере. Оно обещает быть нелегким. Очень тяжелая война. Ваттье де Ридо следит за направленными против нас заговорами и противодействующими группировками. К разным, самым различным действиям может принудить меня забота о безопасности государства.

— Это дитя ни в чем не виновно.

Спойлер: Стелла Конгрев

Следует отметить, дружба Стеллы и Эмгыра насчитывает достаточно времени — графиня, как никто другой, видит императора насквозь, отлично разбираясь во всех оттенках улыбок, что временами играют на его губах. Пожалуй, она единственный человек в окружении императора, для кого он — как открытая книга.

Белое Пламя Нильфгаарда рассматривал их с высот своего трона. Как всегда, глаза его были слегка прищурены, на губах блуждала едва заметная насмешливая улыбка. Королева Цинтры споткнулась снова. Император уперся локтем в подлокотник трона, коснулся рукой щеки. Улыбнулся. Стелла Конгрев была уже достаточно близко, чтобы разгадать его улыбку. И обмерла от ужаса. «Что-то не так, — испуганно подумала она. — Что-то не так. Полетят головы. Ох, Великое Солнце, полетят…».

В уже упомянутой статье сообщается, что при императорском дворе Стелла Конгрев

…должностей не имела никаких, ведомо было, что голос и мнение ее император с почтением и уважительностью воспринимать изволил.

И эта почтительность и уважение, как мы понимаем, связаны с тем, что с Эмгыром Стелла делила вовсе не его постель, а его заботы. Именно ей он мог доверить поручение, связанное с государственной тайной, и быть уверенным, что она не только не проговорится, но и выполнит порученное с блеском. Думаете, легко «недоразвитую» девчушку, чья родовитость чуть лучше, чем у дворовой собаки, превратить в урожденную аристократку? Профессор Хиггинс из комедии Бернарда Шоу «Пигмалион» трудам Стеллы Конгрев аплодирует стоя. И я тоже, вспоминая, как неприятно выглядела в сериале королева Калантэ — манерами и языком настоящая рыночная торговка. Вот, право, жаль, что среди сценаристов сериала не нашлось своей «Стеллы»!

Хочу отметить, что энциклопедисты несколько неверно обозначили положение графини Конгрев при императорском дворе, утверждая, что имея прозвище «матушки императрицы», она не занимала никакой определенной должности. Если судить по книгам Сапека, этикет нильфгаардского императорского двора списан с испанского придворного этикета. А он предусматривал наличие при супруге короля дуэньи, которая зорко бдела за исполнением королевой многочисленных придворных обязанностей и предписаний. И эта должность почиталась исключительно высокой и, к слову сказать, очень влиятельной. Что-то похожее на роль дуэньи и исполняет Стелла сначала при королеве Цинтры, а потом при нильфгаардской императрице, когда эта — так и не названная Сапковским — девушка выходит замуж за императора Эмгыра.

И Стелла Конгрев не единственная, кого Эмгыр считает своим другом. По моему скромному мнению, другим таким счастливым исключением является Ваттье де Ридо, виконт Эиддон. Нет, конечно, в отличие от графини Лиддерталь, он не смеет в приватной беседе обратиться к Белому Пламени запросто «Эмгыр». Будучи на высоком посту начальника разведки, Ваттье весьма озабочен, чтобы император всегда видел в нем энергичного и грамотного профессионала, верно стоящего на страже государственных и личных императорских интересов. В этом отношении Белое Пламя весьма строг, он не потерпит у себя на службе людей «нервных и некомпетентных». Ваттье порой даже жалуется, что, государь бывает к нему несправедлив и может публично «облаять».

Спойлер: Ваттье де Ридо

Однако нельзя не заметить, что чаще всего они находятся на «одной волне» и Эмгыр понимает Ваттье с полуслова, так, что тому и не надо вдаваться в подробные объяснения, что именно он хотел бы предложить. Такое понимание всегда случается с людьми, которые вместе съели не один пуд соли. Кто, кроме друзей, может осмелиться дать императору совет, касающийся его частной жизни? Именно Ваттье без тени смущения предлагает Эмгыру чистой воды аферу — жениться на Лже-Цирилле, а лишь потом сделать замену, когда настоящая принцесса найдется. Конечно, речь идет о государственных интересах, но обсуждать столь щекотливую тему с первым лицом государства может позволить себе совсем не каждый. Или последний глупец, или отчаянный храбрец, или человек, уверенный в дружеском расположении своего государя.

Третьего человека, кого император Эмгыр почтит своей дружбой, мы повстречаем на страницах книги «Час презрения». Однако там он еще — один из многих, кто просто служит Эмгыру верой и правдой. До настоящей близости к императору ему предстоит долгий путь. Пройдут десятилетия, прежде чем Эмгыр будет ему доверять настолько, что вверит в его руки самое ценное, что у него есть — свою империю. И этот человек вовсе не наследник императора.

На закате своих лет, в мемуарах «Моя жизнь — моя борьба» Белое Пламя так напишет о взаимоотношениях с теми, кто имел честь называть себя «другом Его Императорского Величества»: «Не спрашивай, что твой император сделал для тебя, спроси, что ты сделал для своего императора» ©.

 

[LaL]

Глава 8 Император и королева

Спойлер: Император Эмгыр и королева Калантэ

Заняв столь желанный императорский престол, Эмгыр быстро понял, что сделал всего лишь половину дела. Не менее важно для правителя — удержать власть. И для этого, хочешь не хочешь, а вертись как уж на сковородке и считайся с так называемым «общественным мнением», глашатаями коего являются и высшая знать, и военные круги, и торговые корпорации. А эта «общественность» за последние двадцать лет привыкла к победоносным войнам и к тем профитам, что они приносили. К счастью, Нильфгаардская империя усилиями более не называемого в миру предшественника буквально впритык подошла к горам Амелл, и первым государством на пути новых завоеваний была как раз вожделенная для самого Эмгыра Цинтра. Там находилась его дочь Цири, которую он жаждал превратить в супругу, там правила нелюбимая теща Калантэ, с которой он не прочь был поквитаться. Так что «глас народа» двигать империю дальше на север был совершенно кстати. В своей исповеди Геральту Его Императорское Величество эту «правду-матку» рубанул открытым текстом:

Но военные и аристократия активно подталкивали меня к войне и нападению на Цинтру. Клялись, что этого жаждет народ, что народу требуется жизненное пространство, что следование vox populi будет чем-то вроде императорского испытания. Я решил убить двух зайцев одной стрелой. Одним махом заполучить и Цинтру, и Цири.

Тем не менее, готовясь к войне, Эмгыр все же предпринял некоторые действия, чтобы заполучить свою дочь, что называется, «по хорошему». Представьте, у пана Сапека есть намеки, что перед войной Эмгыр тайно сватался к Цирилле, и этот момент дипломатического контакта между Нильфгаардом и Цинтрой мы можем датировать годом, когда Цири исполнилось десять лет.

Доказательством подобного утверждения служит примечательный разговор между ярлом Крахом ан Крайтом и чародейкой Йеннифэр.

— Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, — проворчал он, глядя в окно, — Калантэ приказала тайно вывезти Цири из города. Дело в том, что город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться из окружения были минимальными. Королеву отговаривали от рискованного мероприятия. Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым спасти жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица… Знаешь ли ты, что, по словам очевидцев, она ответила?

— Нет.

— «Уж лучше пусть кровь девочки прольется на брусчатку Цинтры, чем подвергнется осквернению». Осквернению чем?

— Супружеством с императором Эмгыром.

Да, это свидетельство из вторых уст, но все же ясно, что для Калантэ не было тайной намерение императора Эмгыра жениться на ее внучке. И вряд ли это намерение им было высказано, когда Цинтра уже горела синим пламенем. Обратите внимание, придворные королевы в своих советах упоминали о «самостоятельности», которую Цинтра могла бы сохранить даже при капитуляции. Такое условие возможно, если только Цирилла отправляется в Нильфгаард как признанная невеста императора, а не как пленница. И странно, что Калантэ, которая славилась способностью извлекать выгоду из любой ситуации, не воспользовалась столь дельным предложением, практически превращающим побежденную Цинтру в почти равноправного союзника сильнейшего государства на Неназванном Континенте.

То, что дипломатический контакт между Нильфгаардом и Цинтрой до войны был, свидетельствует и сам император Эмгыр. Иначе как понимать его собственные слова?

…из тех, с кем мы встречались в Цинтре, многие потом побывали в Нильфгаарде и видели меня на аудиенциях…

Цинтра не ближний свет от Нильфгаарда, и невольно задаешься вопросом — с чего это вдруг «многие» цинтрийцы зачастили в Нильфгаард и были тут же удостоены императорских аудиенций? Без сомнения, речь идет о лицах из окружения королевы Калантэ, а вовсе не о родовитых туристах или купцах. Уж не те ли это придворные, что потом советовали Калантэ отдать Цириллу Эмгыру, и этим помочь Цинтре в поражении сохранить «лицо»?

Любой здравомыслящий правитель, обладающий небольшим государством и воинственным соседом, чьи владения подошли к границам твоего собственного, принял бы на «ура» предложение породниться. Тем более в наследниках Цинтры опять числилась особа женского пола, которой требовался супруг-соправитель. А ума и здравомыслия королеве Калантэ было не занимать. И, возможно, лестное предложение нильфгаардского императора было бы принято, если бы не одно «но»…

Император Эмгыр был уверен, что «…она что-то знала о той ворожбе». Уж больно подозрительным было совпадение, что один когда-то заколдованный принц исчез в Бездне Седны, и практически тут же в Нильфгаарде возник другой заколдованный принц и сверг узурпатора с трона. А если предположить, что в царственные ручки Калантэ попал только что отчеканенный флорен с профилем новоявленного императора, и этот «носик, прекрасный в любую погоду» © напомнил нос нелюбимого зятя? А если предположить, что среди придворных нашелся умник-полиглот и перевел надпись на флорене Emhyr var Emreis, Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd как «Йож Бессмертный и Белопламенный, танцующий на курганах врагов»? Шо, опять Йож?!

Спойлер: Нильфгаардские флорены из личных запасов авторов

Но чтобы утверждать наверняка, что император Эмгыр вар Эмрейс есть пропавший цинтрийский герцог Дани, необходимо свидетельство людей, знавших зятя королевы в лицо. Этим и можно объяснить значительное число цинтрийских путешественников в Нильфгаард с дипломатическими поручениями. А каким еще образом можно добиться встреч с императором Эмгыром? Не каждого он лично приветит в императорской резиденции в Городе Золотых Башен!

Вы спросите, а почему Эмгыр сватался тайно и подданным ничего не известно о его телодвижениях в поисках заграничной невесты? Полагаю, вы заметили из книг, как велико предубеждение местной аристократии против иностранной принцессы в роли супруги императора? Не исключаю, что в Нильфгаарде сильны традиции, согласно которым правители и их наследники берут себе в жены девиц исключительно из родовитых нильфгаардских семей. Иначе почему так обижены герцог Ардаль аэп Даги и граф де Ветт, когда их дочерей император «забраковал»? Возможно, Эмгыр рассчитывал, что объявит о своем выборе, уже получив невесту из Цинтры в свои руки — и герцогам придется с этим смириться. Что он, впрочем, и сделал, когда цинтрийка, известная нам как Лже-Цирилла, оказалась в Нильфгаарде.

Узнал ли кто-то из посланных в императоре бывшего зятя Калантэ? Сам Эмгыр утверждает, что

«отсутствие бороды и характер поведения совершенно изменили меня. Из тех, с кем мы раньше встречались в Цинтре, многие потом побывали в Нильфгаарде и видели меня на аудиенциях. И никто не узнал».

И знаете, здесь я императору верю. Геральт, у которого по роду профессии и благодаря всяким волшебным эликсирам «глаз — алмаз», тоже не признал в императоре герцога Дани, а всего лишь догадался. Так что и многочисленные цинтрийские тайные послы и посланники могли в один голос заявить Калантэ: «Нет, ваше величество, у императора Эмгыра с герцогом Дани нет ни малейшего сходства. Тот, помнится, был ни рыба ни мясо… а этот… ох и грозен, одним взглядом на колени ставит. В-в-век не забудешь!».

Спойлер: Императорская аудиенция

Будь по другому, Калантэ не стала бы молчать. А так все ее доказательства не шли дальше собственных умозаключений. И хотя их «железными» назвать сложно, сама королева была уверена: за Марнадальскими ступенями ее зять «воскрес», и теперь этот «мерзкий и скверный нильфгаардец», погубив ее дочь, желает погубить и ее внучку, совершив с ней инцест. И посему — уж лучше девочке погибнуть на брусчатке цинтрийской столицы!

