Эмгыр (довольно): touche, леди LaL!
Главное правило Саги: никогда не играй с Белым Пламенем, а то пополнишь Курган Врагов.
И ведь действительно, никто Эмгыра так и не переиграл, и от увесистого его пинка не ушёл. Морвран Воорхис стал императором в 1301-м году, то есть Йожик счастливо царствовал ещё как минимум тридцать лет после завершения Второй войны. По нильфгаардским меркам, это считай рекорд.
К слову, история с подставой Филиппы мне сильно напоминает игру другого гроссмейстера, Авалак'ха. Того самого Знающего, у которого в кодексе каждое второе слово гласит, что цель оправдывает средства (особенно если цель - Лара или её копия
), и который прямо-таки мастерски провёл комбинацию с Обероном, Цири и Эредином. Где-то при втором прочтении Саги мне бросилось в глаза одно интересное несоответствие. Единороги твёрдо сказали Цири, что они с Ольхами на ножах и очень громко возмущались их зверствам на завоёванном мире. Надо сказать, так громко обычно возмущается соучастник, но дело даже не в этом, а в том, что те же самые единороги... мирно пасутся к Авалак'ха дома.
Цири отмечала, что единорожки каждый день приходили на водопой к Башне Ласточки, постоянной резиденции главы магической разведки враждебного государства.
Это как если бы Ваттье де Ридо каждый день наносил визиты вежливости Дийкстре, а во время Битвы под Бренной у них случилась бы попойка по случаю дня рождения Фальки.
И чуть позже, когда Лицо Первостепенной Важности ака Цири транспортировали из Башни в Тир-на-Лиа, единороги, очевидно ехавшие на перехват Лица, нападать не стали, а вместо этого мирно побеседовали со Знающим телепатически. Надо думать, диалог звучал как-то так:
- Ну что, Лис, уже пора?
- Нет, мой парнокопытный друг, не сейчас. Я подам сигнал, тогда заберёте.
Затем в истории объявляется Эредин, и с порога начинает дёргать Цири за косички, фигурально выражаясь. Бедняга ходит павлином вокруг да около, разыгрывая то галантного кавалера, то лихого пирата, то брутального варвара, а Цири, чей опыт общения с мужчинами сводился к одному невовремя скончавшемуся Хоспурну, принимает это за некую загадочную эльфийскую душу.
Хотя и впрямь загадка, как Эредин, доживя до своего чина и возраста, в душе остался стеснительным подростком.
И Эредин, ввиду особенностей своего характера, просто идеально подходит на роли Коварного Заговорщика и Главного Злодея. Цири даже прямо думает: "Чёрный и белый, добро и зло". И тут даже не поймёшь, где талант Авалак'ха, а где глупость самого Эредина.
Вся интрига крутится, в сущности, вокруг последней причуды стареющего короля Оберона. Решил государь на старости лет тряхнуть стариной и обзавестись таки наследником, причём не абы от кого, а от собственной прапрапрапраправнучки, напоминающей ему умершую жену Шиадаль. Это, по понятным причинам, не нравится ни Авалак'ху, который в Лару и всё на неё похожее влюблён давно и безнадёжно, ни единорогам, отнюдь не желающим делиться с эльфами монополией на межпространственные перемещения. Эредин, в такие детали не посвящённый, справедливо полагает, что Оберону в любом случае осталось недолго, а с его смертью ему отойдут и трон, и Цири. Так что он решает ускорить процесс и напоить короля стимулирующим средством. Как только Оберон добьётся, чего желает, то утратит к Цири всякий интерес и тут настанет на улице Эредина праздник. Но праздник на улице Эредина, как и на улице Оберона, совсем не сочетается с праздником на улице Авалак'ха, которому Лара нужна целиком для себя и без конкурентов. И к кому же мог Эредин пойти за столь действенным зельем? Ну конечно же к Знающему! Который мамой поклялся, что дозу рассчитал очень точно и Оберону ничего плохого не будет.
Вот только доза оказалась малость великовата и король Ольх откидывается, так и не успев сделать дело. Эредин обо всём этом без понятия, догоняя удирающую Цири, он ещё уверен, что Оберон живой, здоровый и даже бодрый. Когда правда выясняется, от удивления бедняга даже бьётся головой об мост и падает в реку.
И, конечно, так удивила его не сама смерть короля, которой он ждал уже давно, а план Авалак'ха. Тот самый план, по которому Эредин выходит цареубийцей и узурпатором. Надо думать, лёжа на набережной и истекая кровью, Эредин оценил всю иронию.
Тем временем, единорожья разведка окручивает Цири, рассказывая ей невероятно убедительную историю про то, как эльфы, страдающие от перманентного демографического кризиса и даже не обносящие свои города стенами, умудрились завоевать целую планету людей и всех их поубивать.
Цири, успевшая забыть лекцию Ярпена Зигрина о роли демографии в войнах, и историю Шаэравведа - наглядной демонстрации данного принципа на практике - всему верит и бежит из Мира Ольх. За ней несётся угорелый Эредин, скорее всего уже объявленный дома предателем, с криками: "Вернись, Цири, я всё прощу!" А не догнав, доходит даже до отправки телепатических любовных записочек вперемешку с угрозами.
А вот хитрый Авалак' Цири ловить даже и не думает, хотя уж он-то бы мог. Видимо, ему хватает административной работы в Тир-на-Лиа. Надо ведь Оберону торжественные похороны организовать и донести до электората трагическую историю о коварном Эредине-отравителе.
Как эпилог всей истории, надо упомянуть слова Нимуэ из Владычицы Озера. Чародейка вскользь упоминает, что Великие Врата открылись и эльфы ушли в свой мир. Иными словами, хитрый Авалак'х своего таки добился, Лару свою получил и радостно играет на флейте.