Единственным человеком, способным помочь Калантэ разобраться в ее подозрениях, был вездесущий Вильгефорц. Но и он при всей своей предательской натуре крепко держал язык за зубами, никому не проговорился на протяжении всех пяти томов — ни Чародейскому Капитулу, ни королям, ни даже Цири, когда та оказалась в замке Стигга.

Чтобы внучка не попала в загребущие лапы «скверного нильфгаардца», Калантэ решила срочно выдать ее замуж. И заодно поискать союзника против нильфгаардского агрессора, если тому вздумается «разогнаться» по северным королевствам. Долго искать не пришлось, сосед Цинтры через Яругу, король Вердэна Эрвилл ухватился за предложение Калантэ двумя руками — у самого наследник вступил в пору жениховства, и ему бы очень пригодилась невеста, в приданом у которой целое королевство. Да и уния Цинтры и Вердэна объединила бы два государства против любого третьего, решившего посягнуть на их священные границы. Марьяжные дела между двумя королевствами закрутились столь быстро, что королева Калантэ пошла на неслыханный шаг — отослала свою внучку к королю Эрвиллу. Помнится, что когда сватались к Паветте — женихи сами съезжались на двор Цинтры. Здесь же Калантэ рассудила, что внучке будет безопасней находиться за Яругой, под надежной защитой крепостей Настрог, Розрог и Бодрог.

Но хотели как лучше, а получилось как всегда © то, что случается, если задействовано «Предназначение» по имени Цирилла. Юрист Кодрингер дал такую характеристику юной невесте:

Дочь Паветты, Цирилла. Цири, неистовствующее при королевском дворе воплощение дьяволенка. Для некоторых — любимица, особенно для людей в годах, потому что она напоминала им Калантэ, когда та была ребенком. Для других — ублюдок, дочь чудовищного Йожа, на которую, кроме того, предъявлял права некий ведьмак. И теперь мы подходим к сути проблемы: любимицу Калантэ, настойчиво подготавливаемую на роль наследницы престола…

Спойлер: Принцесса Цири, сбежавшая от жениха

Своеобразная характеристика… исключительно своеобразная. С одной стороны, Цирилла настолько избалована своей бабушкой, для которой она — свет в окошке, что воспитание принцессы хромает аж на две ноги. С другой стороны, неприязнь Калантэ к своему зятю вышла ей настолько боком, что так называемые «другие» (то есть оппозиционные круги цинтрийской родовитой аристократии) с удовольствием вешают на княжну ярлык «ублюдок» и «ведьмачья наследница». И как показало вердэнское сватовство — сама Цири тоже не рассматривала себя в роли наследницы престола, а мечтала совсем о другой роли. Вы скажете: «Да какое замужество для десятилетней девочки! Ей в куклы только играть!» А я отвечу: «В нашем реале — да. А в средневековом времени дети воспринимались как маленькие взрослые, и детство у них было очень коротким, будь они хоть детьми простолюдинов, хоть детьми знатных родителей». Вот только оказалось, что премудрая бабушка-королева никоим образом не объяснила своей внучке, что ее главная обязанность как наследницы престола — удачно выйти замуж по воле своих родителей или лиц, их заменяющих, и этим брачным союзом усилить свое государство. Она, отослав девочку в Вердэн, не вбила ей мысль, что «с лица не воду пить», и основная задача Цири — обаять жениха, которому достаточно быть чуть красивее обезьяны. И могла бы сообщить юной невестушке, как важен союзник для Цинтры перед угрозой войны с Нильфгаардом. А раз бабушка дала маху, то не будем винить «дьяволёнка», которая сбежала от толстого мальчишки-жениха, ко всему прочему еще и влюбленного в какую-то местную «козу» девчонку.

А знаете, чем могло закончиться это сватовство, не вмешайся в дело некий ведьмак? Войной между Цинтрой и Вердэном! Вот как охарактеризовал обстановку после побега Цири один из приближенных вердэнского короля Эрвилла рыцарь Фрейксенет:

— Эрвилл там с ума сходит… Королевские грамоты рассылает, весь трясется при мысли, что твоя бабка обрушит на него свою армию. Кто ему поверит, что ты сама смылась? Все знают, что такое Эрвилл и что он любит. Все думают, что он с тобой… что он тебе спьяну что-то сделал, а потом велел утопить в пруду! Вот-вот начнется война с Нильфгаардом, а трактат о дружбе и союзе с твоей бабкой летит из-за тебя к чертовой матери! Видишь, что ты натворила?

Картина, что называется, маслом! Особо меня восхитило, что из-за предполагаемого военного союза с Вердэном Цириллу отдавали в семью, в которой глава может сотворить с малолеткой все, что пожелает — и изнасиловать по пьянке, и убить с похмелья, — и об этом вовсю судачат даже его собственные люди! Ох, недаром говорят про королей, что они одним миром мазаны!

Поспешность, с которой Калантэ кинулась наводить мосты с Вердэном, не наведя необходимых справок о семье жениха, свидетельствует о том, что нильфгаардское предложение было встречено столь категорично и в столь резких выражениях, что «ответку» ожидали в самое ближайшее время. В скобках замечу, что принц Кистрин как будущий муж и король-консорт был бы совсем недурен… Может, личиком и фигурой не вышел, но через шесть лет, во Второй Мировой Северной войне, он возглавит партизанское движение и задаст жару не только агрессору, но и родному папаше, что «ляжет» под Нильфгаард как «особа с невысокой социальной ответственностью» ©.

Марьяж не случился, и королеве Калантэ пришлось обратить свое внимание на других женихов. Но пока она, проигнорировав первую детскую любовь внучки к сыну скеллигского ярла, выбирала между королевичем из Ковира и королевичем из Редании — женихами из самых сильных, но дальних королевств Севера, — Белое Пламя, Танцующее на Курганах Врагов, начал действовать.

 

[LaL]

Глава 9 Император и война

Спойлер: За императора! За Нильфгаард! За Отечество!

К сожалению, от военных доктрин и компаний я столь же далека, как декабристы от народа — поэтому не стану сильно растекаться мыслью по древу, а остановлюсь на отдельных моментах Первой Северной Мировой войны, которые не могла не отметить, даже будучи профаном в военном деле.

События начавшейся войны описаны голосом Солнца Поэзии Неназванного Континента Лютиком в романах «Меч предназначения» и «Кровь эльфов». И как ни скупы эти сведения, можно сделать однозначный вывод — Первая Северная война велась Нильфгаардом против Цинтры по лекалам нового времени.

— Подобной войны никогда еще не было, — серьезно сказал бард. — Армии Нильфгаарда оставляют за собой выжженную землю и трупы. Поля трупов. Это война на уничтожение, на полное уничтожение, Нильфгаард против всех. Жестокость…

— Нет и не было войн без жестокостей, — прервал ведьмак. — Ты преувеличиваешь, Лютик. С тех пор, как существует мир, идущие по стране армии убивают, грабят, жгут и насилуют. Не обязательно в такой последовательности. С тех пор, как существует мир, крестьяне во время войн прячутся по лесам с бабами и скарбом, а когда приходит конец, возвращаются…

— Не в этой войне, Геральт. После этой войны некому и некуда будет возвращаться. Нильфгаард оставляет за собой пожарища, армия идет лавиной и вырубает на своем пути все и вся. Виселицы и колья растянулись на версты вдоль трактов, дымы застилают небо по всему горизонту. Ты говоришь: с тех пор, как существует мир, не было ничего такого? Это верно. Да, с тех пор как существует мир. Наш мир. Потому как, похоже, нильфгаардцы прибыли из-за гор, чтобы наш мир уничтожить…

Спойлер: Война! На Цинтру!

Если владыки Севера лично возглавляют воинские соединения и, по словам чародея Вильгефорца, галопируют «с диким гиканьем во главе отряда, даже не интересуясь, не остался ли этот отряд позади, а может, вообще скачет совсем в другую сторону», император Эмгыр, будучи главнокомандующим нильфгаардской армии, предпочитает, чтобы непосредственное руководство во время боевых действий осуществляли нильфгаардские маршалы, имеющие высшее профессиональное образование (военная академия им. М. В. Фрунзе Маркуса Брайбанта) и получившие боевой опыт в предыдущих войнах. Да-с, узурпатор умер на шибенице, но его маршалы — живы, здоровы и рвутся в бой. Сам Белое Пламя на театре военных действий не появляется, предпочитая руководить войной из башен златоглавой своей столицы. Тем не менее, мы знаем — все стратегические планы разрабатываются под его личным наблюдением и вводятся в действие только после его одобрения.

Следует отметить, что прежде чем начать свой «Drang nach Osten Norden», император Эмгыр сумел осуществить внутренний подкоп на территории государства-противника — он отыскал себе там союзника, который помогал нильфгаардскому войску как на марше, так и в боевых действиях. Этим слабым звеном Цинтры выступили «люди второй категории» — представители расовых меньшинств. Их Эмгыр приманил и сладкими посулами, и полновесным золотом. Вот как охарактеризовал подобную тактику на поляне у дуба Блеобхериса некий комес Вилиберт:

Нильфгаард тоже кричит о равенстве, обещает вам возвращение к давним порядкам, как только нас подомнет под себя и с этих земель выкинет. Этакое единение, этакое равенство вам мнится, о таком вы болтаете, такое проповедуете? Потому как Нильфгаард вам за это золотом платит! И неудивительно, что вы так с ними лобызаетесь, ведь они же эльфья раса, эти ваши нильфгаардцы…

Возможно, в своей характеристике Вилиберт где-то и перегнул палку, но результат тактики — налицо. Даже ходить далеко не надо.

— Напрасно ерничаешь, Скаггс, — осуждающе проговорил высокий эльф, []. — Я, к примеру, тоже участвовал в той (Содденской) битве.

— Интересно знать, на чьей стороне, — довольно громко шепнул Вилиберт Радклиффу.

Замечание — не в бровь, а в глаз! Эх, не зря Белое Пламя прожил несколько лет в «варварской» Цинтре! А посему лучше всех нильфгаардских дипломатов знал, как расколоты северные королевства по расовому вопросу. И лучше всех нильфгаардских генералов понимал, как именно раскачать межрасовую проблему в соседнем государстве до состояния гражданской войны. Позже, на достославной королевской сходке в Хагге король Визимир посетует:

Три года назад Нильфгаард сдвинул камушек на склоне горы и теперь спокойно ждет лавины. Попросту ждет, а с кручи скатываются все новые и новые камушки. Потому что тот, первый, оказался тем камнем, трогать который было нельзя. А когда выяснилось, что достаточно его тронуть, чтобы он покатился, так тут же нашлись другие, которым лавина по душе. От Синих Гор до Бреммервоорда по лесам шастают эльфьи рабочие бригады, это уже не маленькая партизанская, а самая настоящая большая война. Не успеем мы охнуть, как в бой кинутся свободные эльфы из Доль Блатанны. В Махакаме уже бунтуют краснолюды, брокилонские дриады все больше наглеют. Это война, война крупномасштабная. Война внутренняя. Гражданская. Наша.

Спойлер: Нильфгаардская конница берет разбег

А вот Цинтра вступила в войну с Нильфгаардом практически в одиночку. Военный «трактат» с Вердэном накрылся бордовой шляпой, с Реданией или Ковиром о военно-марьяжном союзе договориться Калантэ не успела. Из всех союзников оставался только Скеллиге, но он в отношении Цинтры и так был зависимым государством, а из-за своего островного положения сумел выслать только «ограниченный» контингент воинов.

Стоит признать, что к приходу нежданных гостей Цинтра готовилась. Судите сами: цинтрийское войско во главе с Калантэ и Эйстом Турсеахом встретило нильфов аж у самой своей границы, на пороге собственного дома — когда те спустились с Марнадальских ступеней. Это означает — цинтрийская разведка успела просигналить в столицу вовремя, пока нильфы маршем преодолевали Амелльские горы. Но, с другой стороны, разведка допустила и серьезный просчет, не сумев правильно оценить численность нильфгаардских полчищ.

В результате этой ошибки Калантэ и Эйст Турсеах посчитали, что сумеют разбить нильфгаардцев в первом же сражении. Они выдвинулись в Марнадальскую долину, не укрепив столицу и оставив ее практически «голенькой».

Другой ошибкой Калантэ было не позаботиться о внучке, не спрятать ее подальше и получше. Она же прекрасно знала, что для императора Эмгыра девочка являлась наиболее желанной добычей.

Разгром в Марнадальской долине был сокрушительным: попав в окружение превосходящих сил противника, в сражении погибли и король Эйст Турсеах, и половина цинтрийского войска. Вторая половина была настолько потрепана, что, похоже, предпочла дезертировать, ибо в столицу вместе с тяжелораненой Калантэ вернулась лишь горсть рыцарей. Там королева вместе с Цири и придворными укрылась в королевском замке, оставив жителей столицы самих разбираться с незваными гостями.

Спойлер: За королеву! Все, кто меня любит, за мной!

Осады города не было, нильфы взяли его с марша. Даже королевский замок — и тот оказался практически без защиты; только донжон благодаря магии продержался несколько дней. К сожалению, в городе не оказалось никого, кто по своему рангу сумел бы организовать… нет, не доблестную оборону столицы. Вряд ли гражданское население могло эффективно противостоять нильфгаардской кавалерии, подкрепленной батальоном военных магиков. Но вот вступить в переговоры с нильфгаардским маршалом о приемлемой сдаче ради спасения мирных жителей кто-то мог и должен был попытаться.

Что творилось в королевском замке во время цинтрийской резни, нам не только рассказал пан Сапек, но и красочно показал американский сериал «Ведьмак». Королева Калантэ, дабы не попасть в руки врага, покончила жизнь самоубийством. Ее примеру последовали и придворные, приняв заранее подготовленный яд.

Однако среди придворных оказались и те, кто не торопился помирать вместе с проигравшей королевой. Нильфгаардская разведка доказала, что хлеб ест не зря, и сумела завербовать человека, который поставлял весьма ценные сведения. Дадим слово офицеру и разведчику графу Кагыру:

Как я позже узнал, у нас при цинтрийском дворе был шпион, камер-юнкер. Когда мы захватили город и пытались окружить замок, этот шпион выскользнул и дал нам знать, что цинтрийцы попытаются вывести княжну из города. Было создано несколько таких групп, как моя. По случайности именно на мою группу налетел тот, кто вез Цири.

Чем закончилась первая попытка Эмгыра посвататься к Цири «по-плохому», вы прекрасно знаете. Как метко сказал ему некий ведьмак:

Однако Предназначение, о котором ты все время толкуешь, посмеялось над тобой.

Птичка выпорхнула из рук (в данном случае из рук Кагыра) в прямом смысле слова. Что и говорить, против Предназначения нет такого лома…

Тем временем Нильфгаард, проглотив одно северное королевство, потянулся за другим. Следующей жертвой стал Содден, король которого тоже не мог противостоять безудержному Blitzkrieg черных. И только перейдя Яругу, нильфы наконец повстречали достойного противника, умеющего мыслить на несколько ходов вперед. Обладая стратегическим мышлением и лучшей разведкой на Континенте, он первым сообразил, что в одиночку биться с Нильфгаардской империей не под силу ни одному королю. И сражайся северяне дальше по принципу «каждый за себя и Бог за всех», всех их ждет участь Цинтры. «Сила Севера — в его единстве», — провозгласил он, — «и только Согласие, сиречь Антанта, может остановить «Drang nach Osten Norden»! Вставайте, братья-короли и сестры-королевы, вставайте на смертный бой! Сразимся с силой черною, с проклятою ордой!».

И братья-короли и сестры-королевы, отбросив спесь и забыв (на некоторое время) о взаимных претензиях, вняли этому призыву. Краснолюд и участник содденской битвы Шелдон Скаггс так оценил патриотический порыв единения, охвативший северные государства:

Нильфгаард прошелся по вашим землям словно железный каток, а трупами таких, как вы, любителей похваляться устлал поля от Марнадаля до Заречья. И остановили нильфгаардцев вовсе не вам подобные крикливые бахвалы, а соединенные силы Темерии, Редании, Аэдирна и Каэдвена. Согласие и единение — вот что их остановило!

Отдадим должное реданскому королю Визимиру Второму Справедливому. Его королевство от Нильфгаарда отделяло пол-Европы находилось дальше всех, и в Первой Северной у него не горели ни сарай, ни хата. А вы представляете, каково было ему сколачивать этот союз, если совсем недавно — каких-то десять лет назад, — он сам и любезный сосед, король Фольтест, меж собой вели пограничную войнушку? А как заставить королей Хенсельта и Демавенда встать плечом к плечу на поле боя, если они со времен короля Гороха грызутся за Нижнюю Мархию?

Полагаю, основы Северного союза были заложены еще до того, как имперские солдаты начали топтать земли Соддена. Резня в Цинтре и мученическая смерть Калантэ заставили владык Севера откинуть взаимные распри и выставить на Содденском поле объединенные полки. И здесь снова отмечу организаторскую роль короля Визимира, поскольку именно ему было доверено командование объединёнными силами Севера: а командовать — это не только скакать впереди войска, но и собрать всю воинскую рать в нужном месте и в нужное время.

Но восхваляя короля Визимира, стыдно не упомянуть того, кто, по существу, являлся настоящим демиургом славной победы в Содденском сражении! Если реданский король Визимир сплотил разношерстную братию королей севера, то Вильгефорц проделал то же самое, но только с представителями магической интеллигенции. А это еще тот труд, ибо чародеям меньше всего знакомы слова «патриотизм» и «королевство в опасности!»

И вот здесь я немного оторвусь от литературного лора и позволю себе обратиться к лору телевизионному, а именно к американскому сериалу «Ведьмак». Можно долго ругать сериал (я и сама люблю это делать), но ему удалось прекрасно «дописать» сцены подковерных игр, что царили на волшебном Олимпе накануне нильфгаардского нашествия. Там представлено, как Глава Капитула, высосанный из пальца волшебник Арториус де Виго не желал вмешиваться в свары людишек — особенно из-за Цинтры, которая веками на дух не переносила чародеев. Волшебница Тиссая де Врие, с одной стороны, готова была поддержать Арториуса в его желании преподать Цинтре хороший урок, с другой стороны, полна решимости дать нильфам отпор. Самую радикальную военную позицию занял Вильгефорц — он, имеющий боевой опыт (и за это осмеянный своими коллегами), предложил дать неприятелю «страшный бой» на Содденском холме. Мытьем и катаньем он убедил Йеннифэр присоединиться к батальону чародеев-волонтеров и на поле брани показать свою «бунтарскую натуру».

И эта сцена совсем не противоречит книжному творению пана Сапека. Двадцать и два чародея высадились десантом на боевом поле — и среди них были очень весьма влиятельные персоны, «серые кардиналы у престолов»: Филиппа Эйльхарт, Сабрина Глевиссиг, Феркарт, Трисс Меригольд, Радклифф. Тем не менее, все они «признали верховенство Вильгефорца из Роггевеена».

О том, что красноречие Вильгефорца способно сдвинуть горы, говорит и история магички Литты «Коралл» Нейд. В романе «Сезон гроз» она представлена особой, больше всего пекущейся о сохранении своего добра, нажитого непосильным чародейским трудом. Мало того, ей даже известно предсказание, что смерть она встретит на вершине холма. Но даже она сочла нужным присоединиться к Вильгефорцу и своим коллегам в Содденской битве.

Содденское сражение стало апофеозом Первой Северной войны. Жаль, ему не посвящена глава в Саге. О том, как оно представлено в американском сериале, лучше промолчать — слов приличных нет, одни матюки восклицания. В романе «Меч Предназначения» нам (и Геральту) о сражении рассказал купец Йурга. И это красочное описание, идущее от самого сердца, позволяет предположить, что Йурга, не будучи воином, все же принимал в нем участие:

Раньше-то мы этот холм называли просто: Коршунья гора, а ныне все говорят: Холм Чародеев, или Холм Четырнадцати. Потому как двадцать два их было на том холме, двадцать и два чародея там бились, а четырнадцать пало. Страшный был бой, господин Геральт. Земля дыбом вставала, огонь валил с неба, что твой дождь, молнии били… Мертвые валялись, аж жуть. Но превозмогли чародеи Черных, одержали Силу, коя их вела. А четырнадцать все же пали в той битве. Четырнадцать сложили живот свой. [] Страшный был бой, ох, если б не те чародеи с Холма, кто знает, может, не болтали бы мы с вами сегодня тута, домой поврачаючись, потому как и дома-то не было бы, и меня, и, может, вас… Да, все чародеи. Четырнадцать их сгинуло, нас защищая, людей из Соддена и Заречья. Ну, конечно, другие тоже там бились, воины и рыцари, да и крестьяне, кто мог, схватили вилы да мотыги, а то и просто колья… Все стояли насмерть, и множество полегло. Но чародеи… Не фокус воину погибать, потому как это ж его специальность, а жизнь короткая. Но ведь чародеи могут жить, сколь им хочется. А не задумались…

Йурге вторит Солнце Нашей Поэзии — Лютик, который хоть сам не был на холме, зато как талантливо воспел сие героическое деяние! Мы, читатели, правда, саму песню тоже не услышали, а довольствовались только аплодисментами и хвалебными замечаниями слушателей:

А вот военные дела, навроде резни и грабежа в Цинтре, аль битвы под Марнадалем и Содденом, энти вы нам знаменито пропели, Лютик! Да, не жаль серебришком тряхнуть за такую песню, сердце воина порадовавшую! И видать было, что не привираете ничуть, это говорю я, Шелдон Скаггс, а я лжу от правды отличить умею, потому как я под Содденом был и супротив напастников нильфгаардских стоял там с топором в руке…

Как хотите, но данные восторги напомнили мне другое сражение из истории нашего реала — «самое прекрасное и самое грозное, где одна сторона показала себя достойной победы, a другая — заслужила быть непобедимыми» ©. Сто тысяч бойцов сошлись в поле, треть воинства полегла. И нордлинги, и чародеи на Содденском холме продемонстрировали доблесть, упорство, стойкость и готовность жертвовать собой.

Как потом вспоминал король Фольтест, стоявший плечом к плечу с доблестным королем Визимиром:

Силы были равны, никто не рассчитывал на то, что мы разобьем их наголову. Но наши войска бросились им на горло, как волки, как бешеные псы, чтобы отомстить за Львицу из Цинтры.

Пожалуй, стоит признать, королева Калантэ в послесмертии сумела показать язык бывшему зятю, своей гибелью воодушевив союзнические войска. Потеряв королевство и жизнь, она сумела вырвать у Эмгыра победу в битве.

Содденское сражение поставило точку в дальнейшем продвижении нильфов на север, но не в войне. Конец Первой Северной Мировой войны ознаменовали мирные соглашения, ведущая и координирующая роль в которых принадлежала Вильгефорцу. Наступил его звездный час. Во всяком случае, мир, заключенный между северными государствами и Нильфгаардом, по праву может носить наименование «Вильгефорцева мира».

 

[xubuntu_user]

Хотел перечитать первоисточник после просмотра сериала, но передумал, в этом дайджесте все очень хорошо изложено

 

[dgm]

Хотел перечитать первоисточник после просмотра сериала, но передумал, в этом дайджесте все очень хорошо изложено

В дайджесте великолепно изложена политика и экономика.
А у пана Сапковского много и других тем.
Тяготы отцовства, мистерия материнства, дочерняя радость..
Полный дурдом, короче говоря

 

[xubuntu_user]

А у пана Сапковского много и других тем.
Тяготы отцовства, мистерия материнства, дочерняя радость..

меня в этой истории с императором смущает его желание жениться на собственной дочери. Вот где дурдом.

 

[LaL]

Глава 10 Эмгыр и мир

Спойлер: На страже императора и империи

Перемирие было делом рук Вильгефорца из Роггевеена. Известно, что по его идее перемирие должно было постепенно перерасти в постоянный и устойчивый мир… Нет, Вильгефорц не поддержит войну. А Капитул, можете мне верить, сделает то, что захочет Вильгефорц. После боев за Содден он — первый в Капитуле. Что бы ни говорили другие маги, первую скрипку там играет Вильгефорц, — сообщает нам Визимир Справедливый на сходке королей в Хагге.

Да-с, пожав военные лавры на содденском поле, Вильгефорц взлетел на самую вершину чародейского Олимпа, а значит, по уровню влияния превзошел всех северных королей, которые весьма чтили мнение волшебного сообщества. Да что там чтили … по струнке бегали!

Филиппа Эйльхарт, которая диктует Визимиру Реданскому королевские указы и эдикты? Сабрина Глевиссиг, перебивающая речи Хенсельта Каэдвенского ударом кулака по столу и приказывающая королю заткнуться и слушать? Или, может, Вильгефорц из Роггевеена, недавно ответивший Демавенду Аэдирнскому, что ему сейчас не до короля?

Однако, вступив на стезю дипломатии и заговорив о мире, Вильгефорц возвысил себя до уровня главы противной стороны. И если представить мирные переговоры в виде шахматной партии, то чародей сел за стол играть «белыми», имея преимущество первого хода.

Будь Вильгефорц волшебником заурядным, он бы почивал на лаврах, купался в славе и свысока посматривал на королей и чародеев. И с немалыми процентами вернул бы долг тому, кого пять лет назад сам возвел на престол. Но будучи волшебником незаурядным, он отлично понимал: как ни велики его слава и влияние, они нисколько не приблизили его к той цели, к которой он стремился изначально — а именно, к малютке Цирилле и тем возможностям, которые она открывала. Наоборот, девушка пропала, и найти ее ему одному, даже при всех его магических способностях, будет совсем не просто. Лучше всего поисками Цириллы заняться в кооперации с сильной разведывательной службой. Скажем, такой, как у императора Эмгыра, который уж точно будет рыть землю в том же направлении. Так почему бы не объединить свои усилия с Нильфгаардом, а на финише не перехватить ценный приз? Ведь у него, Вильгефорца, нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. А есть только его собственные постоянные интересы ©.

Однако, зная недоверие Эмгыра к магикам вообще и к нему, Вильгефорцу, в частности, величайший чародей всех времен не обратился к императору напрямую с посланием: «Дорогой император, давайте дружить домами!». Нет, для того чтобы вступить в секретные отношения с бывшим соратником по перевороту и нынешним визави в переговорах, Вильгефорц изобрел исключительно хитроумную комбинацию, позволившую ему вновь приблизиться к императору и втереться (насколько это возможно!) к нему в доверие. Для сближения с Эмгыром было выбрано третье конфиденциальное лицо, некий Риенс.

Спойлер: Риенс

Характеристика, которую в книгах дал Риенсу коронер по спецвопросам Стефан Скеллен, позволяет оценить, когда именно и каким образом Вильгефорц и Эмгыр начали сотрудничать во второй раз.

Видишь ли, Риенс, я советовал Ваттье де Ридо прижечь тебе пятки уже тогда, семь лет назад, когда ты ползал в имперской разведке, скуля как пес о милости и согласии стать предателем и двойным агентом. Я повторил совет четыре года назад, когда ты без мыла лез в задницу Эмгыру, посредничая в контактах с Вильгефорцем.

Итак, за несколько лет до Первой Северной войны бывший школяр чародейской академии Бан Арда и шпион каэдвенской разведки Риенс был перевербован Ваттье де Ридо и нес свою тайную службу в Цинтре. Именно из цинтрийской тюрьмы накануне падения Цинтры он был выкуплен неизвестным лицом через четыре банкирские конторы. Полагаю, нет нужды писать, кто был тем неизвестным благодетелем для Риенса. Тольку прошу вас отметить — война Нильфгаарда с Цинтрой еще не началась, а у Вильгефорца уже в кармане имелся посредник. И человек в определенных делах исключительно ловкий, раз был способен «без мыла залезть в задницу Эмгыру». Не каждому шпиону дозволено вступить в личную переписку с императором, причем последний ждет от него ответа, как соловей лета.

Итак, Вильгефорцу, главному бенефициару Содденского сражения, перемирие было необходимо как воздух.

Но он был не единственной персоной, которая вдруг ощутила прямо-таки сильнейший зуд сесть за стол мирных переговоров. Оказалось…

что Эмгыр вар Эмрейс возражал тогда против агрессии такого масштаба, и нападение на Цинтру было делом рук какой-то враждебной ему партии. [.]…после Соддена вдруг оказалось, что он был против, и всему виной своеволие его маршалов.

Блистательное переобувание в воздухе, ничего не скажешь! Блаженны миротворцы… beati pacifici, quoniam filii Dei vocabuntur! Уж нам-то известно, что за программу-минимум «Нападение на Цинтру» Эмгыр был двумя руками «за», да и если была бы выполнена программа-максимум «Завоевание прочих северных королевств», то «кричал бы «браво!».

Но для Эмгыра мирная передышка тоже стала необходимостью. Ибо гром поражения под Содденом дошел до подданных недавно завоеванных имперских провинций, и пожар восстаний занялся в Метинне, Назаире, Гесо и Эббинге. Как ни велика империя, но сражаться на двух фронтах император не желал. Прежде чем продолжать военные действия за рубежом — следовало навести порядок в собственном доме.

Поскольку игроки высшей категории продемонстрировали добрую волю к переговорам, то остальным королям волей-неволей пришлось присоединиться к этому процессу. И начать дележ бесхозных земель и воинской славы. И помнить, что вот здесь действует правило — «каждый за себя и Бог за всех». Поэтому уверена: рубка при подписании «Вильгефорцева перемирия» была знатной и не уступала по накалу содденскому сражению. И опытные нильфгаардские дипломаты, проявив чудеса твердости и гибкости, разбились в лепешку, но отстояли оккупацию некоторых завоеванных территорий, уступив королям Севера лишь то, что Эмгыру никогда не принадлежало.

Давайте рассмотрим территориальные итоги перемирия.

Во-первых, Эмгыр закрепил за собой владение Цинтрой с ее транзитными путями. Именно оттуда потом начнется первая гибридная экономическая война нильфгаардских торговых компаний по завоеванию северных рынков. Через пару лет соседи-короли в полной мере осознают, что завоевание их государств может произойти не только силой оружия. И взвоют на посиделках в замке Хагге:

Нильфгаардские мануфактуры заваливают нас товарами. В Бругге и Вердэне их деньги вытесняют местную валюту. Если мы будем сидеть сложа руки, то погибнем, переругавшись и запутавшись в конфликтах, увязнув в усмирении восстаний и бунтов, постепенно попадая в зависимость от экономической мощи Нильфгаарда. Мы погибнем, задохнувшись в собственном затхлом закутке, потому что, поймите, Нильфгаард перекрывает нам дорогу на Юг, а нам необходимо развиваться. К тому же экспансивно, в противном случае нашим внукам не будет здесь места!

Во-вторых, королевство Содден тоже приказало долго жить. Нижний Содден отошел Империи, а Верхний Содден — темерийскому королю Фольтесту, тут же вспомнившему, что он находится в близком родстве с покойным королем Эккехардом. Фольтест не только прирос землями, но и обзавелся новым вассалом — король Бругге Вензлав признал себя его ленником. «И это замечательно, — улыбнулся Белое Пламя, — divide et impera, любили поговаривать в древности, разделяй и властвуй, — скажу и я!» Благодаря такому «распределению вершков и корешков» был удачно вбит клин между недавними союзниками, сильнейшими королями Севера — королем Фольтестом и королем Визимиром. Последнему досталась всемирная слава, о которой пели певцы в городах, на полях и в дубравах. А ведь, без сомнения, справедливому Визимиру тоже хотелось получить что-то по справедливости — нечто более существенное, более нетленное, скажем, какие-нибудь земли или золото. А раз с Нильфгаарда деньжат не стрясешь, то можно попытаться стрясти с соседей, затеяв пошлинную войнушку. А уж кто в этой войне стал главным выгодополучателем, «товаром и золотом помаленьку подбирая под себя то, чего не смог взять оружием», не будем показывать пальцем.

Получив передышку, Эмгыр тут же кинулся подавлять восстания и проделал сии мероприятия быстро, жестоко и эффективно. Ничего не упуская и никого не забывая.

Кстати, восстания подавлялись не только в присоединенных узурпатором провинциях. Мятежи вспыхивали и на недавно завоеванных уже Эмгыром землях. Помните того зеленого мальчишку, Виндхальма из Аттре, что когда-то сватался к принцессе Паветте, и чей воспитатель на смотринах сумел пройтись кинжалом по ребрам другого, более счастливого претендента? А можете вспомнить, как сложилась его судьба, когда Цинтра стала провинцией Нильфгаарда и наместником был назначен маршал Мэнно Коегоорн? В книге «Кровь эльфов» о судьбе этого персонажа есть небольшое упоминание.

Спойлер: Мэно Коегоорн

— Нет, ваше величество. Но вести добрые. Восстание в провинции подавлено. Мы разбили бунтовщиков. Очень немногим удалось сбежать в Вердэн. Мы поймали вожака, дюка Виндхальма из Аттре.

— Хорошо, — помолчав, сказал мужчина, по-прежнему не поднимая головы. — Виндхальм из Аттре… Прикажи обезглавить. Нет. Не обезглавить. Казнить по-другому. Эффектно, долго и жестоко. И, разумеется, публично. Необходим пример. Что-нибудь такое, что испугает других. Только, пожалуйста, Коегоорн, избавь меня от подробностей. Никаких красочных описаний в рапортах. Не нахожу в этом ничего приятного.

Впрочем, в умиротворении завоеванных земель император полагался не только на кнут. Пряник в его ассортименте тоже имелся.

По деревням и городкам уже начинают болтать, что на захваченных Нильфгаардом землях кметам, фермерам и ремесленникам живется легче, свободнее и богаче, что купеческие гильдии получили больше привилегий…

Да-с, при такой пропаганде, глядишь, и другие кметы, фермеры и ремесленники не будут дюже сопротивляться.

Не забыл император и про «козлов отпущения», на которых можно было списать неудачи в минувшей войне. И тут он постарался выжать профит, что называется, по максимуму. Во-первых, были основательно прорежены ряды бывших соратников неназываемого предшественника, которые в душе, без сомнения, продолжали хранить ему верность. И сие мероприятие было обставлено по высшему разряду и освещено в правильном направлении. Только такой старый дурак, как Хенсельт из Каэдвена, мог подумать, что император Эмгыр «взбесился» от поражения и послал на плаху опытных командиров. В империи все понимали — пришло время обновить, «омолодить» командирский состав нильфгаардской армии. Высокий профессионализм молодежи признает даже противная сторона:

А молодые и способные командиры, которые долго ждали такого случая и которых Эмгыр загодя обучал. Те, кого престарелые маршалы не подпускали к командованию, не давали расти. Молодые, способные командиры, о которых уже говорят. Те, что задушили восстания в Метинне и Назаире и за короткое время разбили мятежников в Эббинге. Командиры, которые понимают роль неожиданных глубоких маневров, кавалерийских рейдов, молниеносных бросков пехоты, десантов с моря. Применяющие разгромные удары на узких направлениях, использующие при осаде крепостей современную технику вместо сомнительной магии.

Во-вторых, представилась прекрасная возможность укротить аристократическую оппозицию, полагающую, что новый император — пешка в ее руках и им можно вертеть в своих интересах. Уж больно много при дворе развелось тех, «кто утверждал, будто Эмгыр не может того, сего». Для этих господ жизнь закончилась там, где и должна была закончиться — на эшафоте.

Но устроив генеральную уборку в своем доме, Эмгыр не упускал из внимания и заграничные дела. Чародейский фактор в победе на Соддене был прекрасным уроком, следовало «реконструировать» отношения с некоторыми чародеями. И желающие наладить отношения с Нильфгаардом тут же нашлись. Достаточно присмотреться к Чародейскому Капитулу, чтобы увидеть: трое из пяти членов — Вильгефорц и примкнувшие к нему Францеска Финдабаир и Артауд Терранова, даром что стояли на Содденском холме, — уже держат руку Нильфгаарда. Да ладно бы только руку держали… они еще активно включились в формирование пятой колонны среди герцогов и баронов Редании, Каэдвена, Аэдирна и Темерии. Что и обнаружилось во время мятежа на Таннеде.

— У Вильгефорца нашли что-нибудь?

— Да. Пожалуйста, это тебе.

— Ого! — Шелест разворачиваемой бумаги. — Ого! Ого! Ого! Прекрасно! Герцог Нитерт. Отлично! Барон…

— Пожалуйста, без имен! И очень тебя прошу: вернувшись в Третогор, не начинай сразу с экзекуций. Не вызывай скандалов прежде времени.

— Не бойся. Парни из этого списка, столь падкие на нильфгаардское золото, в безопасности. Пока. Это будут мои любимейшие марионеточки. Для начала подвяжу им ниточки к ручкам и ножкам. А позже накину шнурочки на шейки… А что, были и другие письма? Предатели из Каэдвена, из Темерии, из Аэдирна? Рад был бы взглянуть на них. Хотя бы одним глазком…

— Знаю, что был бы рад. Но это не моя работа. Те письма добыли Радклифф и Сабрина Глевиссиг, уж эти-то знают, как с ними поступить.

Поддержка расовых меньшинств Севера была не просто увеличена, а поставлена на широкую ногу — благодаря этому необъявленная внутренняя война эльфов против северных королевств вышла на новый уровень. Теперь банды скоя’таэлей грабили и убивали по всему Северу. Их лидерам было обещано возрождение независимого эльфийского королевства. И при таких посулах чародейка Францеска Финдабаир, долго не раздумывая, переметнулась на другую сторону и приняла активное участие в подрывных действиях против северных государств — среди коих (действий) числится сдача в аренду своих соплеменников для убийства некоего короля и участия в таннедской афере.

Спойлер: скоя’таэли за работой

И когда некий господин Вилиберт впервые всуе сообщил нам, читателям «Ведьмака», что-де где-то «Нильфгаардом правит император Эмгыр вар Эмрейс, тиран и самодержец, принуждающий к послушанию кнутом, шибеницей и топором», сам император в это время поднимал бокал благородного эст-эста в честь тех, кто научил его из лимонов поражения приготовлять сладчайший лимонад преференций. Именно так! Проигравший войну Его Императорское Величество Emhyr var Emreis, Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd сумел «отыграться» настолько, что получил значительно больше выгод, чем все так называемые северные победители. И начал готовить реванш.

Королева Калантэ из гроба могла бы гордиться своим учеником! Тот превзошел учителя!

 

[LaL]

меня в этой истории с императором смущает его желание жениться на собственной дочери. Вот где дурдом.

Имхо, новаторство Сапковского в "Ведьмаке" проявилось в том, что прекрасная принцесса для соискателей стала не целью жениться, овладеть, поиметь (нужное подчеркнуть), а средством для достижения других целей.

У Эмгыра жениться на дочери было связано не с похотью, а использовать дочь как могущественное средство, подобное Кольцу Всевластия, способное возвысить империю до непререкаемого лидера Неназванного Континента. Причем то дитя, которое должна была родить Цирилла, в свою очередь родит Спасителя и Владыку мира

«…принесет сына. Эрцгерцога, а впоследствии императора. Императора, который родит сына. Сына, который станет владыкой мира и спасет мир от уничтожения. Так гласит пророчество…».
А выдай он ее, предположим, за того же Воорхиса, то Владыка мира будет уже в роду Воорхиса, а род Эмрейсов (будут там еще дети от другой жены или нет) будет задвинут на задворки.

Другие соискатели тоже не рассматривали Цири как объект мужского желания, и в этом не шибко отличались от Эмгыра.

Вильгефорц желал Цири хотя бы вырвать глаз, за то, что с ним случилось на Таннеде, но тогда бы Цирилла умерла. А она ему нужна была для определенной цели - самому стать Повелителем Времени и Пространства, а стало быть, Цири должна оставаться живой до определенного времени.

Король эльфов к своему далекому потомку испытывал чувство наподобие брезгливости, как будто надо было совокупиться с животным. Но королевский долг требовал произвести в своем роду того же Спасителя всех эльфов. Надо было закрыть глаза и думать об Англии. Не получилось, но тут уж Цири была не виновата.

Эмгыру удалось перебороть свои преступные замыслы и амбиции, пусть и с помощью ведьмака. Об этом я рассуждаю в других эссе, которые здесь выложу после окончания эссе "Молодые и зрелые годы ..."

 

[Gotcha]

меня в этой истории с императором смущает его желание жениться на собственной дочери. Вот где дурдом.

Sweet home Alabama

 

[Heather]

Место для обсуждения Эмгыра, литературной аномалии и непредсказуемой политической силы.

Если будет возможность, прикрепите к первому сообщению ссылки на статьи леди LaL

 

[LaL]

Что-то вроде эпилога

Спойлер: Его Императорское Величество Emhyr var Emreis, Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd

«Париж ст`оит мессы!» — провозгласил герой романов Томаса Манна «Молодые годы короля Генриха IV» и «Зрелые годы короля Генриха IV», отрекаясь от веры своих предков и принимая католичество. Нелегкое решение! Но в итоге во французском королевстве было покончено с гражданской войной, которая терзала страну буквально на протяжении пятидесяти лет, и Франция встала на путь, ведущий к лидерству в Европе, а стало быть, и во всем мире.

«Нильфгаард сто`ит выше Предназначения!» — кивнул в ответ Его Императорское Величество Emhyr var Emreis, Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd, отрекаясь от титула герцога-консорта цинтрийского королевства, отрекаясь от красавицы-жены, благодаря которой с него было снято заклятие Йожа, отрекаясь от единственной своей дочери Цириллы. «Нет-нет, от своей дочери, Дитя-Предназначения, обещанного некоему ведьмаку, он же не отрекался, — возразите вы мне. — Ради нее целых две мировых войны затеял…» Да, это так. Но Цирилла ему понадобилась совсем не как дочь, а как могущественное средство, подобное Кольцу Всевластия, способное возвысить империю до непререкаемого лидера Неназванного Континента.

— Цирилла, — Эмгыр не отреагировал на колкость, — поедет в Нильфгаард. В соответствующее время она станет женой императора. Точно так же, как становились и становятся королевами десятки девочек. То есть почти не зная своего супруга. Зачастую — не составив о нем достаточно хорошего мнения после первой встречи. Часто — разочаровавшись первыми днями и… ночами супружества. Цирилла будет не первая.

Геральт воздержался от комментариев.

— Цирилла, — продолжал император, — будет счастлива, как и большинство королев, о которых я говорил. Это придет со временем. Любовь, которой я от нее вовсе не требую, Цирилла перенесет на сына, которого она мне родит. Эрцгерцога, а впоследствии императора. Императора, который родит сына. Сына, который станет владыкой мира и спасет мир от уничтожения. Так гласит пророчество, точное содержание которого знаю только я.

Как видим, только об империи думает император, империи, которая будет включать весь мир. Именно ей принадлежат его время и сердце. А счастье дочери для него — дело даже не десятое, а сотое.

Проиграв Вторую Северную Мировую войну и не получив Цириллу, император Эмгыр под конец своей жизни все же осуществил свою мечту, подчинив себе северные королевства. Но это произошло совсем не военным путем.

Спросите, откуда мы это знаем? Из канона пана Сапковского, а именно эпиграфа к одной из глав книги «Час презрения». Обратимся к источнику:

«Эвертсен Петер — род. в 1234, приспешник императора Эмгыра Деитвена и один из фактических творцов могущества Империи. Главный коморний армии во времена Северных войн (см.); с 1290 Верховный Имперский Казначей (коронный подскарбий). В последний период правления Эмгыра возведен в сан коадъютора Империи. Эффенберг и Тальбот. Encyclopaedia Maxima Mundi, том V.»

Спойлер: Император и коадьютор Империи

Итак, некий Петер Эвертсен, в прошлом главный завхоз нильфгаардских полчищ в Северных войнах в энциклопедическом труде Брокгауза и Эфрона Эффенберга и Тальбота назван одним из фактических творцов могущества империи, и это после двух мировых Северных войн, закончившихся для империи отнюдь не победой. Сразу отметим, что сей энциклопедический труд создавался где-то лет через двести после событий, описанных в саге, и, стало быть, авторам из прекрасного далека хорошо видно — когда именно нильфгаардская империя достигла пика своего могущества, и кто стоял у истоков этого могущества.

Да, Нильфгаард и при предшественниках Эмгыра, и при самом Эмгыре был и оставался государством с большой территорией, громадными людскими ресурсами, сильной армией и централизованной властью. Однако авторы капитального труда видят разницу между военной мощью государства и его экономической мощью, и указывают именно на Петера Эвертсена, человека отнюдь не военного, держащего в руке не меч, но счеты, как на демиурга этого потенциала. Мы же со своей стороны не будем забывать, что главная обязанность великих владык во все времена — это умение находить нужных людей и ставить их в нужные места. Тот же французский король Генрих IV не считался бы великим королем, не будь рядом с ним герцога де Сюлли — великого министра финансов, чьими неустанными трудами экономика Франции была поднята буквально из руин. Так и император Эмгыр среди своих многочисленных соратников заметил Петера Эвертсена, выделил его, направлял и поддерживал его в деятельности и, под конец своей жизни, возвысил до положения соправителя империи. О том, что Белое Пламя прекрасно понимал, какие именно экономические составляющие позволяют государству усилить свою мощь, мы видим из тех указаний, что он лично дает перед Второй Северной войной главному коморнию.

Специальное задание. Плавильня в Гулете с огромными печами, плавильня Гальмея и большая кузня в Эйсенлаане, три тысячи пудов готовой продукции. Литейные мастерские и шерстяные мануфактуры в Альдерсберге. Солодовни, винокурни, ткацкие и красильные мастерские в Венгерберге…

Демонтировать и вывезти. Так приказал император Эмгыр, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов. Двумя словами: демонтировать и вывезти, Эвертсен.

И, на мой взгляд, экономическое возвышение Нильфгаардской империи над другими странами Неверленда — не единственное достижение императора Эмгыра. В личном плане ему повезло больше многих героев саги: будучи правителем великого государства, он дожил до старости и умер в своей постели. Ему даже удалось жениться, и жениться весьма удачно (в романах этого события обычно удостаиваются главные положительные герои). Брак с ЛжеЦириллой помог окончательно, а главное, законно, «привинтить» Цинтру с ее транзитными путями к Нильфгаарду, и наследство нелюбимой тещи осталось в надежных императорских руках. Да и девушка, которую император взял в свои жены, по своим качествам представляла настоящий бриллиант — «бриллиант, который сложно поцарапать». А семейное счастье в браке — вещь исключительно редкая и потому бесценная, это вам каждый король скажет.

Спойлер: ЛжеЦирилла

Правда, детей от ЛжеЦириллы у него не было, и престол перешел к Морврану Воорхису, законному наследнику по кудели и мечу. Если вспомнить, что в пользу этого «малыша» пытались устроить заговор нильфгаардские герцоги, то нельзя не отметить, что и здесь Эмгыр поступил как великий владыка. Он расправился с заговорщиками — кто-то закончил жизнь в петле, кто-то на плахе, кто-то умер от дизентерии, — но малолетний претендент на трон был пощажен. Ибо властитель всегда обязан думать о своем преемнике, и чтобы государство не рухнуло в пучину бедствий переворотов и гражданской войны, власть в империи должна передаваться легитимно. Что, собственно, и произошло.

Спойлер: Император и наследник

 

[Rosamund]

Новое фото Барта Эдвардса в образе Эмгыра.

 

[Rosamund]

LaL большое вам спасибо за разбор! После Нового года обязательно все прочитаю! Веселого вам праздника!

 

[dgm]

Если будет возможность, прикрепите к первому сообщению ссылки на статьи леди LaL

Конечно, я и предлагал первый пост сделать LaL для удобства редактирования.
Сложилось по другому, но с удовольствием сделаю список ссылок для удобной навигации.

..Оглавление добавлено, смотрите первопост.

 

[LaL]

«Ты меня узнал...», или как Геральт догадался «кто есть Йож».​

Спойлер: Дани и Эмгыр

Что удалось Анджею Сапковскому в саге о Ведьмаке (по мимо всех прочих замечательных вещей) так это финт – «ВотЭтоПоворот», когда мы все, читатели, узнаем, что император Эмгыр вар Эмрейс есть зачарованный рыцарь Йож, Дани, муж принцессы Паветты и отец княжны Цириллы. Сюрприз, сопоставимый разве что с бессмертным признанием Дарта Вейдера «Люк, я твой отец» из «Звездных войн». Признаюсь, когда я читала сагу (а это случилось сразу же после просмотра первого сезона сериала), я не удержалась, и с помощью всевозможных сайтов, форумов узнала об этом раньше... и могу только представлять, в каком шоке были первые читатели книг саги.

Но читая, я обратила внимание на следующий факт. Ведьмак в императоре Эмгыре тоже не узнал Дани, а догадался. Догадался на основе определенных умозаключений и чужих подсказок.

— Далекий же ты проделал путь, — в третий раз сказал, снимая шлем, Эмгыр варЭмрейс Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов.

— Не думаю, — спокойно ответил Геральт, — что короче был твой путь, Дани.

— Ты узнал меня, — улыбнулся император. — А ведь, казалось бы, отсутствие бороды и характер поведения совершенно изменили меня. Из тех, с кем мы раньше встречались в Цинтре, многие потом побывали в Нильфгаарде и видели меня на аудиенциях. И никто не узнал. А ты видел всего один раз, к тому же шестнадцать лет назад. Неужто я так врезался тебе в память?

— Я не узнал бы, ты действительно очень изменился. Я просто догадался. Уже некоторое время тому назад, не без посторонней помощи и подсказки я догадался.

И вот мне пришло в голову, а не могли ли мы, читатели, тоже догадаться об этом? Просмотрев сагу внимательно, я обнаружила несколько фактов-зацепок, которые писатель развесил как ружья. Имхо, внимательный читатель, сопоставив их, вполне мог прийти к тому же выводу, что и Геральт. Причем этих зацепок оказалось даже больше, чем были известны главному герою... кроме одной, которую писатель замаскировал таким образом, чтобы тайна не всплыла раньше времени. О ней я напишу в последнюю очередь.

Спойлер: Рыцарь Дани

Но прежде чем перейти к этим «ружьям», я хочу остановиться на образе Дани – образе, каким его создал писатель в своей первой книге «Последнее желание». Признаюсь, «Вопрос цены» – одна из моих любимых новелл, хотя бы потому, что именно здесь все «началось и завертелось» на шесть следующих романов. Да и пересказ известного сюжета Красавицы и Чудовища у Сапковского вышел весьма и весьма занимательным. В рассказе «Вопрос цены», мы встречаем так называемое Чудовище ака Йож из Эрленвальда, которое после снятия заклятия превращается в человека, и в человека по средневековым меркам уже зрелого (около тридцати лет) и не шибко красивого (угловатая внешность, крупный нос). Тем не менее, ему не откажешь в отваге – он запросто является на пир незваным гостем и предъявляет свои права на руку принцессы, отлично осознавая, что это может грозить ему смертью. Ему не откажешь в уме и харизме – должен же он прельстить чем-то принцессу до такой степени, что та не только влюбилась в него и отдала ему свое девичество, но и когда с него обманом сняли шлем и заставили показать морду ежа, прилюдно подтвердила свой выбор. Ему не откажешь в манерах, которые я бы назвала «манерами великого принца», когда он без тени смущения (как равный с равной) вступает в пререкания с могущественной королевой, отстаивая свою правоту. Ему не откажешь в чувстве собственного достоинства, когда, расколдовавшись, он желает лично отплатить своему спасителю, не прибегая к помощи новоявленной родни – «в новую жизнь без старых долгов». Ему не откажешь в терпении и настойчивости, чтобы воплотить свой план – план снятия заклятия был весьма не прост и требовал много времени для ожиданий. Он сильно отличается от прочих заколдованных принцев, скажем «Красавицы и чудовища» или «Аленького цветочка», которые просто сидели в своих местах обитания и ждали, когда явятся красавицы, и очаруются ими, не смотря на их неприкрытое хамство. А тут – сам дождался (15 лет, между прочим), сам приехал, сам встретился с девушкой, сам очаровал, сам потребовал ее руки... все сам, ну и немного помощи от Ведьмака. Одним словом, человек неординарный, с какой стороны на него не посмотри. И когда он представляется принцем из Мехта, собственно особо мы не удивились. Естественно, такой человек просто обязан быть принцем, а не свинопасом... ладно, простым рыцарем Йожом из Эрленвальда.

Ну, довольно, о принце Дани, а перейдем, к тем зацепкам, который оставил писатель для нас, читателей. Второй раз мы встречаем принца Дани... пардон, не Дани, а императора Эмгыра вар Эмрейса в романе «Кровь эльфов», в главе, где ему докладывают о примечательной сходке северных королей в замке Хагге. И вот здесь, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов упоминает небезызвестного Ведьмака. Позволю процитировать себе данный фрагмент романа:

Я не стану ждать рапорта Риенса. Подними на ноги магиков, пусть подготовят устный приказ, который незамедлительно должен быть передан Риенсу: перестать цацкаться с ведьмаком. Это может скверно кончиться. С ведьмаком играть нельзя. Я его знаю, Коегоорн. Он слишком хитер, чтобы навести Риенса на след. Повторяю, Риенс должен немедленно организовать покушение, незамедлительно вывести ведьмака из игры. Убить. А потом исчезнуть, затаиться и ждать распоряжений.

Спойлер: "В поле" - плечом к плечу

В этом отрывке есть очень интересный момент. Без сомнения, Эмгыр очень информированный человек, день и ночь изучающий доклады своих агентов, но утверждение «я его знаю» говорит о личном знакомстве императора с Геральтом из Ривии. И это знакомство отнюдь не шапочное – где-нибудь в дороге или за пиршественном столом, а скорее «в поле» – в драке, схватке или битве. При чем эту схватку император должен был наблюдать не как зритель, а как участник – сражаться плечом к плечу или против Ведьмака. Доказательством такого знакомства является верная характеристика Ведьмака – играть с ним нельзя, он хитер и опасен, и избавиться от него можно только одним путем – нет человека, нет проблемы. Хочу заметить, что Ведьмаку нередко приходилось сталкиваться с сильными мира сего, но вот те не сразу могли оценить по достоинству все достоинства (простите за тавтологию) Геральта. В чем потом со вздохом и признавались.

Граф Дийкстра: Ну что ж, сам виноват, недооценил его.

Чародейка Филиппа: Эту услугу оказал нам не кто иной, как наш хороший знакомый, ведьмак Геральт из Ривии. Которого мы недооценили. Ни одна из нас. В отношении которого ошибались. Все мы.

Даже возлюбленная Геральта, волшебница Йеннифэр, которая знает его не один год, и то недооценивает Ведьмака: Но знаю, что он Цири не спасет, не добьется ничего. Я его знаю. Он расхнычется, растеряется, начнет философствовать и сокрушаться над своей судьбиной. Потом разрядит гнев, размахивая мечом налево и направо, разя что и кого попало. Потом, в порядке искупления содеянного, совершит что-нибудь благородное, но бессмысленное.

И невольно задаешь себе вопросом, где и когда составил император Нильфгаарда столь точную и лестную характеристику скиллов Ведьмака, когда на протяжении семи книг у того нет ни единого воспоминания о сем знакомстве.

Но в эпизоде разговора Эмгыра с маршалом Коегоорном есть указание на место, где император мог встретить Ведьмака - Цинтра.

— Как ты находишь эту страну, наместник? Удалось полюбить свою новую провинцию? [...]

— Нет, ваше величество. Не полюбил. Страна какая-то... угрюмая.

— Некогда она была другой. Увидишь. Еще будет прекрасная, радостная Цинтра, Коегоорн. Обещаю.

Интересное признание. Император не только был с визитом в Цинтре, он жил там какое-то довольно большое время. Он даже по своему полюбил эту страну. И теперь обещает после "умиротворения" привести ее в довоенное состояние, чтобы поданные там были радостные и счастливые... под его властью, естественно.

Второй хронологической зацепкой является эпизод посещения Геральтом некоего юриста Кодрингера и его помощника Фэнна. Поистине, те, кто владеет информацией, владеет миром, и Ведьмак по мере своих сил и средств пытается овладеть информационными знаниями о тех, кто ищет Цири. Кодрингер, кроме своих безусловных талантов помогать людям в их проблемах (не безвозмездно, естественно), обладает таким бесценным сокровищем, как библиотека. Тут я могу сравнить личную библиотеку Кодрингера с библиотекой храма Мелитэле. Как известно, храм Мелитэле – крупнейшее образовательное учреждение, готовящее целителей, жрецов и хроникеров, и библиотека при нем насчитывает тысячи томов, но вот нет в ее книхранилищах карт, где хотя бы эскизно была представлена величайшая империя на Континенте. А вот личная библиотека юриста Кодрингера не только включает фолианты, обладать которыми не постыдилась библиотека Оксенфурта, но и содержит свитки с так называемой текущей информацией политического характера, которую мы сегодня предпочитаем черпать из Интернета. В разговоре с юристом, Ведьмак вспоминает о родителях Цири, и вот здесь выясняются очень интересные генеалогические подробности происхождения принца Дани.

Спойлер: Кодрингер и Фэнн

– Отец Цири вовсе не был последним приблудой. Он был принцем.

— Да что ты говоришь? Не знал. Из какого же королевства?

— Из какого-то на юге… Из Мехта… Да, именно из Мехта.

— Любопытно, — буркнул Кодрингер. — Мехт давно уже под Нильфгаардом. Входит в состав провинции Метинна... […] Геральт, упомянутый Акерспаарк вызывает у тебя какие-нибудь ассоциации? Не мог ли это быть папуля Йожа?

— Да, — подтвердил ведьмак после недолгого раздумья. — Акерспаарк. Помню. Так Дани называл своего отца.

— Дани?

— Это его имя. Он был сыном Акерспаарка, принцем…

— Нет, — прервал Фэнн, рассматривая свитки. — - Здесь перечислены все: законнорожденные сыновья — Орм, Горм, Хорм и Гонзалес; законнорожденные дочери — Аля, Валя, Нина, Полина, Мальвина и Аргентина…[…]Твой Йож, Геральт, никакой не принц. Даже если его и вправду породил где-то на отшибе этот профессиональный трахтмахер Акерспаарк, от права на титул принца его отделяла чертовски длинная череда законнорожденных Ормов, Гормов и прочих Гонзалесов с их собственным, наверняка многочисленным же потомством.

Не знаю, удивился ли Геральт, но я лично была поражена, что удачливый и смелый Дани оказался неким аналогом одного беглого монаха, выдавшим себя за убиенного царевича. Удивительно, что никто в преславной Цинтре не навел подробных справок о царевиче из Мехта, не проверил его родословную, не списался с его родственниками, а взяли да и поверили на честное йожинное слово. Как сказал бы Солнце Нашей Поэзии – «Ай, да Дани, а да сукин сын!» Липовый принц-консорт Дани оказался фальшивым принцем из Мехта... хотя надо признать, что и фальшивка несет в себе некоторые реальные черты. Так называемый Дани хотя и был мезальянсом для принцессы Паветты – но, во-первых, он был дворянином (а не монахом или кнехтом), а во-вторых – уроженцем земель южнее Маардальских гор, (тот же Кагыр прекрасно говорил на всеобщем языке, но нильфгаардский акцент все же ощущался).

Третья «зацепка», которая могла намекнуть, в каких отношениях находятся император Эмгыр и княжна Цири дана в сценах, где фигурирует прядка волос цинтрийской княжны. Их в саге аж целых две... и каждая из них, как сказал бы небезызвестный Штирлиц, дает информацию к размышлению. Первая сцена – из книги «Час презрения», в ней император дает аудиенцию астрологу Ксартисиусу. Император приказывает по звездам вычислить местонахождения одной важной особы. Он не называет имени, но мы прекрасно понимаем, что речь идет о Цири. На просьбу астролога дать какую-нибудь личную вещь искомой девушки, Эмгыр выдает прядь волос. Мы же со своей стороны понимаем, что именно эта прядь позволяет императору с одного взгляда определить, что только что ему пытались всучить за место цинтрийской княжны неизвестную девицу.

Эта прядка волос фигурирует и в разговоре, который ведут между собой две магички нильфгаардского двора – Фрингилья Виго и Ассирэ вар Анагыд в книге «Крещение огнем». Ассирэ в свое время тоже получала от императора подобное задание и те же самые волосы. Их она сравнила с волосами лжеЦириллы, и как император, сразу же определила фальшивку. Но, кроме того, она сделала еще один вывод... и довольно неожиданный.

— Прядка волос, — прервала Ассирэ, — прядка волос шестилетней девочки. Фрингилья, эту девочку Эмгыр ищет не три года, а гораздо дольше. Похоже, Кагыр влип во что-то паршивое, что-то такое, что началось еще в то время, когда он ездил верхом на палочке.

Спойлер: Ассирэ и Фрингилья

Я бы поаплодировала достопочтенной Ассирэ – умеет делать правильные умозаключения – император Эмгыр ищет девочку уже давно, не менее десяти лет. Хм.. возможно, он тогда и императором еще не был? Но я бы задала проницательной чародейке еще два встречных вопроса – «Откуда у императора имеется прядь волос шестилетней Цири?», и «Почему император хранит у себя волосы шестилетней девочки?» Прядь волос – вещь достаточно личная, можно сказать интимная. Обычно этот артефакт получают из рук в руки влюбленные рыцари у прекрасных дам и хранят как зеницу ока, плетут кольца из волос или хранят в медальонах. А еще... очень часто родители хранят первые срезанные пряди волос своих любимых чадушек. Иногда и не первые... но срезанные в нежном возрасте. Но это так, к слову.

Конечно, император мог поручить своим шпионам срезать прядь волос у искомой особы, но ведь подсунуть фальшивую прядь волос даже легче чем фальшивую девицу... попробуй тогда проверь, если искомый объект находится за тысячу верст! Но Эмгыр не только не сомневается, что прядь волос принадлежит означенной особе, для императора эта весьма драгоценная вещь, которой он дорожит и расстаться с которой он может только по важнейшим обстоятельствам...

— Мне необходимо знать точную дату рождения названной особы, — поежившись, пробормотал астролог. — По возможности до часа… Весьма полезно было бы получить какой-нибудь предмет, принадлежавший оной особе.

— Волосы, — тихо сказал Эмгыр. — Волосы подойдут?

Полагаю, император так же предоставил точные даты рождения «оной особы» вплоть до часа. Очень информированный император, ничего не скажешь. Поскольку, астролог выполнил задание очень точно. К несчастью или к счастью – это с какой стороны посмотреть – Белое Пламя подвели другие исполнители его приказа, и только по этому Цири не попала в его загребущие лапы.

И наконец, собственно я хочу перейти к «зацепке», по которой сам Ведьмак догадался о родственных отношениях Цири и Эмгыра. Именно о ней он признается в последней беседе с императором. Я специально не привела цитату из этой беседы полностью в самом начале своего эссе ... так сказать оставила на закуску, поскольку «блюдо» требует очень внимательного исследования. Итак, цитата полностью:

— Далекий же ты проделал путь, — в третий раз сказал, снимая шлем, Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов.

— Не думаю, — спокойно ответил Геральт, — что короче был твой путь, Дани.

— Ты узнал меня, — улыбнулся император. — А ведь, казалось бы, отсутствие бороды и характер поведения совершенно изменили меня. Из тех, с кем мы раньше встречались в Цинтре, многие потом побывали в Нильфгаарде и видели меня на аудиенциях. И никто не узнал. А ты видел всего один раз, к тому же шестнадцать лет назад. Неужто я так врезался тебе в память?

— Я не узнал бы, ты действительно очень изменился. Я просто догадался. Уже некоторое время тому назад, не без посторонней помощи и подсказки я догадался, какую роль сыграл инцест в семье Цири. В ее крови. В одном из кошмарных снов мне приснился инцест самый страшный, самый отвратительный из возможных. И, пожалуйста, вот он ты, собственной персоной.

В качестве основной подсказки для узнавания Дани Ведьмака выступил сон. В повествовании сны Ведьмака пересказываются не раз, играя своеобразную роль предсказаний, которые могут сбыться, а могут и не сбыться, если предпринять определенные действия. Так очень подробно пересказывается сон, где Цири веселится и танцует в обществе Крыс, но смерть уже сидит и наблюдает за своими жертвами (собственно Бонарт уже получил заказ и идет по следу банды). Или, например, когда сова терзает во сне лицо Ведьмака – речь идет о том, что Ложа чародеек взяла его на прицел и расправится с ним, если Йеннифэр и Цири попытаются пойти супропротив воли могущественных волшебниц. Однако, этот «кошмарный» сон писатель не стал вставлять в повествование, а только намекнул о нем однажды читателям, причем сделал это устами тактичного Кагыра.

Кагыр опустил голову, покрутил каблуком в песке.

— Я забыл, — сказал он, — что ты не можешь мне верить, не можешь доверять. Понимаю. Но ведь ты, как и я, видел еще один сон. Сон, о котором никому не рассказывал. И вряд ли захочешь.

Итак, Ведьмак однажды видел сон настолько стыдный, что не осмелится никому его пересказать. Конечно, подробностей этого сна мы теперь вряд ли узнаем, и можем только предположить, что было там такое, что вогнало Ведьмака в молчанку. И вопрос должен быть не «Что он увидел?», а «Кого он увидел?» И знаете, вряд ли в этом сне присутствовал император. Иначе бы Кагыр в дальнейшем разговоре с Ведьмаком не обозначил свои действия в отношении Цири как найти девушку и отвезти ее Эмгыру. Не смотря на то, что полюбил ее сам. Поскольку не видел ничего страшного, что политический союз двух государств будет закреплен марьяжем, для которого его личные чувства к Цири не должны иметь никакого значения. И в этом сне не должен присутствовать рыцарь Дани, поскольку его Кагыр никогда не видел, и тот вовсе не напоминает императора. Выходит во сне может фигурировать только один человек – тот, который сам выступает в качестве приемного отца Цири, сам Ведьмак. И именно поэтому сон становится настолько стыдным для Ведьмака.

О роли инцеста в семье Цири Геральта просветили два человека. Ценнейшую информацию, которую Геральт заказывал разузнать юридической конторе Кондригера, и которая бы ему обошлась в целое состояние, безвозмездно (то есть даром) поведал ему эльф Аваллак'х... правда с нескрываемым эльфийским высокомерием. Не скрыл он от Ведьмака, что история Старшей Крови хорошо известна и некоторым людям – например, нильфгаардскому императору. Также он указал на источник информации для императора – чародея Вильгефорца.

А вторым просветителем для Ведьмака стала чародейка Фрингилья Виго. Самой беседы в книге нет, но есть ее признание.

— Благодаря мне, — наконец нарушила молчание Фрингилья, — Геральт ознакомился с родословной Цири, известными лишь немногим линиями и тайнами ее генеалогии. Благодаря мне он знает теперь то, о чем еще год назад даже понятия не имел. Благодаря мне он обладает нужной информацией, а информация — это оружие.

Именно она могла просветить Геральта, что Эмгыр вар Эмрейс ищет девочку Цири уже очень давно... примерно с той поры, когда ей минуло шесть лет. А вот здесь и сам Геральт мог сделать правильное умозаключение. В шесть лет Цири потеряла своих родителей. Но если принц Дани был фальшивым принцем из Мехта, то почему же ему по каким-то своим причинам не сделать себе фальшивую гибель? Одна ложь превосходно может породить и другую. И вот теперь могущественный император желает взять в себе в жены принцессу Цири, но не делает это так сказать «естественным» путем – посватавшись и попросив руки у ее опекунов и родственников.

Кстати, зря император хвастается, что за все годы никто в нем не признал принца Дани. Был кое кто, кто знал его тайну, знал, но молчал... почти до своей гибели.

— Для меня имеет, — стиснул зубы ярл. — Я объясню. Все упирается во время. Но я докопаюсь… Я найду объяснение. Найду объяснение всем этим загадкам. И той, во время цинтрийской бойни…

— Что еще за очередная загадка?

— Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, — проворчал он, глядя в окно, — Калантэ приказала тайно вывезти Цири из города. Дело в том, что город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться из окружения были минимальными. Королеву отговаривали от рискованного мероприятия. Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым спасти жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица… Знаешь ли ты, что, по словам очевидцев, она ответила?

— Нет.

— «Уж лучше пусть кровь девочки прольется на брусчатку Цинтры, чем подвергнется осквернению». Осквернению чем?

— Супружеством с императором Эмгыром. Мерзким и скверным нильфгаардцем, ярл.

Похоже, умная и властолюбивая Калантэ, когда немного утихла горечь утраты, провела расследование гибели любимой дочери и нелюбимого зятя. Каждое преступление имеет следы – хотя бы экономические. Например, чтобы уйти по-английски из Цинтры принц Дани заказал корабль, поскольку знал, что предстоит путешествие через Седнинскую бездну – такой корабль стоит и денег и времени на обустройство специальной каюты для вип-персон. А может кто-нибудь из цинтрийских послов оказался Соколиным Глазом и опознал в императоре погибшего принца. А может быть, утечка произошла от Вильгельфорца – у того предательство в крови. Но, так или иначе, но Калантэ знала. Вот только странно, что зная, что ее бывший зять готов совершить инцест, Калантэ не подстраховалась и не выдала внучку замуж – хотя бы за сына ярла из Скеллиге. Но это уже вопрос к автору, почему он не позволяет Калантэ поступать вопреки логике. На что тот вполне мог вложить в уста Калантэ известную русскую пословицу «Знала бы, соломку бы подстелила. И вообще, тогда бы это была совсем другая история».

 

[BFGIOk]

Интересней всего у пана Анджея -- эта сволочь поменяла себе статус с "сирота бесприютная" до "ваше величество", две войны развязала и выиграла.. и вдруг остановилась в шаге от приза.

Эмгыридзэ мог женицо сразу на обеих, а мог отпустить Цырешвили с приемными родителями под право неожиданности, для верности от всех трех.
В итоге узел нежданчика перезавязался бы из узла второго уровня (Паветта-Цыря) в узел третьего уровня (Паветта-Цыря-дочь Цыри),
заодно генерируя броню судьбоности не только для жизни Цыри, а и для магических цырёвых способностей, ну а у Геральта с Йеней в итоге случился бы ребетёнок.
Дочь Цыри можно было бы оженить с дитём Эмгыра от его зазнобушки, и всё бы у всех было нормулёво.

Вообще, можно было бы организовать пинг-понг между орденом ведьмаков (как магическим и сравнительно порядочным) и династией царей Нефигельда, на энном ходе энную девицу сдают туда, беря с нее право Неожиданности, на энпюспервом ходе энплюспервую девицу сдают обратно, беря с нее право Неожиданности, магичность унд судьбаносность династии возрастает монотонно и непрерывно, PROFIT!

 

[LaL]

Эмгыр вар Эмрейс: внезапное благородство или «рояль в кустах»?
​

Спойлер: Император Эмгыр

Что и говорить, как персонаж саги о Ведьмаке, император Эмгыр вар Эмрейс, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов, вызывает мало симпатий. Хотя в харизме ему не откажешь, ума — палата, а целеустремленность такова, что впору воскликнуть вслед за Архимедом: «Дайте мне рычаг, и я переверну Континент». Однако в его активе как правителя — развязывание аж двух Мировых войн, которые получили название Северных, и описаны эти войны в книгах настолько выразительно и натуралистично, что современная военная телевизионная хроника бледнеет и смотрится как «Спокойной ночи, малыши!» Своими поданными он правит столь железной рукой, что в присутствии отца бестрепетно сообщает, что его сына по возвращению домой ждет застенок с пытками, и только потому, что он (император) еще не знает, велика ли вина того в неудачной операции.

Не добавляет Эмгыру привлекательности и то немногое, что мы знаем о его личной жизни. История его брака, которая начиналась как самая сказочная сказка, очень быстро закончилась. Молодая супруга Паветта из влюбленной принцессы превратилась в плаксивую и обременительную жену, к которой он, как оказалось, был изначально равнодушен. И выражение «любовная лодка разбилась о быт» получила в жизни Эмгыра буквальное воплощение — опостылевшую супругу он выкинул с корабля в море. Ах, он утверждает, что этого не хотел и действовал под влиянием минуты? Может быть... но в Нильфгаарде ему женушка из Цинтры была точно не нужна, и от нее пришлось бы избавляться каким-то другим способом. А уж его желание жениться на своей дочери Цирилле, попутно превратив королевство нелюбимой тещи в пыль и прах, вообще вызывает к герою стойкое отвращение. И к воплощению этого желания Эмгыр все повествование следует по принципу бульдога — «вижу цель, не вижу препятствий!».

Поэтому, когда Эмгыр, заполучив Цири в свои загребущие руки в замке Стигга, совершил разворот на 180 градусов и отпустил девушку на все четыре стороны, его поведение показалось многим читателям более чем странным. Трудно было поверить, что мохнатое сердце императора вдруг исполнилось милосердием, а холодный разум отказался от властолюбивых амбиций, которые сулил ему брак с дочерью. «Нет, не верю. Типичный рояль в кустах», — скажет иной читатель. Но прав ли он?

Сам автор дал Эмгыру мало появлений, чтобы обстоятельно объяснить его неожиданный разворот в сторону «бобра». Но, как известно, у Сапковского аллюзиям на сказки посвящены первые два тома саги, а последующие пять — больше аналогиям с реальными событиями европейской истории. Однако как раз в сцене встречи императора с лже-Цириллой есть отсылка к известной сказке Г.-Х. Андерсена «Снежная королева».

Она (лже-Цирилла) кивнула, показывая, что знает и это. Он (Эмгыр) увидел слезу на ее щеке, как тогда, в замке Стигга, он почувствовал, как зашевелился засевший в сердце осколок холодного стекла.

Мы знаем с детства, как, преодолев множество испытаний, Герда сумела найти названного брата Кая в замке Снежной королевы. Но, несмотря на ее призывы, его сердце оставалось холодным. И только когда в отчаянии она заплакала, ее слезы растопили лед — и изъяли кусочки стекла из сердца и глаза мальчика. Так и здесь — кусок стекла шевельнулся в сердце у императора, причем шевельнулся дважды. Второй раз — при встрече Эмгыра с лже-Цириллой в столице, но первый раз — при встрече с дочерью в замке Стигга. И слезы Цири сумели тронуть сердце императора, ведь девочка плакала от отчаяния, что больше не увидит своих названых родителей.

Но, по мне, сказочное объяснение не слишком подходит тому реализму, что демонстрирует нам автор в последних книгах повествования о Ведьмаке, ведьмачке и их друзьях и недругах. Здесь нужен иной подход... я называю его: «посмотреть на вещи — ширше, а на людей — мягше».

Небезызвестный Джордж Мартин устами мейстера Эйемона утверждал, что «множество хороших людей были плохими королями, а из некоторых плохих людей получались хорошие короли». Так способен ли хороший правитель Эмгыр вар Эмрейс — а он, без сомнения, не просто хороший, а даже великий, — будучи не очень хорошим человеком, на хороший поступок... без всяческих мотивов и объяснений? Давайте просто оглядимся среди сильных мира Ведьмака: а есть ли еще «ВотТакойПоворот» у других персонажей Сапковского? И сравнивать Эмгыра мы будем с «ягодами его поля» — такими же королями и правителями, только с другой стороны фронта.

Первого короля — темерийского, Фольтеста — мы встречаем в самой первой новелле саги «Ведьмак», посвященной похождениям оного Ведьмака. Король Фольтест — сильная личность и сильный король. Мы видим его и на поле брани — победителем в битвах при Соддене и при Бренне. Мы видим его и в дипломатических схватках — при подписании «мюнхенского» пакта с Нильфгаардом и при заключении Цинтрийского мира, где торговали всем – честью, верностью, присягой, порядочностью. Благодаря уму и решительности, он значительно увеличил свое королевство, став сеньором-протектором Бругге и иных земель.

Спойлер: Король Фольтест

Но это уже наши позднейшие знания о короле Темерии. А в новелле «Ведьмак» мы узнаем, что всемилостивейший государь Фольтест уже совершил то, что Эмгыр только желает совершить — инцест. Правда, не с дочерью, а с сестрой. И в результате этой связи рождается дочь — чудовище в полном значении этого слова: Стрыга, пожирающая по полсотни людей в год. И король Фольтест полной ложкой расхлебывает последствия своего деяния. (Тут в скобках замечу, что, соверши Белое Пламя женитьбу на родной дочери, последствия были бы не менее страшными. Причем не для посторонних, а для самого Эмгыра. Ибо ведьмачка, потерявшая любимых приемных родителей по вине будущего мужа — уже не стрыга, а граната с выдернутой чекой в императорских руках. Пусть Ведьмак на прощание и просил не убивать императора. Да кто ж в этом мире помнит подобные просьбы?)

Но вернемся к королю Фольтесту. Надо отдать ему должное — для решения проблемы он не зарывает голову в песок подобно страусу или своему однофамильцу из сериала «Ведьмак» от Нетфлекс. Он старается решить проблему. И в решении не ищет легкого пути. Казалось, что для короля проще — убить Стрыгу, пусть не с первой попытки, так хоть с десятой, но охотники найдутся. Но нет, он желает, чтобы дочь была расколдована — и точка. Потому что, оказывается, своя кровь — не водица. И ты, будучи отцом даже столь ужасного создания, должен позаботиться о ней. Причем позаботиться до самого конца. Есть интереснейшая реплика короля Фольтеста в разговоре с Ведьмаком.

— Ты вызываешь доверие, — сказал он. — Хоть я и знаю, что ты за фрукт. Мне рассказали, что произошло в трактире. [...] Боюсь, мне никогда не узнать, идешь ли ты спасать мою дочь или же убить ее. Но соглашаюсь на это. Вынужден согласиться. Знаешь, почему? Геральт не ответил.

— Потому что, — сказал король, — думаю, она страдает. Правда?

Ведьмак проницательно посмотрел на короля. Не подтвердил, не сделал ни малейшего жеста, но Фольтест знал. Знал ответ.

Итак, в какой-то момент собственных страданий к королю приходит осознание того, что Стрыга страдает... нет, не Стрыга, а его собственная дочь страдает! Так что же для нее лучше — страдая, жить или все-таки умереть? Дилемма архисложная для человека, у которого есть совесть... несмотря на все его личные ошибки и личные преступления. И поэтому просит король Ведьмака сделать все, чтобы дочь была расколдована, но если не получится — то прекратить ее страдания. Ну кто бы думал, что король, который плевал с большой горки и на пересуды своих верноподданных, и на Гнев божий — способен не только на решение проблем, которые сам породил в самом прямом смысле слова, но и даже на сострадание? Ну чем не рояль в кустах? Во всяком случае — отличный рояль. Я верю.

Номер два в моем списке, с кем я хочу сравнить Эмгыра — это его распрекрасная, многомудрая и нелюбимая теща, королева Калантэ. Что тут спорить — женщина, многим мужчинам не равная. Идти супротив традиций — вещь практически невозможная, но только не для нее. И не мытьем, так катаньем Калантэ в течение многих лет удерживала власть в своих руках, превратив мужей лишь в соответствующий декор власти. И как только один из них решил «рыпнуться» и задать себе риторический вопрос «король я или нет?», она сразу же пошла на упреждение, и сей вопрос решила весьма радикальным образом. Причем настолько ловко, что смерть короля в глазах подданных выглядела самым естественным образом (ау, напомните мне, так от чего умер нильфгаардский герцог и заговорщик Ардаль аэп Даги?). И умения извлекать преимущества из неудач ей тоже не занимать (и тут ее зять — нильфгаардский император тоже брал уроки!). Когда дочка в мужья выбрала какого-то чудовищного Йожа, который в присутствии сотни людей превратился в приблуду рыцаря Дани, то из этого чудовищного мезальянса Калантэ вмиг извлекла для себя выгоду. Хотели, чтобы королева выдала дочь замуж, хотели?! Получите! Но вы разве хотели, чтобы вами правил вот этот Йож... то есть новоиспеченный герцог Дани? Нет, не хотели! Так у вас есть королева Калантэ — и боже, храни королеву! Тем более, она тоже замуж вышла. Чего только не сделаешь ради подданных. Как там, на Старшей речи? Vox pópuli vox Déi!

Спойлер: Королева Калантэ

Есть среди деяний железной королевы Калантэ одно, которое, к счастью для читателей, не совершилось. А почему — нам остается только гадать. Случилось это событие, когда родилась принцесса Цири. Впрочем, дадим слово друиду Мышовуру в его последней беседе с Ведьмаком.

— Конечно. Вряд ли ты думал, что она так просто отдаст ребенка. Ты же ее знаешь. Железная женщина. Я скажу тебе нечто такое, чего говорить не должен, надеюсь, ты поймешь. Полагаю, ты меня не выдашь.

— Говори.

— Когда ребенок родился, это было шесть лет назад, она вызвала меня, приказала отыскать тебя и убить.

— Ты отказался.

— Калантэ не отказывают, — серьезно сказал Мышовур, глядя ему в глаза. — Я был готов отправиться, но тут она снова вызвала меня. И отменила приказ, не объяснив почему. Будь осторожен, когда станешь с ней разговаривать.

Я очень хорошо понимаю железную логику Железной леди из Цинтры. Дочь отдала приблуде Дани. А теперь отдай перворожденную внучку неизвестно кому... в сравнении с кем даже липовый герцог Дани — вылитый принц... нет! император из Нильфгаарда! Естественное решение — нет Ведьмака, нет проблемы. Но Калантэ передумала. Почему такая перемена решения? Испугалась Предназначения? Или в сердце постучало милосердие? Или в голову вовремя пришла мысль: «Не плюй в колодец! А вдруг снова придется напиться?». Или, может, опять — рояль в кустах?

Ну а третий номер, кто сопоставим с Эмгыром в моем списке по уму, силе характера и положению — чародейка Филиппа Эйльхарт. Не королева, но повелевает и королем, и правителем-регентом. А если рыпнутся — то разговор короткий. (Опять в скобках замечу, что в подобных делах Филиппе надо еще поучиться. Хотя бы у императора Эмгыра. Поскольку тайна смерти короля Визимира не оказалась тайной для нильфгаардской разведки. Наоборот, у меня создалось впечатление, что сие деяние Филиппы с самого начала было «под колпаком» у Ваттье де Ридо, а император, подсчитывая «плюшки», приговаривал: «Ну и советнички у нашего коллеги короля Визимира, с такими советниками и врагов не надо! Все сами сделают!») А после победы во Второй Мировой Северной войне, когда победители диктуют условия послевоенного развития, именно эта дама расставляет запятые в параграфах Цинтрийского мира. В дальнейшем у нее в планах — мировое господство, когда Ее Величество Магия принцесса Цирилла усядется на ковирский трон, и именно там будет рожден Правитель всего мира. Собственно, воплощение мечты императора Эмгыра, только без личного участия. И тут Филиппа подошла к тем же самым граблям, что и император...

Спойлер: Чародейка Филиппа

Я уже сравнивала Цири с гранатой с вырванной чекой. А можно сравнить и с минным полем, по которому благополучно пройдет не каждый. А можно и с атомной бомбой, от которой, дай бог, уцелеет от силы половина Континента. Ибо сама смерть ходит с Цириллой под ручку — и вольно, и невольно путь ее устилается жертвами. Таково ее Предназначение.

Из раскрытого окна повеяло холодным весенним ветром. Филиппа Эйльхарт вздрогнула. «Смерть, — подумала она, — смерть прошла рядом со мной.

У Сапковского многие персонажи за минуту до смерти видят своих родных и близких. Такой вот у него литературный прием: предупреждать читателей, что пора проститься с полюбившимся героем. Филиппа — единственная, кто почувствовал смерть намного раньше, где-то за четыре года до своей гибели. И это дыхание смерти она ощутила, когда решался вопрос — позволить ли Цирилле навестить ее приемного отца Геральта, или не позволить. И, если помните, в начале сама Филиппа очень враждебно относилась к этой встрече, и не скрывала своего отношения. И поэтому, когда она вдруг поменяла свое решение (в течение нескольких минут, между прочим!), то удивила не только читателей, но и своих товарок по Ложе. Быть может, именно в это мгновение Филиппа поняла, что связываться с Цири против ее воли — себе дороже. Намного дороже. И тогда она решила отпустить поводья и предоставить Цири самой решать — вернуться к чародейкам или погодить. Во всяком случае, доброе слово и доброе отношение бывают намного действенней в убеждении, чем пистолет у виска или шантаж жизнью и благополучием приемных родителей.

А мы вернемся к нашим баранам... то есть к императору Эмгыру. Человеку весьма сложной судьбы. Будучи Йожом, ему пришлось бегать от смерти почти полтора десятка лет. И ведь убежал. Став императором, тоже быстро понял, что трон — еще та раскаленная сковородка, на которой не поспишь в свое удовольствие. И соратники, что возвели его на трон, так же легко могут и свергнуть, стоит императору оступиться. И это еще не говоря о многочисленных внешних врагах, о которых Эмгыр помнит всегда; недаром на собственную разведывательную службу он тратит государственных средств в три раза больше, чем на образование, науку и культуру вместе взятые. Такой человек опасность должен чувствовать намного раньше, чем она появится на горизонте.

Кстати, в повествовании есть еще один эпизод, когда император Эмгыр меняет свое решение и поступает совсем не так, как думал до этого. И меняет в лучшую сторону. Это когда он решает жениться на лже-Цирилле — робкой, незнатной и, казалось, ничем не примечательной девице. А ведь первоначальное решение, «отвечающее благу государства и интересам Империи», было однозначным — убить девушку. Как только он найдет настоящую Цириллу. Хотя это намерение и не высказывается напрямую, тем не менее, от проницательного женского взгляда Стеллы Конгрев оно не ускользает.

— Я выезжаю, — сказал он тихо. — Государственные дела зовут, благодарю за гостеприимство. И за нее. За принцессу... Хорошая работа, Стелла. Вы вполне заслуживаете похвалы. Обе. И ты, и она.

Стелла Конгрев низко присела в изящном реверансе.

— Ваше императорское величество слишком добры к нам.

— Не хвали дня до захода...

— Ах, — графиня слегка поджала губы, — значит, так.

— Значит, так.

— И что будет с ней, Эмгыр?

— Не знаю, — ответил он. — Через десять дней я возобновлю наступление на Севере. Оно обещает быть нелегким. Очень тяжелая война. Ваттье де Ридо следит за направленными против нас заговорами и противодействующими группировками. К разным, самым различным действиям может принудить меня забота о безопасности государства.

— Это дитя ни в чем не виновно.

— Я сказал — безопасность государства. Безопасность государства не имеет ничего общего со справедливостью.

И знаете, я насчитала по крайней мере три причины, которые позволили императору поменять первоначальное на «толковое и отвечающее законам чести решение».

Первая причина, когда девушка на императорское предложение «проси у меня что хочешь» выбрала то, «чего мало видела в своей жизни». А именно, «дом, тепло, добрые отношения, сердечность», которые она встретила у «госпожи Стеллы». И хотя император скептически отнесся к ее желанию, но разве сам он не желал бы получить то же самое? Мы все желаем иметь то, что нам меньше всего доступно.

Вторая причина — император прекрасно разбирается в людях и способен оценить их с точностью до грамма. Несмотря на невзрачность лже-Цириллы, ему удалось разглядеть ее суть, которую он определил так: «это бриллиант, который сложно поцарапать». А я бы назвала это качество безвестной девушки неброским мужеством. Среди литературных героинь им в полной мере обладала Мелани Эшли, персонаж романа «Унесенные ветром» М. Митчелл. Среди реальных женщин — королева Джейн Сеймур, супруга короля Генриха Восьмого, которая, несмотря на свою робость, подавала голос в защиту йоркских мятежников и помирила грозного короля с его дочерьми Мэри и Элизабет.

Спойлер: «Аромат весны неожиданно вскружил им головы. Обоим»

И, наконец, третья причина, достаточна банальная... но! «Аромат весны неожиданно вскружил им головы. Обоим». И вот уже... «Он (Эмгыр) увидел слезу на ее щеке, как тогда, в замке Стигга, он почувствовал, как зашевелился засевший в сердце осколок холодного стекла».

Так что на вопрос: «Является ли благородный порыв императора Эмгыра в отношении Цири, когда он отказался от своего намерения жениться на ней, роялем в кустах?», отвечу следующим образом. Не стоит искать темную кошку в темной комнате. Во-первых, ее трудно там найти. Во-вторых, ее там может и не быть. В-третьих, вместо одной темной кошки может оказаться три темных кошки. И каждая со своим характером.

Спойлер: Продолжение следует

P.S. Эссе написано по просьбе беты Sor-soressej и имеет продолжение, которое будет позже.